Лада, посмеиваясь, из кухни вышла, а Рома наклонился ко мне. Вглядывался в моё лицо недоверчиво.

— Ты что, хочешь, чтобы я тебя оставил с ней наедине?

— Ромочка, она моя сестра. — Я щёлкнула пальцами у него перед лицом. — Осознай это, наконец.

И я хочу с ней поговорить. А ты поезжай в магазин. Проветрись, успокойся, и не забудь купить молоко.

Он лицо потёр.

— Рома, — тихо позвала я, заставила его наклониться и поцеловала в губы. — Всё будет хорошо. Я, на самом деле, хочу с ней поговорить. А ты будешь мешать.

— Я тебе буду мешать? — обиделся он.

— Да, — осталась я неумолима. — Ты будешь бегать по квартире и кричать. Поэтому съезди до магазина. Я хочу мандарин.

Ромка сверлил меня взглядом, боролся с собой, но, в конце концов, согласился:

— Хорошо. Но я вернусь через полчаса.

— Договорились.

Лада хоть и храбрилась, смеялась над Романом Евгеньевичем и его гневом, но на кухню вернулась лишь после того, как хлопнула, закрываясь, входная дверь. Вышла уже в своей одежде, на губах усмешка, но в глазах особого веселья я не заметила. Видимо, уже осознала, что перегнула палку, и чем это могло для неё закончиться. Едва не закончилось. Потому что признала:

— А ты, я посмотрю, научилась с ним справляться.

Я скромно пожала плечами.

— Ромочка меня любит.

— Ага, любит, — повторила за мной Лада.

— Что, не веришь?

— Да почему. Он мужик, как и все. Ему для любви много не надо.

— Как у тебя всё мрачно, Лада.

— А что, я не права? Если бы ты не пришла, когда бы он понял, что ему снова жену подменили?

— Думаю, довольно скоро, — ответила я, убирая со стола. — Тебя вряд ли стало бы тошнить по утрам, и живот расти бы, как по заказу, не начал.

Лада рот открыла, искренне ахнула.

— Липа, ты беременна? Так быстро?

Я плечами пожала.

— Мы как-то не планировали откладывать.

— С ума сойти. — Лада за стол присела, продолжала удивлённо усмехаться. — Вот и оставь на тебя мужа.

— Лада, он тебе не муж. И никогда не был. Ты чай будешь?

— Я бы выпила чего покрепче.

— Извини, меня от запаха алкоголя тошнит.

— Врёшь, да?

Я улыбнулась и повторила:

— Чай будешь?

Лада расстроено фыркнула, но кивнула.

— Давай свой чай, что с тобой сделаешь.

— Ты как-то долго ехала, — заметила я, ставя перед ней чашку. — Я была уверена, что объявишься гораздо раньше.

— Я была занята. Но папочка привет передал, не сомневайся.

— Ты никогда не говорила, что общаешься с ним.

— Я общаюсь? С ума сошла? Я иногда звоню ему… когда считаю, что ему пора вспомнить об отцовских чувствах.

— Когда у тебя кончаются деньги? — догадалась я.

— А что, считаешь, права не имею?

Я сунула в рот конфетку.

— Мне всё равно.

Лада чай не пила, он дымился в её чашке, а Лада за мной наблюдала.

— Злишься на меня, да? Но я же с тобой поделилась. И могла бы поделиться телефонным номером. Если бы ты спросила. Но ты ведь не спросила, Липа.

— И не раскаиваюсь. Я, правда, не хочу с ним общаться. И деньги мне его не нужны.

Лада на стуле откинулась, руки на груди сложила, оглядела кухню.

— Деньги тебе не нужны, это понятно. Но скажи честно, ведь Ромка…

— Я его люблю, Лада. А он любит меня. И у нас всё хорошо. И, пожалуйста, не влезай и не порти ничего. Да и вряд ли у тебя получится. Лада, Рома очень злится на тебя, до сих пор. Сама могла оценить. Не советую тебе выяснять, до какой именно степени он злится.

Лада пренебрежительно фыркнула.

— Больно надо. Думаешь, я спохватилась за этим сокровищем? Оставь его себе.

— Сейчас получишь по лбу, — предупредила я её. Потом, чтобы сменить опасную тему, прямо спросила: — Зачем ты приехала?

Она руками развела.

— Новый год скоро. Приехала родителей проведать.

— Думаю, тебе не стоит появляться в городе.

— В смысле?

— В том смысле, что не надо злить моего мужа. Ты сама прекрасно всё понимаешь, не прикидывайся дурочкой. Ты не представляешь, чего нам стоило выкрутиться из твоей аферы без потерь. И Рома очень не обрадуется, если ты возьмёшься всё портить.

