Шеннон Дрейк - Свет любви

Он усмехнулся, сдерживаясь, чтобы не прижать ее к себе и не удовлетворить муку желания, томившего его долгие дни и ночи.

— Здесь, — ответил он, указывая на губы. Элиза нежно поцеловала его и вновь подняла вопросительные глаза. — Здесь… и здесь… и вот здесь…

Их овеял легкий ветер. Простыни упали с постели… Элиза лечила его раны столько, сколько им обоим хотелось…

Они ни о чем не задумывались. Между приступами безумия она волновалась о том, что причиняет ему боль, но Брайан словно не замечал этой боли. Наконец, не в силах больше терпеть, он вошел в нее, яростно и сладко…

Он весь превратился в боль, но наслаждение оказалось сильнее боли.

Он уже знал, что никогда не забудет эту ночь — объятия, тихий шепот, легкий ветер, дыхание спящего рядом ребенка…

Элиза больше не ускользала от него. Его жена, его любовь, надежная крепость, защита от прошлого и будущего.

В июне Ричард и Саладин заключили перемирие.

Третий крестовый поход был окончен. Брайан и Элиза с дочерью отплыли в Англию.

Апрель 1199 года

Ферс-Мэнор, Корнуолл

Всадник нагонял ее. С каждым мгновением грохот копыт неумолимо приближался…

Ее лошадь взмокла и прерывисто дышала, мчась бешеным галопом по грязи, через лес. Всадница ощущала, как яростно движется под ней огромное животное, как сгибаются и вновь распрямляются его плечи.

Элиза оглянулась, и налетевший из ночного мрака ветер ослепил ее, опутав лицо выбившимися прядями волос. Казалось, сердце внезапно остановилось, и тут же застучало громче, перекрывая стуком грохот копыт.

Она улыбнулась.

Он был уже в нескольких шагах. Вряд ли ее кобыле удастся уйти от погони, тягаться дальше с мощным боевым конем.

Черный рыцарь на полночно-вороном жеребце настигал ее. Она видела, как он садился в седло — ростом выше Ричарда Львиное Сердце, такой же широкоплечий и стройный. А ловкостью он превосходил любого…

Ей было никогда не спастись от него; он пленил ее сердце, и сейчас это сердце принадлежало ему так же надежно, как десять лет назад, когда она впервые обнаружила, что влюблена в мужа…

— Плутовка! — крикнул он, и Элиза поняла, что рыцарь настигает ее. Она придержала кобылу и ощутила, как сильные руки сдернули ее с седла, усадили верхом на огромного боевого жеребца. Глаза рыцаря ярко блестели в темноте, он нежно поцеловал ее. Он часто уезжал на континент, и всегда, когда возвращался, сердце его было переполнено любовью к ней.

Его улыбка погасла, он притворно фыркнул, отстраняясь от нее.

— Что это за выходки, герцогиня? Муж возвращается домой после поездки, продолжающейся целый месяц, а его жена удирает из поместья, прежде чем он успевает спешиться!

Элиза рассмеялась, обвивая руками его шею и играя пряжкой, удерживающей на плече плащ рыцаря.

— Эта… выходка, как ты ее называешь, вызвана тем, что жене хочется побыть с тобой наедине хоть несколько минут! Если бы я стояла на пороге, приветствуя тебя, как подобает, мне пришлось бы занимать разговором Уилла и всех прочих, кто прибыл с тобой. А потом тебе пришлось бы заняться детьми: ни у кого из нас не хватило бы сил выслать их из комнаты! Но теперь пусть Уилл исполняет обязанности хозяина и развлекает остальных, и Джинни и Мэдди подают ужин, а мы с тобой… скоро присоединимся к гостям.

Последние слова были произнесены с лукавой улыбкой, пронзившей его сердце как стрела. После десяти лет супружеской жизни, когда в доме было пятеро детей — трое братьев и сестренка Леноры, Элиза научилась говорить шепотом и улыбаться так, что разгоряченная кровь начинала еще быстрее струиться по его телу.

