Я взял ее за руку и притянул ее на сиденье рядом со мной.

— Мэгги, — начал я.

— Мы можем отправиться в Оушен-Сити или даже в Нью-Йорк. Куда угодно, пока мы вместе!

Мэгги была на коне, как будто думаю, что если бы она говорила достаточно быстро и достаточно долго, я бы забыл о том, что пытался сказать ей. Она боялась, что это разобьет ей сердце. И я не был уверен, что она не была права.

— Мэгги, — попытался я снова. Она смотрела прямо перед собой, даже не смотря на меня.

— Я всегда хотела поехать в Саванну. Я слышала, там красиво. Мы можем взять неделю и просто уехать. — Она звучала почти отчаянно, и я знал, что должен остановить это.

— Мэгги, перестань говорить хотя бы на минуту, и, пожалуйста, послушай меня, — умолял я, и она мгновенно закрыла рот и опустила глаза.

— Хорошо, извини, — пробормотала Мэгги. Я взял ее щечки в ладони и поднял ее лицо к своему. Я поцеловал ее медленно и глубоко. Мне надо было попробовать ее и посмаковать, прежде чем сбросить свои новости на ее ничего не подозревающую голову.

— Я хочу сделать все это с тобой. Я, правда, хочу. Нет ничего, чего я хотел бы больше, чем исследовать мир вместе с тобой. Но этого не может произойти. По крайней мере, не сейчас. Я не могу дать тебе определенные обещания о своем будущем, потому что прямо сейчас все должно быть приостановлено. Во всяком случае, для меня. Для нас, — сказал я медленно, наблюдая, как понимание расцветает на ее лице.

Она повернулась, чтобы со страхом посмотреть на меня.

— Что ты пытаешься сказать? — спросила она, ее голос дрожал, и я ненавидел делать это с ней. Не после того, через что она уже прошла из-за меня. Но я на самом деле чувствовал, что это к лучшему.

— Я повторно госпитализировался в центр «Грэйсон» на шестимесячную программу. После этого, скорее всего, я ненадолго отправлюсь в дом для совместного проживания «трудных» подростков и молодых людей. Я уже разговаривал с доктором Тоддом, и я должен уехать туда в следующую среду, — произнес я, наблюдая, как побледнело ее лицо.

— Ты возвращаешься в «Грэйсон»? Во Флориду? Но почему? Я думала, все налаживается. Что у тебя все хорошо, — Мэгги казалась такой потерянной, и я желал, чтобы у меня был магический ответ для нее. Так что вместо этого я просто пытался объяснить.

— Я пытаюсь, Мэгс. Я, правда, пытаюсь. И пока некоторые вещи меняются, у меня впереди еще долгая дорога. Правда в том, что каждый день - это борьба. Иногда я едва могу встать с кровати.

— Но твои лекарства... — начала Мэгги, и я покачал головой.

— Я говорил тебе раньше, они лечат не все. Они помогают, но не все исправляют. Ты не знаешь, как много раз я думал о том, чтобы причинить себе боль. Или прекратить боль. Будто у меня в голове голос, который говорит, что делать. Что никто не любит меня, что я лишь обуза, — я мог слышать напряжение в своем голосе, и не мог даже смотреть на Мэгги.

— Но это неправда, Клэй! Так много людей тебя любят! Ты никогда не будешь обузой! Это смешно! — умоляла она, потянувшись ко мне. Ее руки вцепились в мою рубашку, и я почти отказался от своего решения. Почти.

— Но разве ты не видишь, то, что я думаю об этом, означает, что я не готов. Я не готов планировать будущее. Я должен сфокусироваться на настоящем и собрать свое дерьмо. В противном случае я не хорош ни для себя, ни для тебя. Я не могу сделать этого с тобой. Я не хочу поступать так с тобой! — мой голос стал громче, и мне пришлось приложить усилия, чтобы поддерживать его на обычном уровне. Особенно когда все, чего я хотел - это кричать.

— Что насчет кольца? Все эти обещания, которые ты сделал всего несколько часов назад? Это был лишь способ умаслить меня, смягчить перед ударом? Я не могу тебе верить! — слезы Мэгги теперь текли сильнее.

