Энни Бэрроуз - Свадьба в замке Кингсмид

– Я люблю вас, – простонал он, прежде чем поцеловать ее в шею с такой страстью, что Мэри показалось, будто ее кости тают. Он уткнулся носом в ее шею, пальцы принялись развязывать ленты ночной рубашки, чтобы открыть грудь.

Когда его губы сомкнулись вокруг ее затвердевшего соска, Мэри вздрогнула и затаила дыхание. Надо было остановить его, если она не хочет стать его любовницей.

– Остановите меня сейчас, – вторя ее мыслям, прошептал лорд Мэттисон, – если не любите меня. Иначе я не смогу удержаться. – Его бедра прижались к ней, руки охватили ягодицы, приподнимая ее.

– Нет, – выдохнула Мэри, схватившись за его плечи. – Я не хочу, чтобы вы останавливались! – выкрикнула она, вдруг поняв, что это единственная вещь, которую священная Кора никогда не позволила бы ему. Она никогда не опустилась бы до того, чтобы прийти в спальню к джентльмену в ночной рубашке и позволить ему целовать себя. Позволить спустить с нее рубашку, чтобы он мог насладиться ее грудью.

Даже не успев хорошо подумать о том, что делает, Мэри быстро расстегнула его бриджи, и ее рука скользнула внутрь. Молли иногда рассказывала ей, что она проделывает с Джо, чтобы держать его «на коротком поводке». Мэри и в голову не могло прийти, что ее когда-нибудь порадует полученное от подруги знание о том, как доставить удовольствие мужчине. Однако теперь она ликовала, услышав, как он резко втянул воздух, застонал и напрягся под ее рукой. Его лоб покрылся бисеренками пота, а напряжение достигло предела.

А все это сделала с ним она!

Она, простушка Мэри, обычная белошвейка, смогла дать ему то, что никогда не смог бы дать его идол. Потому что она была живой, настоящей и… любила его!

Вот почему мысль о том, что он сердится и хочет отослать ее прочь, так мучила ее. Вот почему, оставаясь одна без него, она чувствовала себя так, словно потеряла часть себя. Она любила его.

Мэри осыпала поцелуями каждую часть его тела, до которой могла дотянуться, пока он вместе с ней двигался к кровати.

– Я люблю вас! – воскликнула она, когда, приподняв над полом, лорд Мэттисон опрокинул ее на кровать. Это было так просто. Он значил для нее больше, чем ее гордость, ее честь, чем все на свете. – Я ваша!

Он сделал шаг назад, скинул с себя оставшуюся одежду и лег сверху.

В какое-то мгновение Мэри пронзила жгучая боль.

– Кора, – прошептал он.

Боль стала еще сильнее.

Она думала, что может заставить его забыть Кору. Но даже теперь, когда ее обнаженное тело лежало, распростершись под ним, лорд Мэттисон любил ее соперницу. Он не мог нанести ей более страшной раны, даже если бы вонзил нож в ее сердце.

– Моя дорогая, – бормотал он, убирая локон с ее влажного лба. – Любимая, я не хотел делать тебе больно. Лучше бы я умер, чем сделал это. Я даже подумать не мог… – На миг он закрыл глаза. – Сэндифорд заставил меня поверить, что он…

Ее неспособность с ясностью вспомнить события своего прошлого придала веса измышлениям Сэндифорда по поводу изнасилования, которым он так хвастался.

Но все это оказалось ложью!

Боже, как ей удалось сохранить чистоту в тех обстоятельствах, в которых она оказалась? После того, как Мэттисон видел ее сидящей в пивной в окружении кучеров, после того, как видел ее пустые, усталые глаза, он готов был поверить в худшее. И с тех пор относился к ней соответственно. Как к падшей женщине.

И хотя он не винил ее в этом, это повлияло на его поведение. Любой мужчина относится к женщине, имевшей такой опыт, – независимо от того, как он получен, – совершенно иначе, чем к девственнице.

Но она была невинна. И не меньше, чем уважение к ней, Мэттисон испытывал чертовскую радость оттого, что она, в конце концов, ответила на его любовь, как он желал, спеша затащить ее в постель, пока она не передумала.

И вот теперь она лежала, отвернувшись от него, закрыв глаза и стиснув зубы.

– Я слышал, что первый раз это может быть больно, – прошептал он, нежно целуя ее в щеку. – Я должен был лучше подготовить тебя. Я был слишком нетерпелив, – признался он. – Но скоро боль пройдет. Обещаю.

Искреннее сожаление, которое слышалось в его голосе, тронуло Мэри. В последний раз всхлипнув от жалости к себе, она повернулась и поцеловала его в ответ.

