— Пока нет. А должен был? — удивился Себастьян.

— Еще получишь, — заверила она. — Миссис Саттон решила дать званый обед, чтобы расширить круг знакомых Абигайль. Но поскольку сама она никого не знает, то попросила меня составить список гостей из моих знакомых.

Ее глаза весело заблестели при виде сбитого с толку Себастьяна.

— В приглашенном мной обществе ты будешь чувствовать себя непринужденно. Как рыба в воде.

Себастьян с куриной ножкой в руке бросился в кресло.

— Это какая-то шутка?

Серена покачала головой.

— Нет, по крайней мере в том, что касается Саттонов. Они хотят поблагодарить тебя за услугу, оказанную Абигайль, но не знают, как лучше это сделать. И попросили меня помочь.

Серена выпила вина и принялась с аппетитом жевать свой бутерброд.

Себастьян растерянно пожал плечами.

— Но я не хочу быть почетным гостем. Я их совсем не знаю.

— Ситуация, которую они жаждут исправить, — уведомила Серена с безмятежной улыбкой. — Не расстраивайся, все может быть не так уж плохо, и, клянусь, гости тебе понравятся. Они не из высшего общества, в этом можешь быть уверен.

— А как насчет генерала? Если он будет на обеде, я не приду. Не могу преломить хлеб за одним столом с этим типом.

Он замолчал и осушил бокал.

Серена кивнула:

— Понимаю. И сделаю все, что в моих силах, чтобы исключить его из списка. Чем меньше он будет видеть Абигайль, тем лучше, И чем меньше у него возможностей втереться в доверие к ее родителям, тем в большей безопасности будет вся семья.

— Вот как? — с подозрением прищурился Себастьян. — Как-то очень сложно.

Серена поколебалась, снова разрываясь между неприятной правдой и необходимостью привести достаточно веский довод.

— По-моему, он ухаживает за Абигайль, хотя слишком стар для нее. И потом…

— И потом? — резко спросил Себастьян.

Она отставила тарелку и подалась вперед.

— После того как он свел в могилу мою мать, я не могу видеть Абигайль очередной жертвой. Кроме того, — с некоторым раздражением добавила она, — какой сладчайшей местью будет отнять у него намеченную добычу!

Себастьян задумался. Что ж, Серена права, и недаром хочет отомстить. Значит, она не потеряла силы духа.

— Вполне справедливо, — весело заметил он.

— Я рада, что ты так думаешь, — прошептала она с улыбкой, осветившей, казалось, все ее существо, улыбкой, согревшей ему душу.

— Видишь ли, у меня есть план, который воспрепятствует отчиму ухаживать за Абигайль, и план этот включает тебя.

Себастьян насторожился.

— Каким это образом?

— Абигайль ты нравишься, — начала Серена, осторожно выбирая слова. — Ты ее рыцарь в сверкающих доспехах! И, по мнению ее матери, ты куда лучшая партия, чем генерал. По крайней мере так мне кажется.

— Я?!

— Да, дорогой, именно ты.

При виде его искаженного ужасом лица она невольно рассмеялась.

— Я не прошу делать ей предложение. Хотя она раз и навсегда сможет решить твои финансовые проблемы, но, боюсь, это мне ничуть не понравится.

— Но этого и не случится! Какой-то абсурд, Серена, — энергично покачал головой Себастьян.

— Послушай меня, пожалуйста.

Она подалась вперед и положила руку ему на бедро.

— Я всего лишь прошу, чтобы ты выказал к ней немного интереса. Этого будет достаточно, чтобы держать генерала на расстоянии. Я убеждена, что ее родители привечают генерала просто потому, что считают его представителем высшего света. Да и на примете больше никого нет. Если появится соперник и куда более подходящий поклонник, они в два счета отделаются от генерала.

— Да, но какова моя роль во всем этом?

Он взял ее руку и решительно убрал со своего бедра.

— Ты не обведешь меня вокруг пальца таким образом. Какова моя роль?

— Ну… тут в моем почти безупречном плане есть один недостаток.

Серена нахмурилась, гадая, как лучше подойти к щекотливому вопросу.

— Продолжай, — мрачно приказал Себастьян.

— Ты не можешь сделать Абигайль предложение. Можешь только ухаживать и подавать надежду…

— Что?! Каким подлецом я должен выглядеть в ее глазах. Серена, предупреждаю, ни слова больше!

