Конни вздохнула. Четыре года она жила, каждый день сгорая от страха, что принесут страшную телеграмму. И вот такая телеграмма пришла. Лоуренс пропал без вести. Работая в МИ-5, она слишком хорошо знала, что по истечении двух месяцев шанс увидеть его в живых уменьшается с каждым днем.

Оторвавшись от зрелища полной луны в окне, Конни побрела через холл к лестнице. Страшнее того, что она испытала, открывая ту телеграмму, в жизни у нее не случалось. И теперь, когда Лоуренс так и не объявился, ей было, в общем-то, все равно, умрет она или нет.

Она легла спать, для Винишии оставив включенным ночник, но та явилась почти уже на рассвете, разбудив ее смехом, когда обо что-то споткнулась.

– Ты спишь, Конни? – прошептала она, скрипнув кроватью.

– Да, – сонно отозвалась Конни.

– О боже, вот это была ночка! Генри – просто мечта, ты не находишь?

– Да, очень хорош.

Винишия зевнула.

– Похоже, эта учеба окажется приятнее, чем я смела надеяться. Спокойной ночи!


Вопреки оптимизму Винишии, последующие недели до предела физических сил вымотали каждого из агентов. Каждый день был плотно загружен разного рода испытаниями: если не осваивали подрыв динамита, сидя в траншее, то лазали по деревьям, учась маскироваться среди ветвей. Их натаскивали различать съедобные грибы-ягоды-орехи и бесконечно гоняли на стрельбы, не говоря о ежеутренней пятимильной пробежке, во время которой Винишия, вдобавок ко всему крутившая бурный роман с Генри и ложившаяся зачастую часа в четыре утра, стонала в самом хвосте.

Конни и сама не ожидала, что так хорошо справится с учебой. И без того спортивная благодаря жизни на свежем воздухе, она чувствовала, как с каждым днем у нее прибывает сил и умений. Стреляла она лучше всех в группе, а в подрывном деле стала экспертом, чего никак нельзя было сказать про Винишию, которая едва не угробила всю команду, детонировав гранату прямо в траншее.

– Ну, по крайней мере это доказывает, что я могу это сделать, – хмыкнула она, когда они вернулись в Уонборо-Мэнор.

– Ты в самом деле считаешь, что наша Винишия годится в дело? – как-то спросил Джеймс, когда они вечером сидели в гостиной за кофе и коньяком. – Вряд ли ее назовешь скрытной! – И рассмеялся, глядя, как на террасе Винишия обнимается с Генри.

– Думаю, она справится превосходно, – защитила Конни подругу. – Изворотлива, как уж, а это девяносто процентов успеха, как нам тут толкуют.

– Очень привлекательна, спору нет, и, пожалуй, сумеет выкрутиться из множества переделок. Уж во всяком случае, получше меня, – кисло прибавил Джеймс. – Сейчас затишье перед бурей, а, Кон? И, сказать по совести, я в ужасе от того, что нам предстоит, особенно прыжок с парашютом. Колени мои и без того никуда.

– Ничего, – Конни потрепала его по руке, – может быть, повезет, и «Лиззи» благополучно перенесет тебя через пролив и высадит на французскую землю. – «Лиззи» – так ласково называли легкий одномоторный самолет «Лизандер», верно служивший британским военно-воздушным силам.

– Да уж хорошо бы. Не то, зная мою удачу, непременно повисну на дереве, и меня тут же поймают.

Джеймс единственный из всех не скрывал того, что предстоящие испытания пугают его. Они с Конни в группе были самые тихие и вдумчивые, и между ними завязалась дружба.

– Разве не странно, куда может завести тебя жизнь? – продолжал Джеймс, сделав глоток коньяка. – Будь у меня выбор, я бы предпочел совсем другие возможности.

– Думаю, это касается сейчас большей части населения земного шара. Война! Если бы не война, жила бы я себе в Северном Йоркшире и рожала в год по ребенку.

– Есть новости? – спросил Джеймс, имея в виду Лоуренса.

– Никаких, – вздохнула она.

– Ты не отчаивайся, Конни. – На сей раз Джеймс потрепал ее по руке. – Там такая неразбериха! Есть все основания надеяться, что твой муж жив.

– Я стараюсь, – кивнула Конни, которой каждый прошедший день казался горстью земли на могиле Лоуренса, и сменила тему. – Послушай, вот ты чем займешься, если эта проклятая война когда-нибудь кончится?

– Трудно даже представить, – хмыкнул Джеймс. – Сейчас это кажется совершенно несбыточным! Так же, как ты, вернусь домой и начну вить гнездо. Женюсь, произведу на свет наследника… – Он пожал плечами. – Обычное дело.

– Что ж, – улыбнулась Конни, – зато ты сможешь обучить своих отпрысков французскому. Правда, ты так заметно вырос в профессиональном плане за последнее время!

– Ты очень добра, Кон, но должен сказать тебе, что слышал, как наш капитан обсуждал нас всех в разговоре с Бакмастером по телефону. Ну да, подслушал, – ухмыльнулся Джеймс. – Разве нас не учат, что уши даны для того, чтобы собирать информацию? В общем, капитан пел тебе дифирамбы, говорил, из всех нас ты просто звезда. Отличница! Сектор «Ф» на тебя рассчитывает, моя дорогая.

