Линда Симмонс - Свадебный наряд

Но Марку хотелось как можно скорее вернуть оборудование, приехать в отель и остаться наедине с Рейчел.

Завтра он должен был уехать, сразу же после показа мод. Он до сих пор не сказал ей об этом, не показал билет. Была бы его воля, он бы и вовсе не стал упоминать об отъезде. Они болтали о семье, друзьях, книгах, политике, но ни разу ни словом не обмолвились о расставании. Как будто каждый из них страшился взглянуть в лицо правде, а уж сегодня по случаю напряженного расписания и съемки эти мысли были просто отодвинуты на задний план.

Но Рейчел знала, что Марк был собой доволен. Он даже сам не рассчитывал на такой успех, ему вся эта затея со съемкой спектакля представлялась примитивной рутинной работой с камерой. Когда же он проникся настроением зрительного зала и понял, что значил для этих людей обычный школьный спектакль, он не пожалел сил на то, чтобы их впечатления сохранились в самом лучшем виде.

Светофор переключился, и машина резко рванулась с места.

– Наверное, лучше всего оставить пленку редактору. Он специалист и знает, что нужно делать. – Он взглянул на Рейчел. – Иногда результат после обработки напоминает мне о том, что совершенство все же недостижимо.

Она улыбнулась:

– К совершенству можно только стремиться.

Марк чувствовал, что она собиралась сказать, о чем думала, ведь и его тревожили те же самые мысли. Она, конечно, хотела бы его спросить, не может ли он остаться. Ему предстояло проститься с Рейчел, собраться и двинуться дальше, в будущее, где его отделят от нее годы и расстояния, где он по-прежнему будет заниматься своим любимым делом.

Мир быстро меняется. Тем более быстро меняется видеоиндустрия. Без контактов и протекции он не смог бы осуществлять свои проекты, ему требовались деньги и время. Идеалистом он не был. А это означало, что остаться с Рейчел он не может.

Все эти надежды были пустыми фантазиями, замками на песке. Марк это почувствовал, когда вновь сегодня взял в руки камеру.

Остановившись на очередном светофоре, он снова посмотрел на Рейчел, и ему показалось, что он уже начинает скучать по ней.

Ярко освещенная дорога была пустой. Марк заметил на углу открытую дверь кафе и припарковал машину неподалеку, ему вдруг захотелось дать волю своим мечтам, просто забыться и посидеть с ней вместе за чашкой кофе.

Он повернулся к Рейчел и выключил двигатель.

– У тебя есть ручка?

– А ты как думал, – отозвалась она, выбираясь из машины.

У нее всегда было то, что могло ему понадобиться. Похоже, он делал большую ошибку, собираясь пройти мимо единственного человека в мире, который был ему так близок.

Марк закрыл машину и повел Рейчел на другую сторону улицы, обнимая и целуя ее по пути. Она едва за ним поспевала. Когда они целовались прямо на проезжей части, он чувствовал, что она так же сгорает от желания, как и он. Впервые в жизни Марк был по-настоящему влюблен в женщину, способную так же страстно ответить на его чувства.

По пустой и тихой улице не промчалось ни одного автомобиля. Никто не обращал на них внимания, в этом захолустье они были предоставлены самим себе и радовались своему уединению.

Рейчел отступила на шаг, протягивая ему ручку, и улыбнулась.

– Пиши скорее, – сказала она, – не медли.

Но тут, оглянувшись, Марк увидел, что прямо перед кафе остановилось такси. Двое мужчин направились к дверям. Они были совсем молоды, почти подростки, наверное, не старше двадцати лет. Ничего примечательного в них не было, но такси не уехало сразу же после того, как они вышли из машины, и у Марка внезапно возникло тревожное неприятное предчувствие.

Долгое время он жил в постоянном ожидании приближающейся опасности. И сейчас, когда парни шли к кафе, засунув руки в карманы, он шестым чувством понимал, что они нащупывают отнюдь не бумажник.

Когда мужчины надели маски, Марк потянул Рейчел к машине и открыл дверцу, надеясь, что они успеют что-нибудь предпринять.

– Звони в полицию, – сказал он, протягивая ей телефон.

Она уставилась на него в недоумении:

– Зачем? Что происходит?

Он кивнул в сторону кафе, где парни уже вытаскивали пистолеты.

– Скажи им, что в кафе «Кэйк-Уолк» происходит ограбление. – Он потянулся к заднему сиденью и распаковал камеру.

