Наконец, закончив все дела, мы собрались у меня в кабинете. Я заварила чай, достала подарки, привезенные из Лондона.

– Ну ты все-таки расскажи нам о поездке! Подробно! – вздохнула Лида, когда мы наконец все уселись за стол.

– Да, что тебе понравилось? – поддержал ее Димка, с удовольствием разглядывая портмоне из кожи, которое я привезла ему в подарок.

Я задумалась. Я не могла ответить на этот вопрос. Впечатлений было много, но все они были калейдоскопом – картинками, которые мелькали, ни минуты не задерживаясь перед глазами. И как ни странно, именно мой маленький отель, ухоженный палисадник перед входом, тишина ресторанчика врезались больше всего мне в память.

– Хорошо там, интересно, – произнесла я, чтобы не разочаровывать слушателей. – Но впечатления пока не улеглись. Нужно время.

– Ты устала, – в один голос произнесли Лида и Дима. – Это бросается в глаза.

– И все время такая задумчивая. – Лида покачала головой. – Наверное, перелет тяжело перенесла.

– Тяжело. Устала, – призналась я. – И язык другой, и впервые в чужой стране. Все время в напряжении, потому что боишься сделать ошибку.

– Слушай, отдохни недельку теперь, – предложил Димка.

– Не может быть и речи! У нас времени очень мало, а дел по горло!

– И что же ты сейчас собираешься делать? Костюмы шить? – рассмеялась Лида. – Не глупи – сейчас самое удобное время. А вот через неделю надо будет уже вплотную дефиле заниматься.

Я мысленно прокричала троекратное «ура!». Мне самой хотелось отпроситься на пару деньков, чтобы съездить в книжные и издательство. Мне хотелось как можно быстрее хоть что-нибудь узнать про книжку и автора, который ее так «доработал».


…На следующий день у меня был выходной. Я не стала откладывать дела в долгий ящик и уже в одиннадцать часов приехала в книжный магазин.

К моему удивлению, таких ранних пташек здесь было достаточно. Кто-то рылся в словарях и справочниках, кто-то покупал подарок, кто-то подыскивал развлекательное чтение. Я пробежала весь магазин и в самом большом отделе наткнулась на огромный яркий стеллаж. «Открытие года! Бестселлер! Самый высокий читательский рейтинг!» – гласил огромный постер, натянутый над пирамидой из книг. Надо сказать, что хлесткий заголовок «Бог улыбается» сразу бросился в глаза. У меня захватило дух, словно именно я написала этот «бестселлер». А еще, глядя на этот парад успеха и славы, я почувствовала злость. Внезапно вспомнился договор, который я подписывала в издательстве и который у меня забрали, когда я получала деньги. Договор при мне запустили в уничтожитель бумаг.

– Наш экземпляр уничтожается тоже.

Сейчас, стоя в магазине, я оценила предусмотрительность моих работодателей – никогда я не докажу, что имела отношение к написанию этой книги. Наверное, я это затеяла зря! В конце концов не мое это уже дело!

Я оглянулась вокруг. Покупателей было много. Они подходили к книжной пирамиде, брали в руки книгу, листали ее, прочитывали пару страниц и спешили к кассе. Некоторые обменивались репликами. Я тоже подошла и тоже взяла в руки томик.

– Даже не знаю, купить, что ли? Подруга советовала… – обратилась я к пространству.

– Конечно, читается на одном дыхании, – тотчас откликнулась одна из девушек.

– Да, многие хвалят, но думаю – это так, скороспелый продукт. Скоро испортится. – Дама посолиднее усмехнулась.

– А вы читали? – спросила я.

– Да, – кивнула дама, – читала.

– Психологически верное описание распространенных женских проблем. Так говорили мне, когда рекомендовали, – уточнила я.

– Ну да. Хотя, думаю, что дело в тоне. В том, как подано все это. Вы сами читали?

Мне захотелось закричать, что я – писала!

– Так, пролистала.

– Почитайте. Чтобы понимать, о чем сегодня могут писать женщины.

– А о чем они могут писать? О любви, о семье… – Я пожала плечами.

– Да, но иногда создается впечатление, что это все им не нужно. Ни любовь, ни работа…

– Это написано в этой книге?!

– Да, но вы сразу ни за что не поймете, что там идет речь именно об этом.

Тут я обратила внимание, что вокруг нас собралась маленькая женская толпа.

– Там не об этом. Там про то, что мужиков учить надо. Иначе они «горизонты теряют», – вступила в разговор высокая барышня.

