– Почти женатый человек ест только в ресторанах? – скептически уточнила Ева. Что, правда?!

– За редким исключением.

– Шон, – предельно серьезно начала Ева, – ты понимаешь, что могут подумать, если… э-ээ… станет известно, что я готовлю… Что я в принципе появлюсь у тебя дома?! Или ты хочешь ко мне завалиться?

– Какая разница, что подумают – мы-то знаем правду. – Да, они знали. И что Эмили нет в городе – тоже знали. – И нет, не к тебе.

– Если меня уволят из-за тебя, Шон Пристли, я к тебе в кошмарах являться буду! Так и знай!

– Окей, – просто ответил он. – И знаешь, что… – задумался он.

– Что? – Еве не понравилось, как блеснули его глаза.

– Называй меня господин Шон.

– Да пошел ты, господин Шон!

– Ева, будь милой и ласковой.

– Про ласку уговора не было!

– Окей, – Шон решил зайти с другой стороны и сам мягко спросил: – Ты ведь хочешь так ко мне обращаться? Ведь хочешь же?

– Да, – она скрипнула зубами, – хочу. – Чтобы она еще приняла его помощь – да ни в жизнь! – И что вы хотите на ужин, господин?

– Да скромненько: салат, стейк и десерт.

– А лицо у вас, господин, не треснет?

– Ева, будь милой.

Она нарочито сладко улыбнулась и произнесла:

– За стейк не ручаюсь. Я мясо не ем и готовить не умею.

– Почему не ешь?

– Не ваше дело, господин, – кокетливо хлопнула ресницами Ева. Да она супер милашка.

– Ты ведь хочешь мне рассказать, правда?

Она скривилась, отвернувшись в окно: так сколько дают за непреднамеренное убийство?

– Мне было девять, когда мне подарили щенка. Через три месяца его сбила машина. Я когда увидела его… – Ее снова передернуло. – В общем, на мясо я смотреть не могла, не то что есть. Потом, конечно, это прошло, но привычка осталась.

– Извини, что напомнил. – Шон даже потянулся и убрал локон, упавший ей на глаза. Ева дернула плечом, показывая, что все нормально: плакать она не собирается и жалеть ее не нужно. – Приготовь что-нибудь на свой вкус тогда.

– На мой вкус?! – с деланным изумлением распахнула глаза Ева. – Ты доверишься моему вкусу?!

– Я признаю, что вкус у тебя есть, порой, специфичный, но есть. – Шон разблокировал двери. – Пойдем.

– Платишь ты, – на всякий случай напомнила она.

В супермаркете было полно людей – субботний вечер. Все, кто собрался провести его дома, приехали закупать пиво и снеки, но и семейных пар с детьми хватало. Ева не стала выдумывать велосипед – хитрые блюда пусть ест во французском ресторане. Она взяла пасту, креветки и упаковку моллюсков, пармезан, маленькую веточку мяты и устричный соус. Шон еще пятнадцать минут назад взял небольшую корзинку и ушел в отдел, который Ева называла «для мужского досуга», поэтому что у него есть в холодильнике, а чего нет, она не знала и брала все необходимое: от чеснока до обычного черного перца. В качестве салата решила сделать французский нисуаз – быстро и просто. А на десерт – мороженое и шоколад. Приготовит и будет свободна. Добби свободен!5 Точнее, Ева.

– А зачем столько чеснока? – удивился Шон, рассматривая содержимое ее тележки.

– Продавец в отделе настаивал – не смогла отказать. – Ева заглянула к нему в корзину: сыр с плесенью, прошутто, красное вино. – Хороший вечер намечается?

– Определенно.

– Если отпустишь меня – он станет еще лучше, – предложила Ева, останавливаясь на кассе.

– Ни за что! – шепнул ей в волосы Шон.

Через полчаса Ева разложила продукты на огромной стерильной кухне. Стильно, удобно, красиво. Темно-зеленые и черные тона, но из-за огромной рабочей зоны и шикарных панорамных окон здесь не было темно и угрюмо. Видно было, что никто здесь не готовил, но убирал исправно.

– Что у нас на ужин? – спросил Шон, заглядывая ей через плечо. Он успел переодеться в трикотажные мягкие штаны и свежую футболку.

– Потом узнаешь, – бросила Ева и подала ему блюдо с прошутто, сыром и оливками – большая банка стояла в холодильнике. – Иди и не мешай мне.

– А чем я мешаю? – спросил он, открывая бутылку вина.

– Своим жутко довольным видом! – Ева не удержалась и подцепила ногтем тончайший кусочек ветчины.

– Ты же не ешь мясо.

– К прошутто и вину это не относится.

Шон достал два роскошных бокала на длинной ножке, но Ева тут же накрыла свой ладонью. Никакого алкоголя.

– Почему?