– Оставайся в машине, – велел он ей, уже продумав план действий.

Главное, чтобы хватило пленки, батареек, чтобы не подвело освещение.

Дрожащими пальцами Рейчел набрала номер телефона, но звонок не прошел, она сбросила набор и начала снова, наблюдая за тем, как Марк вытаскивал из сумки камеру.

– Что ты делаешь? – спросила она, рванувшись из машины, когда он открыл дверцу. Теперь она поняла его намерения. – Ты что, спятил?

Но Марк покачал головой с таким выражением лица, что трудно было понять, опечален ли он или, наоборот, доволен происходящим.

– Как раз то, что нужно.

В это время ответил телефон:

– Полиция, слушаю.

– Ты останешься здесь, – сказал Марк.

Рейчел смотрела, как он удаляется от машины, и понимала, что остановить его невозможно.

– Мэм, я слушаю, – сказал оператор.

– Здесь ограбление, – сообщила она и глубоко вздохнула, – кафе «Кэйк-Уолк». – Она выглянула на улицу, пытаясь увидеть хоть какой-нибудь указатель. – Я не знаю адреса! – воскликнула она. – Даже названия улицы.

– Ничего страшного, мэм, мы найдем. Не входите туда, вы поняли? Полиция уже выезжает.

Рейчел ничего не ответила, наблюдая, как Марк движется по дороге к стоявшему у кафе такси. Он пробирался нагнувшись, снимая все своей камерой, особенно машину и водителя. Тот так внимательно следил за происходящим в кафе, что ему и в голову не приходило оглянуться.

Рейчел уронила телефон на пол машины, похолодев от ужаса.

Какой-то автомобиль медленно проехал и свернул в другую сторону. Марк прятался за такси, и она его больше не могла видеть. Во рту у нее пересохло, когда таксист приподнялся на сиденье. Видел ли он? Знал ли? Он снова смотрел в сторону кафе, но Рейчел это мало успокаивало.

Марк продолжал снимать, меняя положение камеры. В кафе послышался шум, вспыхнул свет, а затем оттуда донеслись звуки бьющегося стекла. Но Марк мечтал не об этом, он хотел снять само ограбление, то, как молодые люди набивают сумки отобранными деньгами и драгоценностями.

Раздался звук полицейской сирены. Пока один из грабителей методично продолжал заниматься своим делом, второй занервничал. С пистолетом в руках он рванулся к молодому посетителю кафе, затем направил пистолет на пожилого господина, который держал руки под столом. Потом раздался выстрел. Марк чувствовал, что ситуация накалилась до предела. Ему слишком часто приходилось видеть людей в состоянии невменяемости, чтобы он не знал, чем обычно это кончается. И кто-нибудь из посетителей кафе мог бы быть мертв к приезду полиции.

Он не чувствовал ни страха, ни неуверенности или сомнения. Он просто действовал, крепко держа в руках камеру, и наконец поднялся во весь рост и медленно повернул назад.

Шофер такси включил сигнал, чтобы привлечь внимание своих сообщников, находившихся в помещении кафе. Видя, что он ищет оружие, Марк пригнулся и спрятался за стоявшей рядом машиной. Но внутри кафе было тихо.

Марк продолжал снимать вход в кафе, когда один из грабителей появился на пороге с пистолем, направленным прямо на него. А другой, следовавший за своим сообщником, начал палить во все стороны; выстрелы следовали один за другим, звенело разбитое стекло, парни продолжали стрелять, пробираясь к такси. Марк уже ничего толком не мог различить, его осыпало осколками стекла, сзади него ревели сирены. Но пронзительный крик, раздавшийся рядом с ним, когда он упал на землю, исходил от Рейчел, которая уже вылезла из машины и бежала к нему.

Рейчел никогда прежде не доводилось жить в роскошном отеле; не привыкла она и к тому, чтобы ей приносили шоколад по утрам и оказывали все те бесконечные услуги, которые составляют обычный сервис-перечень для состоятельных клиентов. Теперь все это доставляло ей огромное удовольствие. Охлажденная клубника, дорогие вина и Марк, который неотлучно находился рядом. На двери их номера постоянно значилось «Просьба не беспокоить».

Она смотрела в окно их номера на людей, купавшихся в бассейне, когда услышала новости об ограблении, и, оглянувшись, увидела на экране телевизора то, что мог видеть Марк, пригнувшись за такси, – весь тот кошмар, который творился в кафе, вооруженных людей, бегущих к дверям, стреляющих и преследующих грабителей.

