Лейк Оливия - Свадебный переполох, или Уроки взаимного приручения

Шон покачал головой. Ну за что?! Почему в его жизни, четко выстроенной и продуманной, так не вовремя появилась эта свадебная аферистка, проблема на длинных ножках?! Он посмотрел на панкейки и, преувеличенно горько вздохнув, подвинул их к себе. Часть долга он с нее блинами возьмет. А с остальным позже разберется. Сегодня у него особых планов на вечер нет. Можно и проучить мисс Язвительную сучку. Чтобы потеряла всякое желание по чужим постелям скакать.

Когда Натан, посадив Еву в такси, вернулся, блюдо с блинами было пустым.

Тем же вечером Ева, полностью оклемавшись от концерта «Fire sand» и даже восстановив провалы в памяти, принялась за работу. Сегодня выходной, поэтому заниматься прямыми обязанностями она не собиралась, а вот уделить время выкройкам своего будущего роскошного кашемирового пальто потрясающего молочного цвета просто необходимо! Не практично для осени? Ха! Зато эффектно! Ну, и на крайний случай у нее есть черное и темно-красное.

Творческий беспорядок, много света, дурацкое музыкальное шоу – рабочая атмосфера идеальная. Ева снимала квартиру в Чайна-Тауне и платила довольно прилично для своего бюджета, хотя зарабатывала в принципе очень неплохо. Двухкомнатная квартира в хорошем районе – удовольствие не из дешевых, но для нее это не просто жилая площадь. Это – вклад в будущее. Ева в гостиную втиснула еще и кровать, отгородив ее от общей зоны легкими тюлевыми занавесками: летом, когда окна на распашку, они мягко взлетали от теплого сквозняка. А комнату, которая действительно была спальней, превратила в рабочую зону, в мини-ателье. Здесь она работала над эскизами, выкройками, шила, а еще хранила ткани, нитки, фурнитуру. Здесь у Евы, как у старушки из Туринской провинции, откуда родом ее предки, стояло кресло-качалка, а еще два манекена, швейная машинка и куча обрезков-вырезков – рабочая обстановка!

Ева как раз прострачивала шелковую подкладку, когда в дверь громко постучали.

– Кого это принесло? – вслух подумала она, взглянув на дисплей телефона. Уже десять. Поздновато для неожиданных визитов. В дверь постучали еще раз. Ладно. Ева оставила работу и решила посмотреть, кто пожаловал, а открывать или нет – надо еще подумать.

Ева жила одна в огромном мегаполисе: шумно, много людей, преступность тоже не дремлет. После того, как у нее выхватили из рук мобильник прямо на Пятой Авеню, оставив в странном оцепенении – испуг пришел позже, – она с осторожностью относилась к потенциальным угрозам. И открывала дверь только знакомым или службе доставки.

– Шон?! – тихо ахнула она, глянув в глазок. Что он здесь делает? И как узнал ее адрес? Может, что-то срочное? Что случиться-то могло?! Они же утром виделись! Ева открыла замок и рванула цепочку: – Что-то случилось?

– Случилось, – иронично бросил Шон, разглядывая ее. Встревоженным он не выглядел, а вот кретином несносным вполне. – Ты случилась.

– Чего тебе? – Ева скрестила руки на груди.

– Пустишь?

– Нет. – Пусть проваливает!

В глубине комнаты что-то грохнуло. Ева встрепенулась. Черт, опять манекен упал. Он достался ей бесплатно, после одного веселого девичника. Все в нем хорошо было, кроме баланса.

– Что это? – напрягся Шон.

– Не твое дело. Говори, чего хотел, и уходи.

Но ни говорить, ни уходить он не стал, наоборот, легко подхватив, переставил Еву и сам вошел в квартиру.

– Да как ты?.. – возмутилась она, бросившись за ним.

Шон в три шага прошел в гостиную, одним пальцем отодвинул занавеску, скептически взглянув на кровать, и, хмыкнув, толкнул дверь в спальню.

– Ну, – злорадно ухмыльнулась Ева, – нашел, что искал?

Шон, кажется, был удивлен, но извиняться за то, что ворвался к ней не стал.

– Натана здесь нет. – Неужели теперь будет контролировать их до крайности?!

– А я и не его искал. Мало ли с кем ты еще спишь.

Ева только рот возмущенно открыла. Не охренел ли он?!

– Неужели одна? – насмешливо бросил он.

– Моя смена на Лексингтон-Авеню начинается в полночь, – съязвила Ева.

– А я и смотрю, – он кивнул, пройдясь взглядом по ее ногам. – Собралась уже на работу?

