Мэтт уставился на разложенные перед ним страницы, стараясь не смотреть на снимок. Факты начали складываться в другую картину. Когда он взял фотографию той прежней Миранды и сопоставил ее с прочитанным, в душу стали закрадываться сомнения. Нет, она не лгала ему. Ее нельзя упрекнуть даже в умолчании, потому что он никогда не расспрашивал о тех вещах, которые сейчас вскрылись перед ним во всей своей убийственной неприглядности. Он доверился ей безоглядно, не пытаясь раскопать ее прошлое во всех подробностях. Испуг, ужас, боль, которые он видел в ее глазах, были для него достаточным дока-. зательством ее искренности.

Мэтт собрал листки, засунул их в конверт и снова запечатал. Он должен услышать правду от самой Миранды. Ему нужно встретиться с ней лицом к лицу. Посмотреть ей в глаза, когда он спросит о том, что до сих пор принимал на веру.

Миранда вышла из-под душа. Никогда еще мысль о том, что нужно идти на работу, не вызывала у нее вызывала у нее такого отвращения. Она долго вытиралась, докрасна растирая кожу полотенцем, жалея, что нельзя просто запереться у себя и никогда больше не выходить за порог. Хмурясь от одолевавших ее мыслей, Миранда прошлепала в спальню, чтобы одеться.

Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Она глянула на часы. Семь утра. В такую рань к ней мог заявиться только Мэтт. Все эмоции, которые она старательно загнала поглубже внутрь, мгновенно вырвались из плена. Со смешанным чувством надежды и страха Миранда накинула халат и пошла открывать.

Распахнув дверь, она замерла, наткнувшись на обжигающе холодный взгляд потемневших глаз. Мучительно заныло под ложечкой. Миранда отступила в сторону, пропуская раннего гостя. Она без слов поняла, что отец рассказал ему все, что сумел о ней раскопать.

Мэтт вошел в гостиную и резко обернулся. Скользнул взглядом по фигурке, закутанной в халат. Промокшая местами ткань подсказывала, что Миранда недавно принимала душ. От нее пахло свежестью и чистотой. Ложь или правда? Он должен знать. Сомнения жгли душу, терзали его, и пора было этому положить конец.

— Я пришел получить кое-какие ответы, — резко бросил он, даже не поздоровавшись.

Миранда вздернула подбородок, готовясь дать отпор. В прошлом ей это не удавалось, но теперь она внезапно ощутила прилив мужества, которого никогда в себе не подозревала. Она слишком долго убегала, хватит.

— Прежде чем начать, скажи, почему у тебя возникли вопросы, — отрезала она и, не дрогнув, встретила его взгляд.

Глядя ей в глаза, Мэтт заколебался. Он искал женщину — метущуюся и беззащитную, которую, как ему казалось, хорошо знал, но вместо этого видел перед собой незнакомку. Ясный уверенный взгляд, ровный голос, отточенная интонация. Ее слова напоминали взмахи скальпеля в руках искусного хирурга.

— Один из новых рабочих на стройке родом из Грейсонвилла. Он тебя узнал.

Миранда склонила голову набок, удивляясь собственному спокойствию при упоминании о прошлом, которое она так хотела забыть.

— Как это дошло до твоего отца? — спросила она.

Глаза у Мэтта сузились.

— Откуда ты знаешь, что это до него дошло?

— Он не пытался скрыть неприязнь, когда пришел ко мне в магазин.

Миранда чувствовала, как с каждым словом в нее вливаются свежие силы. Ее переполняло ликование — наконец-то она разрубила узел, связывавший ее с прошлым. Теперь она может выложить все начистоту.

— И потом, мне не в новинку негодующие родственники, которые везде суют свой нос.

Мэтт едва не задохнулся от этого неожиданного выпада.

— Он был встревожен.

— Из-за меня? — Ее губы дрогнули в печальной улыбке. — Из-за женщины, которая делит с тобой постель? Почему? В твоей жизни не я — первая, не я — последняя. С чего бы мне такая честь? — Она шагнула к Мэтту — первый шаг в его сторону с тех пор, как он пришел. — А ты? Зачем тебе нужна защита от меня? Неужели я настолько всемогуща, что могу подчинить тебя своей воле? Ты пришел за ответами или за подтверждением отцовских подозрений? И с какой стати я должна давать тебе то или другое?

Она провоцировала его. Мэтт чувствовал, что вот-вот сорвется.

— Я доверял тебе.

— Я тебя об этом не просила. Отодвинувшись, Мэтт пристально посмотрел ей в лицо. Этот жесткий взгляд был ему незнаком.

