К Варваре Петровне она почти бежала, понимая, что разговор с пожилой женщиной может отнять много времени.

– Во-первых, у меня домовой, – встретила ее Варвара Петровна. Тон, которым была произнесена эта фраза, не подразумевал возражений.

– Что вы говорите! И где же!

– Как и полагается, в ванной.

Тут Мила промолчала. Варвара Петровна была начитанной и образованной женщиной. Когда-то она занималась естественными науками и написала диссертацию о пестиках и тычинках. Но это было давно. По судьбе прошли перемены, утраты, наступили одиночество и немощь. От естественных наук остались внезапно меткие определения и убедительные доводы. Но в бытовой жизни пользоваться прошлыми знаниями было сложно. А потому на смену здравому смыслу подчас приходили суеверия, приметы и страх.

– Давайте посмотрим домового, – предложила Мила.

– Посмотрите, я здесь подожду, – произнесла Варвара Петровна, не двигаясь со своего продырявленного кресла.

– Хорошо. – Мила прошла в ванную и в который раз напомнила себе, что надо позвонить в ЖЭК. Ванная комната Варвары Петровны просто разрушалась на глазах. «Должны же они одинокому человеку хоть унитаз поменять!» – думала Мила, разглядывая запустение. К счастью, в помещении было чисто. Варвара Петровна была женщиной аккуратной и убирала за собой. Но древность сантехники, ветхость двери и шаткость кафельной плитки обычной уборкой не поправить. Мила вошла в ванную и прислушалась. Она ничего не услышала, только под ванной что-то шипело. Мила наклонилась, заглянула и ничего не увидела. Но звук не прекратился. И он не был похож на звуки воды. «Ну кто может шипеть. Конечно, не домовой. Но кто? Или что?» – Мила сходила за веником и энергично вымела пыль из-под под ванной.

– Ну что?! Что я вам говорила?! – послышалось из комнаты. Голос Варвары Петровны неожиданно стал сильным и звонким.

– Пока ничего. Кроме пыли. Я думаю, это вентиляция. Наверное, что-то попало в воздуховод, и поэтому такой звук. Других объяснений быть не может.

Варвара Петровна посмотрела на нее серьезно и неожиданно произнесла:

– Я так и знала. Уж не думаете ли вы, Милочка, что это домовой?! – Она возмущенно фыркнула. – Домовых же на свете не бывает!

– Ну да. Не бывает, – с готовностью согласилась Мила. Она привыкла к таким поворотам в их беседах. – Вам что надо купить, Варвара Петровна? Я вечером в магазин пойду.

– Мне – ничего. Только если творожок. С изюмом. Ты же знаешь.

– Хорошо, – улыбнулась Мила. – И творожок тоже.

Она вдруг вспомнила, как они познакомились.

Дело было в январе, перед праздником Крещения. Мила эту историю потом называла настоящей святочной историей. Она шла по скользкой мостовой и решала, что же приготовить на праздничный обед – ей очень хотелось угодить Илье, который обожал поесть. Впрочем, в соперниках у нее была мама Ильи и Мила понимала, что опыта и знаний о гастрономических пристрастиях сына у той больше. «Ну тогда пойдем по традиционному пути. Птица с яблоками. Торт. И всякие вкусные мелочи». Мила собралась уже войти в магазин, как крутящиеся двери вдруг остановились, «замуровав» тех, кто успел в них ступить. Дело было вечером, в час пик, очень быстро у входа образовалась толпа. Как назло, ни охраны, ни кого-то из технических работников поблизости не было.

– Почему стоим?

– Да проходите уже!

– Что за люди?! С дверью справиться не могут!

– Что там случилось?!

Возгласы становились все громче и полностью перекрыли возмущенные и испуганные реплики тех, кто оказался в стеклянном аквариуме дверей. Мила, стоявшая в непосредственной близости от пострадавших, обратила внимание, что в одном сегменте дверей была стайка молодежи, а во втором женщина с огромным брезентовым мешком. Именно этот мешок и стал причиной происшествия – стеклянные плоскости зажевали его край.

– Не шумите и не толкайтесь, – с досадой осадила Мила особо крикливых. – Не видите, человек пожилой, не успела пройти. Сейчас все сделают.

Толпа все равно гудела, а Мила попыталась успокоить пострадавшую:

– Не волнуйтесь, сейчас вам помогут. Сейчас придут сотрудники и вытащат ваш мешок. Вы опустите его на пол. Все равно двери не будут работать. А вам тяжело держать.

Женщина с готовностью отозвалась на голос Милы:

– Я бы отпустила, но рукав застрял тоже.

Мила пригляделась и увидела, что вместе с брезентом зажевали и широкий рукав пальто.