На ней был широкий свитер, оголявший одно плечо, короткие шорты и вязаные гетры – лето пришло, но что-то дождливо и прохладно сегодня. Она нормально выглядела, по-домашнему, а кому не нравится, пусть валит из ее квартиры!

– Все сказал? – Ева ткнула пальцем в выход: – Уходи.

– Я зашел сказать, что наше перемирие закончилось. Если ты продолжишь пудрить мозги Натану, то шиш тебе, а не работа.

– Мы договаривались, что не будем мешать друг другу! – возмутилась Ева.

– Это было до того, как ты начала спать с моим братом.

– Наши с Натаном отношения тебя не касаются. – Можно, конечно, сказать, что нет между ними ничего, пусть не бесится, но унижаться, доказывать и уговаривать – да пусть идет к чертовой матери со своими требованиями и претензиями.

– Ева, просто отстань от него и будет между нами мир…

– И любовь? – язвительно закончила она.

Шон остро на нее посмотрел и подошел ближе, настолько, что ей, достаточно высокой, пришлось голову задрать, чтобы продолжать взглядом с ним мериться.

– Ко мне подбираешься? – шепнул он.

– Сейчас только ты ко мне подбираешься! – Ева отступила, но сзади только кровать за тонкой занавеской. – Уходи немедленно.

– Или что?

– Или я обвиню тебя в незаконном проникновении в частные владения!

Шон подошел еще ближе, коснувшись полами спортивного пиджака ее свитера.

– Я буду кричать!

– Кричать ты умеешь. Я помню.

– Да пошел ты, – вспыхнув, прошептала Ева, а Шон, воспользовавшись ее замешательством, властно обвил талию и притянул к себе. Она, ошеломленная, даже не сопротивлялась, податливо откинув голову, только руками в плечи уперлась, но так, что одно название.

От него пахло горьким апельсином, ментолом и дождем. Шон нежно провел пальцем по ее щеке и замер на нижней губе, погладил, чуть нажимая, и Ева послушно открыла рот, облизнув палец языком. Было в Шоне что-то такое… Мужское, дикое. Это «что-то» когда-то оглушило ее, заставив сохнуть по нему. Именно оно ударило в голову, когда Ева отдала свою невинность. Он ведь первый мужчина, которого она узнала. Ее первая любовь. Больная, тяжелая, лучше бы не было ее, но она была.

– Сколько ты хочешь сейчас, Ева? – шепнул Шон. – Ставка в десять тысяч как-то перебор. Не стоишь ты этих денег.

Ева встрепенулась и оттолкнула его.

– Сколько, чтобы отстать от Натана?

– Убирайся! – тихо велела Ева.

– Ева, я… – вероятно, Шон тоже понял, что перегнул: и в словах, и в собственном поведении.

– Уходи! – Она ткнула пальцем ему в грудь. – Пошел вон!

Следующие пару дней Ева ждала, что ее снимут с проекта. Забирать организацию у агентства – нерентабельно: договор заключен, неустойка немаленькая (хотя для пары Пристли-Хоук это мелочи), до свадьбы всего полтора месяца и начинать сначала – это безумно сложно, практически нереально. Но саму Еву по желанию клиента могли убрать: она, конечно, получила бы процент от прибыли, от проделанной работы, скажем так, но если заказчик требует убрать организатора – это удар по репутации. Потом «продать» себя, как специалиста, крайне сложно.

Два дня прошло, пошел третий, ничего не изменилось. Ева работала, встречалась с Эмили, занималась срочными вопросами и договаривалась о том, что еще может подождать – такого было немного. Пока Шон свою угрозу не выполнил. Он ведь мог это сделать, мог избавиться от нее, не потому что она плохо делала свою работу, а просто потому, что мог. А ведь сама Ева тоже могла рассказать его невесте, как он приходил, как обнимал, пусть с ненавистью, но все же, как пальцы свои длинные в рот засовывал. Но она этого не сделает, просто потому что ей это не нужно. Местью в крупных масштабах Ева больше не занималась. Слишком дорого она обходится.

Неделя прошла – все было ровно, поэтому Ева расслабилась и продолжила работать без оглядки на возможное отстранение от проекта. На протяжении следующих четырех недель она ни разу не встречалась с Шоном, зато с Эмили и мистером Майклом Вурстом они виделись очень часто: платье должно получиться потрясающим, оно даже на стадии черновика выглядело чудесно, а будет еще лучше!

