Джейсон склонился над письмом.

— «Но более всего, — прочел он, — требуются терпение и настойчивость. Иногда начинает казаться, что то, чего вы добились сегодня, забыто назавтра, и все приходится начинать сызнова. Помните, что труд не пропадает понапрасну. Вы должны стоять на своем. Это похоже на тяжкое бремя».

— Я думаю, что так оно и есть, — согласилась Каролин, — но как радостно, когда видишь у Лорел хотя бы крохотный прогресс. Ты можешь себе представить, как я гордилась ею, когда на днях она протянула свою чашку няне и сказала: «Еще». Теперь она сама может надевать свою сорочку и панталоны. Присцилла делает сейчас для нее тряпицу, на которой будут нашиты пуговицы различных размеров и сделаны различные петли, так что мы сможем тренироваться застегивать и расстегивать их. У мисс Карлайл тоже есть свои соображения на этот счет. Она предложила сшить для Лорел несколько простых платьев с широкими рукавами и большими пуговицами. Тогда Лорел будет гораздо легче одеваться. Тогда я смогу учить ее одеваться.

Джейсон сжал ее руку и нехотя отпустил.

— Если хочешь, пригласи ее. Я не стану возражать против того, что для Лорел может оказаться полезным, и ты это знаешь. Даже если она ничего не сможет сделать для Лорел, достаточно уже того, что она зажгла этот огонь в твоих глазах.

— Вот и хорошо. Я приглашу ее, пусть приезжает, как только сможет.

— Решено.

Каролин импульсивно склонилась и поцеловала его в щеку, потом круто повернулась и вышла из кабинета. Иногда Каролин думала, что не сможет оставить этот дом и перенести разлуку с Джейсоном и Лорел. Если она сумеет устроить приезд мисс Карлайл, то по крайней мере она будет спокойна, что сделала максимум возможного для девочки и ее отца. Она будет знать, что не только брала, но и давала что-то взамен.

Каролин не стала медлить с ответом. Она тотчас набросала записку Люси Карлайл, в которой поблагодарила за письмо и пообещала непременно зайти к ней в школу, когда в другой раз будет в Лондоне. Свое краткое послание она закончила сердечным приглашением в Браутон-Курт в любое удобное для мисс Карлайл время, предложив в качестве возможной даты ближайший конец недели. А чтобы мисс Карлайл не беспокоилась о стоимости проезда или ей не пришлось, поступаясь своей гордостью, позволить Каролин оплатить ее билеты, Каролин добавила, что экипаж Браутонов будет в полном ее распоряжении и сможет доставить мисс Карлайл из Лондона в Браутон-Курт и обратно. Она отдала письмо Джейсону, чтобы тот оплатил его, и тотчас отправила, надеясь, что Люси Карлайл сможет приехать в предварительно назначенный ею день. Ей очень хотелось познакомиться с этой женщиной и поговорить с ней. Если бы у нее все получилось, как она задумала, она бы узнала, сумеет ли мисс Карлайл помочь Лорел в развитии. Тогда, покидая ребенка, она не будет чувствовать за собой вины, а только печаль.

Последующие несколько дней были для Каролин самыми приятными в жизни, если не считать тоски по отцу. Каждый день выезжали они с Джейсоном верхом, и однажды он даже взял ее с собой для инспекции полей, они говорили о разных арендаторах, об урожае и о его любви к земле. Третий день их пребывания в Браутон-Курт после возвращения из Озерного края подходил к концу.

Закат был ясным и не по сезону теплым. Хотя стоял уже декабрь, воздух был не прохладнее, чем ранней осенью. Рождество в Браутон-Курт отметят уже без нее, думала Каролин и постаралась как можно быстрее избавиться от этой предательской мысли. Она уедет тогда, когда решила: больше не может быть никаких предлогов и отговорок. Нельзя допускать в голову мысли о будущем или о тех событиях, которые будут происходить здесь в ее отсутствие, нужно думать только о настоящем, о сегодняшнем дне. А сегодня был отличный день для пикника!

Она не знала, как возникла эта идея, но чем больше она об этом думала, тем больше она ей нравилась.

Сначала она сообщила о своих планах кухарке, а потом отправилась в детскую, чтобы собрать Лорел. Они встретили Джейсона, когда уже уезжали, и он тотчас же вызвался составить им компанию. Сэр Браутон шагнул в маленькую повозку, запряженную пони, и уселся, согнув свои длинные ноги. Каролин и Лорел, зашлись от смеха. Они подъехали к Кузнечному озеру и расстелили возле него одеяло.

