— Уравниваю, — произнес он, потянувшись за фишками. — И поднимаю еще на пять тысяч.

Ход перешел к третьему участнику игры, Артуру Рэнсому, состоятельному адвокату, чьим единственным клиентом являлась его собственная богатая племянница. Но мистер Рэнсом, добродушный и румяный уроженец Миссисипи, поднимать ставку не стал.

— Играю, — сказал он.

А Кристиан снова поднял ставки — еще на десять тысяч долларов. После чего Хайрам проворчал:

— Должно быть, у вас чертовски хорошие карты, ваша светлость. — Он в задумчивости постукивал пальцами по своей стопке фишек, значительно уменьшившейся с начала вечера.

Кристиан лишь уклончиво пожал плечами.

— Не думаю, что вы сможете вытянуть из этого парня хоть слово, Хайрам, — заметил мистер Рэнсом. — Эти англичане холодны как лед. Поверьте мне, уж я-то знаю, — добавил он с гримасой и бросил на стол свои карты. — Сбрасываю.

Хайрам выпрямился на своем стуле.

— Может быть, вы и правы, Артур, но у меня тоже неплохая игра. Вообще-то, ваша светлость, — он снова обратился к Кристиану, — я полагаю, что мои карты лучше ваших. Уравниваю. И поднимаю еще на десять тысяч.

Кристиан знал, что выигрыш у него в кармане. Ему оставалось лишь открыть карты, но он медлил, помня о том, что сегодня надеялся на нечто большее, чем просто партия в покер. Не все бывают в настроении говорить о делах после проигрыша — а он ведь пришел сюда именно из-за дела. Может быть, ему стоило бы еще раньше сбросить карты и позволить Хайраму выиграть?

Кристиан прекрасно разбирался в людях, поэтому не сомневался: Хайрам не из тех людей, кто готов легко примириться с проигрышем.

— Покажите свои карты, — сказал он, уравнивая ставку.

— Четыре туза, — сказал коммерсант, ухмыляясь. И выложил на стол еще три туза.

Но его триумф оказался недолгим.

— Стрит-флеш. — Кристиан выложил свои карты. — Королева, видите?

Несколько мгновений Хайрам в изумлении таращился на карты. Затем, к облегчению Кристиана, рассмеялся:

— Четыре туза — это лучшая комбинация в моей жизни, и я все равно не выиграл!

Все еще смеясь, Хайрам откинулся на спинку стула, покачивая головой в искреннем недоумении.

— Вы просто удачливый сукин сын, ваша светлость.

Но Кристиан знал, что одной лишь удачи в картах недостаточно. Из-за огромных долгов, которые успел наделать перед смертью его расточительный старший братец, он не только стал новым герцогом Скарборо, но и обзавелся необходимостью найти более прибыльный и стабильный доход, нежели игра в карты. Какая ирония! Братца Эндрю продолжали считать хорошим сыном даже после того, как братец умудрился превратить в ничто целое состояние, в то время как он, Кристиан, годами живший на карточные выигрыши, до сих пор оставался для своей семьи паршивой овцой.

Однако теперь он стал герцогом. И он больше не мог позволить себе день и ночь играть. Кристиан прибыл в Америку с единственной целью — завести связи с людьми, знавшими, как заработать деньги. И он был готов предложить взамен свои собственные связи в Британии, что, по его мнению, сулило немалые выгоды обеим сторонам. А накануне он был представлен Хайраму одним общим знакомым и теперь собирался провести весьма успешный вечер.

— Вскоре вы снова обнаружите эти деньги в своем кармане, мистер Берк, — сказал герцог, выкладывая перед американцем выигранные им фишки. — Если позволите мне купить паи в вашей новой трансатлантической телефонной компании.

— Но откуда вам известно об этом? Эти паи еще не были выставлены на продажу.

Кристиан улыбнулся:

— У меня уже есть здесь кое-какие связи, мистер Берк.

— Вы имеете в виду вашу сестру? Кажется, она была замужем за Роджером Шоу, за архитектором, не так ли?

— Да, именно так. И ей удается узнавать все последние нью-йоркские новости. Хотя теперь она вдова и большую часть времени проводит в Париже.

Коммерсант закивал и тут же спросил:

— А сейчас она здесь? — Он пристально взглянул на собеседника. — И если так, то она, должно быть, уже расписала все ваши визиты по дням.

Кристиан помолчал. Затем, взвешивая каждое слово, ответил:

— По правде говоря, моей главной целью в Нью-Йорке являются деловые встречи, а не светские.