С Натаном Ева тоже трижды успела сходить на свидание, но до сих пор они топтались на стадии: то ли друзья, то ли что… Ее это беспокоило, но не сильно. Натан хоть и был очень симпатичным и приятным, но не герой ее романа, увы. А вот настоящий герой ее романа с работой трубку не брал и на контакт не выходил. В Коннектикуте, если быть точнее, в Нью-Хейвене, небольшое частное хозяйство выращивало потрясающие редкие серебристо-белые орхидеи. Эмили была в восторге: она очень хотела, чтобы именно они украсили проход и арку. Вот только появилась одна проблемка: желанные цветы можно было доставить из Азии, но по сроками сложно, да и их свежесть не будет полноценной; в фермерском хозяйстве, аллилуйя, выращивали редкий сорт, но вот хозяин с норовом: для частных целей он цветы не предоставляет. Что за блажь такая?..

Ева бросила телефон в сумочку и толкнула дверь в кофейню – ей срочно нужен кусочек эндорфинов. Необходимо ехать в Нью-Хейвен и разговаривать с хозяином лично, но как ехать, если тебя не ждут и разговаривать не хотят? Ева тяжело вздохнула, осматриваясь в поисках свободного столика – и где администратора носит?! Его действительно носило, только не где-то, а у дальнего столика. Ева улыбнулась – Натан! С ним можно и поболтать, и пирожное съесть, и горестями поделиться. Она уже хотела подойти, но отчего-то остановилась: его разговор с молодым мужчиной, который, судя по фирменному пиджаку, и был тем самым администратором, казался… Личным что ли? Ева на каком-то ментальном уровне ощущала, что «что-то» было не так во всем этом. Когда администратор наклонился и быстро поцеловал Натана в губы – она поняла, что не так!

– Какого черта происходит?! – тихо воскликнула она. Не то чтобы она против – ей, в сущности, без разницы, просто это очень неожиданно. Ева вздернула подбородок и решительно шагнула к столику в углу. У нее есть парочка вопросов к мистеру Натану Пристли!

– Ева?! – удивился он, когда она возникла рядом. Администратор молча ретировался, и как-то сразу, подозрительно быстро.

– Привет, можно? – Она кивнула на кресло напротив.

– Конечно, – смутился Натан.

– Слушай, – деликатно начала Ева, – я тут кое-что заметила. В общем, если я не права, просто оборви меня.

Натан промолчал, но как-то подобрался внешне, словно в атаку собрался идти.

– Ты и этот парень… ну… вы… ну… вместе что ли?

– Ева, прости, я должен был сказать, но, – он развел руками.

– Да ладно, – махнула рукой она. – Все нормально. – Ева замолчала и остро на него посмотрела: – Только я вот не пойму: а зачем ты за мной ухаживал?

Натан тяжело вздохнул и спросил:

– Ты знаешь, что такое расти в семье потомственных республиканцев?

– Нет. Я и сама за Хиллари Клинтон голосовала. – Ее семья политикой интересовалась очень опосредованно, но официально они придерживались линии демократической партии.

– Я тоже. Только не говори никому, – улыбнулся он. – Родители очень консервативны: дом, семья, работа. Вон и Шону все уши прожужжали, что пора жениться.

Ева задумалась. Так, значит, некое давление относительно их с Эмили брака все-таки было. Нет, Ева видела, что они очень дороги друг другу, очень близки, но этого не всегда достаточно, чтобы стать крепкой семейной парой. Она мысленно одернула себя. Речь сейчас не о них, и, вообще, ее это не касается. Пусть женятся, раз им так надо! Все!

– Я должен быть добытчиком, альфа-самцом, ну, ты понимаешь. А у меня совсем другие ориентиры.

Он погрустнел, что Ева вмиг прониклась и выкинула из головы свои проблемы, даже цветочника.

– А ты, – продолжал он, – потрясающая! Когда дома прошел слух, что мы встречаемся – на меня даже смотреть по-другому стали. Ты красивая и сексуальная, даже я это чувствую. Никто и подумать не может, что мы с тобой ну, это, точнее, не «это». Тебе ведь нельзя не хотеть!

– Если это комплимент, то я не знаю, хороший ли.

– Отличный, – широко улыбнулся Натан. – В общем, мне нравится с тобой проводить время, но и образ мачо поддерживать надо.

– Понятно, – ответила она. Еще один мачо на ее голову. – У тебя получилось: твой брат думает, что мы вместе.

– Может, – заговорщически шепнул Натан, – не будем его разубеждать?

– В смысле? – хитро улыбнулась Ева.

– Пусть думает. Я ничего от тебя не требую, кроме маленького прикрытия: будем иногда гулять, тусоваться, я тебе подарки покупать буду и даже прощать измены.