– Понятно, попробуйте как-то встать, чтобы не держать на весу тяжесть!

– Ничего. Ничего, ничего, мне бы елки не помять!

– Что не помять? – переспросила Мила, но в этот момент двери пришли в движение – и женщина с мешком, не удержавшись на ногах, осела на пол. Народ сзади поднажал, Мила проскочила двери и бросилась помогать пострадавшей.

Женщина была очень маленькой и худой, а мешок у нее был огромным, словно в нем лежал сноп сена. Мила сначала подняла женщину, потом подхватила мешок.

– Не ушиблись?

– Нет, – одернула руку пожилая женщина. – Мешок не оставляйте!

– Вот он, рядом с вами, ему ничего не сделалось. А вы-то в порядке?

– Да, да. Посторожите мешок? – Женщина вдруг обратилась к Миле. – Я только батон куплю?

– Ну хорошо, – пожала плечами Мила. – Я буду здесь стоять и ждать вас.

– Ну и отлично, – проговорила женщина и довольно резво бросилась в сторону хлебного отдела.

Вернулась она не скоро – Мила даже решила, что с ней что-то случилось.

– Все батоны черствые. Поздно я пришла. А вам спасибо! – Новая знакомая сунула батон в карман пальто. Мила даже удивилась, что карман такой вместительный. Потом женщина ощупала мешок и попыталась взвалить его на плечо.

– Что вы делаете, просто везите его за собой по земле. Так же легче! – посоветовала Мила.

– Нельзя. Я не могу. Это – ветки, они поломаются и осыпятся. Нельзя! Нельзя, чтобы они осыпались или поломались, – возразила женщина, и она двинулась в сторону двери. «Ее сейчас опять прищемит!» – подумала Мила.

– Послушайте, дайте мне ваш мешок, я с ним пройду через двери. А на улице вам отдам.

– Ой, хорошо, – неожиданно быстро согласилась женщина. – А то двери быстрее меня двигаются.

Она отдала мешок и неожиданно бойко засеменила к дверям, Мила вышла следом, неся тяжелый мешок.

– Господи, как вы его несли!

– Просто. Тяжелее всего было с платформы прыгать.

– А зачем же вы прыгали? – изумилась Мила.

– Ну, ты попробуй подняться с ним по лестнице, а потом спуститься! Мало не покажется.

– И вы прыгали с платформы?

– Да, только сначала мешок скинула. А потом уже сама.

– Так, – решительно произнесла Мила. – Судя по всему, вы живете неподалеку. Давайте, я вас провожу. И донесу вашу поклажу.

– Не надо, сама смогу, – заупрямилась женщина.

– Слушайте, не возьму я у вас ничего из мешка. И хлеб не отниму. И в квартиру не поднимусь. Только до подъезда и провожу. – Мила крепко держала мешок. Она вдруг почувствовала запах еловой хвои. Запах шел из мешка.

Женщина окинула взглядом Милу, не нашла ничего подозрительного в ней и согласилась. Освобожденная от ноши, она шла так быстро, что Мила запыхалась.

– Вот, пришли. Спасибо. – Новая знакомая забрала мешок.

– О, мы с вами почти соседи, я живу через три дома. Может, еще увидимся.

– Может, – кивнула женщина и потащила мешок в подъезд.

Мила понаблюдала за этим и решительно произнесла:

– На какой этаж?

– На пятый.

– Лифт у вас работает?

– Работал с утра. Но до лифта два лестничных пролета. В этих старых домах лифт ходит со второго этажа.

– У нас точно так же. Давайте помогу вам.

Старушка – Мила никак не смогла определить, сколько женщине лет – довольно быстро согласилась. Видимо, возле дома она почувствовала себя увереннее.

В лифте они обсудили отопление – нынче зима очень холодная, а топят так себе, плюс в их домах высокие потолки и огромные окна.

– Я уже даже не жалуюсь. На меня не обращают внимания, – просто произнесла женщина и отперла ключом свою дверь. Впрочем, дверь можно было толкнуть рукой.

– Вы обувь не снимайте.

– Как так?

– Я потом помою пол. Это у меня такая зарядка. А еще я буду мыть и ругать вас. Буду переживать, нервничать…

– А это еще почему?

– Ну как. Пришли, сапоги не сняли, наследили…

– Так давайте я сниму…

– Не надо. Что вы такая непонятливая! – Женщина недовольно поморщилась.