— Нет, Мэгги! Я действительно имел в виду каждое слово, которое произнес! Но я надеюсь, что эти обещания для нашего будущего! В этот раз я не хочу уезжать и закрываться от тебя. Я не могу сделать этого снова. Ни с одним из нас. Я хочу, чтобы ты отправилась со мной в это путешествие, куда бы мы ни направлялись. Я надеюсь, что ты дождешься меня, пока я приду в норму. Я знаю, это невероятно эгоистично просить тебя об этом. Но знание о том, что ты ждешь меня на другом конце всего этого, сделает процесс намного легче и поможет справляться со всем этим, — сказал я искренне. Мэгги начала икать и опадать. Обжигающие, ужасные рыдания вырывались из ее груди, и я чувствовал беспомощность.

— Я пойму, если прошу слишком много. Но мне нужно, чтобы ты поняла, что на этот раз я не бросаю тебя! Я уезжаю ненадолго, чтобы поработать над своей проблемой. Но я надеюсь, что ты будешь вместе со мной при каждом шаге моего пути. Я поддерживаю тебя, и ты поддерживаешь меня. Мы вместе учимся тому, как выглядят здоровые и продуктивные отношения. Потому что там, где я сейчас, я знаю, что не могу дать тебе этого. А я хочу дать тебе это. Потому что я хочу, чтобы моя жизнь начиналась и заканчивалась вместе с твоей.

Мое сердце так сильно билось в груди, кровь неслась в ушах, что я едва услышал, как Мэгги прошептала свой ответ.

Я наклонился ближе, крепко сжимая ее руки в своих.

— Я буду ждать тебя. Я всегда буду ждать тебя, — поклялась она. Слезы прекратились, и, казалось, она успокоилась. Я осторожно потянулся и запустил пальцы в ее волосы, оставляя руку на ее шее. Прижался своим лбом к ее.

— Ты уверена? — спросил я. Я не хотел, чтобы она чувствовала давление. Это должен быть ее выбор. Если она выберет уйти, я позволю ей; даже если знаю, что я никогда не уйду от нее. Но я сделаю это для нее.

— Я уверена, Клэй. Я хочу быть с тобой. И даже если это займет пятьдесят лет, то я буду там, в конце твоего пути, — сказала она твердо, и я не мог остановить улыбку, которая расползалась на моем лице.

— Я люблю тебя, Мэгги Мэй Янг. Всегда и навечно. — И затем мой рот коснулся ее, и я почувствовал, что мое будущее началось.


* * *


— Мэгги —


Я окончила школу. И Клэй уехал во Флориду. Я отправилась на «Пляжную Неделю» со своими лучшими друзьями. Руби продала свой дом и переехала в Ки-Уэст. Ее магазин купила пара, которая превратила его в продуктовый магазин. Я отказывалась заходить внутрь.

Я провела лето, работая и накапливая деньги. Я проводила время с родителями, ходила в кино с Рэйчел, помогала Дэниелу очистить гараж.

И разговаривала с Клэем три раза в неделю. Он сдержал свое обещание не закрываться от меня. Он делился каждым кусочком своего лечения со мной. Он рассказывал мне о групповой терапии и о сеансах с его консультантами. Я рассказывала ему о подготовке к колледжу и о том, что получила график занятий.

Мы оставались частью жизни друг друга, даже не смотря на то, что нас разделяли тысячи миль.

И я твердо верила, что это была новая глава для нас. Черт, да это была новая книга. История Мэгги и Клэя еще очень далека от окончания. И мы всегда будем искать свет... вместе.


ЭПИЛОГ

Шесть лет спустя…


— Клэй —


— Я верну ее назад в 6:30! Перестань сходить с ума и позволь нам заняться шоппингом. И не звони снова! — рявкнула Рэйчел в телефон, прежде чем отключиться. Я потер кожу на внутренней стороне своего запястья, чесотка от моей новой татуировки сводила меня с ума. Я не мог не улыбаться крошечному символу, который выглядел как неправильная перевернутая буква «U», вытатуированному на моей коже. Она была идентична по размеру и месту расположения той, что украшала руку Мэгги. Мне нравилось то, что означала руна. Я до сих пор помнил момент, когда Мэгги объяснила мне ее значение за ужином, много лет назад.

Исцеление и выносливость. И храбрость. Я, наконец, чувствовал спустя столько времени, что я овладел всеми этими качества. Так что я собрался и отметил свое тело постоянным напоминанием о любви, которую я разделил с девушкой, которая спасала меня всеми возможными способами.

Я ходил по комнате, потирая свою татуировку, когда задел пальцем коробку, стоящую по центру пола.

