Лейк Оливия - Свадебный переполох, или Уроки взаимного приручения

– Ладно, – она поцеловала в щеку Натана, – мне надо в типографию бежать. Позвоню вечером. – Разыграла для всех иллюзию отношений с братом жениха и убежала. И к Натану вопросов меньше, и к ней тоже: у нее есть парень, и на Шона Ева совсем не засматривается.

Уже вечером, на изломе рабочего дня, ей позвонила Джоан, секретарь Шона. Завтра Еву приглашали в «ГлобалКэпитал». Мистер Шон Пристли, видите ли, желает переговорить с ней.

– Как официально! – фыркнула Ева. Странно, почему он не написал или не позвонил лично? Что за вопрос такой? Но спрашивать немедленно не стала: завтра так завтра.

В пять вечера Ева, стуча тонкими шпильками, прошла через роскошный холл «ГлобалКэпитал» – она уже прекрасно здесь ориентировалась, и пропуск ей сделали.

– Мисс Кьяри, добрый вечер, – Джоан поднялась ей навстречу. – Мистер Пристли уже ожидает.

– Здравствуйте, Джоан, не утруждайтесь, я знаю дорогу.

Ева прошла мимо ее стола, вошла в приемную, где уже было пусто – пчелки-трудяги личные помощники уже улетели из улья? Она коротко постучала и вошла.

Шон стоял у окна и смотрел вниз, на город, но обернулся тут же, услышав стук.

– Привет, – поздоровалась Ева, проходя внутрь. – Так официально вызвал меня, что я даже оделась соответствующе, – она демонстративно покрутилась, щеголяя нарядом.

Шон оценил и даже улыбнулся. Ева, как всегда, в своем репертуаре. Черная юбка-карандаш, блузка, туфли – вполне себе деловой стиль, вот только юбка из блестящей кожи, на тонкой блузке огромные серебристые пуговицы, а туфли потрясающего алого цвета тон в тон с крохотной сумочкой. А волосы, да, она убрала в элегантный пучок, открыв тонкую шею. Ева вся была, как броская витрина с эксклюзивными товарами, как вызов скуке, однообразию и даже здравому смыслу. Она была ярче, чем все, кого знал Шон. Ева даже пахла свободой, внутренней, дерзкой.

– Присаживайся, – Шон, поздоровавшись, предложил начать разговор в более комфортном месте – его личной зоне отдыха. Он опустился в удобное мягкое кресло. Ева присела на диван, закинув ногу на ногу и недоверчиво рассматривая печенье, кофейник, приборы.

– Что тебе нужно от меня? – спросила без предисловий.

– Может, кофе?

– Выкладывай давай, а я кофе налью.

– Эмили мне постоянно говорит, насколько ты талантливая: и эскизы создаешь, и шьешь сама, и даже поешь, и вообще, все у тебя получается. Ты ведь могла бы заняться своим бизнесом: магазин или ателье, да даже собственное свадебное агентство. Почему ты работаешь на кого-то, если можешь быть хозяйкой самой себе?

Ева настолько не ожидала, что даже растерялась и от этого стала достаточно откровенной с ним.

– Ты же знаешь, какая конкуренция в малом бизнесе. Для стартапа нужен начальный капитал. Такой, чтобы можно было развернуться и держаться, пока прибыль не появится. У меня такого нет. – Да, все банально: просто нет денег. – Но это пока. Я работаю над этим.

Шон с плохо скрываемой иронией посмотрел на нее.

– Не в этом смысле! – вспыхнула Ева. Она же продажная дешевка, по его мнению, которая зарабатывать может только шантажом и своим телом! Да, она приняла его извинения, но помнила каждое слово. Так Шон думает, а извинения – это просто слова. Ева резко поднялась – все конструктив между ними закончился.

– Да сядь ты! – Шон схватил ее за локоть. Сама что-то придумала – сама обиделась. Он ничего дурного не имел в виду. Но девушка, которая покупает сумочки и туфли по тысяче и пятьсот долларов соответственно, снимает квартиру на Манхэттене, а зарабатывает очень средне, ни на что априори накопить не сможет.

– Пусти, – возмутилась Ева. Он дернул ее на себя, и она благополучно упала ему на колени. – Отпусти! – тут же попыталась подняться.

– Ты сама на меня запрыгнула! – воскликнул Шон, но его руки очень крепко сжимали ее талию.

