Даша отвернулась, едва сдержав крик. Шестое чувство подсказывало ей, что пока рано реагировать…

– Я поехал за ней. Едва не потерял ее из виду, чуть не поседел от волнения – а ну как мой план сорвется из-за какой-то дурацкой оплошности?.. Нагнал. Но она была уже не одна. Гуляла по парку с подругой. Я следил. Я не уходил. И вечером, почти ночью подбежал к ней, сорвал с плеча сумочку… Нашел фотоаппарат – но в нем не было ни одного моего снимка. Какие-то незнакомые рожи, кусты… Стерла? Потом догадался – это не ее фотоаппарат… А где – ее? У подруги? А где искать подругу? А что, если фотоаппарат подруги был тоже у этой девушки, но не в сумочке, а в кармане плаща, например? Случайно… Со мной было нечто подобное, на работе – мой сотовый был у меня в кармане, а я цапнул со стола сотовый моего коллеги, точно такой же аппарат, как у меня… Правда, вернул с извинениями через пять минут – коллеге кто-то позвонил, и я понял, что у меня два телефона.

– Это был ты – тогда, на улице… – прошептала Даша. Сейчас и ни секундой раньше. Но и не позже. Именно в этот момент она должна была «догадаться».

– Это был я. Прости меня. На следующий день я вошел в твою квартиру – ключи, адрес – все было в сумочке. Второго фотоаппарата не нашел. Захватил с собой только записную книжку и твое фото…

– И это был ты… – уронила очередную «догадку» Дашу. Голос ее дрожал, но теперь ее волнение выглядело вполне естественным. – А мое фото… зачем ты взял мое фото из альбома?

– У меня была мысль – нанять киллера. Думал дать денег и фото… У меня была тысяча планов. Тысяча! Самых разных… Но чем дальше, тем сильней я запутывался в мелочах… Нет, подумал, не стану вмешивать в это посторонних! Меня преследовала мысль, что ты запомнила мое лицо! Еще в тот день, когда я сидел в машине, а ты перебегала дорогу с фотоаппаратом в руке. Я боялся тебя… Из-за какой-то случайности сесть в тюрьму! Ты сменила замки, дверь новую поставила – в те дни меня допрашивали. Пришлось выслеживать тебя на улице. Как-то утром, в парке, я напал на тебя, ударил камнем по голове… Но ты успела в последний момент уклониться. Ну все, подумал, теперь она точно меня запомнила! Побежал за тобой, поскольку терять мне было нечего. Толкнул в котлован, на стройке… Верная смерть!

– И это был ты…

– Прости! – Герман стремительно упал на колени, обнял Дашу. Эта сцена почему-то напомнила ей то, как Борис просил прощения у Натальи. – Прости, прости, прости… Слава богу, ты осталась жива! Я заглянул в котлован – ты упала как раз между железными штырями…

– Что же было потом? – Даша заставила себя задать Герману очередной вопрос.

– После того, как я столкнул тебя? Я убежал. Долго не мог ничего придумать, а потом… Потом я установил около твоей двери одно хитроумное устройство… Ведь рано или поздно ты должна была вернуться домой!

«Хитроумное устройство – это арбалет?» – хотела спросить Даша, но вовремя прикусила язык. Она-то знала об арбалете со слов Руслана!

– Арбалет, – Герман первым произнес это слово. – Я играл ими в детстве… Я говорил тебе, что родители дарили мне самые удивительные, интересные для мальчишки игрушки? Так вот, в арбалетах я разбираюсь. Но… Но ничего не получилось. Я пришел через день: соседи или кто там – сняли устройство. Я ждал тебя возле дома. Долго ждал. А потом меня озарило – ты сбежала!

«Догадливый…» – с тоской подумала Даша.

– В записной книжке были телефоны и адреса. Я проверил их – в основном какие-то конторы. И адреса Натальи Чалой – городской и в Подмосковье. Городская квартира пустовала. Значит, оставался один-единственный адрес. Адрес загородного дома Натальи Чалой. Я понимал, что вероятность найти тебя именно по этому адресу – ничтожно мала. Но я все равно поехал сюда. И вот…

«Так и есть… Все остальные адреса я помнила наизусть! Например, Варькин…» – машинально подумала Даша. Потом спросила:

– Значит, ты специально поджидал меня у озера? В первую нашу встречу?

– Нет. Я действительно совершал утреннюю пробежку по берегу озера… – засмеялся Герман, продолжая обнимать Дашу. – Вот он, его величество случай! Я бежал и… наткнулся прямо на тебя! А ты – не узнала меня! Ты не узнала меня… – повторил он завороженно. – Я был для тебя обычным прохожим. Я до того все время думал – запомнила ты меня или нет? Ведь было столько ситуаций, когда ты могла увидеть мое лицо, запомнить… Но нет, не запомнила. И я подумал – не лучше ли познакомиться с тобой, не лучше ли поговорить сначала… ну, ты понимаешь!

