– Марь Сильна, – кинулась к старушке, – это он принес?!

– Не-а, – та поправила очки и пригляделась к цветам более внимательно. – Не-а, цветочков при нем не было, только портфель, а такой букетище туда не вместится.

– Понятно, – сникла я, возвращаясь в подъезд. Хоть ничего мне было не понятно.

Я открыла квартиру и сразу поняла, что Данила сюда не заходил. Запах его парфюма я уловила на лестничной клетке, но ни в комнате, ни в коридоре его не было. Что-что, а уж аромат любимого мужчины я поймаю на неимоверном расстоянии, словно от этого зависит моя жизнь. Получалось, что Данила остановился возле нашей квартиры, увидел букет и повернул обратно. Я схватила цветы и принялась их потрошить. Зря, было достаточно просто повернуть блестящую упаковку другой стороной, оттуда немым укором свешивалась карточка.

– «С праздником от Сережи Колесникова», – гласила корявая надпись на карточке. – Кто такой Сережа Колесников? – изумилась я. – И почему он дарит мне цветы? Сергея я знаю только одного, но у него фамилия Басов. Басов! Серж! Он же Сергей, он же Сережа?! Данила не знал его фамилии и подумал, что цветы от Басова?! Он подумал, что у меня до сих пор с ним отношения?! Как глупо. Боже, как глупо. Этот букет попал в мою дверь случайно! Мне никто не дарил цветы эти два месяца, никто.

Первым порывом было позвонить Даниле и обо всем рассказать. Но получится, что я начну оправдываться. А может получиться, что он не захочет меня выслушать, все заранее решив и обдумав. Так вот почему у него было такое надменно-сосредоточенное лицо. Он возвращался, подумав про меня и Сержа. Но зачем-то же он приходил! Не стоит обольщаться, строго я сказала себе, он приходил за свежей рубашкой. Нонне надоело стирать те пять, что Данила прихватил с собой, и он решил… Ах, знать бы, что он решил на самом деле.

Я развернула букет, довольно скромный даже по моим меркам. Хризантемы с астрами, больше ничего. Скорее всего, Сережа Колесников ошибся, и этот букет должен радовать другую девушку. Кто у нас на площадке одинокая девушка, кроме меня? Точно! Валентина из соседней квартиры. Я взяла букет и позвонила к ней в дверь.

– Эля, – обрадовалась она, – что цветы не понравились?! Хочешь, я тебе их на гладиолусы поменяю?

– Что? – не понимала я.

– Сегодня первое сентября, – ущипнула меня за руку Валя. – Я и Марь Сильне три розы подарила, но они вот-вот зачахнут. Пусть порадуется старушка.

– А-а-а, – протянула я, – нет, не надо гладиолусов, – и уткнулась в букет. – Мне эти очень нравятся. Я зашла сказать спасибо. Спасибо, Валюш.

– Пожалуйста, Эля. Мне ведь столько дарят, что ставить некуда.

– Ну, да, – кивнула я, отступая к себе.

Вспомнила, ведь Валентина учительница младших классов, а младшие школьники в отличие от старшеклассников приходят на первый день занятий обязательно с цветами. И домой учительница несет огромную охапку цветов, половину из которых раздает в учительской менее удачливым коллегам.

– Этот букет от Сережи Колесникова, – брякнула я.

– Сережа очень хороший мальчик, – улыбнулась Валентина.

Я поняла, что она его ценит и без букета.

– Эля, чаю выпьем?

– В другой раз, Валюш, – прижав руку к сердцу, отказалась я. – Цветы нужно поставить в воду.

– Добавь еще таблетку аспирина, тогда раскроются и бутоны, – посоветовала Валя.

Я кивнула и исчезла вместе с букетом в своей квартире. В любом случае цветы не виноваты, что думают об их происхождении люди. Нашла вазу, – Данила подарил мне ее на Восьмое марта, такую пронзительно-нежную в форме длинного сосуда серебристо-белого цвета. Букет в ней заиграл новыми красками. Пусть стоит на столе, решила я. Сережа Колесников действительно хороший мальчик, комната стала значительно уютней с цветами. И мне с ними стало уютнее. И веселее.

Получается, что Данила меня все еще ревнует! Ревнует, значит, любит? Как бы узнать, зачем он сегодня приходил. И ключи от нашей квартиры все еще у него. И замки я не поменяла. И не поменяю никогда. Я схватила со стола вазу с цветами и закружилась с нею по комнате.


