– А многие меня именно раскрашенной куклой и считают… – вздохнула Даша.

– Не-ет, ты – необыкновенная. Я это сразу почувствовал… – Герман отвел от ее лица прядь волос. – Это чудо, что я встретил тебя, заговорил… И вообще, оказывается, мы думаем практически об одном и том же! Только, как бы это сказать… с разных сторон.

– О чем? – Даша подняла глаза.

Некоторое время Герман молчал – лишь уголки губ слегка подрагивали, словно он сдерживал себя. Потом не выдержал, начал:

– А если ситуация противоположна той, о которой ты рассказала только что? Может ли человек совершить зло, не являясь при этом злодеем? Его просто вынудили, заставили, ткнули носом в такую грязь… У него просто другого выхода не оставалось, как… сделать ответный ход!

«Что-то личное… – догадалась Даша. – Его даже трясет!»

– …а потом… а потом – уже после того! – он, защищаясь, вынужден совершать другие ужасные поступки… Ну а куда ему деваться, куда?!

– Нет, не рассказывай… Сам потом будешь жалеть! – спохватилась, прошептала с жалостью Даша. Провела ладонью по лбу Германа, стирая испарину. – Очень соблазнительно – встретились два незнакомых человека, начали изливать друг другу душу… Но лучше ничего не знать! Я и так как будто с ума схожу…

– Хорошо, я не буду! – Герман улыбнулся. – Я не буду тебя пугать. Я… нет, это просто чудо, что я заговорил тогда с тобой!

«Он как ребенок. Милый, хороший, странный… но я ничего к нему не чувствую! Я бы стала его другом, но на дружбу он не согласится. Нет, надо сворачивать это знакомство!»

– Мне пора…

– Я провожу тебя, – живо откликнулся Герман. – Поздно, темно… Дай руку.

Они шли по узкой тропинке. С обеих сторон нависали черные деревья, лишь впереди был виден кусочек освещенного фонарями шоссе.

– Страшно? – тихо засмеялся Герман.

– Нет.

– Ну и правильно… С тобой же я! – Он шагал некоторое время молча. – А знаешь, ведь у меня было детство вроде того, что ты сейчас рассказывала о своих племянниках… Очень счастливое детство!

– Да?

– Я, мама, папа. Только мы. Наш маленький островок счастья.

– Но в этом нет ничего плохого – в островке-то, даже наоборот, – вздохнула Даша. – Плохо другое – рано или поздно детям приходится плыть на материк. Невозможно жить вечно в замкнутом мире.

– А ведь правда… – смятенно пробормотал Герман. – Послушай, ты просто сдвинула что-то такое у меня в голове! – Он несколько раз поцеловал Дашину руку.

– Пожалуйста, не надо…

– Нет, не бойся! – Германа трясло, словно в лихорадке. – Ты ангел, ты – чудо… Я теперь вдруг понял кое-что, отчего моя жизнь оказалась в тупике. Плохо, когда на тебя не обращают внимания, плохо, когда ты никому не нужен – это одна крайность. Но когда семья – это все, центр вселенной – уже другая крайность. Меня баловали, для меня ничего не жалели, покупали всякие диковинные игрушки, со мной говорили, меня очень внимательно слушали…

– И что потом? – тихо спросила Даша.

– А потом я вырос. Родители умерли. Не мог же я один оставаться на острове? Пришлось плыть на материк, к людям… И оказалось, что мир не так уж благожелателен ко мне. И это было ужасно – потому что я привык получать все. Дело даже не в игрушках и внимании… А в том, что я не был готов к предательству.

«Все ясно. Душевная драма. Его предала женщина…»

– Никто не готов к этому, – уронила Даша. Она уже тяготилась этим человеком. Он, видимо, привык к душеизлияниям, чрезмерной близости, трогательной доверчивости (отголоски того же детства), а она не была готова к таким отношениям.

– Вот ты… если бы тебя любили – сильно, очень сильно… ты могла бы предать любящего тебя человека?

– Я не знаю. Меня никто не любил так сильно, – сухо ответила Даша.

– А ты хотела бы?

– Да, – честно ответила она и опять вспомнила о Руслане Кедрове.

Они вышли на шоссе и теперь шли по обочине. Здесь горели фонари, изредка проносились машины. Даша почувствовала странное облегчение, когда увидела впереди знакомые места. Она не боялась Германа (в сущности, совершенно незнакомого мужчину!), но как-то тяготилась им, его эмоциональностью…

– Все, я почти пришла… – Даша остановилась перед воротами, пожала Герману руку. – Спасибо тебе, что проводил.