— Ты взяла деньги у Клариссы Грейсон? Миранда видела, что он балансирует между верой и сомнением. Она могла подтолкнуть его в любую сторону. Он пришел, чтобы задать врпро — сы. Будь Мэтт малодушным человеком, ему хватило бы того, что рассказал отец.

— Взяла.

Он закрыл глаза. Сомнения еще больше окрепли. Она ни секунды не колебалась, не пыталась уйти от ответа.

— Твой муж считал, что ты ему изменяешь? — Да.

— И на этом основании он подал на развод? — Да — Были доказательства?

— В суде — да.

Миранда ждала дальнейших вопросов. В глазах Мэтта все явственнее отражалось разочарование. Сердце ее разрывалось от боли. Мучительно хотелось подойти к нему, обнять, сказать, что прошлое — ложь. Но она не могла этого сделать. Еще за секунду до его звонка она была уверена, что ею движет инстинкт самозащиты, боязнь оказаться отвергнутой, нежелание вновь потерпеть крах, неизбежный, когда между мужчиной и женщиной встают непримиримые родственники.

Теперь она знала правду. Глядя Мэтту в глаза, видя, какую боль причиняют ее ответы, Миранда вдруг осознала то, что происходит в собственной душе. Она любит его. Не за прекрасные мгновения страсти, которые он ей подарил, не за удивительные воспоминания, которые всегда будут жить в ее сердце, а за его доверие, заботу. За тот солнечный свет, которым он рассеял тени, омрачавшие ее душу. Ради него, ради любви к нему она не допустит, чтобы что-то причинило ему боль. Будь то прошлое, которое она не в силах изменить, или будущее, где между ними всегда будет стоять его отец, к которому он глубоко привязан. Мэтт подарил ей свободу, и она отплатит ему тем же.

— Мой муж подал на развод, обвинив меня в супружеской измене. Нашлись свидетели. Я покинула город заклейменная позором, но с полными карманами золота Грейсонов. На эти деньги я начала новую жизнь здесь, где никто не знал моего имени и моего прошлого.

Мэтт замотал головой, не желая признавать эту правду, изо всех сил цепляясь за свои иллюзии.

— И у тебя нет ни капли сожаления, — пробормотал он, потрясенный этим сухим, бесстрастным отчетом.

— Нет, мне не о чем жалеть, — коротко бросила она.

Несмотря на ее отчаянные попытки оставаться спокойной и невозмутимой, в голосе прорезалась искренняя нотка.

— Ты продалась за деньги.

Мэтт смотрел на нее, не отводя глаз. Новый образ Миранды никак не укладывался у него в голове, так же как и неумолимые факты, вставшие между ними.

— Я их заработала, — возразила Миранда, вновь овладев собой. Она пожала плечами. — Для тебя это несущественная разница, но для меня — нет. Я ненавижу бедность. И никогда больше не буду жить в нищете.

Не благодаря чужим деньгам, а благодаря собственным усилиям, могла бы добавить она, но не стала, зная, какой вывод сделает Мэтт.

Мэтт смогрел на нее, уже не в состоянии удивляться ее предельной откровенности и холодной отчужденности.

— Значит, все было ложью.

На глаза ее навернулись слезы. «Еще только несколько минут, — в отчаянии подумала она, — и все будет кончено».

— Мой страх не был ложью, — прошептала она, не в силах осквернить то, что было между ними, даже ради того, чтобы дать Мэтту свободу. — Ты научил меня, как прекрасно заниматься любовью.

Мэтт едва не задохнулся от внезапного приступа ярости. Он стремительно шагнул к двери, едва не задев Миранду. Скорее прочь отсюда! Ему не следовало приходить.

— Леди, я думал, что занимался с вами любовью. Но сейчас вы объяснили мне, что это был всего лишь секс. Рад, что вы получили удовольствие.

Взявшись за дверную ручку, он обернулся на прощание.

— Лично я намерен принять горячий душ. Чтобы отмыться от грязи.

Глядя на побледневшее лицо Миранды, он испытал какое-то извращенное удовлетворение от того, что причинил ей боль. Ему тоже было больно. Слишком больно. Точно его пропустили через мясорубку.

— Лучше бы я никогда тебя не встречал, — резко бросил он и вышел, громко хлопнув дверью.

Едва Миранда осталась одна, силы ее покинули. Она безвольно опустилась на диван, не замечая, что по щекам текли слезы. Закрыв лицо руками, она разрыдалась. Дорого приходится платить за любовь. Она никогда не думала, что Мэтт может столько для нее значить. Всего несколько божественных дней она купалась в солнечных лучах и играла со звездами в пятнашки. Ей удалось ухватить частичку счастья. Мэтт раскрыл перед ней дивный мир, и она опьянела от его красоты, забыв и о вчерашнем, и о завтрашнем дне. Идиотская ошибка, за которую придется платить дорогой ценой.