— Липа, ты мне угрожаешь? — Сестра недоверчиво прищурилась, приглядываясь ко мне. Я же всеми силами сохраняла спокойствие.

— Я тебе ситуацию обрисовываю так, как она есть. Лада, я не хочу проблем. И в первую очередь, не хочу, чтобы они были у Ромы. У нас скоро будет ребёнок, нам не до твоих интриг.

— Да какие интриги?..

— Ты поняла меня, — перебила я её.

Лада застыла под моим взглядом, после чего хмыкнула. Удивлённо. И даже проговорила:

— Ух ты. Что-то я раньше в тебе этого не замечала. Притворялась?

— Необходимости не было. А сейчас… Будем считать, что во мне просыпается материнский инстинкт.

— Советую тебе его контролировать. А то Ромочке мало не покажется.

— Он поймёт, — заверила я её.

— Матери сказала?

— Сказала. Она нас поздравила. — Я не удержалась и качнула головой. — Пообещала приехать, посмотреть на внука. Не думаю, что это случится в ближайшем будущем.

— Это точно. А ты? — Лада меня изучала, ощупывала взглядом.

Я притворяться не стала, ответила со всей серьёзностью.

— Я рада. Я хочу ребёнка, хочу семью. Ромка счастлив.

— Ещё бы он не счастлив был. Он этого и хотел. Чтобы всё, как у людей, — передразнила Лада моего мужа. Я улыбки не сдержала.

— Да, у него этого не было, и он этого хочет.

Лада помолчала, потом на стол облокотилась, подбородок рукой подпёрла.

— А я не хочу, — сказала она. — Не хочу детей. Боюсь, что захочу поступить, как мать. И после буду жить счастливо.

— Лада, она мальчишек любит.

— Ты уверена? Или, как у мужа твоего, «чтобы всё, как у людей»?

Это мне не понравилось, но что сказать, я тоже не знала. Не оправдывать же мать? К тому же, доподлинно мне о её чувствах известно не было. Вдруг Лада права?

— Расскажи, где ты пропадала, — попросила я, вновь уводя разговор с неприятной темы.

— Да нигде я не пропадала, — отмахнулась она. — В Москве пожила, в Питере, когда позвали.

Потом в Москву вернулась, когда деньги закончились. С работой туго, зато мужиков, как грязи.

— Аркаше тебя не хватает.

— О, Аркаша, — Лада разулыбалась. — Аркаша хороший. А ты совсем не работала?

— С ума сошла? Какая из меня модель?

— И как объяснила?

— А что объяснять? — удивилась я. Потом принялась пальцы загибать. — Муж, дом, теперь ребёнок. Роман Евгеньевич на радостях разве что все рекламные щиты города не оклеил, о наследнике извещая. Липа стала скучной домохозяйкой. А Аркаша твой, кажется, довольно скоро утешился. Я рекламу в городе видела. Миленькая такая брюнеточка.

— Миленькая? Что, не роковая красотка?

— До тебя ей точно далеко, — утешила я сестру. Лада посмеялась, а я за ней наблюдала. Затем спросила: — Ты не жалеешь?

Она улыбаться перестала. Пальцами по столу побарабанила.

— Если ты на своего Ромку намекаешь, то нет, не жалею. А вот обо всём остальном. — Она снова окинула взглядом кухню. — Это была хорошая жизнь, я чувствовала себя на своём месте.

— Тогда зачем, Лада?

— Ой, ладно, тебе ли сейчас жаловаться?

— А я не о себе спрашиваю.

— Можно я покурю? Я в форточку.

Я нехотя, но согласилась. Правда, сама пересела на диван, подальше от окна. На сестру смотрела, как она прикуривает тонкую дамскую сигарету. Затягивается глубоко. Лада выпустила дым в окно, а на меня глянула недовольно, но это недовольство было направлено не на меня, я понимала.

— Наверное, я его любила. Сейчас уже и не разберёшь. Знаешь, когда человека рядом с тобой долго нет, начинаешь сомневаться. Или это только со мной так?

— Ты знаешь что-то про Артёма? Я у Ромы спрашивала, а он говорит: что мне не нужно об этом беспокоиться. — Я откровенно скривилась.

А вот Лада рассмеялась.

— Читай: нечего думать о чужом мужике, когда у тебя я есть.

— И это тоже, — согласилась я.

— А Тёмочка сидит, — проговорила Лада с ощутимой печалью. — Я вчера к матери его заходила.

Дали ему три года. Навесили целый букет, а про Гровера и его побрякушки в деле ни слова.

Точно Ромка постарался, он на такие дела мастак.