Ева уперлась ладонями ему в плечи: да как он смеет вообще! И о чем думает? Если кто-то войдет…

– Угомонись! – пресек попытки подняться Шон. – Если это единственная позиция, в которой ты будешь меня слушать, то сиди. – Она замерла. Пусть говорит, только быстро. – Ева, компания может профинансировать твой стартап. Я лично не сомневаюсь, что у тебя все получится.

– Что?! – изумилась она. – Ты хочешь мне помочь?

– Это деловое предложение. Сотрудничество на взаимовыгодных условиях.

– А какие условия?

– Всего одно: ты уйдешь от Натана.

Ах вот оно что! Шон просто-напросто решил подойти с материальной стороны к вопросу об ее устранении. Деньги его стихия, ведь с помощью них можно решить все проблемы. А она, Ева, определенно досадная помеха в его идеальной жизни. А подход какой выбрал! Предложить деньги не лично ей, а на ее мечту. И предложение-то заманчивое! С учетом, что никаких отношений с его братом у Евы нет и быть не может – вообще, отличное! Безвозмездная ссуда. Бери и исчезай с горизонта. Ева ничего не потеряет, кроме собственного достоинства. Она не хотела продаваться ему. Не хотела, чтобы уверенность Шона в скользкости ее натуры окрепла.

– Нет, – ответила она и, не сдержавшись, добавила: – Замужем я буду обеспечена на всю жизнь, и все мои капризы и так оплатит Натан. – Она пробежалась пальцами по плечу Шона: – И ты рядом. Как не потягать тигра за усы!

Ева отыграла на отлично: глаза Шона опасно сузились. Браво!

– Может, мне рассказать ему, что ты из себя представляешь?

– Расскажи. И Эмили тоже расскажи. Трое-четверо – одним больше, одним меньше.

– Ева, почему ты такая язвительная сука?

– А почему ты такой невыносимый кретин?

Она не выдержала и улыбнулась, не отводя от него глаз. Губы Шона тоже дрогнули в ответ. Сколько они так просидели, просто молчали и смотрели друг на друга?.. Ее руки у него на плечах, его – у нее на бедрах. И никто не пытался освободиться. Только настырный телефон вяло запищал сообщением, обрывая молчаливое перемирие.

Ева быстро поднялась и отошла на безопасное расстояние. Шон тоже встал и проверил мобильный.

– Ева, подумай над моим предложением, – сказал, не поднимая головы от экрана.

– И думать здесь нечего! Твои деньги мне не нужны.

Она порылась в сумочке и достала оттуда лист, сложенный вдвое, и ручку. Быстро написала на нем цифру и передала Шону.

– Что это?

– Я задолжала вашей семье, мистер Пристли.

Ева вот прямо сейчас не готова отдать ему деньги, но сделает это, чтобы просто освободиться от этого креста. Сейчас она просто нарисовала чек на десять тысяч долларов, но это пока.

– Зачем? – не понял Шон.

– Чтобы ты отвязался от меня со своей ненавистью и наконец понял, что мне от тебя ничего не нужно!

Шон рассмеялся так звонко и заразительно, что пришло время Еве удивленно смотреть на него. Он стремительно подошел к ней и бросил бумагу обратно в сумочку.

– Мне не нужны от тебя деньги, Ева, – сказал почти ласково. – Я сам готов осыпать тебя ими.

– Если я уйду от Натана, – закончила она.

– Именно.

– Что, недостаточно хороша для семьи Пристли?

«Хороша, даже слишком хороша», – подумал Шон, но сказал:

– Вы не подходите друг другу.

– Это кто сказал? Ты? – Прав был, прав, только думал не про то.

– Я.

– Вот еще! – фыркнула Ева и круто развернулась на каблуках. Но Шон поймал ее ладонь, не позволяя уйти: они еще не договорили.

– Отпусти меня! – она дернулась. – Что за дурная привычка хватать людей за руки!

Он действительно отпустил ее руку и перехватил за талию.

– Ева, я не хочу ссориться, правда. Просто оставь Натана. – Шон уже и сам не знал отчего это стало так важно. Но видеть Еву рядом в качестве девушки или, не дай бог, жены брата, с каждым днем становилось просто невыносимо.

– Ни за что! Я буду рядом и стану твоим самым страшным кошмаром!

– Да уж, страшным, – подтвердил он, однако улыбка была печальной, а не насмешливой.

Но Ева обиженно оттолкнула его. Она, значит, еще и уродина.

– Да пошел ты! – развернулась и выбежала из кабинета.