– Спасибо тебе… – он вдруг обнял ее, прижал к себе. Даша хотела вырваться, но в его жесте было столько дружеской приязни (видимо, совсем уж дошел до крайности человек со своим одиночеством!), что она не стала этого делать. – Спасибо!

Даша подняла руки и тоже обняла его. Даже похлопала ободрительно по спине.

Потом начала тихонько отстраняться, но не тут-то было – Герман наклонился, прижался к ее губам с поцелуем.

– Милая… какая же ты милая! – прошептал он. Потом снова поцеловал. Герман не был груб, он не действовал против ее воли, он просто заблуждался… И столько тоски было в его голосе!

Сердце женское жалостливо.

Даша ответила на его поцелуй.

Они стояли посреди пустой улицы и целовались. Два одиночества.

А потом Даша открыла глаза и увидела, что ворота открыты, а за ними стоит в полутьме Борис. Огонек его сигареты…

Потом Борис выбросил сигарету и шагнул вперед. «Видел…» – догадалась Даша. Она наконец сумела отлепить от себя Германа. «Что я делаю… И мне это надо?»

Борис сделал еще один шаг вперед, и свет от уличного фонаря упал на него. Теперь и Герман заметил его.

– Кто это?

– Это Борис, муж сестры. Ну все, пока, Герман…

– До завтра!

– Я точно не обещаю, но…

– До завтра!

– Хорошо, до завтра, – вынужденно согласилась она. Герман еще раз обнял ее и быстрым шагом пошел прочь.

А Даша осталась одна посреди улицы. Борис стоял у ворот. Потом засмолил очередную сигарету. Лицо у него было каменное – ни мыслей, ни чувств, ничего не прочитать. «Он видел… Ну и что? Это мое дело, я ему никто, и он мне тоже!»

Некоторое время Даша колебалась, а потом сделала шаг – но не в сторону ворот (и, соответственно, в сторону Бориса), а к дому соседей.

Во двор Сергея можно было пройти беспрепятственно – часть забора со стороны улицы обвалилась.

Даша знала, что Варвара обрадуется ей, что она там, с Сергеем… Ведь она так и не виделась сегодня с подругой!

– …О, какие люди! – загудел Сергей, когда Даша вошла в дом. – Варюшка, глянь!

Сергей в данный момент чинил какой-то механизм, сидя за столом, Варвара, одетая, лежала на кровати поверх покрывала, с книжкой в руках.

– Наконец-то… Что случилось, заболела?

– Нет. То есть не совсем, – Даша огляделась – сесть было некуда. Стряхнула пыль с подоконника и села. – Вчера перебрала, теперь страдаю. У меня голова… желудок… и вообще… – Даша сморщилась, положив одну руку на живот, другую на голову.

– Ты ж не пьешь!

– Не пью. Но почему-то напилась… Мне надо уезжать отсюда, – мрачно произнесла Даша. – Я тут совершенно не к месту. Я мешаю им, я лишняя…

– Чем же ты им мешаешь? – удивился Сергей, гремя своими железками.

– Своим присутствием.

– Ну так уезжай! – сказала Варвара.

– Не могу. Во-первых, Наталья обидится, во-вторых, есть еще кое-какие обстоятельства… – о том, что за ней кто-то охотится, Даша не стала рассказывать – Варвара бы ни за что не поверила в «черного человека». Дашина подруга, при всех своих странностях, была очень здравой женщиной.

– Ерунда какая-то… – хмыкнула Варвара. – Мне Серега из машины конфетку сделал – отрегулировал все, наладил… Не машина – зверь! Завтра в город собираюсь – поехали со мной, а?.. Серега тут останется.

– Нет, не могу. А что это ты делаешь, Сергей? – Даша хотела сменить тему.

– Да вот, циркулярку тоже налаживаю… Забор надо ставить, доски пилить. Варвара говорит – негоже без забора… Варь! – уже другим, «таинственным» голосом произнес Сергей. – Ты ей скажешь? – Он мотнул подбородком в сторону Даши.

– Скажу, как не сказать, – важно кивнула Варвара и отложила книгу в сторону. – Лучшая моя подруга, у меня от нее секретов нет…

– А что случилось? – забеспокоилась Даша.

– Мы, Даш, решили с Сергеем пожениться.

– Что?.. Вы?! Ох… Ты не шутишь?..

– Какие шутки! – обиделся Сергей. – Мы уже заявление подали.