– Ну, каждый читает и каждый понимает все по-своему, – снисходительно рассудила дама. – В моем возрасте смотришь в суть проблемы.

«Господи, да о чем они! Я ничего такого не писала. И та, моя соавтор, по-моему, тоже. Она «сфокусировала» взгляд, добавила резкости. Но не проблем семьи. Или – взаимоотношения полов вообще. Надо бы перечитать!» – думала я про себя, пока листала книгу. Рядом продолжалось обсуждение. «Господи, что же это за шедевр я написала!» – с горечью подумала я. Ощущение было, что я стала человеком без тени, человеком-невидимкой, человеком-фантомом. Я сама себе казалась человеком, который потерял право на реальность. Передо мной лежала книга. О ней спорили, ее обсуждали, пытаясь понять замысел автора, а я, знающая ее до запятой, не могла ничего сказать.

– А бывают в вашем магазине творческие встречи с авторами? – спросила я у администратора.

– Конечно. Расписание на следующий месяц – в зале художественной литературы.

– Я его видела, но не нашла там Анны Монк.

– А эта встреча не запланирована. Хотя мы были бы заинтересованы в ней. Книга пользуется популярностью.

– Так почему тогда не планируете встречу?

– Литературный агент говорит, что сейчас нет времени. Что, может быть, позже.

– То есть надежда есть, надо звонить, узнавать.

– Конечно, конечно. – Администратор кивнула. – Но не могу сказать, когда это будет.

Я поблагодарила и вышла на улицу. Итак, книги идут нарасхват. Автор пишет следующую. Или переделывает. Встречаться с читателем не стремится. Это было понятно по тону администратора. Видимо, переговоры с литагентом дали возможность подметить это обстоятельство. Что еще? Книга стоит дорого. Дороже, чем многие издания – я внимательно изучила менее удачливых конкурентов на соседних полках. К этой очень небольшой информации я прибавила то, что смогла узнать из Интернета. То есть почти ничего. Набрав фамилию автора, я могла лишь узнать, где и за сколько можно купить книги. Но никакой аннотации, никаких других сведений найти не смогла. Словно человек возник ниоткуда. Понятно, что это был псевдоним – я бы тоже под фамилией Боярцева ничего не опубликовала. По многим причинам. Например, мне совершенно не хотелось, чтобы при случае весь мир узнал грустные факты из жизни моей семьи. И потом, ты же не знаешь, как примут твою книгу. Хорошо, если это будет успех! А если разгромные рецензии и хула?

При мысли о рецензиях я воспрянула духом – наверняка были публикации в газетах. Надо хорошенько порыскать в Интернете, вдруг отыщутся рецензии на книги?

Вечером того же дня, просидев несколько часов кряду, я нашла несколько публикаций, в которых достаточно подробно разбиралась книга. Посмотрев на даты, я обнаружила, что все статьи вышли в одно и то же время – сразу после выхода книги. Общий тон – хвалебный. Немного замечаний, но совершенно незначительных, а таких, чтобы автора не заподозрили в ангажированности. Я обратила внимание на фамилии «рецензентов» – две женские, три мужские. Прочитав все это по второму разу, я выделила одну. Она бросалась в глаза основательностью – это был не просто обзор новинок или аннотация, а полноценный разбор книги с первой до последней главы. И язык этой публикации был другой. Вся статья посвящалась роли «женской» литературы в национальном культурном пласте. Роль, как и предполагалась, отводилась маленькая и незначительная. За редким исключением. В это исключение попало несколько фамилий, в том числе и фамилия Монк. Рассыпаясь в похвалах идее и основной сюжетной линии, рецензент сетовал, что эта книга никогда не будет переиздана, что хоть и отсутствует цензура, но упоминание имени бога всуе, безусловно, обратит на себя внимание, и скорее всего это может вызвать неудовольствие религиозных кругов.

Читая это место, я невольно улыбнулась. С моей книгой происходили чудеса – незначительные детали, намеки и фигуры речи вдруг приобретали вес и значение, становились чем-то программным и даже опасным для общества. Одна из последних фраз выглядела примерно так: «Мы не знаем, каковы причины, побудившие автора написать эту вещь, знаем только, что появился сильный и глубокий беллетрист, обладающий не только стилем, но и безусловным умом!»

«Причины написания этого романа еще как ясны – мне нужны были деньги!» – подумала я и поймала себя на мысли, что с некоторых пор полностью отождествляю себя с автором книги.