– Вот и хорошо, моя храбрая девочка, – сказал он, когда она обхватила его шею. И хотя инстинктивно Мэттисону хотелось погрузиться в нее еще глубже, он немного подался назад и начал осторожно вращать бедрами. Ему хотелось доставить ей удовольствие, а не просто взять свое.

Прошло не так много времени, когда он почувствовал, как ее мышцы расслабились и тело сделалось податливым. Он наклонился и снова стал целовать ее грудь, вспомнив, как ей понравилось, когда он делал это раньше.

– Я люблю вас, – прошептала она, поглаживая ступнями его ноги.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он, осторожно начав ритмичные толчки. Ее тело уже не противилось этому вторжению. Гибкая, как кошка, она начала извиваться под ним, издавая слабые мяукающие стоны. Он подстроился под ее ритм, сдерживая желание устремиться вперед, пока ее движения сами не потребовали этого.

А когда он почувствовал, что она достигла вершины, его восторг превзошел все, что он когда-либо испытывал раньше. Перестав сдерживаться, он сделал еще несколько глубоких толчков, и наслаждение бурным потоком захлестнуло его.

– Кора, – простонал он, в последний раз ринувшись вперед, прежде чем упасть на нее в полном изнеможении.

Мэри гладила его по спине, когда вдруг почувствовала его горячие слезы, катившиеся у нее по щекам и шее.

Это она должна была бы плакать.

Мэри понимала, что она не первая глупая простушка, позволившая красивому богатому мужчине вскружить ей голову. Но она думала, что среди них нашлось бы не много таких, кто слишком хорошо знал, что он любит другую женщину.

И потому ей некого было винить, кроме себя, что в момент высшего наслаждения он выкрикивал имя другой.

Лорд Мэттисон никогда не пытался обмануть ее. Напротив, он делал все, что мог, чтобы заставить Мэри поверить в то, что она Кора, и облегчить ей исполнение той роли, которую он хотел, чтобы она играла.

– В чем дело? – спросил он, как только смог нормально вздохнуть. – Что-то не так?

– Ничего, – уныло ответила она. – Что может быть не так?

Он приподнялся, чтобы заглянуть ей в лицо.

– Я не должен был этого делать, – с сожалением произнес он. – Ты доверилась мне, а я отплатил тем, что лишил тебя девственности.

– Я хотела, чтобы вы это сделали. – Мэри пришлось признаться самой себе, что это чистая правда. – Я хотела оказаться в вашей постели, – сказала она, вспомнив, как наивно полагала, что таким образом одержит победу над Корой. – Я хочу, – она покраснела, – быть вашей любовницей.

В один прекрасный день он придет в себя и поймет, что она не Кора. Она что-нибудь скажет или сделает что-то такое, что вернет его к реальности. Мэри в этом не сомневалась. И тогда он отправит ее собирать вещи.

Но пока этот день не настал, она будет отдавать ему всю себя без остатка. От всего сердца. И больше никаких волнений из-за того, что она делит постель с мужчиной, который не является ее мужем. Она любит его. Вот и все.

– Ты не будешь моей любовницей! – воскликнул лорд Мэттисон. – Мы поженимся. Как должны были пожениться семь лет назад.

– Я не могу стать вашей женой. – Мэри вырвалась из его рук и села, прикрыв грудь одеялом. – Я обычная девушка, а вы лорд. Если вы не хотите, чтобы я была вашей любовницей… – Мысль о том, чтобы расстаться с ним, была так ужасна, что она немедленно разрыдалась.

– Я не отпущу тебя, – сказал он, обнимая Мэри и прижимая ее к себе. – Теперь, после того как ты отдалась мне, ты моя. Разве не так?

Она кивнула и что есть силы прижалась к его груди.

– И не будем больше говорить о расставании. Если мне не удастся раз и навсегда убедить тебя в том, что ты Кора, мы будем жить вместе, как ты пожелаешь.

Так, обнимая друг друга, они снова легли на подушки. Бесполезно было тревожиться о том, как долго продлится их связь. В своем сердце Мэри считала его своим мужем. Соглашаясь лечь в его постель, она как бы говорила лорду Мэттисону, что будет принадлежать ему до самой смерти. Ему одному. Она никогда не смогла бы полюбить другого мужчину так, как любила его.

Лорд Мэттисон нежно гладил ее по голове, пока Мэри не уснула. А потом лежал и просто смотрел на нее. Однако его мозг лихорадочно работал.

Он был ей нужен. Он был нужен этой женщине, как никогда и никому прежде. Кроме него, у нее не было ничего и никого, даже самой себя. Каково это – лишиться воспоминаний? Не знать, кто ты и откуда?