Еда была превосходной, воздух согрет солнцем, и все было пронизано жизнерадостным веселым настроением. Каролин показывала Лорел различные формы жизни, которыми изобиловали окрестности пруда. Девочка просто задыхалась от восторга, замечая серебряную спину рыбы, мелькнувшую у поверхности воды, хохотала и хлопала в ладоши при виде ковыляющих куропаток и громко вскрикивала, когда зимородок стремительно нырял в воду. К моменту возвращения в Браутон-Курт волосы ее были растрепаны от ветра, одежда кое-где запачкана землей и помята. Но все они решили, что хотя очень устали, но просто замечательно провели время. Одного взгляда на сияющее лицо Лорел было достаточно, чтобы понять то, что она не могла выразить словами.

Джейсон и Каролин оставили Лорел в детской на попечение Бонни, которая тотчас начала сокрушаться по поводу неопрятного вида ребенка и быстро стала готовить ее для ванной. Джейсон взял Каролин за руку, и они спустились к себе в комнату.

Джейсон горестным взглядом окинул свою одежду: брюки на бедре, там, где его зацепил колючий ежевичный куст во время буйной игры в пятнашки, были слегка порваны. К куртке, оттого что он возился с Лорел на земле, пристали кусочки травы и грязи.

— Думаю, что ванна и смена одежды мне тоже не помешают.

Каролин улыбнулась, и ее голубые глаза потемнели от ожидания.

— Вы позволите мне быть вашим камердинером, милорд?

— Ничего лучше пожелать я бы не мог.

Она стала помогать ему раздеваться, то игриво, то соблазнительно расстегивая пуговицы на его одежде и стягивая ее с тела. Пока она трудилась, его руки неустанно исследовали плавные линии ее фигуры, и время от времени он останавливал ее и принимался целовать губы, шею, лицо. Когда он остался совершенно голый, Каролин было направилась к его гардеробу, чтобы вытащить свежую одежду, но он удержал ее.

— Тебе не кажется, что пора поменяться ролями?

Каролин не ответила, а только улыбнулась. Джейсон по очереди снял все вещи и отнес ее на огромную кровать с высоким балдахином. Там они долго и лениво предавались прелестям любви, одновременно достигнув высшего наслаждения радости.

Они лежали в объятиях друг друга, расслабившиеся и удовлетворенные, тихо разговаривали, смеялись, в то время как их руки, медленно скользя, продолжали дарить друг другу, нежные ласки. Каролин старалась получше запечатлеть это мгновение в своей памяти, чтобы, когда она покинет Браутон-Курт, ей было о чем вспомнить, что лелеять. Мир ее вдруг стал серым и пустым. Джейсон зевнул и вытянулся.

— Мне нужно посмотреть кое-какие счета в кабинете.

Каролин разочарованно надула губы, а Джейсон рассмеялся, потом, склонившись над ней, поцеловал эти очаровательно скривившиеся губки.

— Мне казалось, что ты хотела одеть меня?

Каролин кокетливо опустила ресницы.

— У милорда были другие более важные поручения для своей служанки. — Она легко спрыгнула с кровати и нагая отправилась к гардеробу, в то время как Джейсон, заложив руки за голову, наблюдал за ней оценивающим взглядом. Каролин принесла ему белье и рубашку, услужливо застегнула пуговицы и запонки на манжетах. Джейсон не мог удержаться и, протянув руку, провел по соблазнительным обнаженным бедрам, но она увернулась и, дерзко покачав головой, отошла, извлекла желто-коричневые брюки и темно-коричневый жилет.

— Это подойдет вашей светлости?

— Совершенно.

— Джейсон взял у нее брюки, а жилет Каролин положила на стул и принялась изучать ряд висевших перед ней сюртуков и курток. Внимание ее привлек висевший в углу сюртук ИЗ тонкого сукна такого же темно-шоколадного цвета, что и жилет. Она извлекла его и, вытянув на руках, спросила:

— А это, милорд?

Джейсон, надевая жилет, бросил на нее быстрый взгляд и улыбнулся:

— Я приму точно такой, но не этот. — Беззаботно он указал на рукав сюртука. — Здесь на рукаве не хватает пуговицы. Достань мне тот, твидовый.

Каролин повесила сюртук и, приподняв осиротелый рукав, осмотрела его. Пуговицы действительно не хватало. Ниже пришитой золотой пуговицы на полдюйма выступала порванная нитка. Внезапно Каролин замерла, ей показалось, что в легких у нее совсем не осталось воздуха. Дрожащими пальцами она поднесла рукав ближе к глазам и уставилась на одинокую уцелевшую пуговицу. На золоте был отштампован рисунок. На фоне щита лежало неизвестное животное. Пуговица с точно таким рисунком лежала теперь на дне ее лакированной черной шкатулки: пуговица, которую она оторвала от сюртука человека, напавшего на нее в гостинице Антигуа!

