– Так бы и сказала, что спать будешь. Ну это правильно, а то и сама не спишь, и мне не даешь.

Илья ушел, а Мила дождалась, пока за ним закроется дверь, и тут же встала с постели. Через сорок минут она уже стучалась в незапертую дверь Варвары Петровны.

– Входи! – раздался голос.

– Как вы угадали, что это я?

– Никто, кроме тебя, ко мне не ходит, – снисходительно пояснила Варвара Петровна.

– Тогда ответьте на второй вопрос: почему вы не закрываете дверь? Вы понимаете, что у вас могут быть неприятности – у вас в доме деньги. И не маленькие. Ладно, их украдут, так и вам может достаться. Господи, я уже замок вам новый поставила, а вы по-прежнему упрямитесь, дверь не запираете.

– Я не упрямлюсь. Я боюсь. – Варвара Петровна отвела глаза.

– Боитесь и не закрываетесь?

– Боюсь, что умру и никто не сможет войти в квартиру.

– Господи! Да у меня же ключ есть! – Мила рассердилась.

– Все равно боюсь. Одной быть боюсь. А с открытой дверью – вроде бы и не одна.

Мила промолчала. Она догадывалась, что в упрямстве Варвары Петровны было что-то, о чем она стесняется говорить. «Ладно, с этим мы разберемся позже. А сейчас надо проделать то, ради чего я пришла!»

– Варвара Петровна, можно ли вам признаться?

– В чем? – обернулась та.

– Ну, у меня есть небольшая сумма денег, которая тоже предназначалась вам. Но я ее не отдала вам, потому что…

– Ничего, я и так не успею все потратить, – перебила Милу Варвара Петровна, – ты молодая, тебе деньги нужнее. Я вообще хотела с тобой расплатиться за всю работу, что ты для меня сделала.

– Варвара Петровна! Потом будем говорить об этом. Я сейчас о другом: сумма, которая у меня на руках, предназначена для вас.

– Оставь ее себе. Я же сказала.

– Нет, Варвара Петрова! Я хочу, чтобы вы ее потратили на себя. На свой внешний вид.

– Что?! – Варвара Петровна даже выронила старую газету, которой пыталась убить муху.

– Я знаю, что вы сейчас будете возражать. Но если вы ко мне хорошо относитесь, то выслушаете меня.

– Отношусь хорошо, даже иногда люблю. Но слушать глупости не буду.

– Варвара Петровна, это необходимо.

– Что еще за глупости?!

– Это не глупости. Вам необходимо быть в форме. Вы еще молодая! Всего-то шестьдесят лет!

– А я и так в форме.

– Варвара Петровна, ну выслушайте меня! Прислушайтесь. Вам нужно обновить гардероб, сделать прическу. Глядишь, и в жизни все изменится. Я ведь не просто так говорю это вам. Понимаете, это иногда очень важно – новая блузка или туфли. Иногда судьба принимает облик новой шляпки! Это не преувеличение, это так бывает.

– Мне судьба и без шляпки вон какой сюрприз подкинула – наследство.

– Ну так в этом-то и дело! Осталось теперь изменить себя. Порой, чтобы вернуть время, надо подтолкнуть его, поворошить…

– Зачем мне возвращать время?

– Чтобы исправить то, что надо исправить. Чтобы сделать эту попытку. Чтобы взять в собственные руки то, чем положено управлять. Вы должны быть уверены в том, что вы справитесь, что время вам поддастся, а обстоятельства изменятся. Иногда нужно добавить уверенности в себе!

– Этого мне всегда хватало.

– Нет, такой уверенности у вас давно нет. Вы даже и не думаете об этой стороне жизни. А это неправильно.

– Что я должна менять? В моем-то возрасте?

– Да вы же совсем молодая! По законам некоторых стран вам еще надо было работать лет семь-десять.

– Да? – Варвара Петровна усмехнулась: – Какие хорошие законы. Нам бы их.

– И все были бы безработными. Тут мало такой закон принять, надо, чтобы на работу брали в зрелом возрасте. – Мила опомнившись, добавила: – Вы меня не сбивайте с темы. Одевайтесь, мы едем с вами в парикмахерскую и по магазинам! И ничего не хочу слушать! Только, чур, со мной не спорить. Командовать буду я.

– Ну, не знаю. Подожди, прилично оденусь. Чтобы тебя не позорить!

«Ого! Как быстро согласилась», – подумала Мила, но виду не подала.


– Сначала – прическа! – командовала Мила, стараясь не обращать внимания на «приличный» вид спутницы. Мила сейчас думала о том, как ей деликатнее осуществить смену гардероба. «Надо, чтобы отражение в зеркале радовало. С новой прической любое платье может понравиться, но никак не наоборот!» – думала она.