Мэттисон нахмурился. Он сразу не понял, что она имела в виду, когда говорила, что они танцуют под другую музыку, чем весь остальной мир. Но теперь ему, пожалуй, удалось понять. Она чувствовала себя совершенно одинокой. Он тоже стал изгоем из-за того, что люди о нем думали. Если бы его родители не отступились от него, все могло быть иначе. Но их поведение сыграло на руку Робби с его обвинениями. «Наверняка он это сделал, – говорили люди, – иначе родные не указали бы ему на дверь».

Только она поверила ему. И хотя он понимал, что это идет вразрез с ее принципами, она отдала ему свою девственность. Даже несмотря на то, что по-прежнему считала, что она Мэри, а значит, не может стать его женой. Менее щепетильная женщина не преминула бы воспользоваться его иллюзиями в своих интересах. Но только не она. Она просто отдавала себя.

Он обхватил ее руками, и все его существо наполнилось радостью обладания. Он не отпустит ее, поклялся себе Мэттисон, кем бы она ни была!

Когда Мэри проснулась, она увидела, что лорд Мэттисон в черном бархатном халате сидит в кресле возле кровати и задумчиво рассматривает ее.

С удивлением обнаружив, что во сне она сбросила с себя одеяло, Мэри поспешно схватила его и натянула до самой шеи.

Он покачал головой:

– Я наслаждался, глядя, как ты лежишь здесь обнаженная и раскрасневшаяся от наших любовных игр. Но, знаешь, – он наклонился, чтобы заправить ей за ухо непокорный локон, – твоя природная скромность радует меня не меньше.

Склонившись над ней, он медленно и томно поцеловал ее в губы.

– Ты совершенно восхитительна.

А потом резко встал и произнес:

– Но ты, должно быть, проголодалась. – Он выпрямился и подошел к звонку, висевшему около камина. – Я прикажу Эфраиму принести нам завтрак. – Увидев, как Мэри бросила на дверь взгляд, полный ужаса, он добавил: – Просто задерни полог.

Она была благодарна за эту подсказку, но, даже укрывшись за пологом, не хотела оставаться нагишом, когда в комнате будет Эфраим.

– Моя рубашка, – сказала она, показав туда, где она валялась на полу.

Лорд Мэттисон с понимающей улыбкой поднял сорочку и протянул ей как раз в тот момент, когда в дверь постучал Эфраим. Мэри испуганно пискнула и, встав на колени, попыталась задернуть полог, не выпуская из рук одеяло.

Лорд Мэттисон тихо рассмеялся, задернул его и лишь затем позволил Эфраиму войти. Немного успокоившись, Мэри натянула на себя мятую ночную рубашку и, после того как слуга, поставив поднос с завтраком на консольный столик у двери, снова вышел, робко высунулась.

Лорд Мэттисон наливал в ее чашку горячий шоколад.

– Сколько тебе надо времени, чтобы привести себя в порядок и собраться в дорогу? – спросил он, протягивая ей чашку.

– В дорогу? – Сердце Мэри замерло в груди. Она думала, что после его слов, сказанных прошлой ночью, они останутся здесь вдвоем. Как она могла так ошибаться?

– Не смотри так обиженно. – Он нахмурился. – Пойми, я должен как можно скорее увезти тебя из Лондона. Здесь у тебя слишком много врагов. – Он намазал булочку маслом и медом и продолжил объяснять: – Мадам Пишо уже показала, на что она способна. Если до лорда Сэндифорда дойдет слух, что девушка, которая изуродовала ему руки, находится в пределах досягаемости… – Лорд Мэттисон поморщился. – И не стоит забывать об обманутых амбициях семейства Уинтерс. Однажды они уже попытались от тебя избавиться. В Кингсмиде мне будет проще тебя защитить. – Бросив на Мэри оценивающий взгляд, он добавил: – И уж конечно, если мы будем там, то сможем отыскать след той женщины. Той, которая привела тебя в Окэм-Холл.

Мэри поставила чашку с блюдцем на прикроватный столик и пересела в кресло.

– Мы должны ее найти. Отыскать какие-то неопровержимые доказательства, что ты Кора, – настаивал Мэттисон.

– Прошлой ночью, – возразила она, – вы говорили, что мы сможем жить, как я захочу…

– Как только выясним, кто ты! Но, черт возьми, я хочу на тебе жениться! – выпалил он. – Ты должна занять положенное тебе по праву место рядом со мной, а не прятаться, как будто тебе есть чего стыдиться! А ты сама сказала, что согласишься выйти за меня, только если я смогу доказать, что ты – Кора, – напомнил он.