– Потому что я не буду с тобой пить. Я не пью с клиентами.

– Ты уже пила со мной и не один раз.

– Нет, не буду.

– Я не желаю сегодня слышать слово «нет», – сказал Шон, но настаивать не стал, подхватив бутылку и бокалы.

– Как скажешь, – крикнула вдогонку Ева.

– Господин забыла.

– Как скажете, господин. – Она отчего-то прыснула от смеха и принялась за салат.

Ева провозилась на кухне около часа: за это время она успела не только приготовить, но и сервировать ему ужин. Фарфор у него был больно хорош – одно удовольствие накрывать на стол. Интересно, кто покупал все эти салфетки, кольца для них, приборы и посуду? Мать, невеста, или сам? Но спрашивать, естественно, она не станет. Не ее дело, да и, в сущности, какая разница?

В просторной гостиной горели только пара настенных бра. Шон сидел на диване, пил вино и смотрел «Благие знамения». Так по-человечески. Значит, он все же не хмурый киборг. Двустворчатые двери на террасу были распахнуты, пропуская теплый летний ветер – захотелось выйти и посмотреть вниз, выпить вина и пофлиртовать, а может даже, упасть в объятия красивому мужчине. Только мужчина без пяти минут женат, и вообще, это несносный Шон Пристли.

– Я могу быть свободна, господин? – Ева низко поклонилась, вызывая у него приступ неконтролируемого смеха, и рухнула в бордовое кресло. – Я устала и от вас, и от ваших желаний.

– А сервировка?

– Уже.

– А десерт?

– Мороженое в холодильнике, шоколад натерла и поставила рядом. – «Все, нечем крыть?!» – довольно улыбалась Ева.

– Хорошо, – сказал Шон, – пойдем ужинать.

– В смысле?

– В прямом. Я голоден и есть в одиночестве не люблю. – Он налил во второй бокал розового вина. – Обещаю, я приставать к тебе не буду.

– А может, я не тебя боюсь, – произнесла Ева. Она хотела проверить маленькую теорию. Шон недвусмысленно дал понять, что она не в его вкусе и, вообще, неприятная и непривлекательная, для него лично, естественно, но… Вот это «но» ее и интересовало.

Он молчал. Она тоже. Еве даже стало неловко. Теперь она поняла, что значит тяжелое красноречивое молчание, о котором говорил Натан. Оно и притягивало, и отталкивало. Ева совершенно не могла определить, нравится она ему хоть чуть-чуть, хоть капельку. Но сама, увы, поплыла. Неужели ее все еще тянет к Шону? Одно – заметить, что он за восемь лет стал еще привлекательнее, другое – упасть в эту бездну.

– Я пошутила, – нервно улыбнулась она. Пора дергать отсюда. – И мне правда нужно домой.

– Ева, – его голос упал еще ниже, почти что шепот, но Шон не сказал то, что собирался. Затрещал домофон.

– Кто это? – Они одновременно поднялись и поспешили в прихожую. Шон быстро сорвал телефон, ответив.

– Да? – Он приподнял бровь, буравя взглядом саму Еву. – Маркус, конечно, поднимайся.

Отец невесты – о как! Ева не сдержалась и, шутливо обвив широкие плечи, промурлыкала:

– А я предупреждала, господин мой.

В глазах ехидство, а в голосе злорадство. И так она хороша была в этот момент, что Шон, вопреки ситуации, не оттолкнул, наоборот, притянул ближе и шепнул:

– Прячься. Пикнешь – останешься здесь навсегда.

– Это угроза?

– Это обещание.

– Бокал убери, – шепнула Ева на ухо и отстранилась. Два роскошных пузатых бокала на длинной ножке выглядели, как признание в измене.

Она, подцепив сумку, развела руками: куда? Шон толкнул ее в гардеробную рядом со спальней. Ева затихла, прислушиваясь. Когда мужчины прошли очень близко к двери и вовсе затаилась, скользнув вглубь. Если ее застанут здесь, то это будет эпичное фиаско! Разразиться ужасный скандал: ни ей лично, ни агентству вовек не отмыться.

Голоса стихли, и Ева смогла перевести дух, даже осмелилась включить фонарик на минималку: а здесь уютненько! И вместительно – как вся ее мастерская! Полки с трикотажем, джинсами и свитерами; на вешалках рубашки и пиджаки; целая витрина с галстуками и часами, да и обуви у него хватало. Единственное, куда Ева не заглянула, разве что одним глазком, так это в ящики с бельем, а вот пару шляп и бейсболку примерила. Боже, куда он в них ходит?! Теннис, поло, скачки, бейсбол – какой модник, оказывается, Шон Пристли! Ева не удержалась и настрочила сообщение, не ожидая скорого ответа – все же будущий тесть пожаловал.