Десять лет, целых десять лет! В сентябре они должны были отметить годовщину свадьбы. Долгие годы прошли в трудах и заботах. Сейчас было трудно даже вспомнить, что когда-то Ферс-Мэнор был запущенным, разваливающимся домом: он превратился в крепость, на окрестных полях собирали богатые урожаи, крестьяне служили своим господам ревностно и усердно, ибо вознаграждением за их труд была справедливость лорда и леди. Поместье стало мирным, ухоженным и богатым.

Десять лет… сколько времени прошло, сколько всего пережито…

Это время сблизило их, но не лишило страстной влюбленности. Для Брайана Элиза навсегда осталась его Мелюзиной, сказочной волшебницей. Он никогда не мог ею пресытиться, только хотел ее все сильнее. В ее жилах текла кровь королей, сердце переполняла гордость. Она была по-прежнему красива и соблазнительна, как и во времена их встречи. Она навечно приворожила к себе мужа.

Но годы летели…

Англия переживала тяжелое время, продолжались распри и войны, победу в которых не могла одержать ни одна сторона. После крестового похода Ричард захватил в плен Леопольда Австрийского, а затем затеял вражду с Генрихом Германским. Англия изнемогала под бременем войн, сторонники Ричарда вели непрестанные бои и одновременно пытались удержать Джона от попыток завладеть короной отсутствующего брата.

Но даже в лучшем случае Ричард, привлекательный, властный правитель, столь почитаемый народом, проводил в Англии мало времени. Война с Филиппом Французским была неизбежна…

Усмешка Брайана погасла, глаза наполнились неподдельной печалью. На краткие минуты погони Элиза заставила его забыть о привезенных нерадостных вестях.

— В чем дело, Брайан? — воскликнула Элиза, хорошо знающая выражения лица мужа. На протяжении долгих лет он с трудом выкраивал время, чтобы побыть рядом с женой. Иногда это ему удавалось, но бывало, что приходилось срочно мчаться к Ричарду. Элиза научилась стойко переносить эти разлуки, потому что она знала, что, несмотря на горячий нрав, Брайан заворожен только ею. В век измен он оставался верным. Он всегда возвращался к ней с радостью, иногда взволнованный, иногда необычно настойчивый, но он всегда не мог дождаться возвращения домой.

Обняв жену, он направил жеребца к деревьям, отыскивая малоприметную тропу. В этом прикосновении Элиза почувствовала его любовь и нежность. Но, слишком хорошо зная мужа, она понимала, что на сердце у него сейчас тяжело, несмотря на показное веселье.

— Брайан!

— Король мертв. Последняя переправа подкосила его, и это повлекло неизлечимую лихорадку, — объяснил Брайан.

— Боже мой! — воскликнула Элиза и замолчала. Она никогда не была особенно близка со своим царственным братом, чтобы ощутить боль при этом известии, но печаль сковала ее. Ричард всегда заботился о ней.

Новость была ошеломляющей и ужасной. Ужасной для Англии. Во время отъездов Ричард, памятуя о Лоншане, оставлял страну в руках надежных людей, способных и разумных, и до сих пор им удавалось обуздать Джона. Но теперь…

— Королем будет Джон, — прошептала она.

— С Божьей помощью, да.

— Брайан, что случилось?

Он вздохнул, и его освещенное луной лицо помрачнело. Возлюбленный воин Элизы побывал во множестве боев, однако время пока оставалось невластным над ним. Его тело по-прежнему было сильным и стройным, плечи — широкими, спина — прямой. Но на висках уже заблестели седые пряди, тонкие морщины показались вокруг глаз и становились резче, когда Брайан печалился. Как сейчас.

— Мы с Уиллом и все остальные попробуем помочь ему в правлении. Но я боюсь, Элиза. Очень боюсь. Джон на престоле… эта мысль меня пугает. Нам предстоят трудные времена, любимая.

Она ответила дрожащей улыбкой.

— Я не боюсь будущего, Брайан. Хуже, чем было, уже не будет, особенно если рядом со мной останешься ты.

Он зарылся губами в золотистые волосы на ее макушке.

— Ты моя мирная крепость, ты мое спокойствие среди хаоса, — нежно прошептал он.