Мила вошла в прихожую и поразилась размерам квартиры. Из большой прихожей можно было попасть в круглую комнату, в которую выходило еще несколько дверей. «Тут еще по меньшей мере три комнаты!» – отметила про себя Мила. Но кроме размеров, квартира поражала царившей в ней разрухой. Все, что могло сломаться, было сломано. Не горели лампочки, провода висели, словно новогодняя гирлянда, под ногами прыгали паркетные половицы. Мила заглянула в кухню и ванную комнату. Там все выглядело точно так же. Но вместе с тем в квартире было чисто. Не было запаха застарелой грязи, не было тряпок или вещей, брошенных как попало. В квартире было не в порядке то, что эта женщина сама не могла починить.

– Куда этот мешок? И что в нем? Пахнет хвоей.

– Это и есть хвоя. А вернее ветки еловые и шишки.

– Откуда?

– В лес ездила. Замерзла ужасно. Но делать нечего.

– А зачем это вам?

– Суставы лечить.

– Что вы?! Помогает?!

– Да. Сейчас поломаю все эти ветки, сложу в старую наволочку и в холодильник. Потом буду брать понемногу и заваривать кипятком. И ноги парить, и руки тоже.

– Интересно. Давайте я вам помогу поломать их. Мне же легче.

– Давайте, а то я прошлый раз так и не смогла некоторые ветки сломать.

Мила разделась, кое-как повесила пуховик на шатающуюся вешалку, нацепила свои варежки, чтобы не исколоть пальцы, и принялась за работу. Работа была не очень легкой, но приятной. Такой смолистый запах шел от оттаявших веток и шишек, что Мила почти захмелела.

– Здорово! Даже если не поможет суставам, на дыхательные пути действует замечательно.

– Да, эфирные масла в такой концентрации содержатся только в еловых побегах. В соснах и елках – несколько ниже. Конечно, все зависит от сорта, от вида. Ели – рекордсмены в этом смысле. Но, – тут женщина подняла указательный палец, – не дай бог, если ты аллергик. Вот оборотная сторона растительной физиотерапии.

– Кто вы по профессии?

– Ботаник. Представьте себе.

– Отличная наука. – Мила с пониманием кивнула. – Если бы я срезалась на своей астрономии, я бы пошла растениями заниматься. Может быть, даже бы в Тимирязевку поступила.

– Вы – астроном? – Женщина с удивлением уставилась на Милу.

– Да, я занимаюсь астрофизикой. Все удивляются, что женщина и такой наукой занимается. Я же ничего удивительного не вижу. Наоборот, женщина к созерцательности очень приспособлена. Она внимательна к мелочам.

– Да, надо мной тоже смеялись. И ничего. Все равно стала ученым. Плевать я на них всех хотела. – Последняя фраза прозвучала воинственно.

– Я тоже, – поддакнула Мила, а сама испугалась, нет ли закономерности между выбором профессии и запустелым одиночеством. «Впрочем, я же не знаю ее жизни. Может, она была счастлива, может, у нее есть дети. Нет, нельзя делать таких безнадежных выводов», – поторопилась успокоить себя Мила.

– Ну вот, я вам все поломала, их удобно будет заваривать. Они маленькие, аккуратные. Куда их, в холодильник? – Мила сняла рукавицы, в которых ломала ветки.

– Да, у меня балкона нет. Держу в холодильнике.

Мила прошла на кухню, еще раз поразилась бедности, запущенности и чистоте. Она открыла холодильник и от удивления растерялась. Холодильник был пуст. Абсолютно пуст. В нем не было даже какой-нибудь старой банки из-под варенья. Мила запихнула еловые палочки на среднюю полку.

«Что же она ест?» – Мила окинула взглядом кухню. Никаких следов пищи. Кастрюли были старые и чистые.

– Вот, теперь можно в магазин сходить. – Мила оделась. – А как вас зовут?

– Варвара Петровна. – Ответ был коротким, словно женщина не хотела знакомиться.

– А меня Мила. С праздниками вас.

– Спасибо.

– Я пошла, приятно было познакомиться. Всего хорошего.

– И вам, – кивнула женщина, но в прихожую из комнаты не вышла. – Вы там посильнее захлопните дверь.

– Хорошо. – Мила вышла на площадку.

В супермаркете Мила быстро купила себе необходимое, и в отдельную корзину стала складывать продукты для новой знакомой. Она еще не знала, как и с какими словами она их ей отдаст, только понимала, что вот так просто этот пустой холодильник ей не забыть. Молоко, масло сливочное и растительное, хлеб, печенье, колбаса, яйца, курица, рис и макароны – она купила всего понемногу. Подумав, добавила две банки тушенки, килограмм сахарного песка, соль, развесных конфет и сгущенку. «Ну, на первое время хватит. А там – посмотрим. Еще возьму маленький тортик. Праздник, все же!» Мила расплатилась и пошла уже по знакомому адресу.