Энни Бэрроуз - Свадьба в замке Кингсмид

Френсис, точно так же, как и ее тетка, с большим удовольствием просветила восторженную Кору относительно характера Кристофера Бреритона.

– Мне так жаль, что приходится говорить вам об этом, – сказала Френсис, положив руку Коре на плечо, – но Кристофер вас обманывает. Сегодня утром он отправился на свидание с той юной леди, о которой я вам говорила.

– Но он уехал вместе с Робби! – возразила Кора. – Они поехали в Бамфорд к портному, чтобы заказать свадебные костюмы!

Френсис жалостливо покачала головой:

– Я понятия не имею, где может быть ваш брат, но Кристофер отправился в хижину лесника на западном склоне, где он всегда с ней встречается. Если вы мне не верите, то почему бы вам не поехать туда и не посмотреть своими глазами?

Кора опрометью бросилась в конюшню, горя желанием доказать, что Френсис не права. Первым ударом стало то, что она увидела там лошадь Кита. Если бы он поехал в Бамфорд, он взял бы ее. Кора похолодела. Почему он обманул ее? Почти неосознанно она оседлала крупную кобылу и взобралась на нее, не особенно обращая внимание, что ее утреннее платье обмоталось вокруг ног.

И вскоре она получила доказательство того, что он кругом обманывал ее. Сквозь мутное окно ветхой хижины Кора увидела, как Кит держит в объятиях полуобнаженную женщину. Она простояла там достаточно долго, чтобы увидеть, как он целует женщину, чьи голые груди прижимались к его жилетке. А потом от мысли, что она позволила этим губам прикасаться к ее рту, Кора упала на колени, и весь ее завтрак оказался на земле.

Все, что произошло потом, напоминало ночной кошмар. Она кое-как взобралась на лошадь, но, когда полил дождь, животное сбилось с пути, а Кора не придала этому значения. Она сама не знала, куда ей ехать. Еде она сможет укрыться от предательства Кита? Над головой сверкали молнии, грохотал гром, и Кора чувствовала, как ее сердце разрывается на части…

Дрожа всем телом, Кора глубоко вздохнула и обхватила себя руками.

Она больше не была невинной семнадцатилетней девушкой, ничего не смыслившей в мужской природе. Теперь она могла признать, что, строго говоря, Кит никогда не обманывал ее. Потому что он никогда не говорил ей, что любит ее, и не давал клятв верности. Она сама верила в то, во что хотела верить, не требуя никаких доказательств.

От осознания собственной вины Кора почувствовала такую дурноту, что даже запах еды стал ей противен. Непроизвольно ноги подвели ее к гардеробу.

Он был единственным предметом мебели, сохранившимся в таком же виде, как она его помнила. Он словно застыл во времени со своими слегка провисшими петлями и резными дубовыми дверцами, проточенными жучком.

«Интересно, сохранил ли он мои вещи?» – подумала Кора, чувствуя, как в ней затеплилась надежда. Когда по дороге они говорили об этой комнате, у Коры возникло впечатление, что в память о ней Кит сохранил здесь все, как было. Тогда она испугалась, что он захочет одеть ее в платья умершей женщины…

Но теперь мысль о том, что он мог оставить все ее вещи, сохранить их…

С бешено бьющимся сердцем Кора потянула на себя дверцы шкафа.

Он был пуст.

У Коры внутри что-то застыло, превратившись в твердый ледяной ком.

Конечно, шкаф был пустым.

Таким же пустым, как его черное сердце!

Мысль молнией озарила ее сознание. Единственной причиной, заставившей его устроить весь этот спектакль с возвращением ее памяти, было желание отделаться от бедной мисс Уинтерс!

Но если он думал, что она позволит с ее помощью разбить сердце другой молодой девушки, как он разбил ее сердце…

– Нет! – вскрикнула Кора и, захлопнув дверцы пустого шкафа, подошла к своему сундуку, стоявшему в изножье кровати.

Настало время переодеться, спуститься вниз и прояснить некоторые вещи.

Кора встала на колени, откинула крышку сундука и запустила руки в кипу вещей, накопленных ею в той жизни, где она звалась Мэри. Смесь запахов тяжкого труда, дешевого мыла и Молли подействовала на нее успокаивающе.

A-а, вот оно! Самое лучшее, воскресное. Платье из шелка цвета бронзы с квадратным вырезом и длинными рукавами. Возможно, не совсем то, что сельские леди надевают к обеду, но это не важно. Она ведь не леди. И не имеет намерений становиться ею.