«Но я и есть автор! Идея же моя. Все придумала я. Она лишь расставила акценты!» – думала я, переписывая фамилию рецензента. Фамилия была звучная – Поспелов. Из всех, кто написал о книге, он единственный показался мне самым внимательным и значительным. И почему-то у меня было чувство, что Поспелов если и не встречался с Анной Монк, то знает ее неплохо.

На следующий день я позвонила в редакцию и попросила к телефону господина Поспелова.

– Я слушаю вас, – ответили мне буквально через мгновение.

Минуты три у меня ушло на долгие и сбивчивые объяснения, потом еще минута на просьбу встретиться со мной. Господин Поспелов был благосклонен и полон важности.

– Я не знаю, чем смогу вам помочь, тем более внятно вы объяснить не можете. Подъезжайте – поговорим.

– Во сколько вам удобно?

– Да, хоть сегодня, но до трех часов.

– Через час буду у вас.

Никогда я не собиралась так быстро. Не прошло и часа, как я уже бродила по Лубянским переулкам и искала нужное здание. Нашлось оно неожиданно – подняв голову, увидела, что нужное здание находится от меня по правую руку. Изучив вывеску, я прошла в странный вестибюль хорошо отремонтированного доходного дома. Вместо ожидаемого швейцара (мозаика в стиле модерн предполагала внушительную фигуру с галунами и позументами) меня встретил человек в черном и с рацией.

– Вы к кому?

– К Поспелову. Геннадию Петровичу.

– Вам пропуск заказывали?

– Да, я – Боярцева Анастасия.

Человек в черном, не выпуская рации из рук, просмотрел картонные карточки, веером разложенные на столе, поискал что-то в компьютере и только потом важно произнес:

– Да, вот. Возьмите. Выходя, вернете.

– Себе оставлю на память, – пробурчала я, поскольку ожидание было очень томительным, и за это время я утратила пыл сыщика и следопыта. Мне вдруг показалось совершенно безумной идея этой встречи. Что я могла сказать и что я могла спросить? Ничего. Когда я понимала, что фактов у меня мало, я, как и всякая женщина, полагалась на эмоции и импровизацию. Но теперь, после того как я довольно долго искала дом, а потом еще и ждала пропуск, я почувствовала неуверенность.

Поднявшись на лифте на третий этаж, я поискала нужную дверь и, не найдя ее, пошла по лестнице пешком на четвертый. Только там я сообразила, что надо было заглянуть в маленький коридорчик, который ответвлялся в конце большого. Видимо, вел к бывшему черному ходу. Я вернулась на третий этаж, опять пробежала длинный коридор и наконец вошла в большой кабинет. Меня встретил взрыв хохота.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я, хотя хохот меня немного смутил.

– Здравствуйте, здравствуйте. – Навстречу мне поднялся мужчина лет сорока, очень приятной наружности. У него были румяные щеки, большой прямой нос и светлые волосы. Волосы были чуть длиннее, чем обычно носят мужчины, но это не выглядело небрежно. Это, скорее, могло сойти за позицию: «Я могу себе это позволить, я человек свободных взглядов, творческой профессии и не обременен должностными инструкциями!» Кроме хозяина кабинета в комнате находились три девушки, которые в момент моего появления и рассмеялись. Я сделала вид, что ко мне их смех не имеет никакого отношения.

– Добрый день! Вы Анастасия? – улыбнулся мужчина. – Простите, мы тут анекдоты рассказываем.

Я на мгновение растерялась, но, поборов неловкость, спросила:

– Неприличные?

– Нет, смешные, – улыбнулся мужчина. – Вернее, остроумные.

– Это хорошо. – Я одобрительно кивнула.

Девушки оценили мою иронию, которую я и не пыталась скрыть, и снова засмеялись.

– Вы представляете, нет возможности работать! Ну никакой! Как только пришлют практиканток с журфака, так вся работа побоку. Они только и делают, что смеются.

Я внимательнее рассмотрела этих практиканток. Обе были хорошенькими блондинками с длинными прямыми волосами, худенькие, в коротких платьях и высоких сапогах. Они были похожи больше на манекенщиц, чем на студенток.

– Мы уходим! Не будем вам мешать. Мы в кафешке на углу! Приходите! – прокричала одна из них, и приятельницы снова рассмеялись.

– Вы нам не помешаете, у меня нет никаких секретов, – уверенно сказала я, хотя и испытала облегчение. Наедине непросто объясниться, а уж в присутствии других – и вовсе проблема.