Может, позавтракать как следует? Нет, ей не до еды.

— Попроси Фланагана нанять портшез, Бриджет. Сегодня ты останешься дома.

Бриджет явно удивилась, но присела и отправилась за дворецким. Четверть часа спустя Серена в темном бархатном плаще с капюшоном спустилась вниз. Портшез ждал у двери, и она едва слышно прошептала адрес носильщикам, чтобы никто не мог его подслушать. Носильщики устремились к Страттон-стрит и вскоре поставили портшез у двери Себастьяна. Не успела она поднять руку к молотку, как дверь открылась, Себастьян втащил ее внутрь и крепко обнял.

— Я увидел тебя из окна. Не поверишь, но я стоял здесь с семи, — смущенно усмехнулся он.

Серена прижалась к нему и подняла голову, ожидая поцелуя.

— Я так тосковал по тебе… даже не знал, что можно страдать так сильно, — бормотал он ей в губы.

— Знаю, — согласилась она. — Я боялась, что настолько рассердила тебя, что ты решил от меня отречься.

— Никогда.

Он увел ее в гостиную, где ярко горел огонь в камине.

— Ты просто не можешь рассердить меня настолько, чтобы я расстался с тобой, хотя не раз была к этому близка.

Он расстегнул ее плащ, бросил на стул, стянул перчатки и положил на плащ.

— Я и сама могу это сделать, — рассмеялась Серена.

Себастьян покачал головой:

— Я стану все делать для тебя. Весь сегодняшний день. Так оно и будет, ясно?

Он погладил ее щеку.

Серена ощутила дрожь приятного предвкушения, и огонь желания загорелся внизу живота, увлажнил ее лоно. Она коснулась губ кончиком языка и ничего не ответила.

— Ясно? — повторил он, обводя пальцем ее губы.

— Если ты так хочешь, — кивнула она.

— О да, именно этого я хочу.

Себастьян наклонил голову и поцеловал, сначала нежно, потом с нарастающей страстью. Его язык требовал входа, и ее губы раскрылись для него. Ее собственный язык вел с его языком восхитительный фехтовальный поединок, заставивший Серену вспомнить те счастливые дни три года назад, прежде чем мир обрушился на них.

Она прильнула к нему, так что ее лоно прижалось к твердому бугру его плоти. Его руки легли на ее ягодицы, притягивая еще ближе, и стали мять упругие полушария. Наконец он, тяжело дыша, поднял голову и улыбнулся.

— О, моя сладкая, как я скучал по тебе.

— И я тоже, — пробормотала она, гладя его лицо. За ее спиной распахнулась дверь.

— О, простите, я не знал, что леди Серена уже прибыла.

Перегрин поклонился Серене.

— Простите за вторжение, мэм.

Она немедленно почувствовала, что брат Себастьяна не одобряет ее появления. В его манерах и голосе было нечто скованное, холодное, несмотря на безупречную учтивость приветствия. Она улыбнулась как можно теплее и присела.

— Нет, это я должна просить прощения, сэр. Непростительная оплошность — тревожить мужчину до завтрака.

— Вздор! — сердечно провозгласил Себастьян, хмуро взирая на брата. — Перри знал, что ты будешь рано, и с удовольствием готов разделить с тобой завтрак.

— Совершенно верно, мэм.

Перегрин снова поклонился и направился к накрытому для завтрака столу.

— Позвольте мне…

Он выдвинул стул.

Серена нерешительно глянула на Себастьяна.

— Садись, Серена, — спокойно велел он. — Даже если ты уже позавтракала, наверняка будешь рада выпить кофе.

Серена поколебалась, но, вздернув подбородок, села на стул, который придержал Перегрин.

— Спасибо, — пробормотала она. — Кофе я бы выпила.

Себастьян кивнул и дернул за шнур сонетки. Когда появился Барт, с интересом разглядывая присутствующих, Себастьян велел ему принести завтрак и кофе для дамы. Сам он сел напротив Серены, гадая, как лучше ослабить некоторую напряженность. Вчера вечером Перегрин не возражал открыто против визита Серены, но и особой радости не испытывал. Себастьян понимал, что отношение брата к Серене вызвано беспокойством за него, но понемногу начинал раздражаться. Перри следовало бы знать, что Себастьян способен решить собственные проблемы. И будь он проклят, если позволит Перри смущать Серену!

Барт принес блюда с телячьими котлетами и яичницей, поставил кофейник на стоявший в камине треножник, а кувшин с элем — на стол.

— Это все, сэр? — спросил он, по-прежнему не сводя глаз с Серены.