На ночь глядя ко мне приехала Лиля. С замиранием сердца я двигалась по направлению входной двери, коря себя за то, что облачилась в хлопковую пижаму, а не в соблазнительные кружева, когда пришло осознание того, что это не Данила. У Данилы есть ключи.

– Это я, – влетела моя коллега. – Уф, хорошо, что ты не спишь! У меня к тебе така-а-ая больша-а-ая просьба!

– Лиля, нет, – отрезала я. – Завтра с утра мне понадобится свободное время. Районный гинеколог принимает по вторникам…

– Ты что, – изумилась она, – беременна?!

– Как ты догадалась, – поморщилась я.

– О, Элечка, – она схватила меня за руку, – у меня есть знакомый доктор в абортарии…

– С чего ты взяла, что я хочу делать аборт?!

– А разве нет? – удивилась Лиля, – после того как Данила тебя бросил, полагаю, не остается иного выхода. Ты что, хочешь одна воспитывать ребенка?! А как же мы с Артемом?! А на что ты будешь жить?!

Она забыла, зачем приехала, и забросала меня вопросами. Пришлось пригласить ее на кухню и в двух словах открыть великую тайну, о которой я ненароком проболталась. Лиля заняла однозначную позицию – избавиться от ребенка незамедлительно, иначе я искалечу себе и без того не слишком счастливую жизнь. А так вновь появится возможность обзавестись новым кавалером. Кому я буду нужна с хвостом-то?

– Твой бывший знает? – поинтересовалась Лиля. – Нет?! Ты, милая, с дуба что ли свалилась и головой ударилась?! Обязательно поставь его в известность! Пусть и он возьмет на себя часть ответственности за аборт.

– Не могу его видеть и не хочу ему звонить, – призналась я.

– Нет ничего проще, – пожала Лилька плечами, – отправь ему письмо по электронке или набей эсэмэску. Слушай, я с тобой совсем закрутилась! Я ведь хотела попросить у тебя машину на пару часов.

Лиля собиралась шпионить за Сержем, с которым продолжала крутить роман. Он знал, на какой машине она передвигается по городу, возможно, помнил и мою, но Лиля была уверена, что все, связанное со мной он уже давно забыл. Вот гад! А мой Данила все еще прекрасно помнил. И был из-за этого гада все еще не моим. Я дала Лиле ключи от машины, пусть развлекается, пока свободна, – шпионит за своим любовником. Она чмокнула меня и побежала вниз, пообещав заехать за мной на работу на моей машине.

Я поймала себя на том, что большей частью стала думать и говорить «мой», «моя», «мое», а ведь совсем недавно чаще всего употребляла слово «наше».

Расклад сегодняшнего дня печалил. Я узнала, что беременна, и никто из близких и друзей не советовал оставлять ребенка. Никто. Лиля была права, я сама это чувствовала подспудно, Данила должен знать о моей беременности. И я набила ему эсэмэску: «Я беременна».

Несмотря на поздний вечер, почти ночь, ответ пришел сразу: «От кого?» Я обалдело перечитала ее несколько раз, но смысл не изменился.

– Сволочь ты, Данька, – прошептала я сквозь слезы, выключила телефон и отправилась пить валерьянку.

Глава 7

«Фиона

Эдельвейс, не все так плохо, как тебе кажется. То, что муж ушел жить к маме, а не к лучшей подруге, вселяет надежду на то, что он вернется.


Максима

Пусть катится! Если ты не инвалид без рук и ног, найдешь себе другого.


Сноу

Клин клином вышибают. Эдельвейс, тоже уйди к кому-нибудь жить.


Агата

Я бы его больше на порог не пустила. Это ж надо, уйти к такому врагу! Свекруха теперь обратно его ни за что не отпустит!


Фиона

Девочки, так нельзя. Эдельвейс не должна поддаваться на провокации. Если она любит своего мужа, то сердце подскажет, как поступить правильно.


Максима

Ага, пока она будет подсказок дожидаться, свекруха себе другую невестку найдет, воспользовавшись моментом.


Фиона

Время – лучший лекарь. Нужно найти в себе силы трезво во всем разобраться.


Максима

Девочки, а я бы напилась, пошла к ним и такой скандалище закатила, мама, не горюй!