Мне тебя называть Безумный Шляпник?


Она даже сделала селфи, правда, в темноте качество оставляло желать лучшего.


Если я скажу, что это не мое, поверишь?


Ева удивилась. Значит, Шон еще и опытный смсчик. Чатится и не палится.


Нет:-)


Шон тоже ответил смайликом, грустным и печальным. Это все, конечно, мило, но вернемся к основному вопросу.


Шон Пристли, ты мне должен!


Пусть знает, что теперь на крючке у нее!


Все что хочешь…


«Даже так» – подумала Ева.


И луну с неба?


Она тебе нужна?


Нет…


А что нужно?


Ева задумалась, что же ответить.


Ева?


Платье от «Прада». Я же говорила:-)


Идет!


Ева закусила губу. Он ведь не серьезно? Но уточнять не стала. Пора выбираться – кто знает, сколько мистер Хоук пробудет в гостях у зятя. Она подкралась к двери и осторожно приоткрыла ее: мужчин было не видно, – вероятно, отправились в столовую. Ева потихоньку выскользнула и на цыпочках начала подбираться к парадному входу. Голоса были приглушенными, но слышались отчетливо. Ева на секунду глянула в зеркало и увидела отражение Шона, он тоже поймал ее взгляд, о чем выдали дрогнувшие в нервной улыбке губы.

– Ужинаешь? – услышала Ева вопрос отца Эмили.

– Да, собирался. Присоединишься?

– Да можно.

– Я попросил домработницу приготовить что-нибудь, не хочу никуда идти. – Шон демонстративно цокнул. – Не знаю, правда, насколько это съедобно. Она и убирает-то так себе, а готовит, наверное, еще хуже.

«Ах ты гад! – про себя выругалась Ева. Она для него, а он! – Ну я тебе!..» Она поползла обратно: все-таки месть – ее любимое блюдо!

Пока Ева приводила в жизнь коварный план, Шон, не подозревая подвоха, повел будущего тестя в столовую. Единственное, о чем сейчас жалел, что не увидел лица Евы, когда говорил про ее кулинарные таланты. Хотя знал ведь, что готовит она хорошо – блины у нее были отменные! Стол был со вкусом сервирован на одного – если бы на двоих, у Маркуса могли бы появиться вопросы. Значит, Ева действительно не планировала задерживаться дольше, чем того требовало приготовление ужина. Это отчего-то расстроило. Вообще, мысль, что лично он Еве, в принципе, не нужен, и никаких коварных планов она не вынашивает, была странно неприятной. Шон успел убедить себя и привыкнуть, что все, что она делает, делает исключительно ради и для него.

– Что у нас тут? – произнес Маркус, сунув нос в рабочую зону. – Паста, салат – выглядит съедобно и пахнет неплохо.

Шон достал тарелки и приборы, разложил пасту и поставил большую миску со щипцами на стол. Паста с моллюсками и креветками в винном соусе была потрясающей. Салат простенький, но то что нужно к такому яркому по вкусу блюду. Мороженое приятно размягчилось в холодильники, и шоколад Ева сама натерла. Шон даже подумал, что ее реально неплохо было бы нанять в качестве домработницы. Жаль, что Ева ни за что не согласится. Он украдкой бросил время на часы – десять, время владения ею утекает сквозь пальцы, но он был настолько сыт и добр, что не хотел больше эксплуатировать ее.

Шон достал бренди и сигары. Он был доволен сегодняшним днем. Очень.

– Шон, покончив с мороженым, убрал салфетку Маркус, – по-моему, ты слишком строг со своей домработницей. Готовит она очень даже ничего.

Шон только задумчиво хмыкнул, раскуривая сигару. Он давно перешел на альтернативное курение, но иногда позволял себе старую-добрую дурную привычку. Да, он был строг к Еве, очень строг. Но сегодняшний день и прочие частности, всплывшие в их повторном знакомстве, заставили усомниться, что Ева такое уж зло. Нет, она определенно не белая и пушистая. Ева язвительная, неугомонная, бесит жутко, но она, возможно, только возможно, не дьяволица Лилит. А еще, возможно, что то, что произошло между ними – это какое-то жуткое стечение ошибок и обстоятельств. Шон вспомнил деда. Когда мать Евы вышла из его кабинета, тот ни разу не заговорил об этом происшествии. Шон даже не знал, поверил ли он ему. Поверил ли, что он никого не принуждал. Шон не знал и за разговором не лез, просто был благодарен, что дед не читал нотаций, не обвинял и родителям не рассказал. Да, с Евой вышло странно и сложно, но парадокс в том, что сейчас Шон спокойно курил и абсолютно не боялся, что она выпрыгнет из гардеробной, шокируя отца Эмили. Он просто был уверен, что она такого не сделает, но даже представления не имел, откуда взялась эта уверенность.