– Понимаю. Без шуму и пыли… – выдавила из себя Даша.

– О, милая… Прости. Из бесед с тобой я понял, что ты так и не догадалась, кто и за что тебя преследует. Ты твердила о каком-то черном человеке… Ты восприняла все, что с тобой происходило, как фантастику. Как мистику! Теперь понятно, что ты не запомнила мое лицо… И я решил оставить все как есть. Не предпринимать ничего… Зачем? Мое фото, где я сижу в машине, наверное, давным-давно стерто из памяти фотоаппарата одним нажатием пальца на кнопку – тобой ли или твоей подругой, какая разница! – как ненужный, неудачный кадр. Да и вообще, об убийстве Люси Вершининой ты не знала, связать все факты не могла… Ведь все, что произошло со мной и тобой, – лишь череда случайностей! И я оставил все как есть. И не пожалел.

Даша молчала.

Герман встал с коленей, поднял ее лицо за подбородок.

– Боишься? – едва слышно засмеялся он. – Не бойся… Я теперь – твой. Весь. И навсегда. Люблю… Ты – моя награда за все муки и страдания. Моя единственная. Ты меня простила за то, что я заставил тебя бояться, причинил столько неприятных минут? За то, что едва не убил… – едва слышно добавил Герман. – Нет? Ну, тогда я всю жизнь положу на то, чтобы ты меня простила, – он помолчал, с нежностью разглядывая ее лицо. – Мы будем вместе – ты и я. Только мы. И никого больше…

Он наклонился и поцеловал Дашу. Она не могла сопротивляться, не могла спорить. Она могла лишь покорно подставить губы – как мудрая женщина, которой надо молчать. Молчать, молчать, молчать – даже когда ее целует убийца.

И она молчала. А сама в этот момент думала: «Он меня чуть не убил, а я – должна его простить?! Как будто любовь может искупить все… Ну уж дудки! Я не Наталья, я не позволю с собой так обращаться. Руслан… Где же ты? И что мне теперь делать?..»

В этот момент в кармане ее куртки задребезжал сотовый. Герман вздрогнул, оторвался от Дашиных губ.

– Тебе звонят.

– Ну и что? – пробормотала она.

– Кто?

– Я не знаю…

– А ты достань телефон и посмотри… – Герман засмеялся и сам ловко выхватил ее телефон из кармана.

На экране светилось лицо Руслана Кедрова. Следователя. Дашиного капитана.

Герман смотрел на экран, и постепенно умиленная нежность в его глазах исчезала.

– Ты знакома с этим человеком?

– Герман… Я должна объяснить…

– Что? – Герман вдруг размахнулся и швырнул телефон в воду. – Даша… Даша, ты – знаешь Кедрова?! Ты знакома со следователем?.. Какой же я дурак! Боже, боже! Ты… – он железной рукой схватил Дашу за плечо, впился ненавидящим взглядом в ее лицо. – Ты – все знала. Ты – притворялась. Ты – как все!..

* * *

…Наталья бегом вернулась в дом. Борис сидел на кухне, допивал чай.

– Борька, одевайся, пошли…

– Куда?

– Дашку искать – вот куда! – шепотом закричала Наталья. – Ее чемодан – в кустах, самой нет…

– Уехала она. Поймала попутку и уехала, не дожидаясь этого своего… следователя.

– Без чемодана? Не говори чепухи… Наверняка Герман увел ее!

– Увел… – передразнил Борис. – Бедная овечка! Пришли и увели ее…

Несколько мгновений Наталья молчала, дрожа.

– Тогда я сама пойду искать ее.

– Не говори чепухи! – разозлился Борис. – Мы тут ни при чем. Пусть милиция ее ищет. Этот следователь – он что, не вызвал подкрепления?

– Господи, Борька, какое подкрепление… – всплеснула руками Наталья. – Пока его дожидаться будем, этот псих ее сто раз успеет убить!

– А если Герман убьет нас? О детях ты подумала?

– Да, – тихо ответила Наталья. – Я всегда думаю о детях.

– Ну вот, тогда сиди дома, – твердо сказал Борис. Излишне твердо и чересчур мужественно. – И я никуда не пойду. Мы – семья, а все остальное нас не должно касаться…

– Но Даша – тоже наша семья! – Наталья покачала головой. – Я не могу ее бросить.

– Ты что, простила ее? – изумленно скривился Борис. – Она тебе столько гадостей сделала, из-за нее меня уже чуть не убили… Вот, на лицо мое посмотри!