Серена, смеясь, покачала головой:

— Нет-нет, Себастьян. Выслушай меня! Конечно, я не хочу, чтобы ты совершал дурные поступки. Но если позволишь миссис Саттон хотя бы питать надежды, она не станет так поспешно поощрять ухаживания генерала. Абигайль — простая душа. Она наслаждается безвредным флиртом, а пока будем надеяться, что она отчаянно влюбится в подходящего молодого человека. И потом все будут жить долго и счастливо.

Она умоляюще улыбнулась.

Но Себастьян был в полном ужасе.

— Ни за что.

Серена наморщила носик: бессознательный жест, который Себастьян видел во сне последние три года.

— Я найду ей подходящую партию, если ты дашь ей время, — взмолилась она — И только подумай… это идеальный план. Ее родители считают меня кем-то вроде респектабельной старшей сестры Абигайль. И они будут рады видеть меня в роли ее дуэньи, если ты пригласишь ее на прогулку верхом, или в экипаже, или пешком. Подумай, сколько времени мы будем бывать вместе!

Себастьян потрясенно уставился на нее, после чего рассмеялся, громко и восторженно.

— О, Серена… Серена, — выдохнул он наконец. — Я совершенно забыл, какие сумасбродные планы ты умеешь строить! Но должен сказать, этот самый что ни на есть поразительный.

— Я рада, что ты одобряешь, — кивнула Серена, ничуть не обескураженная его смехом. — И мы начнем прямо с утра. Ты нанесешь визит Саттонам, якобы для того, чтобы справиться о здоровье мисс Саттон, после всех ее испытаний, а я столкнусь с тобой на пороге. Мы войдем вместе, и я защищу тебя от всех происков мамаши.

Себастьян покачал головой:

— Я буду следовать твоей коварной интриге, пока не решу, что она выходит из-под контроля. И можешь быть уверена, милая, я решу это задолго до того, как мисс Абигайль воспылает ко мне истинными чувствами.

Что ж, и это неплохо, решила Серена.

Напольные часы в передней пробили шесть, и она вздохнула.

— Нужно идти. Проверить, готовы ли комнаты к сегодняшнему вечеру и не придется ли улаживать кухонные драмы.

— У тебя когда-нибудь бывает свободный день? — спросил Себастьян, поднимаясь вместе с ней.

— Иногда… если генерал решит, что стоит принять другое предложение, более полезное для бизнеса. Тогда он открывает только маленький салон и ведет игру, пока я выполняю свое задание за обеденным столом, в бальном зале, на званом вечере… Я играю много ролей, Себастьян. Вот так!

Он ничего не ответил, хотя в душе ворочался ком гнева. Несправедливо злиться на Серену, и все же при мысли о том, что она так легко и спокойно мирится со своим положением, ему хотелось тряхнуть ее за плечи.

Ему казалось, что она живет в каком-то фарсе, словно во сне. И никакое зло не может ее коснуться. Она сохранила чистоту духа, чистоту намерений, хоть и подчинялась диктату негодяя. Но если так будет продолжаться, она лишится моральных принципов, совсем как ее проклятый отчим. И что тогда?

— Почему бы тебе просто не оставить его? — хрипло бросил он. — Ради всего святого, Серена, уходи. Ты не дитя малое, у него нет над тобой законной власти. Любая другая жизнь будет лучше, чем та, которую ты ведешь сейчас.

В ее фиолетовых глазах блеснуло нечто похожее на презрение.

— Ты действительно так и не стал взрослым, Себастьян. Так и остался маленьким наивным ребенком, искренне верящим в то, что в этом мире живут только порядочные люди.

Она шагнула к двери.

— Если бы ты видел столько, сколько видела я, то понял бы, почему для меня пока что невозможно это простое решение.

Она вышла в переднюю и потянулась к плащу.

Но Себастьян успел раньше. Теперь к неприязни примешался гнев. Как она может небрежно отталкивать его, обращаться так покровительственно?

— Думаю, ты права в одном, — сухо процедил он. — Вероятно, я не понимаю того, что понимаешь ты, но не потому, что не испытал того, что пришлось пережить тебе. Я просто не принимаю твоего пассивного согласия со сложившейся ситуацией. Твоего смирения. Но не стану спорить: тебе, как говорится, виднее.

Он накинул плащ ей на плечи и позвал Барта.

— Найди кеб, — коротко велел он, вручая Серене шляпу и перчатки.

— Итак, я увижу тебя завтра? — так же сухо спросила она.