Фиона

Эдельвейс, успокойся, подожди, пока страсти улягутся, и позвони ему. Вы же любили друг друга. Не может такого быть, чтобы любовь закончилась в одночасье.


Эдельвейс

Я отправила ему эсэмэску о том, что беременна.


Агата

Беременна?! Какой ужас!


Фиона

Агата, почему ужас? Дети – это наше все.


Агата

Потому что он ушел к маме и вряд ли вернется. Мужчины не бумеранги, от своих мам не возвращаются. Там их так обрабатывают, как в застенках НКВД.


Фиона

Эдельвейс, это здорово, что ты ждешь ребенка!


Максима

От кого, если не секрет?


Эдельвейс

Вот он тоже спросил: «От кого?»


Максима

Подлец!


Агата

Нет, девочки, надо же! Еще сомневается! А точно от него?


Эдельвейс

От кого же еще? У меня больше никого не было и не будет.


Максима

Не хнычь, детка, и не зарекайся. Все будет хорошо. Срок небольшой?


Эдельвейс

Около двух месяцев.


Максима

Тогда у тебя еще есть время, чтобы найти ребенку отца. Прошерсти по своим знакомым.


Агата

Лучше сделай аборт. Страшно одной сегодня ребенка воспитывать, если некому больше взять вас на содержание.


Максима

Наконец-то Фиона ушла с форума. Нет, безусловно, она девушка умная и понимающая, но какая-то слишком уж правильная. Я тебе, Эдельвейс, советую не ждать, а начать действовать. Тут два варианта развития событий: если оставляешь ребенка, то ищешь ему отца. Или избавляешься от ребенка. Третьего не дано, если, конечно, ты не полная дура.


Эдельвейс

Дурой оказаться очень не хочется. Но аборт делать тоже не хочу.


Сноу

Ох, девочки, пусть она сама решает, что лучше.


Максима

Снежная наша, что она в таком состоянии может сама решить?! Эдельвейс, срочно ищи мужика! Потом скажешь ему, что родила семимесячного. Вот только не надо тут трепаться о том, что это некрасиво и неправильно. Это честный и принципиальный разговор о свекрухах и обо всем, что с ними связано. Кстати, свекруха что говорит? В абортарий посылает?


Эдельвейс

Она ничего не знает.


Максима

Так скажи ей! И заяви, что сделаешь анализ на ДНК! Пусть хоть одну ночку не сомкнет глаз.


Сноу

И все-таки, я за то, чтобы она сама решила, что делать.


Агата

Голосовать не будем. Она и так сама решит. Да, Эдельвейс?


Эдельвейс

Спасибо, девочки, вы мне помогли. Поговорила с вами – и стало легче. Пойду работать.


Максима

Не теряйся. Если что, мы с тобой. Вмиг материализуемся и твоей свекрухе морду лица начистим.


Сноу

Ей-то зачем? Это муж сомневается.


Максима

Обоим, чтобы неповадно было сомневаться».


Я улыбнулась и закрыла страничку Интернета. Но передо мной возникли образы собеседниц. Максима такая бойкая, решительно настроенная девчонка. Сноу-снежная напомнила мне вечно сомневающуюся Капитолину. Агата характером похожа на Лильку, но Пономарева чаще лезет напролом. Вот никого, схожего с Фионой, я не знаю. В моей жизни именно Фионы не хватает, чтобы рассуждать вполне логично и здраво. Жаль, что ничего не написала Станислава Игоревна, закоренелая свекруха, изредка заглядывающая на форум. Мне было интересно знать ее мнение.

Девочки, безусловно, правы, каждая по-своему. Сидеть, сложа руки, в любом случае я не стану, характер не тот. Начну пороть горячку, и никто меня не остановит. Разве что Данила, но к нему я обращусь только в самый последний момент, когда буду умирать от горя и любви. Я скажу ему, что он порядочная сволочь! Да-да, именно так и есть, сволочь и порядочная. Если он смог усомниться в моей порядочности и честности! Скажу ему, что любила только его и хотела…

Слезы посыпались из глаз, как вода из решета. Я прекратила думать о Даниле и начала активно махать перед лицом руками. Не хватает того, что меня застукают на рабочем месте красноглазую и сопливую. Я профессионал, а профи никогда не плачут.

– Нет, это ж надо «От кого?», – всхлипнула я и вскочила со стула.