– Но вы же совсем друг друга не знаете… Буквально только что познакомились… – пробормотала растерянно Даша. О том, что эти двое нашли друг друга, – она поняла с самого начала. Но столь стремительного развития отношений Даша уж никак не ожидала…

– Ну и что? Люди вон по десять лет думают – жениться им или нет, а потом все равно разбегаются… – возразил Сергей. – Ты лучше скажи – свидетельницей пойдешь на свадьбу?

– Пойду… Обязательно пойду! – засмеялась Даша. – Ой, ребята… это так неожиданно… Но я очень рада! Вы меня правда не разыгрываете? Нет?

– А Борьку я в свидетели хочу взять, – продолжил степенно Сергей, совершенно не замечая Дашиных метаний. – Варь, возьмем Борьку в свидетели?

– Возьмем. Только он не пойдет, – Варвара, продолжая лежать, достала из складок черной юбки сигару.

– Почему? Мы ж с ним уже столько лет бок о бок… – растерялся Сергей.

– Нет, ты предложи ему, я не возражаю. Может, действительно согласится… – флегматично изрекла Варвара.

– Согласится, куда он денется! – улыбнулся Сергей с облегчением. – А потом тут пикник устроим. Шашлык-башлык, и все такое…

– Забор сначала почини!

– Это я прям завтра… Еще крышу надо сделать, пока дожди еще не начались!

– Я, Даш, хочу на пленэре жить… – Варвара выпустила клуб дыма. – Интернет проведем, сценарии на студию буду по электронной почте посылать… А если в город понадобится ехать – нет проблем, у меня же машина – зверь!

– Ты готова жить в деревне? – поразилась Даша.

– Всю жизнь мечтала, – хладнокровно, без тени сомнений, произнесла Варвара.

Даша широко открытыми глазами таращилась на свою подругу. «Я ведь совсем ее не знаю, Варьку… Наверно, здесь ей будет очень хорошо. С Сергеем…»

Даша вдруг представила Варвару зимой, стоящую на крыльце Сергеева дома, – огромную, в огромных валенках, с шалью на плечах, с распущенными черными волосами, с сигарой в руке (пальцы – в серебряных кольцах!). Как индейская скво из рассказов Джека Лондона про Аляску… Картина была фантастической и абсолютно реальной. «Хотя индейцы трубку курят, а не кубинские сигары!» – спохватилась Даша.

У них будут дети. Например, мальчик и девочка. Ну и что с того, что Варьке почти сорок, сейчас все поздно рожают… Сергей их будет без памяти любить. «Наш папка – самый лучший!» – с гордостью будут говорить дети.

Командовать парадом, конечно, будет Варька. Хозяйка дома, суровая и справедливая. Пусть командует, если уж так того требуют законы драматургии…

– …Даш! А Даш!

– А? – очнулась Даша от своих фантазий.

– Я говорю – ты точно завтра со мной не поедешь?

– Точно, точно…

– Ну ладно, дело твое.

Даша вскочила, начала прощаться:

– Спокойной ночи, мне пора… Еще раз счастья вам… Поздравляю! Здоровья, счастья…

– Куда торопишься? Посиди еще! – одновременно воскликнули Варвара и Сергей.

– Нет-нет, у сестры рано ложатся, боюсь детей разбудить…

Даша через боковую калитку прошла во двор сестры.

Было холодно и очень темно – почему-то не горели фонари у входа. Спотыкаясь в полутьме, Даша кое-как добрела до двери.

…В доме было тихо. «Точно, спят уже все…»

Она завернула за угол и вдруг увидела, что на кухне горит свет. Шагнула вперед…

За столом, в полном одиночестве, сидел Борис. Перед ним была бутылка, в руках он сжимал стакан. Лицо – мрачное, непроницаемое.

Несколько секунд Даша смотрела на Бориса (поскольку она стояла в глубине темного коридора, он ее не замечал), а потом осторожно, на цыпочках, поднялась на второй этаж.

Весь следующий день она не выходила из комнаты. Работала, дописывала свою пьесу.

В обед к ней зашла Наталья, пожаловалась:

– Борис второй день не просыхает… Что делать?

– Это от безделья. Работу пусть ищет! – единственное, что могла посоветовать Даша.

– Тебе легко говорить… – нахмурилась сестра. – А сейчас очень трудно найти работу по специальности…

– Пусть не по специальности ищет.

– Что, ты предлагаешь ему в дворники идти?

– Нет, но… – Даша не успела договорить.

– Натаха! Натаха, ты где?.. – раздался раздраженный голос снизу.

Наталья выскользнула из комнаты, потом последовала ее отдаленная перебранка с мужем.

Даша не стала прислушиваться и снова углубилась в работу. Вечером заглянула Света:

– Теть Даш, ужинать.