А Шон остался один, в облаке ее пленительных ягодных духов и с жесткой ломкой во всем теле. Какое-то чужеродное патологическое желание касаться ее – просто наотмашь било в голову. Шон отдавал себе отчет, что отношения, сложившиеся с его свадебным агентом, вышли за рамки дозволенного. Они в принципе не были в границах приличий, потому что этих самых приличий между ним и Евой никогда не было. Но сейчас… Шон резко взлохматил волосы. Черт возьми, он что, запал на Еву Кьяри? На Еву! Да как такое вообще может быть?! Она же аферистка! Она сама призналась, что с Натаном из-за денег, ну и чтобы самому Шону досадить, конечно. А он-то уже начал пересматривать к ней отношение, оправдывать даже тот поступок ее матери. А Ева смотрит на его семью все с тем же материальным расчетом. Но вопреки всем знаниям о ее продажной натуре, его как магнитом к ней тянет. Его, мужчину, который через три недели женится на самом прекрасном человеке на свете. Им хорошо с Эмили! Они понимают друг друга! Они идеально подходят друг другу!

Шон провел руками по лицу, сбрасывая паутину, которой его опутала Ева. Паучиха, чертова! Как же вырвать ее из головы? Сидит в нем, как шип, как заноза, и воспалением по организму… Все, кажется, он заболел. Но как вылечиться-то?..

***

Ева приехала домой, влетела в квартиру и, достав телефон, швырнула сумку в стену. Она вернет ему деньги и закроет эту тему навсегда. Признаться, она никогда не мечтала швырнуть эти десять тысяч ему в лицо и тихо-мирно вернуть тоже не хотела. Потому что лично она лично у него ничего не брала, но слова, как кости, уже брошены на стол. Она вернет эти деньги! И неважно, что это весь ее процент за свадьбу Пристли-Хоук, то что она заработает на этом проекте. За квартиру есть, чем платить; с голода Ева тоже не умрет, да и за другие мероприятия скоро придут комиссионные. Бар-мицва Гольденблатов!

Ева знала реквизиты его карты – сохранила на всякий случай. Спасибо Мэнни. Так: она сделала перевод и в назначении платежа большими буквами написала:

ПОДАВИСЬ!!!

Как только платеж улетел в обработку, Еву отпустило, словно она перегорела, словно зарядка доработала до конца. Осталось только упасть на пол и плакать, чтобы очиститься от негатива. И, кстати, из-за комиссии с десяти тысяч тоже можно поплакать.

На следующий день, ближе к вечеру, ей прилетело сообщение о поступлении на счет. Ева открыла мобильный банк и зависла: десять тысяч вернулись. И приписка тоже была:

Сама давись!

Нет, уж пусть забирает. В назначении платежа:

Кретин несносный!

В полдень следующего дня ситуация повторилась, только приписка другая:

Сука неугомонная.

И точка. Все, Ева не стала повторять. Эта борьба съедает ее. Не хочет забирать – пускай, главное, чтобы отстал от нее. Скорее бы свадьба: проведет ее и уйдет из жизни этой семьи. Хватит.

Эмили стояла в центре мастерской Майкла Вурса, сияя, как самый драгоценный камень. Сначала они съездили в салон красоты – сделали прическу и свадебный макияж, – затем приехали на финальную примерку. Платье было готово на девяносто процентов – остались сущие пустяки!

– Курочка моя, твой жених увидит тебя и влюбится снова.

Ева согласно кивнула. Это действительно так. Эмили выглядела изумительно. Самая утонченная и роскошная невеста этого года! Уж Ева толк в этом знала: она не просто листала журналы и изучала тренды свадебной моды, она видела невест и их наряды. И образ мисс Эмили Хоук – безукоризнен!

Ева расправила нитку кремового жемчуга и аккуратно надела на невесту – вообще, улет! Она не могла поверить, что платье, которое она создала – на бумаге и в 3-d эскизе – сейчас перед ней. Смогла бы она повторить работу Майкла? Сложно сказать. У него многолетний опыт, но в любом случае для нее – это успех!

– Майкл, ты просто золото! – воскликнула Эмили довольно. – Ева, если бы не ты, этого чуда просто не случилось бы! Ты такая умница. Все у тебя в руках горит. Талантище!

– Она права, курочка, – Майкл обнял Еву за плечи. – Ты первый модельер, с кем мне было легко работать!

– Наверное, потому что я не модельер, – улыбнулась она.

– Как раз об этом: ты ведь обожаешь «Прада»?

– Да! – воскликнула Ева, но тут же добавила: – Но и твои вещи очень люблю.

Все рассмеялись, а Майкл благосклонно кивнул: это само собой разумеется!

– Об этом пока никто не знает, но Раф Симонс назначен вторым креативным директором в «Прада».