— Прекрати, — попросила я.

— А что? Всё так.

— Лада, это ты во всём виновата, а не Рома. Кто тебя просил соваться в такие дела?

Сестра нетерпеливо отмахнулась.

— Да ладно, чего уж теперь.

— Ты будешь его ждать?

— С ума сошла? Я не знаю, что со мной через месяц будет, а ты говоришь три года. Да и Тёма, что-то мне подсказывает, не горит желанием меня видеть. Как-то не получилось у нас «долго и счастливо».

— Потому что «долго и счастливо», Лада, надо строить в четырёх стенах, а не в бегах.

— Ой да ладно, учить меня ещё будешь. Что мне делать, осесть дома, детей рожать, как ты? Не хочу.

— А чего ты хочешь?

Лада снова затянулась, призадумалась. После чего плечами пожала.

— Не знаю. Чего-то. Чего-то существенного и удивительного.

Я только вздохнула.

— Понятно.

— Ну что тебе понятно, Липа?

— Лада, где кольцо?

Вот тут сестра весело хмыкнула.

— Не скажу.

— Ты сдурела? Знаешь, сколько оно стоит?

— Нет, но мне нравится предполагать. Это мне на чёрный день.

— Рома его ищет.

— Пусть ищет. Это его работа.

— Когда ты уже успокоишься?

— Липа, не капай мне на мозги. Мне родителей за эти три дня хватило. Мама тоже всё охает: когда я замуж выйду, когда они с отцом внуков увидят. Слушай, а ты не можешь иногда притворяться мной и привозить им дитё понянчиться?

— Ты совсем, что ли, сдурела?

Она засмеялась.

— Успокойся, я шучу.

— Они тебя очень любят, Лада. А ты совсем не ценишь.

— А как ценить? Провести всю жизнь рядом с ними? — Она окурок отправила в форточку, окно закрыла. — Что поделать, если я такая? Я, может, и рада была бы, как ты…

— Что? Замуж выйти под своим именем?

— Ха-ха, — передразнила она меня. Присела за стол, на стул, на котором я недавно сидела. А я вновь поразилась нашему сходству, на самом деле, будто в зеркало на себя смотрю. Лада же пояснила: — Успокоиться. Вот так сидеть на диване, мужа ждать и чувствовать что-то… чего я не чувствую. Липа, почему мы такие разные?

— Не знаю, — честно сказала я.

— Но я не чувствую себя несчастной. — Лада вдруг лучезарно улыбнулась. — У меня ещё всё будет. — Я не ответила, но про себя понадеялась, что это на самом деле так. Что у неё всё будет, всё получится, и появится кто-то, рядом с кем она успокоится. А Лада тем временем меня затеребила: — Расскажи мне про свадьбу. Какое у тебя было платье?

Роман Евгеньевич вернулся не через полчаса, как грозил, а через час. Пришёл мрачный, хмурый, на стол пакет с продуктами положил. Судя по его весу, Рома всеми силами занимал своё время.

Вошёл и на нас с Ладой посмотрел. Мы к тому моменту поговорили о свадьбе, ещё раз обсудили, насколько я была поражена тем, на что оказалась способна моя сестра. Но Лада даже не застыдилась. Она лишь хохотала, а затем заявила, что ею руководила сама судьба, что свела нас с Ромочкой вместе, двух скучных домовитых субъектов.

— Какая же ты бесстыдница, — пожаловалась я неизвестно кому. — Тебе совсем не стыдно.

— А почему мне должно быть стыдно? — искренне удивилась Лада. — Я для тебя, дура, старалась.

А то так и ходила бы в старых девах, сидела бы в своём городке. А я тебе такого мужа сосватала, орёл!

— Точно стукну тебя.

— Да ты только грозишь всегда.

Ещё раз затронули тему родителей, и я взяла и рассказала Ладе о встрече с отцом в деталях.

Даже о том, насколько сильно расстроилась.

— Надеюсь, ты на меня из-за этого не обижаешься? — спросила Лада, выслушав меня. — Что я тебе не рассказала? Липа, я не общаюсь с ним, так, как ты, похоже, думаешь. Но он появляется в доме родителей, время от времени, бывает, что и с семьёй. Мы поневоле сталкиваемся, разговариваем. Но ему наплевать на меня, так же, как и на тебя. Он даёт мне денег, чтобы я не появлялась рядом с его семьёй. Понимаешь? Он боится, что жена узнает. Обо мне, о тебе. Она ведь у него не простая девочка с улицы, у неё папа какая-то важная шишка, и папочка наш боится расстроить жену и тестя.

— А ты этим пользуешься, — попеняла я ей.

А Лада невинно моргнула.