– Зачем ты выгнал ее? Пусть бы она в доме дожидалась…

– Натах, она – гадина и шлюха. Ее судьба меня совсем не волнует… Она чуть нашу семью не разрушила!

– Она – или ты?

– Ну вот, снова-здорово…

– А мы еще не закончили. – Голос Натальи тоже стал твердым. Но – по-настоящему. – Я вот еще что хотела тебя спросить – почему она тебя исцарапала? Почему ножницами ткнула? Ведь не просто так! Ты к ней приставал, а она…

– Наташ, твоя сестра – психованная. По ней дурдом плачет! Я давно хотел тебе сказать, только тебя было жалко…

– Борь, Борь, помолчи… – затрясла Наталья головой. – Ладно, выяснять отношения будем потом… А сейчас пошли. Надо найти Дашу. Надо спасти ее.

– Нет, – холодно произнес Борис.

– Нет? Ты отказываешься… Хорошо. Я пойду одна, – Наталья отправилась к выходу.

Борис вскочил из-за стола, схватил жену:

– Не вздумай!

– Пусти…

– Наташка, нет.

– Пусти! – Наталья яростно забрыкалась в его руках.

– И не подумаю… – Борис легко перекинул ее через плечо и стал подниматься по лестнице.

– Пусти… Борька, если с Дашкой что-то случится, я никогда себе не прощу…

– Ничего с ней не случится.

– Пусти! – бесилась Наталья.

– Шиш тебе! – засмеялся ее муж. Затолкал Наталью в бывшую комнату сестры, повернул в двери ключ. Наталья забилась о дверь изнутри. Борис придвинул губы к замочной скважине: – Не вздумай орать – детей разбудишь.

– Борь…

– Да?

– Ты ведь ее любишь. Ты за ней следил, ходил за ней… Я видела, как ты на нее смотрел… Ты ее любишь, – лихорадочно заговорила с той стороны двери Наталья.

– Не ревнуй, Натах. Все – ерунда.

– Нет, ты любишь ее. И так жестоко с ней поступаешь! Я не понимаю. Я не понимаю – как можно любить и… и так мучить ее!..

– Глупенькая, – ласково сказал Борис. – Мне твоя Дашка – до лампочки. Я тебя люблю. Одну тебя. На всю жизнь. И детей. А остальной мир – пусть провалится в тартарары…

Наталья стала лихорадочно возражать, но Борис не стал ее слушать.

– Тихо! Не ори… Детей разбудишь. Я завтра тебя выпущу. Ты потом сама мне спасибо скажешь!

Он спустился вниз, налил себе еще чаю. Включил телевизор, внимательно просмотрел выпуск спортивных новостей.

Потом услышал короткую трель – звонили от ворот, с улицы. Борис подошел к переговорному устройству, спросил с вызовом, нажав на кнопку:

– Кому там опять неймется?

– Это Кедров, – сквозь треск помех раздался мужской голос. – Послушайте, как вас там… Господин Чалый! Я обошел окрестности, но Даши нигде нет. Соседи – то ли не хотят отзываться, то ли отсутствуют – спросить не у кого…

– Ясно дело, сезон-то уже кончился! – хохотнул Борис.

– Где мне ее искать? Где остановился Герман Вершинин? Помогите их найти.

– Вот еще! – возмутился Борис. – Я за ворота – ни ногой… Вызывайте подкрепление, розыскных собак, чего там еще…

– Да вызвал я подкрепление! – перебил его следователь. – Но дорога каждая минута…

– А мне-то что! Вы – милиция, вы с убийцами и возитесь, а мы простые граждане, своей жизнью рисковать не собираемся, – приблизив губы к микрофону, негромко произнес Борис. – И вообще я про вашего Вершинина ничего не знаю…

– Что? Я не слышу!

Борис нажал кнопку переговорника и повторил:

– Я своей жизнью рисковать не собираюсь! Слышали? У меня жена, дети… А на всех остальных мне наплевать. Для меня существует только моя семья. А Даша…

– Но где она может быть? Где?.. Сказать хотя бы можете?..

Борис почесал нос. Потом снова нажал на кнопку:

– Попробуйте у старой лодочной станции ее поискать.

– Где это? Направление хотя бы покажете?

– Фиг вам! – скривился Борис у микрофона. – Сами найдете. – Затем добавил нехотя: – Направо, потом вдоль озера – налево… И все, не звоните больше. Дети спят…

Борис с чистой совестью вернулся на кухню. Теперь по телевизору шла прямая трансляция футбольного матча между Англией и Испанией.

«Тьфу ты, чуть не просмотрел!» – он сделал звук чуть погромче, впился глазами в экран. Никто больше не звонил в ворота, дети спали, Натаха скорее всего тоже уснула…