И вот теперь я собиралась в Лондон, а точнее, в небольшой городок неподалеку, где располагались оптовики английских суконщиков. И теперь, как когда-то я изучала московскую карту, я изучала карту Лондона и пригородов. Я не выпускала из рук разговорник и словарь, заучивая самые примитивные фразы. Вечерами, устав от беготни и забот, я удивлялась и радовалась открывшимся возможностям. Я, не веря себе, повторяла: «Я улетаю. В Лондон! Я улетаю закупать ткани, из которых будут шить нашу коллекцию!»

И опять я радовалась собственной неискушенности и неопытности – только не зная броду, суешься в воду с таким энтузиазмом. Димка, облетевший к своим неполным тридцати годам половину земного шара, снисходительно наставлял меня:

– Надо учиться получать удовольствие от путешествий. Даже от самых сложных.

У меня же, кроме волнения, ничего не было. Я волновалась из-за всего – боялась опоздать, боялась таможенного и паспортного контроля, боялась, что меня не пустят в Лондон тамошние пограничники. Следующим пунктом был путь до отеля и дальнейшие поиски нужных поставщиков.

– Не придумывай! Тебя выпустят и впустят. И отель ты найдешь, и с таксистом объяснишься, ткнув пальцем в карту. И вообще, ты понимаешь, что дорога начинается с чемодана?

– Я с сумкой еду.

– С какой? – В голосе Димки послышалась настороженность.

– Есть у нас такая, с гобеленовой вставкой. Мы с ней в Москву приехали.

– Понятно. Только это не годится!

– Почему?

– Неприлично. Во-первых, она наверняка старая, а во-вторых, багаж у делового человека должен быть представительным. Не обязательно очень дорогим. Это, конечно, не правило, а скорее, пожелание путешественнику. Собирайся, поедем в магазин, купим тебе чемодан.

– А деньги?

– У нас есть статья расходов. Кстати, туда входят чаевые персоналу отеля, такси, кофе – чай для возможных компаньонов.

– До этого не дойдет – я не смогу с ними объясниться.

– На всякий случай.

Покупка чемодана заняла целый день. Димка искал что-то, что отвечало его представлениям о хорошем тоне. Мне же нравилось почти все – и жесткие блестящие чемоданы на колесиках, и мягкие, легкие с удобными ручками, и высокие, которые можно было катить рядом с собой. В результате уже под вечер в последнем магазине Димка удовлетворенно хмыкнул и пошел к кассе с двумя большими кожаными сумками. Они были коричнево-желтые, цвета осенних листьев и практически не имели формы. Впрочем, это так казалось – одна была прямоугольной формы, вторая напоминала большую торбу. Я бы такие никогда не купила. В моем представлении это больше подходило для походов по магазинам, но никак не для путешествия.

– Ты представляешь, что с ними будет, когда я сдам это в багаж? – спросила я Димку, который уже получал покупку.

– А ты не будешь сдавать это в багаж. Ты летишь всего на десять дней. Вещей много брать не надо. Я помогу тебе собраться. Ничего лишнего – только смены белья и два комплекта – «на выход» и «на каждый день».

Я удовлетворенно вздохнула – что с собой брать и как я должна выглядеть за границей, выполняя миссию закупщика, – этот вопрос меня волновал даже больше, чем мой английский. Димка, человек деликатный, щедро делился своим опытом.

В ближайшие дни мы с ним, покопавшись в моем гардеробе, отобрали двое брюк, две строгие юбки, пару блузок, пару футболок и джемпер. Когда отбирали вещи, думали, будет совсем немного, когда стали укладывать, прибавляя к ним всякую мелочь, оказалось, что сумки забиты до отказа.

– Да, я как-то не учел специфику дамского гардероба, – смущенно протянул Димка, пытаясь застегнуть сумку-торбу.

– Дим, а поднять я ее смогу? – ехидно поинтересовалась я, пытаясь таким образом отомстить за то, что пришлось отказаться от любимой пижамы.

– Можешь не поднимать, в каждой сумке есть колесики и длинная ручка. Они только кажутся такими бесформенными. Вот, смотри. – И он мне показал, как выдвигаются колесики.

– Ну, это уже лучше! – воскликнула я, отлично понимая, что в навьюченной женщине изящества мало.

Накануне отлета мы – Лида, Димка и я – собрались в моем кабинете и подняли бокалы с шампанским за успех первого делового вояжа.

– Потом будем летать в Китай. Там все дешевле. И качество отличное. Ну, конечно, на фабриках.

– Если там дешевле, зачем я лечу в Лондон?! – встрепенулась я, заслышав слово «дешевле».

– Потому что – это наша первая коллекция. Потому что показ. Потому что в Китае не так все просто. И наконец, потому что я завтра же отдам в печать твое интервью, в котором ты рассказываешь о переговорах «со старейшими английскими суконными мануфактурами, наладившими дело еще в шестнадцатом веке».