Хайрам с улыбкой кивнул:

— Да, понимаю. Но сегодня, когда вы приняли мое приглашение сыграть, я надеялся…

Он не закончил, но в этом и не было нужды. Кристиан и без того знал, на что надеялся Хайрам Берк. Однако его интересовали только трансатлантические телефонные линии, а не брак с дочерью миллионера.

— Увы, в мои планы входит только налаживание связей, мистер Берк. И возможно, поиски стоящих международных инвестиций. Ваша новая компания кажется весьма интересной в этом смысле. Она представляется мне как нельзя более подходящей для капиталовложений.

— Так и есть, — согласился Хайрам. — Но только для правильного человека, ваша светлость.

Намек был очевиден. И все же Кристиан, хотя и не намеревался обеспечивать дочь Хайрама титулом герцогини, все же надеялся, что сможет стать коммерческим партнером миллионера.

Герцог уже собрался сообщить Хайраму, что вовсе не собирается становиться его зятем, но тут вдруг раздался знакомый голос.

— Снова за карточным столом, дю Кейн? — Вновь прибывший обладал безупречным британским произношением. — Впрочем, я не удивлен.

Кристиан поднял голову и невольно вздохнул, увидев графа Рамсфорда. Они когда-то вместе учились в Итоне, а затем — в Оксфорде. И оба оказались на американском континенте в одно и то же время, однако на этом сходство между ними заканчивалось.

Темноволосый потомок норманнских дворян и ирландских крестьян, Кристиан обладал крайне язвительным чувством юмора при полном отсутствии почтения по отношению к своему титулу. Во многом он все еще оставался необузданным юнцом, хотя и был уже взрослым мужчиной — морщинки в уголках его глаз свидетельствовали о долгих ночах за картами и виски, быть может, слишком долгих.

Более непохожего на него человека, нежели Рамсфорд, невозможно было даже представить. Правильные черты лица, светло-зеленые глаза и светлые волосы делали бы графа весьма привлекательным, если бы не безвольный подбородок. И еще — постоянная самодовольная улыбочка, всегда ужасно раздражавшая Кристиана.

Впрочем, он знал, что Рамсфорд был о нем столь же невысокого мнения, и потому эти двое по молчаливому соглашению всегда стремились — по возможности — избегать друг друга. Это было не так уж сложно, так как Кристиан испытывал отвращение к светским знакомым Рамсфорда. Однако он никак не предполагал, что может встретить графа здесь, в нью-йоркском игорном клубе. И теперь ему оставалось только одно — стараться быть вежливым.

— Да это же старина Рамми! — воскликнул он, улыбнувшись и придав себе беспечный вид. — Как же тесен этот мир!

— Мое почтение, дю Кейн. — Рамсфорд поклонился старому знакомому, затем повернулся к другим джентльменам, и Кристиану показалось, что при виде Рэнсома на лице графа промелькнуло изумление. — Добрый вечер, Артур, — любезно произнес он.

— Добрый вечер, лорд Рамсфорд, — отозвался адвокат. Взглянув на Кристиана, он пробормотал: — Так, значит, вы, двое британцев, знакомы?

— Со школьных лет, — объяснил Кристиан. — Итон и Оксфорд, знаете ли… Мы гребли в одной команде. Много лет прошло с тех пор, верно, Рамми? Однако странно встретить тебя именно здесь…

Граф усмехнулся и проговорил:

— Последний раз мы встречались на Дерби. Ты поставил немалую сумму на аутсайдера, насколько я помню. Знаешь, любопытно… Каждый раз, когда я вижу тебя, ты играешь, дю Кейн. — Он издал легкий смешок.

Кристиан стал герцогом совсем недавно, и его еще часто называли по фамилии, но он обычно оставлял без внимания эту ошибку, поскольку ему было совершенно наплевать на этикет. Однако сейчас он вдруг вспомнил школьные дни, когда Рамми, как и многие другие, принижал его за французскую фамилию, за наличие ирландских корней и за то, что он был всего лишь вторым сыном герцога. Криво усмехнувшись, Кристиан проговорил:

— Теперь можешь называть меня Скарборо, старина. Вернее — герцогом Скарборо.

Лицо графа исказилось гримасой, и он пробормотал:

— Да-да, разумеется… Прошу прощения, Скарборо. И примите мои соболезнования по поводу кончины вашего брата. Должно быть, вы… — Граф окинул взглядом покерный стол. — Должно быть, вы убиты горем.

Кристиану удалось сохранить на лице любезное выражение.

— Да, в немалой степени.

— Итак… — Хайрам повернулся к Рамсфорду. — Что же привело вас сегодня в город? Празднуете, не так ли?