— Черт побери, все это к чертям собачим! — крикнул я во всю силу своих легких. Место было катастрофичным. Мы с Мэгги на прошлых выходных только переехали в нашу новую квартиру, поэтому сейчас все еще были в центре хаоса переезда. Коробки были повсюду, находясь на стадии систематической распаковки.

У нас до сих пор была полусобранная кухня. Наша кровать - это матрац на полу. Но ничто из этого не имело значения, потому что мы были здесь. Вместе. Наконец.

Прошло почти шесть лет с того дня, когда я улетел обратно во Флориду, покидая Вирджинию, и повторно госпитализировался в центр «Грэйсон», используя огромную кучу денег со страховки жизни Лисы, которые Руби отдала мне.

В первые дни я думал, принял ли я правильное решение. Я так сильно скучал по Мэгги, что соблазнялся тем, чтобы снова выписаться и отправиться к ней. Но потом я вспомнил, что делаю это для себя. Для нее. Для будущего, которое мы хотим иметь. И я взял себя в руки, проживая день за днем.

Они говорили, что третий раз - алмаз, и моя третья поездка в учреждение доказала, что старая поговорка - правда. Я был сосредоточен на задаче. Работал по своему плану лечения и занимался своими демонами, несмотря на то, что были дни, когда я хотел забыть обо всем этом. Помогало то, что мы с Мэгги разговаривали несколько раз в неделю. Она рассказывала мне о колледже, о новых друзьях, дрянном общежитии. Я рассказывал ей о групповой и художественной терапии.

Она прилетала во время каникул. Перед Рождеством, когда я был переведен в домашнюю группу для пациентов с психическими расстройствами, она приехала во Флориду, и мы провели праздники вместе. Она, конечно, остановилась в отеле, но убедилась, чтобы Рождество было особенным.

Руби также продолжала постоянно присутствовать в моей жизни. И ее переезд в Ки-Уэст прошел долгий путь, чтобы придать ей силы, и дал ей новую жизнь.

Она все еще горевала по Лисе. Мы вдвоем горевали. Но она училась двигаться дальше так, как могла. И это, по правде, было единственным, что каждый из нас мог сделать.

После переезда в дом для совместного проживания «трудных» подростков и молодых людей, я зарегистрировался в местном общественном колледже и взял несколько классов по искусству и психологии. После надрывания своей задницы, меня приняли в Университет Майами. Я не жил в кампусе и в первый год занимался онлайн.

У меня ушло пять с половиной лет, чтобы получить степень бакалавра. Довольно долгий срок, чтобы получить четырехлетнюю степень, но дело в том, что я добился того, чтобы это время показалось незначительным.

В мае я окончил университет со степенью бакалавра естественных наук в психологии и второстепенной по искусству. Я решил применить свою страсть к делу, которое спасло мою жизнь, и теперь я был зачислен на арт-терапию в магистратуру Университета Джорджа Вашингтона.

Прежде чем уехать из Флориды, я пытался загладить свою вину перед родителями. Прошли годы, и я перестал что-то слышать от них. Они не знали, где я был, так что не мог ожидать обязательных открыток на день рождения и рождество. Но я сильно сомневался, что это их вообще волновало.

Когда они вычеркнули меня из своей жизни, я знал, это было быстрое и решительное отделение. Я время от времени видел своих родителей по телевизору. В конечном счете, мой отец выиграл место в государственном сенате, и сейчас был конгрессменом от 23-го района Флориды.

Во время их публичных появлений они выглядели неестественными, похожими на роботов. Тусклое, бесчувственное лицо моей матери было результатом ботокса. Отсутствие личности у моего отца стало еще более заметным. Было удивительно, как мужчина, лишенный жизни, как мой отец, был в состоянии повлиять на людей, чтобы они голосовали за него. Было поразительно, что огромная глупая сумма денег может купить тебе.

Так что я совершил глупое путешествие в Палм Бич, чтобы увидеть, были ли мои родители готовы закопать топор войны. Оставить прошлое позади.

Все, что я получил, это захлопывающуюся дверь перед моим лицом и строгое предупреждение никогда не омрачать их порог снова. Я помню, как выехал на дорогу, ожидая эмоционального паралича. Я ожидал тяжелого потрясения от очередного отказа людей, которые дали мне жизнь, чего бы это ни стоило.

Но ничего не пришло. Вместо опустошенности, я позвонил Мэгги, а затем Руби. Получая от них всю любовь и поддержку, в которой нуждался. И я знал, без сомнения, что никогда не желал и не нуждался в этом от моих родителей. Им не было места в мире, который я строил для себя.