– Вы очень хорошо выглядите, – неохотно произнес следователь. – Отдохнули, посвежели… – И совсем уж натужно выдавил: – Даже как будто помолодели!

Странно, но его слова почему-то не тронули Дашу. Раньше она была бы на седьмом небе от таких признаний, но сейчас…

– Нет, дело не в этом. Я просто краситься стала по-другому, – пробормотала она. – Сначала вообще хотела всю косметику выбросить, но знаете ли, совсем – нельзя. Неприлично женщине, да еще не молоденькой, выходить из дома с ненакрашенным лицом… И еще – свои дикие опереточные костюмы я выбросила. В общем, я не помолодела, я просто сменила имидж.

– Зря, – проскрежетал Кедров. – То есть не зря, вам и так тоже хорошо, но… Господи, Дарья Михайловна, о чем мы с вами опять говорим? – опомнился и тут же разозлился он. – Я к вам по делу, а вы мне голову морочите… Мне глубоко наплевать на все эти женские штучки-дрючки и смены имиджа, вы это с подружками обсуждайте!

– А вы тоже изменились… – сказала Даша, словно не слыша Кедрова.

– Я?! – поперхнулся он. – При чем тут я?

– Тсс, молчите… Да, я вас не узнаю! – Даша прижала пальцы к губам Кедрова, не давая говорить. Внимательно вгляделась в его лицо. Все те же серые глаза – белки с легким желтовато-красным оттенком – еще более измученные, в темно-русых, коротко стриженных волосах как будто седых волос прибавилось… Щетина на щеках. Даша провела пальцами по его подбородку, а потом резко отдернула руку, опомнившись.

– Что? – шепотом спросил Кедров, машинально потер подбородок. – А, вы укололись… В первый раз в жизни забыл побриться, представляете?..

– Да, я же сказала – с вами определенно что-то происходит, – кивнула Даша. – Можно с вами быть откровенной?

– Ну!

– Не нукайте, я вам не лошадь. Вы… только не обижайтесь, ладно? Вы, Руслан Иванович, ужасный зануда. Зануда и педант. Вы очень скучный, хотя и добросердечный. «Человек в футляре»… – по мере того, как она говорила, лицо Кедрова все больше каменело. – Раньше вас это спасало – то, что вы строго соблюдаете правила. А теперь…

– Ну!!!

– Да не нукайте вы! – рассердилась Даша. – Я пытаюсь сформулировать мысль, а вы меня перебиваете… Знаете что, Руслан Иванович? Вы уже не можете жить по-старому, а по-новому – еще не научились! Вот почему вы какой-то не такой…

– Господи, угораздило меня связаться с вами… Кто вы по профессии? – Казалось, Дашин собеседник захлебывается от желчи. – А, драматург… Людовед и душелюб то есть! Обожаете копаться в чужих душах, вылавливать всякую дрянь из них, рассматривать ее под микроскопом, подвергать тщательному анализу… Я к вам чего приехал? Я к вам приехал сказать – вас хотят убить, Дарья Михайловна!

– О, Америку открыли! – взвилась и она. – Я вам с самого начала твердила – меня хотят убить, меня преследуют!..

– Кто?

– Откуда я знаю?! Вы следователь, вот и расследуйте!

– Дарья Михайловна… Даша! – совершенно искренне взмолился Кедров. – Вы обязаны мне рассказать все. Все! Все эти истории с ревностью, бывшими поклонниками, злыми родителями и юношами-скрипачами яйца выеденного не стоят! Тут что-то другое! Подумайте, вспомните – кому вы перешли дорогу?

«О чем он говорит? Курбатовы – ни при чем? Но тогда – кто?»

– Я не знаю… – прошептала Даша. – Ой, в институте у меня была однокурсница, она мне всегда завидовала, как я легко строю сюжет и обрисовываю характеры…

– Даша, не говорите чепухи! Сколько лет прошло после института? И потом, все эти истории хороши для романов, а в обычной жизни все проще…

– Тогда я ничего не понимаю! – твердо произнесла она.

– Может быть, кто-то покушается на вашу квартиру? Или вы заняли у кого-то крупную сумму денег и не отдали? Вспоминайте! – Кедров тряхнул Дашу за плечи.

– Нет, – улыбнулась она вымученно.

– Я с вами с ума сойду… Даша, у вас есть кто-то, кто увлекается стрельбой из арбалета?

– Из арбалета? – Даша удивленно вскинула брови. – Н-нет… А что?

– Точно?

– Точно! А при чем тут арбалет?

– Вас хотели убить из арбалета, установили его напротив ваших дверей, довольно хитроумное устройство.

– Разве из арбалета можно убить?

– Господи, убить можно чем угодно, хоть отверткой! – воскликнул Кедров.

Мороз пробежал у Даши между лопаток. Руслану Кедрову она верила безоговорочно, пусть он и раздражал ее временами.