Элиза улыбнулась этим словам и спросила:

— Элеонора уже знает?

Королева любила Ричарда больше всех других детей.

— Она рядом с ним.

— Я рада этому.

Бедная Элеонора! В свои восемьдесят лет она стремилась к покою, но теперь будет вынуждена заботиться о Джоне…

— Господи, как же я устал от войн и политики! — воскликнул Брайан.

— Король мертв, да здравствует король, — пробормотала Элиза. Да, Брайан и впрямь устал. Им предстоят трудные дни, месяцы, а может, и годы. Он мог бы отдохнуть, но дела призывают его. Таково проклятие сильных душой и телом мужчин.

Он еще ни о чем не говорил, но сообщил, что, вероятно, пробудет дома совсем недолго. Ему придется предстать перед Джоном и попытаться сдерживать рвение новоиспеченного короля или же встать на сторону вассалов Ричарда и народа. Время будет тяжелым… напряженным… утомительным…

Она коснулась его щеки.

Элиза могла бы отправиться в путь вместе с мужем, но их младшему сыну, названному Генрихом в память о прошлой тайне, было всего два месяца, и ей пришлось бы или расстаться с ним, или привезти в Лондон. В Лондоне у Брайана почти не будет времени на нее. Народ жаждет справедливости. А Брайан служил Генриху и Ричарду. Народ знал и любил его.

Вероятно, ей все же придется отправиться в Лондон, если Брайан уедет слишком надолго. А пока…

— Брайан, может, забудем обо всем до завтра? — лукаво спросила она.

Брайан взглянул в ее прекрасные глаза, ощутив их теплоту и волшебное очарование. Она была такой нежной и покорной в его руках; а в шепоте ее слышалось обещание силы и страсти, которая унесет его к далеким берегам, к мирной гавани.

— Ты давно была в охотничьей хижине? — хрипло спросил он.

— Совсем недавно. — Глаза Элизы блеснули под луной. По возвращении в Ферс-Мэнор из Святой Земли первым делом Брайан приказал построить охотничью хижину в одном из окрестных лесов. Сюда они часто приезжали, когда в доме становилось слишком многолюдно.

— Я не стала бы увлекать тебя в погоню без причины! — обиженно сообщила Элиза. — Там уже разведен огонь в очаге, готово подогретое вино. Постель застелена свежими и ароматными простынями, а поскольку ночь будет особенно холодной, я запаслась теплыми шерстяными одеялами. В хижине найдется свежий хлеб, если мы проголодаемся, масло и мясо. Брайан, иногда королям приходится ждать своих подданных!

Он запрокинул голову и рассмеялся, удивляясь, как ловко удалось Элизе избавить его от мрачных мыслей.

Да, король может подождать.

— Подумать только! — в восхищении заметил он. — Некогда я всю ночь пытался удержать тебя в хижине, а ты просто сгорала от ненависти ко мне!

Элиза вспыхнула.

— Ты был слишком жесток.

— Но я считал тебя отъявленной воровкой. И ты пыталась соблазнить меня, да-да, ты сама не осознавала всей своей силы!

Элиза прикрыла глаза и прижалась к его груди. На эту ночь он принадлежал только ей. Уилл Маршалл поймет ее. Уилл тоже любит свою жену. Он непременно все поймет.

А сегодня… сегодня наконец-то ее ночь.

— Так вы говорите, милорд Стед, что я обладала великим даром… убеждения?

— В самом деле.

— Тогда вы не будете возражать… если я соблазню вас?

— Возражать? Нет. Но, боюсь, это вам не удастся.

— Но почему?

Он хитро улыбнулся, сжимая ее в объятиях.

— Потому что я сам намерен соблазнить вас незамедлительно.

— О, Боже!

Внезапно он пустил жеребца между деревьями галопом, следуя по давно знакомой тропе. Жеребец полетел сквозь тьму, а небо вдруг прорезала молния, послышался раскат грома.

Капли дождя посыпались на них.

Элиза подняла голову и увидела, что Брайан смотрит на нее.

Оба разразились смехом.

Жеребец мчался вперед, к свету и огню в окнах хижины, затерянной в глубине леса.