– Такое бахвальство дорого стоит! Можно было поехать в Кинешму и купить там ткани.

– В Кинешму тоже будем ездить. Если, конечно, там есть ткани…

– Это я к слову. Понятия не имею, есть ли в Кинешме ткани.

– Мы будем закупать ткани и фурнитуру везде, где будет недорого и качественно. Но сейчас мы пробуем все делать по максимуму. Чтобы все соответствовало и заявке, и уровню предстоящего мероприятия и чтобы никто нас не смог упрекнуть в недостаточно тщательном подходе. Сейчас мы сдаем экзамен. Дальше уже будем смотреть на ситуацию.

Мы допили шампанское. Димка ушел к себе, чтобы я смогла попрощаться с Лидой. В Шереметьево я выезжала рано утром.


Первым желанием при пробуждении было все отменить и остаться дома. Не хотелось вставать, собираться, выходить из дома. Хотелось еще немного подремать, а потом спокойно отправиться на работу. Будильник был назойлив, да еще звонил Димка, который решил проводить меня в аэропорт.

– Слушай, не вздумай опоздать! Быстро собирайся. – Его строгий голос дал мне понять, что сейчас не до шуток.

В дорогу я надела мягкие клетчатые брюки, тонкую водолазку и сверху плащ. На случай дождя в сумке был зонт, на случай прохлады – широкий шарф и берет в тон.

– Лида отлично шьет, – одобрительно кивнул Димка, встретив меня у подъезда.

– Дай-то бог, чтобы это все увидели.

– Увидят.

Такси мчалось по совершенно сонной Москве, я пыталась запомнить пробегающий пейзаж и суеверно вздыхала: я боялась лететь. До этого я как-то не задумывалась об этом.

– Брось! Перестань. Ты летишь «Аэрофлотом»! – Димка пытался меня успокоить.

– Ага, – соглашалась я, но зуб на зуб у меня не попадал.

– Понятно. Бойся, коли иначе не можешь, хотя это глупо. Но запомни одно: не злоупотребляй спиртным. Там тебя никто не встречает.

– Как ты мог подумать! – возмутилась я и вдруг явственно представила, как у меня на губах лопаются пузырьки шампанского, как по всему телу разливается тепло и становится легко, уютно, весело и как исчезают все страхи.

– А то не летал! А то не знаю! – рассмеялся Димка.

Доехали быстро, Димка договорился с таксистом, чтобы он его ждал, и мы вошли в здание аэропорта.

Я повертела головой и, найдя нужное объявление на табло, пошла в указанную сторону. Димка меня остановил:

– Тебе – туда. – Он ткнул пальцем в стеклянную дверь.

– Почему? Вот же рейс на Лондон…

– Ты летишь бизнес-классом. Я тебе не стал говорить, а то будешь ворчать. В первый раз надо получить сильные впечатления.

– Это же насколько дороже! – возмутилась я, но тут же осеклась. Димка хотел как лучше. Он все прекрасно понимал о нас, двух провинциалках из очень бедной семьи. Выросший в центре Москвы, в благополучной семье и впервые попавший за границу в возрасте шести лет, он стал для нас добрым и заботливым лоцманом в новом мире. «В конце концов, он же не себе взял билеты в бизнес-класс! Он же обо мне подумал!» – Мне стало совсем стыдно.

– Дима, нагнись, я тебя поцелую, – проговорила я и чмокнула его в щеку. – Спасибо тебе! Без тебя и половины бы мы не сделали так, как надо.

– Фигня. – Димка, как все рыжие, моментально краснел и становился похожим на спелую тыкву.

– До свидания, буду писать тебе на почту! – Я помахала рукой и двинулась в сторону стеклянной двери, где ожидали посадки пассажиры бизнес-класса.

Без очереди, без толчеи, с улыбками и шампанским (!) меня препроводили к большим диванам и креслам. Зарегистрировали мой билет и посоветовали перекусить на дорожку.

– Наверняка вы не успели позавтракать, – улыбнулась милая девушка.

– Не успела, – согласилась я и посмотрела в сторону буфета. Там было так много всего, что, несмотря на волнение, я ощутила голод.

– Проходите, выбор очень большой, – сказала девушка и собралась уже отходить от меня.

– Простите, – остановила я ее. – У вас здесь карты принимают или наличными можно расплачиваться?

У меня были только наличные, но на всякий случай я решила уточнить.

– И так, и так. – Тут девушка догадалась, что меня интересовало на самом деле, и пояснила: – А буфет бесплатный.

Я покраснела и подумала: «Господи! Что я так стесняюсь, словно без денег или ворованные они».