– Черный человек… – призналась Даша. – У меня ощущение, что меня преследует черный человек!

– Да, да, я сколько раз слышал – инфернальный сгусток, который не дает вам покоя! – с яростью воскликнул следователь. – Но это бред, мистика, я работаю с людьми, а не с инфернальными сгустками…

Кедрова словно прорвало – он принялся отчитывать Дашу: так жить нельзя. Та-та-та… Нельзя забивать голову этими глупостями. Та-та-та… Это не серьезно. Та-та-та… Надо быть реалистом. Та-та-та… Почему она такая разгильдяйка? Почему она вечно думает о ерунде, а о главном – даже не дает себе силы задуматься?

Даша сначала внимательно его слушала, а потом застонала, сморщилась – слезы так и хлынули из глаз.

– Вы плачете? О господи… – Руслан прервал свой монолог, смахнул слезы с ее щек.

– Я хочу умереть… Вы все правильно говорите, но… – пожаловалась Даша дрожащим голосом. – Мне так плохо, Руслан! Если б вы знали…

– Слезами делу не поможешь.

– У вас есть пистолет?

– У меня есть пистолет…

– Пристрелите меня, пожалуйста!

– Не могу.

– Почему?

– Даша… – Кедров вдруг прижал ее к себе. – Ну все, прекратите реветь… Вот человек! Чуть что – и сразу в слезы!

Даша обхватила руками его плечи, уткнулась лицом куда-то в шею. Вместе со слезами в ее груди клокотало какое-то ликование. Оказывается, она всю жизнь хотела только одного – чтобы ее вот так обняли и утешили. Пожалели. Добрый он, этот Руслан Кедров… Она шумно втянула носом его запах – ни единой ноткой не вызывавшей у нее отторжения, словно Руслан изначально был родным ей.

– Ну все, все… Чего это вы меня нюхаете? – неверным голосом пробормотал тот, отстраняя ее. – Не надо.

– Простите… Спасибо вам… – всхлипнула она.

– Ничего.

Они помолчали. Даша окончательно успокоилась.

– Кто этот человек?

– Который?

– Он вышел на звонок. Я позвонил, и он выглянул из калитки – мужчина…

– А, это Борис! Муж сестры.

– Он мне не понравился. Как-то странно отреагировал, когда я попросил позвать вас… Он может желать вам зла?

– Кто, Борис? С чего это? – опешила Даша. – Нет, он меня почти не знает. Мы с ним раз в сто лет пересекаемся. Минутку! – вдруг озарило ее. – Как же я могла забыть…

– Что? Да говорите же!

– В самый первый день, когда он меня встретил… Он говорил о каких-то деньгах. О наследстве. Дескать, куда я подевала наследство…

– Так, – Кедров моментально подтянулся – теперь его даже не узнать было. – Что за наследство, от кого?

– От отца… Но никакого наследства на самом деле не было, сейчас я вам все подробно объясню! – и Даша рассказала Руслану историю их семьи, о том, как умирал отец. – …Вы понимаете, отец – не миллионер, не бизнесмен, никто… Деньги были, да, но все ушло на лечение и похороны, даже билет туда и обратно я покупала на свои кровные… Ни копейки лишней не осталось!

– А этот Борис уверен, что деньги были и вы присвоили их себе?

– Я не знаю, о чем он думает…

– Он мог затаить на вас злобу?

– Не знаю! – в отчаянии повторила Даша. – Отец умер больше трех лет назад! И вообще, сюда меня пригласила Наталья, а не Борис!

– А Наталья… Как я понял, она ваша сводная сестра?

– Да. Да… Она очень хорошо ко мне относится. Я – в ее кругу…

– То есть?

– Это не мои слова, это я слова своей подруги Варвары повторяю… Она говорит, что для Натальи существуют лишь ее родные, остальной мир ей глубоко чужд… А сама Варвара, кстати, встретила тут одного человека, так они влюбились друг в друга, и теперь для нее самой…

– Все-все-все, больше не надо, лирика меня не интересует! – поморщился Кедров. – Видел я вашу Варвару…

– Она вам понравилась? – живо спросила Даша.

– Безумно… Давайте решим вот что, Даша. Вы мне все же дадите имена и адреса своих поклонников, а я их проверю…

– Но мы уже решили, что они не могли… – неуверенно возразила Даша.

– На всякий случай. И в прошлом ваших родственников покопаюсь заодно…

– Не надо!

– Надо, – отрезал Кедров. – Чтобы уж больше никогда не возвращаться к этой теме… Вы оставайтесь здесь, в Москву – ни ногой, координат своих никому не давайте… Номер моего телефона есть? Прекрасно. Звоните в любое время.

– Хорошо, – послушно кивнула Даша, открывая дверцу машины. – Всего доброго, Руслан, и спасибо вам за все…

– Минутку!