Миранда подняла голову. Из нее будто ушли жизненные силы, в глазах застыли пустота и холод зимней вьюги. Этот пронизывающий холод медленно заполнял все ее существо, изгоняя живое тепло некогда согревавшей ее любви. Со всех сторон подступало одиночество, безжалостно убивая жизнь, которая совсем недавно — и так недолго — пела и ликовала в крови.

Только теперь Миранда поняла всю глубину и неизмеримость потери. Мэтт отшатнулся от нее, потрясенный раскрывшимися перед ним мнимыми истинами и ее собственной ложью.

Мэтт жал на акселератор, с фатальной обреченностью наблюдая, как стрелка спидометра перевалила отметку в восемьдесят миль. Его спортивный автомобиль урча несся по автостраде. Черный воющий призрак на колесах с дьявольской целеустремленностью лавировал между проходящими машинами. Стоял утренний час пик, и дорога была забита транспортом. Если бы не безупречные рефлексы, это отчаянное бегство давно закончилось бы катастрофой.

Внезапно урчание автомобиля прорезал вой сирены. Мэтт скривился. Он был слишком обозлен, чтобы огорчиться из-за штрафа, и слишком взбешен, чтобы почувствовать что-нибудь, кроме яростной досады из-за неожиданной задержки. Он остановил машину у обочины, безуспешно стараясь успокоиться.

— Превышение скорости, — буркнул полицейский, наклонившись к окошку и зорко окидывая Мэтта взглядом.

Мэтт достал бумажник и вынул водительские права.

— Я задумался.

— Не похоже. Для человека, который несется сломя голову, вы неплохо маневрируете. — Полицейский посмотрел на права, затем знаком велел Мэтту выйти из машины. — Вынужден спросить, зачем и куда вы направляетесь. Итак? — поинтересовался он, когда Мэтт выбрался из машины и подошел к нему.

— На работу, — отрезал Мэтт.

Оглянувшись, он увидел, как перед его автомобилем остановилась вторая патрульная машина, из которой вылез человек с собакой. Мысли о Миранде сразу улетучились. Проверка на наркотики. Вся процедура была проделана быстро и учтиво. К тому времени, когда она завершилась, Мэтт уже держал в руках штрафной талон на сто с лишним долларов и выслушивал строгое предупреждение патрульного беречь его как зеницу ока.

Сев в автомобиль. Мэтт погнал обратно, злясь на себя, что потерял самообладание. На стройку он явился на час позже обычного. Первым, кого он увидел, войдя в трейлер, был отец. Вторым — Дэннер.

— А-а-а, обе няньки в сборе, — раздраженно буркнул он, бросившись в кресло и разглядывая дружную парочку. — Опять шушукаемся?

Дэннер, сердито поерзав, выжидающе посмотрел на Рока.

Старик свирепо уставился на сына. .

— Куда ты запропастился?

— Навешал Миранду, беседовал с копами по поводу превышения скорости, общался с собачкой, которая вынюхивает наркотики, и еще заплатил штраф. — Он саркастически улыбнулся, невольно забавляясь их ошарашенными физиономиями. — Именно в этой последовательности, — добавил он. — Может быть, вы и правы. Может быть, я недостаточно взрослый, чтобы правильно распоряжаться собственной жизнью.

Мэтт сунул руку в карман, извлек желтый штрафной талон и запустил его, как бумажный журавлик, на колени отцу.

— Заплатишь за меня, папочка? — с издевкой спросил он.

Дэннер выпрямился, физиономия его приобрела угрожающе багровый оттенок. Рок схватил приятеля за руку, предупреждая тираду, которой тот уже готов был разразиться.

— Я сам.

— Ты позволишь ему так с тобой разговаривать? — возмутился Дэннер.

Рок хмуро улыбнулся.

— Ты забываешь, что он в два раза здоровее нас обоих, вместе взятых. И потом, если я правильно понял, для нас же будет лучше, если он выпустит пар таким способом, а не тем, которым ему действительно хочется. — Рок кивком указал на сжатые кулаки Мэтта. — В моем возрасте фонарь под глазом и расквашенный нос — не признаки доблести. Наоборот, это чертовски неудобно и попросту глупо.

При упоминании о возрасте Дэннер взвился.

— Не так уж я стар, чтобы не задать ему взбучку.

— Может быть, только он все равно выйдет победителем, а проиграем мы все.