Я решительно двинулась к стойке с маленькими пирожными. Устраиваясь за столом у окна, откуда можно было наблюдать за самолетами, я подумала, что глянцевые журналы, которые все так усиленно ругают за легковесность, весьма полезная вещь – описание незнакомых дорогих блюд, марок вин, модных курортов и многого другого я узнала именно оттуда. «Если бы не они, я бы думала, что ем обычное маленькое пирожное, когда на самом деле это было не что иное, как птифур». – Я отправила в рот кусочек микроскопического лакомства.

Народ в этом большом зале потихоньку исчезал – периодически женский голос призывал тех или иных пассажиров пройти на посадку. К моменту, когда объявили мой рейс, я уже не могла дышать, поскольку незаметно перепробовала почти все угощения. Подхватив сумки, я пошла искать свой выход.

Самолет был огромный, а салон бизнес-класса поражал своим комфортом. Кресла, в которых можно спать, телевизор с огромным количеством программ, радио, тапочки, очки, косметичка с набором флакончиков и тюбиков. По рядам ходили стюарды и предлагали шампанское. Людей в этом салоне было немного, и рядом со мной никого не оказалось. Я порадовалась этому обстоятельству. К очень разговорчивым людям я не относилась, к тому же мне надо было сосредоточиться на работе, которую предстояло проделать в Лондоне. От самой этой фразы у меня захватывало дух. «А ведь мы молодцы! Лида и я. Начав с нуля, мы многое сумели сделать», – подумала я и с удовольствием отпила из бокала. Шампанское мне показалось очень сладким и вкусным, совсем как тогда, на нашем первом светском мероприятии! Впрочем, больше одного бокала я пить не собиралась.

– Пожалуйста, наше меню. – Передо мной положили большой буклет, в котором были перечислены блюда, которые должны подать на обед. Впрочем, прочла я это все невнимательно, поскольку в ожидании посадки плотно позавтракала. Отметив наугад блюда, я вытащила из сумки легкие балетки, переоделась и принялась искать интересный фильм. Тем временем на мониторах вдруг возникли фигуры стюардесс и зазвучали правила поведения в экстремальных ситуациях. Потом все мы ощутили легкий толчок, внутри брюха самолета что-то протяжно прогудело, и в круглом окошке прокатились здание аэропорта, машины технического обслуживания, фигурки людей с флажками.

«Ну вот, полетели!» – подумала я и стала внимательно смотреть в окно. Самолет двигался плавно, мне было приятно ощущать его легкое пружинистое покачивание. Я улыбнулась и подумала: «Я лечу в Лондон! Вот бы родители меня увидели!» Эта мысль возникала у меня нередко. Внутри всегда жила надежда на то, что все-таки когда-нибудь их жизнь изменится и толчком к этому послужит гордость за нас.

Самолет чуть повернул, но хода не замедлил, а все так же плавно продолжал катиться по летному полю. Я, словно подчиняясь этому успокаивающему движению, перестала волноваться о своем английском, о том, что в Лондоне меня никто не ждет и не поможет, о том, что в Москве предстоит сделать еще очень многое и исход зависит только от нас самих. Я наконец расслабилась и, почувствовав сонливость, приготовилась дремать. Самолет немного замедлил ход, чуть громче загудел, потом ускорил движение и быстро побежал по взлетной полосе. Я, убаюканная, почти спала. Внезапно у меня заложило уши, и я почувствовала легкое головокружение. Самолет основательно тряхнуло, бросило куда-то в сторону и стало клонить на правый бок. Испуганно открыв глаза, я обнаружила яркое солнце вовсе не на том месте, где мы его оставили, садясь в самолет. Внизу были маленькие домики, дачки, дороги с машинками, потом и они исчезли – самолет теперь кренился влево. У меня еще больше закружилась голова, а от страха стали влажными ладони. Я обвела взглядом салон – все сидели на своих местах – и поискала глазами стюардесс. В салоне их не было. В это время самолет резко провалился в яму, и мой желудок спазмом откликнулся на этот маневр. Я отстегнула ремни и попыталась привстать. Мне казалось, что если поднимусь с места, то эта неустойчивость ощущаться не будет, прекратится тошнота и перестанет шуметь в ушах. А самое главное – исчезнет страх. Вежливое замечание вынырнувшего откуда-то стюарда вернуло меня в мягкое кресло, в котором я чувствовала себя так неуютно. Самолет тем временем как-то задрал нос – я это тут же ощутила и непроизвольно вжалась в спинку кресла. За окном проплывали тучи, обрывки тумана или облаков – понять было сложно. Ко всему прочему немного потряхивало. И в этот момент в полной мере стало ясно, в какую передрягу я попала. Я осознала, что я не только панически боюсь летать, но и панически боюсь высоты и пустоты, которые были под моими ногами и которые я ощущала физически. Оставалось лишь замереть, вцепиться вспотевшими руками в кресло и ждать, пока на горизонте не появится столица Великобритании.