— Пока — да.

Себастьян жестом велел ему уйти, и когда за мальчиком закрылась дверь, сказал:

— Не могу осуждать его за то, что он влюблен в тебя, Серена, но это несколько надоедает. Пора бы ему знать свое место.

— Но он совсем еще ребенок, — возразила Серена. — И, кроме того, заинтригован необычной ситуацией.

— Совершенно верно, — согласился Перри. — Могу я положить вам яичницы, леди Серена?

Серена обдумала предложение Перегрина.

— Не хотелось бы отрывать вас от завтрака, сэр.

Перри озадаченно уставился на нее и немедленно покраснел, очевидно что-то поняв. Леди Серена умело забросила мяч на его поле, призывая к искренности. Что же. Пусть будет так.

— Как вы верно заметили, леди Серена, ситуация крайне необычная. Я буду более чем счастлив постоянно видеть вас за завтраком, если это угодно вам и моему брату. Если же ваша встреча подобна кораблям, встретившимся в ночи, я бы хотел быть заранее предупрежденным о неминуемом кораблекрушении.

— Перри, что за аллегория? Ты говоришь глупости. — Себастьян негодующе привстал.

Но Серена подняла руку.

— Нет, Себастьян, подожди. Твой брат по-своему прав. Вы живете под одной крышей и связаны родственными узами. И если на горизонте собирается гроза, он должен быть предупрежден.

К удивлению Себастьяна, оказалось, что Перри улыбается и протягивает руку.

— Хорошо сказано, леди Серена. И я благодарю вас. Всегда лучше говорить прямо, чтобы избежать недоразумений. А теперь могу я положить вам яичницы?

Себастьян покачал головой.

— Рад, что вы пришли к соглашению, — сухо обронил он и, взяв тарелку у Перегрина, положил туда еды и поставил тарелку перед Сереной.

— Кофе?

— Да, спасибо, — сказала она с покорной улыбкой.

Следующие полчаса, они, казалось, существовали в некоей иррациональной субстанции, или по крайней мере она и Себастьян. Они ели, говорили о пустяках. Перегрин великолепно играл роль свойского парня, но Серена постоянно думала о том, что ждет ее сегодня, и наслаждалась растущим предвкушением. Но что ее ждет? Не ошиблась ли она?

Серена знала, что у Себастьяна есть какой-то план, но тот молчал и казался таким спокойным, таким непринужденным, словно ничто не могло испортить ему настроения. Поэтому она позволила себе отдаться необычному чувству беспечного наслаждения. Что будет, то будет.

Перегрин если и ощущал нетерпеливое волнение брата и Серены, ничем этого не выказал. Он явно решил позволить всему идти своим чередом и старательно не замечал взгляды украдкой, полуулыбки, которыми обменивались влюбленные.

Наконец Себастьян откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столу. Серена отложила вилку.

— Ты куда-то спешишь, Себастьян?

— О нет, не торопись, я подожду, — пробормотал он настолько неубедительно, что она рассмеялась.

— Я уже готова… к чему угодно.

Себастьян вскочил.

— Я заказал экипаж на десять. Должно быть, он уже ждет.

— Экипаж?

Перегрин вскинул брови.

— Откуда экипаж?

— Из Блэкуотер-Хауса, — уведомил брат. — Джаспер был очень рад одолжить мне на день Бейкера и экипаж. Сам знаешь, Джаспер редко им пользуется.

— Да, — кивнул Перегрин, — он предпочитает свою коляску, и не могу сказать, что это плохо.

— Верно, но, к несчастью, наш блистательный братец, великодушие которого беспредельно, никому и ни за что не одолжит своих лошадей. Так что остаются Бейкер и экипаж.

— Куда вы едете?

— Да, — поддакнула Серена, — куда мы едем?

— Узнаешь на месте.

Он казался ужасно довольным собой.

— Пойдем же!

Они вышли в переднюю, где Себастьян накинул на Серену плащ, застегнул и осторожно натянул ей перчатки.

— О, давай я сама, — рассмеялась она. — Я с трех лет сама надеваю перчатки.

— Стой смирно, — скомандовал он, сжимая ее руку. — Ну вот, готово.

Он открыл входную дверь и нетерпеливо попросил:

— Скорее, Серена. Нам пора.

Совершенно заинтригованная, она вышла на улицу, там стоял старомодный экипаж, запряженный четверкой. На дверцах красовался герб Блэкуотеров, рядом находился кучер в ливрее.

— Доброе утро, Бейкер, — приветствовал Себастьян кучера, которого знал почти всю жизнь.