– Запись передают по всем каналам. – Она отошла от окна. – Ты доволен?

– Просто я оказался в нужное время в нужном месте, и ничего более. – Марк выключил телевизор. – Единственное, о чем я сожалею, что и ты попала со мной в эту переделку.

Она сложила руки на груди.

– Почему?

Они не говорили о случившемся с тех пор, как их отпустила полиция. Рейчел стояла перед ним, отрешенно глядя прямо перед собой, словно все еще не могла прийти в себя и успокоиться. Марк мог представить себе, каким это было для нее потрясением. Он прекрасно понимал, что не столько сама ситуация ограбления ужаснула ее, сколько его рискованное поведение.

Он взял бутылку вина и опустился на диван рядом с журнальным столиком.

– Потому что не так уж приятно наблюдать подобные вещи вживую. По телевизору мы видим их уже тщательно переработанными, и поэтому они не так впечатляют.

– Значит, тебе можно лезть под дуло и ввязываться черт знает во что, а мне на это смотреть нельзя?

Он внимательно взглянул на нее:

– Неужели, Рейчел, вся эта сцена доставила тебе удовольствие?

– Сказать по правде, нет.

– Я тоже думаю, что разбитые носы и простреленные головы, лица людей, на которых нацелены пистолеты, – зрелище не самое привлекательное. А ведь больше там ничего и не было.

Рейчел не ответила, и Марк приготовился открыть бутылку.

– Уверен, ты тоже так думаешь.

Он специально заказал это вино. К тому времени, когда они вернулись в номер, оно было достаточно охлажденным, и теперь ему не терпелось попробовать его. Он пересел с дивана на постель.

– Поверь мне, то, что случилось в кафе, еще цветочки по сравнению с тем, что я вижу ежедневно.

Она медленно прошлась по комнате.

– Мне вовсе не поэтому все так не нравилось. Я боялась, что тебя убьют. Когда раздался выстрел и ты упал, что я могла еще думать?

– Я всего лишь выполнял свою работу. – Он провел рукой по лбу. – В таких случаях мне не приходится думать о собственной безопасности. Если бы я об этом думал, то не смог бы заниматься своей профессией. Но все же я просчитываю риск и кое-что планирую. Если бы я был уверен, что ситуация действительно опасна, я бы не стал делать того, что сделал.

– Сомневаюсь. – Рейчел наконец успокоилась и села в кресло. – На тебя это не похоже.

Марк улыбнулся:

– Когда ты вот так смотришь на меня, я не могу понять, что ты обо мне думаешь. Но поверь мне, что эту мою сторону жизни ты знаешь не так уж хорошо, чтобы судить о ней.

– Потому что ты меня к себе не подпускаешь.

Он изумленно посмотрел на нее.

– Твоя работа для тебя самое важное в твоей жизни, но ты о ней никогда не говоришь, даже не пытаешься мне ничего рассказать. – Рейчел обхватила колени руками. – Когда ты научил меня пользоваться камерой, я кое-что поняла, я взглянула на все происходящее по-другому, не так, как раньше. – Она робко улыбнулась. – Конечно, это лишь малая часть, но ведь я только-только познакомилась с тем, в чем вовсе не разбиралась.

– Все это чепуха. – Марк поднялся с постели, прошел в ванную и взял там полотенце. Сейчас ему уже хотелось не вина, а чего-нибудь покрепче. – Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе нужна нормальная жизнь, муж, который бы вечером приходил с работы: «Дорогая, я дома». – Он положил бутылку в ведерко и бросил сверху полотенце. – Я сто раз говорил тебе, что у меня другая работа.

– Тогда объясни мне, что это значит. – Рейчел взяла бутылку и поставила ее на столик. – Пожалуйста.

Постепенно раздражение Марка улеглось. Ему было слишком трудно оттолкнуть ее от себя, когда они смотрели друг другу в глаза.

– Это бесконечная работа, она никогда не прекращается, она всегда с тобой. Каждую минуту ты прикидываешь, что пойдет в новостную программу, и эти мысли поглощают тебя целиком, без остатка – как это будет снято, как будет показано, как обработано…

Марк взял ее за руку и потянул за собой на балкон.

– Разве можно после всего этого спокойно приходить домой, заниматься семейными проблемами, каждодневными вопросами, думать, что приготовить на ужин? – Он отпустил ее руку и облокотился на ограду балкона. – Очень быстро при такой работе человек теряет способность радоваться простым вещам, замечать их.