Салон «Колибри» назывался так неспроста. Во всяком случае, все, кто сюда приходил, поражались тому чириканью, которое раздавалось изо всех углов – сотрудницы здесь были очень молодые и болтливые. «Птичник какой-то!» – иногда жаловались пожилые дамы, мужчинам нравилось, а клиентки помоложе использовали салон как ликбез по части парикмахерских новшеств. Мила сюда иногда заходила – ею занималась приятная девушка Альбина, которая умела слушать. Более того, она умела еще и выполнять пожелания клиента.

Когда Мила с Варварой Петровной вошли в салон, женский щебет стих. Все как одна повернулись в сторону вошедших. «Так, лучше бы Варвара Петровна не переодевалась! Столько внимания привлекает ее замечательная куртка!» – мелькнуло в голове Милы, на лице появилась робкая улыбка.

– Альбина работает сегодня? – спросила она у администратора.

– Да, а вы по записи?

– Нет, мы без записи, но нам очень надо… – ответила Мила и добавила, обращаясь к Варваре Петровне: – Пойдемте присядем. Тут очередь.

– Может, пойдем в обычную? Тут за углом есть. Социальная. – Варвара Петровна силилась разглядеть прейскурант.

– Нет, мы уже пришли, нас тут ждут, – соврала Мила и предложила: – Давайте я вашу куртку повешу. Здесь жарко.

– Вот пойду в кресло садиться – тогда сниму, а пока так посижу, – отрезала Варвара Петровна.

«Жаль. Лучше бы сняла!» – Мила вздохнула. Она недооценила степень важности слов Варвары Петровны: «Пойду прилично оденусь, чтобы тебя не позорить!» Мила, думая, что та переоденется во что-то нейтральное, более дамское, не старушечье. Но из соседней комнаты Варвара Петровна вышла в разноцветном горнолыжном костюме. Спортивный наряд сверкал всеми цветами палитры, а на плече красовалась эмблема какого-то зарубежного спортивного общества. Мила изумленно уставилась на Варвару Петровну, а та, словно польщенная такой реакцией, довольная собой, пояснила:

– Это на распродаже продавали. Я тогда купила – теплые они очень. Особенно штаны.

Мила кашлянула и неуверенно произнесла:

– Вот штаны лучше снять. С ними возни будет много в примерочной. Надо надеть юбку и что-то сверху. Что-то типа пальто, полупальто.

– Тебе не нравился этот костюм? – с подозрением спросила Варвара Петровна.

– Очень нравится! И как вам удалось его достать?!

– У меня знакомая была – она уже умерла. В ГУМе когда-то работала. Она мне его отложила.

– Знакомая, наверное, очень давно там работала, – деликатно намекнула Мила.

– Да, – как ни в чем не бывало ответила Варвара Петровна, – еще до перестройки!

– Я вас должна поздравить, вы в отличие от большинства женщин не поправляетесь.

– Что есть, то есть! Правда, размер и тогда был больше, чем нужен. Но ничего, я подворачиваю штаны и рукава куртки.

– Да-да, я вижу. Но давайте попробуем пальто и юбку, для удобства.

Варвара Петровна, недовольная, скрылась в комнате и вернулась в образе вокзальной побирушки. Мила видела, что вещи были чистыми и отремонтированными, но их возраст и ветхость бросались в глаза. Мила пожалела, что сменили лыжный костюм.

– Э-э, нет, лучше….

– Я сейчас никуда не пойду! – отрезала Варвара Петровна.

– Вы же мне обещали!

– Что надо?

– Ну, оставьте юбку и эти ботинки… А вот сверху.

– Сверху я надену лыжную куртку. И не спорь.

Так они и появились в салоне «Колибри». На Варваре Петровне были новые, но родом из девяностых ботинки, бесформенная юбка на резинке, толстые колготки и огромная яркая лыжная куртка. Мила мысленно махнула рукой и только порадовалась тому, что весна нынче поздняя и холодная. Пока они добирались до салона, она пыталась понять происхождение этого гардероба. Она думала о сравнительно молодом возрасте Варвары Петровны, шестьдесят лет – это очень мало. Мила думала о том, что даже с небольшим достатком можно найти одежду более подходящую для женщины. Зачем были куплены эта юбка, этот бесформенный свитер? Эти колготки, которые даже не колготки, а штаны со свалявшейся шерстью. Мила перебрала в голове массу объяснений, пока ее не осенило. Варвара Петровна ничего специально не подбирала, не покупала, не искала. И не делала она этого потому, что в какой-то момент в ней умерло желание и всякая охота соответствовать этой жизни. У нее чудом сохранилось стремление соответствовать себе – это выражалось в желании читать, узнавать что-то новое. И это уже должно было радовать. «Как странно шутит, как нелепо распоряжается жизнь. Одних она поторапливает. Других берет в плен и уже не отпускает». Мила с суеверным страхом опять подумала о себе.