— Доброе утро, мистер Себастьян. — Кучер коснулся полей шляпы и с поклоном добавил: — Доброе утро, мэм.

Он опустил подножку и придержал дверь.

Серена улыбнулась ему.

Себастьян подсадил ее в экипаж. Она отодвинулась в угол и расправила юбки на выцветшем бархате сиденья. Себастьян о чем-то вполголоса совещался с кучером, прежде чем сесть напротив.

Кучер закрыл дверь, оставив их в тускло освещенном пространстве.

Себастьян вытянул ноги и стал рассматривать Серену с самодовольной, хозяйской улыбкой.

— Я умру от любопытства, Себастьян, если немедленно не объяснишь мне, что происходит.

Серена нашла улыбку волнующей и одновременно лишающей сил. Она ощущала, что Себастьян каким-то непостижимым образом завладел ею. И не могла понять, почему так рада, если обычно боролась изо всех сил за контроль над ситуацией. Именно собственная необычная реакция выводила ее из себя. Что с ней происходит?

— Ничего не скажу. Не желаю портить сюрприз, — заявил он.

— Приятный сюрприз? — осторожно переспросила Серена.

— Стыдись! — попенял он. — Разве я когда-нибудь делал неприятные сюрпризы? Это больше в твоем стиле.

— Ты знаешь, почему так случилось, — тихо запротестовала она. — Я объяснила тебе. Неужели это должно по-прежнему стоять между нами?

Себастьян сообразил, что ему грозит опасность потерять все, ради чего он так усердно трудился. И во всем будет виноват он. Не стоит вспоминать о прошлом. Но беда в том, что рана так до конца и не зажила, хотя они сейчас по-прежнему были близки. А может, именно поэтому.

Он подался вперед, взял ее за руки и притянул Серену себе на колени. Экипаж замедлил ход, рожок грума прозвучал у ворот.

Серена снова стала гадать, где они, но вопрос тут же вылетел у нее из головы.

— Моя вина, милая, — прошептал Себастьян, укладывая ее на колени, так что она смотрела ему в лицо, и провел языком по ее векам. Влажная ласка изгнала все дурные предчувствия. Она обхватила его шею и поцеловала в уголок губ.

— Все плохое кончилось, — пробормотала она. — Все осталось позади. Не стоит горевать о прошлом.

— Ты права, — кивнул он.

Экипаж снова тронулся. Лошади ускорили бег. Он просунул ладонь ей под голову и стал целовать, сжимая грудь свободной рукой, обводя изгибы тела.

— Скорее бы снять с тебя это злосчастное платье, — проворчал он. Рука двинулась дальше, под ее юбки, поверх ножки в чулке, погладила бедро, скользнула выше. Серена вздрагивала от наслаждения под его беспощадными ласками. Он удвоил натиск; она выгнула спину, и сладостная пытка продолжалась, пока она не вскрикнула. Он поймал крик губами. Серена балансировала на грани экстаза. И когда взрыв смел все окружающее, ее выбросило на берег, обмякшую и обессиленную.

Себастьян прижал ее к себе, пока экипаж сворачивал за угол, и улыбнулся в ее раскрасневшееся лицо. Глаза ее открылись, и она улыбнулась в ответ.

— Ты всегда был изобретательным любовником, — прошептала она, проводя пальцем по его губам. — Но сейчас превзошел себя. Я не ожидала.

— А хотела? — вскинул брови Себастьян.

— Нет-нет, я не это имела в виду… ты ведь знаешь, — запротестовала она.

— Вот что я скажу, моя обожаемая Серена. Я решил, что отныне вся моя жизнь будет посвящена тому, чтобы делать тебе сюрпризы. Ты сжата как пружина, дорогая. И сегодня я всеми силами постараюсь это напряжение ослабить. Обещаю, что ты никогда не узнаешь, какие сюрпризы я готовлю, пока не увидишь все своими глазами.

Себастьян помог ей сесть напротив, положил голову на спинку сиденья и стал с улыбкой наблюдать, как она поправляет юбки и пытается привести себя в порядок в тесном экипаже. Волосы выбились из узла на затылке, а букли развились, и она безуспешно пыталась их уложить, наматывая на палец.

— Как я выгляжу? — простонала она. — Что подумают люди, когда я выйду?

— Там не будет людей, мнение которых имеет значение, — заверил он с ленивой улыбкой. — Ты выглядишь очаровательно растрепанной, что для меня совершенно новое зрелище. Мне это нравится, поэтому, сделай одолжение, оставь все как есть.