Теперь в ней больше от Мэри, чем от Коры. Хотя Кора тоже не была леди. «Да и кто такая Кора?» – фыркнула она, снимая свое испачканное дорожное платье. Неудивительно, что у нее не нашлось сил вспомнить о ней после того, как все ее надежды были так безвозвратно втоптаны в грязь.

Она была – Кора нахмурилась – просто робким ребенком, которому властный отец не позволял иметь никакого собственного мнения. Не говоря уже о том, чтобы высказывать его! Да и мать всегда учила ее быть незаметной. Лишь раз в ее жизни было недолгое время, когда она попробовала расправить крылья. То лето после смерти родителей, когда Робби, занятый делами, не мог за ней уследить. Тогда с Китом она вылетела на свободу, как бабочка из куколки… пока не настал тот день, когда он сломал ей крылья и она упала вниз, в темную бездну отчаяния.

Но Мэри оказалась крепче. Кора, вздернув подбородок, бросила косой взгляд на свое отражение в зеркале. Мэри боролась с похотливым лордом Сэндифордом, защищая свое достоинство, и навсегда оставила свою печать на его жадных, грязных лапах. Она уехала в Лондон, получила работу, в которой достигла совершенства, а, когда поняла, что хочет этого, оказалась настолько смела, что завела любовника.

Кора никогда не смогла бы сделать ничего подобного!

Бросив последний презрительный взгляд на отражение Коры в зеркале, Мэри расправила плечи и спустилась вниз.

Лорд Мэттисон и Робби дожидались ее в небольшой комнате, из которой дверь вела в столовую. Когда она вошла, оба встали.

– Я надеюсь, ты приведешь себя в порядок к завтрашнему отъезду, Робби, – строго сказала она, глядя на почти пустой бокал, который он вертел в руке. – Чтобы отвезти меня домой, в Очентей.

Только устроившись в удобном кресле и взяв бокал с вином из рук того же лакея, который приносил ей чай, Мэри пришло в голову, что Робби, возможно, уже не живет там. Что, возможно, у него есть жена, которая станет возражать, когда у нее на пороге появится его блудная сестра.

Однако, как только лакей вышел из комнаты, ей ответил лорд Мэттисон:

– На случай, если ты забыла, теперь твой дом здесь, рядом со мной.

– Не стоит издеваться надо мной, милорд, – выпалила она. – Может быть, я и страдала определенной… – Мэри покачала головой, чувствуя, что не может подобрать нужных слов, чтобы описать плотину, за которой она прятала все свои невыносимо болезненные воспоминания. – Некоторой потерей памяти, – в конце концов продолжила она. – Но теперь я слишком ясно вспомнила причины, которые никогда не позволят мне выйти за вас замуж!

Лорд Мэттисон встал, его лицо сделалось мрачнее тучи.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что семь лет назад сбежала от меня?

Не успела она сделать вдох, чтобы объяснить, что произошло с ней после того, как она галопом умчалась от хижины лесника, как лорд Мэттисон швырнул в камин свой бокал с такой силой, что он разлетелся на мельчайшие осколки.

– Вероломная тварь! – крикнул он и, повернувшись к ней спиной, отошел в дальнюю часть комнаты. Когда он обернулся, его лицо было перекошено от ярости. – После всех признаний в любви у тебя не хватило совести просто прийти ко мне и, глядя мне в глаза, разорвать помолвку!

– Нет… – Конечно нет. У нее не было возможности. – Понимаешь…

Но он не дал ей закончить. Подойдя к тому месту, где, застыв в своем кресле, сидел Робби, он прищурил глаза и продолжил:

– Ты позволила своему брату семь лет тебя оплакивать. А мне… ха! – Лорд Мэттисон посмотрел Робби прямо в глаза. – Семь лет мне пришлось сносить оскорбления от человека, который когда-то был моим лучшим другом и который поверил в то, что я убил тебя! Тебе известно, Кора, что после того, как ты сбежала, он обвинил меня перед магистратом? Что меня могли повесить! И только потому, что они не нашли тело…

– Конечно нет, – начала Кора. Потому что она не умерла. Только потеряла память.

Как бы ей хотелось, чтобы она больше никогда не возвращалась! Чтобы не пришлось снова терпеть его равнодушие, которое ее убивало. Выслушивать его оскорбления, разрывавшие ей сердце.

– Нет, ты не умерла. Ты просто заставила нас всех поверить в это! Как мало тебя заботят другие. Ладно. Но позволь мне сказать одну вещь. – Лорд Мэттисон снова подошел к ней и, упершись в подлокотники ее кресла, заставил Кору сесть. – Я не позволю тебе спрятаться от меня во второй раз. На этот раз тебе не удастся сбежать в Шотландию, пренебрегая своими обязанностями по отношению ко мне!