Он хотел отказаться: хотел сказать, что не желает видеть ее, пока она не поймет его точку зрения, — но совершенно точно знал, что, если скажет это, она уйдет и больше они никогда не увидятся. А он не сможет это вынести, особенно после того, как снова ее нашел.

— Разумеется, — холодно обронил он. — В какое время лучше приехать на Брутон-стрит?

— В одиннадцать.

Она натянула перчатки, изнемогая от тоски и дурных предчувствий. Нельзя, не стоит расставаться вот так, когда между ними вновь появилась пропасть. Но как перекинуть через нее мостик? Сейчас это невозможно. Они все еще плохо понимают друг друга.

Серена взглянула на Себастьяна, поколебалась, пытаясь найти слова, но он неожиданно сжал ее руки.

— Послушай, Серена, мы ведь не расстанемся вот так? Нелепо и глупо.

Она нерешительно улыбнулась и, прильнув к нему, поцеловала в уголок губ.

— Прости меня. Я… слишком выбита из колеи и, когда мы вели эту беседу, плохо понимала сама себя. Не сердись.

— Я бы ни за что не хотел выбить тебя из колеи. И не назвал бы это беседой, — сухо улыбнулся он, приподняв ее подбородок.

— А если я поцелую тебя, хотя бы часть гармонии восстановится?

Она улыбнулась, и на этот раз в этой улыбке не было ни следа нерешительности.

— Да, пожалуйста.

Он долго целовал ее, игнорируя Барта, стоявшего в дверях с глазами, круглыми как блюдца.

Но когда Себастьян поднял голову и коснулся губами лба Серены, мальчик громко выпалил:

— Если угодно, сэр, экипаж ждет. Как вы приказали, сэр.

Себастьян и Серена обменялись растерянными взглядами. Оба совершенно забыли о Барте.

— Спасибо, Барт, — поспешно пробормотал Себастьян. — Мэм, могу я проводить вас к экипажу?

Он предложил ей руку.

Серену вдруг обуял приступ неодолимого смеха. Едва сдерживаясь, она положила руку на рукав Себастьяна и, с деланым достоинством выдавив «спасибо, сэр», позволила ему проводить ее к экипажу.

— О, бедное дитя, — хихикнула она. — Возможно, тебе следует усадить его и поделиться жизненным опытом.

— Какой вздор! — провозгласил Себастьян. — Готов поклясться, что это он мог бы кое-чему меня научить. Увидимся завтра в одиннадцать.

Он закрыл дверцу экипажа и дождался, пока скрипящий кеб исчезнет из вида. Порыв холодного ветра ударил в лицо, и Себастьян, вернувшись в дом, сразу направился в гостиную, где ждала бутылка кларета. В тот же момент открылась входная дверь и послышался жизнерадостный голос Перегрина:

— Привет, все дома?

— Я тут, — откликнулся Себастьян.

Перри вошел, быстро огляделся, заметил два бокала, тарелки и остатки пиршества.

— Гость? — осведомился он.

— Что-то вроде.

Перегрин пристально присмотрелся к брату.

— Звучит интригующе.

Подняв полупустую бутылку, он тихо присвистнул.

— Гость, достойный Нюи-Сен-Жорж, не меньше! Интересно, кто это мог быть?

Себастьян предпочел проигнорировать и вопрос, и многозначительный взгляд брата, и показал бокалом на бутылку в руках Перри:

— Прекрасное бордо. Интересно, как оно попало в наш погреб? Не помню, чтобы мы его покупали.

Перегрин поставил бутылку.

— Джаспер прислал нам целый ящик из погребов Блэкуотера. Разве не помнишь? Он сказал, что вину пора быть выпитым, потому что не собирается оставлять его в поместье на радость нашим алчным дядюшкам.

— О да, теперь припоминаю, — кивнул Себастьян. — Так где ты был?

— Почему у меня создалось впечатление, что ты стараешься отвлечь меня от всего, что случилось сегодня днем? — протянул Перегрин, поднимая пустой бокал Серены и поднося к свету. — По крайней мере поклянись, что пивший из этого бокала абсолютно здоров. Я намереваюсь его позаимствовать.

— Ты в полной безопасности, — беззаботно отмахнулся Себастьян.

— А вот я весьма приятно провел день. — Перегрин наполнил бокал Серены и уселся перед огнем. — Надеюсь, и ты тоже.

Он отпил вина и вопросительно вскинул брови.

Себастьян сдался.

— Видишь ли, здесь была Серена.

— Вот как? — Лицо Перри стало серьезным. — По твоему приглашению?