— Празднуете? — повторил Кристиан. — А по какому случаю праздник?

Все взглянули на него с удивлением.

— Разве вы не знаете? — спросил Хайрам. — Лорд Рамсфорд обручился с мисс Аннабел Уитон. — Он указал на Рэнсома. — С племянницей Артура.

— Ах да, конечно, — кивнул Кристиан. Он вспомнил, что сестра писала о помолвке Рамсфорда, однако это событие не показалось ему хоть сколько-нибудь интересной новостью. Озадачило лишь то, что какая-то молодая девушка могла согласиться провести всю жизнь с таким бедным недоумком, как Рамми. Кроме того, его заинтересовало отсутствие видимого энтузиазма со стороны графа в связи со столь знаменательным событием.

Кристиан повернулся к нему и отсалютовал своим стаканом.

— Мои поздравления, Рамсфорд. — Он сделал изрядный глоток виски. — За тебя и мисс Уитон.

Артур Рэнсом поспешно вскочил на ноги.

— Мне нужно выпить, — пробормотал он, направляясь к бару в другом конце помещения.

Воцарилась напряженная тишина, которую никто не решался нарушить. Наконец Хайрам откашлялся и, поднявшись, проговорил:

— Мне и самому не помешало бы пропустить еще стаканчик. — Он похлопал Кристиана по плечу. — Что же касается этих паев, ваша светлость, то мы с женой и дочерью приезжаем в Англию в мае. Может быть, тогда и обсудим этот вопрос.

— Да, конечно, — вежливо ответил Кристиан.

Но, глядя вслед Хайраму, герцог подумал о том, что обсуждать им будет нечего — и не только из-за того, что он избегал Лондона во время сезона. Главной причиной было то, что эти паи, очевидно, предназначались исключительно для будущего мужа Фанни, дочери Хайрама, а такую сделку Кристиан заключать не собирался.

Он взял свой стакан, сделал еще глоток и повернулся к Рамсфорду — тот по какой-то причине предпочел задержаться.

— Не желаешь ли присоединиться к игре, Рамсфорд? — предложил Кристиан исключительно из вежливости. И испытал огромное облегчение, когда граф отказался.

— Благодарю, нет, — откликнулся тот со скупой улыбкой. — Боюсь, я не похож на тебя. У меня нет ни малейших склонностей к игре.

Кристиан не мог не рассмеяться, услышав такое.

— Тогда что же ты делаешь в этом клубе?

Рамсфорд бросил взгляд в сторону бара, где стояли Артур и Хайрам, а потом, к удивлению Кристиана, подался к нему поближе.

— Здесь есть… и другие развлечения, Скарборо, — пробормотал граф, подняв глаза к потолку. И тотчас же к его бледным щекам прилил румянец, а на губах заиграла самонадеянная улыбочка.

Герцог взглянул на него с удивлением. Да, конечно, он и сам не был святым. Но идти к проститутке накануне собственной свадьбы… Это показалось возмутительным даже ему, Кристиану, чье отношение к институту брака было крайне прохладным.

Возможно, он был не лучшим из мужей, но он все же хранил верность супруге, хотя и сомневался, что Эви утешил бы этот факт, если бы она была жива.

При мысли о жене у Кристиана пересохло в горле, и он сделал еще глоток виски. Заставив себя улыбнуться, проговорил:

— Так вот почему ты здесь… — Герцог подмигнул собеседнику и добавил: — Это — последний раз перед важным событием?

Рамсфорд усмехнулся и подмигнул в ответ:

— Я не говорил, что это последний раз.

Оба рассмеялись — как мужчины, прекрасно понимающие друг друга. И в тот же миг Рамсфорд развернулся и зашагал к выходу.

— Некоторые люди никогда не изменятся, — пробормотал Кристиан, глядя, как граф, покосившись на Артура, выскользнул из комнаты, чтобы отправиться к проституткам на верхнем этаже. — Прошло столько лет, а он остался все тем же ублюдком.

И тут он вдруг почувствовал, что ему жаль эту девушку, невесту графа. Кристиан ничего не знал о мисс Уитон, но единственный вывод, к которому он мог прийти, напрашивался сам собой: наверняка невеста походила на Консуэло Вандербильт — такая же робкая и наивная, вынужденная выйти за Рамми под напором матери-янки, ибо не нашла в себе решимости отказать.


— Джентльмены, я должна извиниться за вторжение в ваш кабинет, но я совершенно сбита с толку, — проговорила Аннабел сладким, как сахар, голоском, отчего ее миссисипский акцент показался еще более резким.