– Ты… ты не можешь удерживать меня! – воскликнула она, чувствуя страх перед неукротимым гневом этого человека. – Р-Робби… – взмолилась Кора.

– Не рассчитывай на то, что твой брат сможет забрать тебя назад домой. Теперь, после того как ты побывала в моей постели!

Кора услышала, как Робби охнул. Она хотела посмотреть на брата, желая понять, о чем он думает, но почему-то не могла оторвать глаз от Кита.

– Возможно, ты носишь моего ребенка! – взревел он. Его цепкий взгляд скользил по ее фигуре, остановившись на слегка выступавшем животе.

Зачем, зачем он сказал это при Робби? Если бы он промолчал, она бы уехала домой в Шотландию и тихо прожила бы там старой девой, занимаясь хозяйством своего брата. А теперь Робби не успокоится, пока они не поженятся. Достаточно вспомнить, как он наседал на Кита семь лет назад, только потому, что тот поцеловал ее!

Но как лорд Мэттисон мог себе представить, что она согласится иметь с ним какие-то отношения, когда он предъявил ей столь страшные обвинения и его взгляд пылал такой ненавистью?

А потом он нанес смертельный удар по последней надежде спасти ситуацию.

– Ты должна мне семь лет, Кора! – зарычал он. – Семь проклятых, черных лет…

– Я ничего тебе не должна! – крикнула она, наконец найдя в себе силы закрыть глаза и отвернуться от него. Она ничего ему не должна, если он может так думать о ее тогдашних чувствах к нему. Верить, что она могла по своей воле уйти от него без единого слова объяснений.

А потом Кора услышала голос Робби:

– Ты должна выйти за него, Кора. Это единственный выход теперь, раз ты спала с ним. Для мужчины наследник…

Кора почувствовала, как еще одна дверь закрылась у нее перед носом.

Она могла бы догадаться, что Робби примет сторону Кита против нее. Мужчинам наплевать, если женщины страдают из-за их решений.

Звери! Все они звери!

С диким воплем она подняла руки и с силой толкнула лорда Мэттисона в грудь, заставив его отодвинуться, чтобы она могла встать.

– Я вас ненавижу. Обоих! – выкрикнула она, переводя безумный взгляд с одного на другого. Они не хотели делить свою крепнувшую с годами дружбу с ней, маленькой девочкой, лишенной возможности вырваться из отупляющей атмосферы, царившей в доме отца. Как она завидовала их учебе, возможности уходить из дома на целый день, свободе выбирать себе товарищей! Когда Кора впервые приехала с братом в Кингсмид, она думала, что они примут ее в свою компанию. Но они этого не сделали. Они оба лгали ей и ускользали от нее, а теперь объединились, чтобы удержать ее, подчинить ее, властвовать над ней.

У Коры снова вырвался крик, в котором без слов звучали весь ее гнев, вся ее боль. Она не нуждается ни в ком из них! За последние семь лет она научилась сама зарабатывать себе на жизнь и, если надо, сможет снова заняться этим!

Дверь открылась.

– Обед…

Дворецкий не успел больше ничего сказать, потому что Кора оттолкнула его и в отчаянии бросилась в свою комнату, чтобы закрыться там от обоих мужчин, которые так откровенно предавали ее. Опять.

Кора была слишком расстроена, чтобы слышать, что кто-то бежит за ней по лестнице. Только добравшись до своей комнаты, она поняла, что лорд Мэттисон гонится за ней.

Но она оказалась проворнее. К тому моменту, когда он с ней поравнялся, она успела захлопнуть дверь и запереться изнутри.

– Кора, пусти меня, черт побери! – закричал он, барабаня в дверь.

– Нет! – воинственно крикнула она в ответ. – Возвращайся в Лондон и женись на мисс Уинтерс! Пусть она получит твои проклятые деньги и твой титул. Мне не нужно ни того ни другого. Ты мне не нужен!

Внезапно у нее подкосились ноги.

С того момента, когда к ней вернулась память, Кора отчаянно пыталась держаться. Но теперь сила воли окончательно покинула ее. Она опустила голову и отдалась своему горю, которое таилось глубоко в ее душе в течение долгих семи лет. Единственное, что она смогла сделать для сохранения своего достоинства, – это уткнуться носом в ковер, чтобы заглушить рыдания.

В конце концов Кора перестала плакать, однако она не могла сказать, что ей стало легче. Ее глаза покраснели, волосы растрепались, голова гудела, все мышцы дрожали. Она с трудом поднялась, подошла к умывальнику и, намочив холодной водой салфетку, протерла ею лицо.