У нее перед глазами Заплясали черные мушки, и, чтобы не упасть, она оперлась на центральную стойку гардероба. Оцепенело она повесила сюртук на место и вытащила твидовый, который просил Джейсон. Она чувствовала себя оглушенной и не могла не только говорить, но, казалось, и логически мыслить. Как во сне протянула пиджак и отступила назад. Внезапно с отчетливой ясностью она осознала, что не одета, и поспешно принялась натягивать на себя одежду. Ее охватила дрожь.

Этого просто не могло быть! В Англии и в колониях на сюртуках может быть еще сотня таких пуговиц. У нее не было никаких доказательств того, что та пуговица была пришита именно на сюртуке Джейсона.

— Почему, почему ты не распорядишься пришить?

— Пришить что? Ах, пуговицу. Потому, что я ее потерял и не смог найти. А другой такой же у меня нет.

— Но почему же ты не купишь?

— Я не могу. Этот набор пуговиц был изготовлен специально для меня. Ты видела рисунок на ней? Это герб семьи Хемби. Ты же знаешь крепость Хемби? Этой землей первоначально владели они. Их последний отпрыск — женщина — вышла замуж за одного из Браутонов. Одно время на гербе Браутонов присутствовала геральдическая символика Хемби, но потом она исчезла. Но мне этот герб был довольно симпатичен, и я специально заказал для этого сюртука эти пуговицы. Но так получилось, что он мне не приглянулся, и, когда пуговица потерялась, я не посчитал нужным заказать новую.

Ошибки быть не могло, как не могла во всем свете отыскаться вторая такая пуговица. Сюртук с подобными пуговицами был только у Джейсона.

Она знала, что была бледной и вся дрожала, и лишь надеялась, что Джейсон не станет вглядываться в нее.

— Мне нужно прибрать волосы, — прошептала она и направилась в сторону их общей двери.

— Конечно, любовь моя. — Джейсон перехватил ее по пути и запечатлел на губах легкий поцелуй. — Хотя такая ты мне больше нравишься.

Каролин выдавила легкую улыбку.

— Несколько вульгарно для обеда, тебе не кажется?

Он усмехнулся, она выскользнула из его рук и вышла в открытую дверь. Хотя ей очень хотелось закрыть разделяющую их дверь, но она воздержалась. Она села к туалетному столику и принялась возиться с волосами, тщетно пытаясь уложить их в аккуратный узел. Краем глаза она наблюдала за соседней комнатой. Джейсон скрылся из ее поля зрения, и минутой позже она услышала, как хлопнула входная дверь его спальни. На лестнице раздался слабый стук его каблуков. Каролин извлекла черную лакированную коробочку, в спешке едва не уронив ее, и поставила на комод. Вытерев об юбку вспотевшую ладонь, она подняла крышку и заглянула внутрь. Золотая пуговица лежала сверху. Каролин осторожно извлекла ее и, зажав в ладони, бросилась в комнату Джейсона к неясно вырисовывающемуся силуэту шкафа. Найдя коричневый сюртук, она вытащила его рукав на свет и приложила к нему золотую пуговицу, найденную ею в комнате отеля. Она ничем не отличалась от других: ни формой, ни цветом, ни рисунком.

Каролин закрыла глаза и сжала пуговицу в ладони с такой силой, что та врезалась ей в кожу.

От этого было не уйти: пуговица принадлежала Джейсону, значит, Джейсон напал на нее в Антигуа. И Джейсон попытался ее убить!

* * *

Весь остаток дня Каролин провела у себя в комнате, слоняясь взад и вперед и размышляя. Несмотря на то что все указывало на Джейсона, она все же никак не могла поверить тому, что он пытался убить ее. Вспоминая то утро, когда она обнаружила пуговицу, она пыталась найти другое объяснение. Она ведь не помнила, чтобы в пылу борьбы отрывала пуговицу, это был ее собственный домысел, что пуговица, должно быть, оторвалась от пиджака ее обидчика. Возможен вариант, что Джейсон, считая, что нашел свою жену, проник к ней днем, вероятно, ожидая ее, осматривал комнату. Тогда-то и могла оторваться разболтавшаяся пуговица. А напасть на нее мог и другой человек, вовсе не хозяин пуговицы.

Стой ночи в Вест-Индии у него было достаточно возможностей, чтобы свести с нею счеты. Тем не менее он не сделал этого. Возможно, один раз в приступе ревности он и посягнул на ее жизнь, но потом, когда гнев остыл, он жестоко пожалел об этом. Почему же он не стал заканчивать свое черное дело, почему сбежал? Теперь, когда его любовь к Синтии возродилась вновь, он не станет причинять ей вред.