– Да? – Она обернулась.

– Послушайте… Я вот что подумал… Может быть, вы останетесь со мной? Поедете ко мне, и все такое… Я был бы спокоен, и вообще…

Даша слегка опешила. Занятное предложение… Потом вдруг вспомнила преданность Руслана покойной жене. «Это он из жалости… Как в „Молчании ягнят“, да… Личная проблема переплелась с проблемой на работе… Спасти всех хочет!»

– Руслан Иванович, вы поймали того мужчину, который свою жену зарезал? – вдруг спросила Даша. – Помните, вы рассказывали…

– Нет.

– Почему?

– Даша… вы мне не ответили.

– Нет, – сказала она, тоже как отрезала.

– Дело ваше… – ледяным голосом произнес Руслан и захлопнул дверцу. Машина сорвалась с места.

Даша вернулась во двор. Прошла по саду («Боже, совсем осень!»), поднялась по лестнице на свой второй этаж. Открыла дверь.

В ее комнате за включенным ноутбуком сидел Борис. Читал.

– Что ты делаешь? – шепотом спросила Даша.

– Ты видишь, – он развернулся к ней на крутящемся кресле.

– Борис… – Даша метнулась, нажала на кнопку выключения экрана.

– Не суетись, Дарья. Я уже все прочитал, – спокойно произнес Борис.

Даша с размаху села на кровать, обхватила голову руками.

– Уходи.

– С чего это я должен уходить? – как будто обиделся тот. – Моя, можно сказать, родственница, литераторша, пишет обо мне, обо всей нашей семье, даже не утруждая себя придумать другие имена… Оч-чень занимательную историю, кстати, ты придумала!

– С чего ты взял, что я пишу о вашей семье?

– О нашей, Даша, о нашей… Даша, Борис, Наталья. Три главных персонажа. Борис за спиной жены пристает к Даше, Даша сопротивляется… Бурная у тебя фантазия!

– Ты не имел права… Ты не должен был…

– Милая моя… – спокойно, почти ласково возразил Борис. – Это ты не должна была сочинять подобные опусы. Вот что это такое, по-твоему… – он потер лоб, вспоминая. – «Борис судорожно обнимает ее». Что значит – судорожно? Ты вообще видела, чтобы люди «судорожно» обнимались? Литератор! Драматург!..

– Нельзя вырывать фразы из контекста… Я этой ремаркой собиралась обозначить…

– Ой, Даша! Замолчи! – поморщился Борис. – Не надо мне про ремарки, про всякие литературные тонкости… Ты писала о нас! Характеры, внешность – все узнаваемо… Даже не заикайся, что это случайное совпадение!

– Нет, ты не понимаешь… Искусство – это не жизнь, это лишь ее отражение!

– Тогда чего ты боишься? Чего ты так переполошилась? – мрачно усмехнулся Борис. Медленно пересел к Даше на диван.

– Уйди… – она толкнула его в грудь.

– Ну уж нет! Я хочу разобраться! – Борис железной хваткой вцепился ей в запястья – словно оковы надел на руки. – Скажи честно – ты ко мне что-то чувствуешь? Ты меня хочешь, да?..

– Нет… – Даша попыталась вырваться, но он держал крепко.

– Тогда зачем ты написала о том, что Борис к тебе пристает?

– Это всего лишь пьеса! И вообще…

– Ну говори, говори… Смелей! – Он улыбнулся недобро, показав крупные, ровные, желтоватые от табака зубы. Оскал зверя. – Что ты обо мне думаешь?

– Честно?

– Разумеется, только честно!

Даша, глядя в синие глаза мужа сестры, выдохнула:

– Я тебя ненавижу.

– О-о…

– Ты… ты негодяй.

– Ой, как интересно… И что же плохого я тебе сделал, моя девочка? – Он изобразил огорчение.

– Не мне, Наталье…

– Господи, Дашенька, я же идеальный муж!

– Ты хорошо устроился… Ты альфонс! Здесь нет ничего твоего… Все она – сделала, устроила, заработала… А ты… ты даже пальцем лишний раз не можешь пошевелить!

– Не говори чепухи! – Борис тряхнул ее. – Я за свою семью… Я любого убью!

– Убьешь, да. Но сумки из гаража на кухню все равно не перетащишь!

– Какая же ты глупая… Теперь понятно, почему одна. Ты завидуешь. Мы с Натальей счастливы. У нас есть все. У тебя – ничего… Сумки я забыл перетаскать! – В синих глазах плеснулась злоба. – Разве это – самый страшный грех? А то, что я за эти пятнадцать лет даже пальцем ее не ударил, что я отец троих детей… Дрянь! – отшвырнул Дашу от себя. – Называть меня негодяем… Каково! Пакостит прямо в моем доме, пишет эту лабудень… – он указал на ноутбук.