– Я вас слушаю! – неожиданно перед ними появилась длинноногая брюнетка с бровями иссиня-черного цвета.

– Альбиночка! Помочь надо! – Мила усилила в голосе просительные интонации. – Пожалуйста, надо сегодня…

Альбина с озабоченным видом покачала головой:

– А что хотите сделать?

– Что посоветуешь! – поспешила с ответом Мила. – Главное, чтобы Варвара Петровна стала еще краше.

– Конечно! – воскликнула выдрессированная Альбина и, не моргнув глазом, скомандовала:

– Так, сначала помыть, потом стрижем, красим и укладываем.

– А как стрижем? Мне когда-то делали «каскадик»! – В интонации Варвары Петровны появились заискивающе-извиняющиеся нотки.

«О, индустрия красоты ломает даже самых сильных!» – подумала Мила. Она понимала, что из цепких рук такого профессионала Варваре Петровне уже не вырваться. Та, по всей видимости, тоже это осознала.

– «Каскадик» мы делать не будем! – тоном хирурга ответила Альбина.

– А что будем? Мне не все идет, – засеменила Варвара Петровна к креслу.

– Сейчас решим! – отрезала мастер.

– Я подожду в холле, журнальчик почитаю, – сказала Мила, обращаясь к Варваре Петровне. В глубине души ей было жаль бедную женщину – в застоявшуюся, наполненную лишь внутренними интересами жизнь капнули что-то, что вызывало процесс брожения. Но как на это отреагирует Варвара Петровна, что она почувствует и чем это для нее закончится?

Мила прочитала все журналы, изучила цены на педикюр и маникюр, поболтала с администратором и теперь с удивлением прислушивалась к щебетанию Альбины. В ответ слышался искаженный голос Варвары Петровны – казалось, ей на голову накинули простыню. «Альбина меня убьет! Такую клиентку подсунула. Наверное, все нервы уже измотала!» Мила посматривала на часы – они уже здесь были третий час.

– Может, кофе принести вам и вашей подруге? – деликатно осведомилась администратор.

– Да. И мне, и ей, пожалуйста. – Мила обрадовалась. Во-первых, она уже почти засыпала от ожидания, а во-вторых, ей хотелось удивить свою протеже.

Через пятнадцать минут в зал, где занимались Варварой Петровной, понесли поднос с кофе и печеньем. Мила прислушалась – выключился фен, разговоры стали тише. Похоже, там устроили перерыв.

– Вам просили передать, что вот-вот все закончат. Еще минут пять-семь. Только вот кофе допьют. – Администратор как-то по-особенному улыбнулась Миле. «Жалеют меня и Варвару Петровну!» – подумала Мила.

Она допила кофе, еще раз пролистала изученный в деталях журнал, позвонила на работу, слегка поругалась с коллегой и только собиралась встать, как открылась стеклянная дверь, отделяющая холл от зала, и вышла Варвара Петровна. За ней, отставая на полшага, шла улыбающаяся Альбина. Мила окинула взглядом Варвару Петровну и, узнав ее, отказалась верить в то, что сейчас видела. Перед ней стояла женщина во все той же жуткой юбке, в толстых чулках и огромных, почти мужских, ботинках. Она так же сутулилась и так же пыталась втянуть голову в плечи. Но эта голова и это лицо стали совсем другими.

– Как же я люблю такую работу! – воскликнула Альбина, и Мила поняла, что в этом возгласе была искренняя радость. Радость человека, который мастерски владел своей профессией и был рад сделать почти невероятное.

– Вас просто не узнать! – Мила развела руками.

– С таким лицом иметь дело одно удовольствие. И с такими волосами. Вы знаете, у вашей приятельницы изумительные волосы – с ними можно сделать что угодно.

Мила посмотрела на прическу и поняла, что Альбина продемонстрировала верх своего мастерства. Она искусно подсинила седые волосы Варвары Петровны, сделала ей стрижку средней длины, маскирующую морщины на шее, но открывающую высокий гладкий лоб. Мила увидела, как на висках легли завитки, придающие лицу задор и кокетство. Брови были чуть подкрашены, на высоких скулах румянец.

– Варвара Петровна! Вы ли это?! – воскликнула Мила и услышала в ответ:

– Сама не знаю, но, по-моему, все-таки я. Мне еще маникюр сделали! – Она вытянула руки, и Мила увидела ее ухоженные руки.