– Вот уж спасибо! Впрочем, в школе я всегда считалась зубрилой, – рассмеялась Конни. – Беда в том, что у меня не было случая проверить себя в жизни.

– Не горюй, Конни, кажется, теперь тебе представится шанс…


Месяц спустя подготовительный курс завершился. Каждого агента вызвали на разговор к капитану, и тот в своей суровой манере без обиняков указал выпускникам на их сильные и слабые стороны.

– Вы превосходно справились, Констанс, и мы весьма удовлетворены вашими успехами. Единственное замечание, высказанное вашими преподавателями, это некоторое замешательство при принятии решений. А на поле боя от быстроты реакции может зависеть судьба. Вы это понимаете?

– Да, сэр.

– У вас отличное природное чутье, вы это доказали. Прислушивайтесь к нему, оно не обманет. Для дальнейшей подготовки, наряду с теми, кто выдержал испытания здесь, мы посылаем вас в Шотландию. Удачи, мадам Шапелль, – он поднялся и с улыбкой протянул ей руку.

– Благодарю вас, сэр.

– И да хранит вас Бог, – прибавил он, когда дверь за ней уже закрывалась.

Так Конни, Джеймс, Винишия и, к восторгу последней, Генри отправились в необжитой район Шотландии, дабы еще основательней освоить тонкости партизанской войны. Упражнялись они вдали от населенных мест: взрывали мосты, на утлых лодках переправлялись через потоки, собирали и заряжали разного вида и производства оружие и в кромешной тьме палили по мчащимся грузовикам. Им подробно объяснили значение демаркационной линии Виши, пересекать которую по-прежнему оставалось опасно, поскольку она разделяла Францию на две зоны, оккупированный немцами север и вишистский юг. Базовые навыки выживания, привитые им в Уонборо-Мэнор, подверглись проверке, когда на несколько дней их оставили на шотландских пустошах на подножном корму. Кроме того, профессиональный наемный убийца специально приезжал преподать им способы быстрого и бесшумного уничтожения противника.

После двух недель подготовки Винишию неожиданно отозвали.

– Вот и отлично, – говорила та, второпях собирая чемодан. – Надо думать, меня пошлют в Тэйм-парк для переподготовки. Что-то там происходит, во Франции, какая-то паника, и срочно нужны радисты. Ох, Кон, – она обняла подругу, – будем надеяться, мы еще увидимся! И позаботься о моем Генри, ладно?

– А как же, – вздохнула Конни, захлопывая чемодан и стягивает его с кровати. – Хотя ты, я в этом не сомневаюсь, скоро отыщешь, кем его заменить…

– Возможно, и так. – Винишия подняла на нее глаза. – Возможно, и так…

Раздался стук в дверь.

– Мисс Берроуз, за вами пришла машина.

– Мне пора. Удачи тебе, Кон. – Винишия подхватила чемодан и пошла к двери. – Я рада, что мы с тобой встретились.

– И я. Ты, пожалуйста, не теряй надежды и верь, что вернешься назад.

– Постараюсь, – Винишия распахнула дверь, – но я знаю, Кон, что я там умру. – Оглянулась в дверном проеме, пожала плечами. – Всего доброго, дорогая моя! A bientôt![1]

Глава 9

– Итак, Констанс, ваша подготовка закончена, вы готовы к отправке во Францию. Как настроение?

Конни снова сидела напротив мисс Аткинс в лондонской штаб-квартире британской разведывательно-диверсионной службы.

– Полагаю, я готова к отправке, насколько это возможно, – ответила Констанс, ни на йоту не выражая того, что чувствовала на самом деле. После месяца, проведенного в Шотландии, ее переправили в Бьюли в Хэмпшире, где еще в одном реквизированном государством поместье отполировали ее диверсантские навыки. Научили, как различать форменные мундиры различных родов войск Германии и ненавистной народу французской полиции, органа правительства Виши, наставили, к чему приглядываться, вербуя себе в помощь французских граждан, и внушили ни в коем случае не доверять ничего бумаге. – И, думаю, мне будет легче, когда я окажусь на месте своей дислокации, – заключила она.

– Превосходно! Именно это я и ожидала от вас услышать, – отозвалась мисс Аткинс. – Ваш рейс намечен на следующее полнолуние. Думаю, вас порадует, что прибегать к парашюту вам не понадобится. Вас доставят прямо на французскую землю самолетом марки «Лизандер».

– О, спасибо, – в самом деле обрадовалась Конни. Хоть что-то!

– Итак, у вас есть пара дней отдохнуть и развеяться. Я заказала вам номер в Фоли-корт, это удобная гостиница, которой ведает Корпус медсестер первой помощи. Поживете там до полета. Хорошо бы вам написать письма родным, я буду отсылать их в течение тех недель, что вы будете в отсутствии.

– Что мне следует написать, мисс Аткинс?

– Обычно я советую девушкам писать коротко и бодрым тоном. Напишите, что все хорошо, что вы здоровы. В день отлета, во второй половине дня, я приеду за вами, но, разумеется, оповещу об этом заранее. Когда прибудем на аэродром, сообщу ваше кодовое имя и подпольное прозвище, – и кроме того, сообщу, в какую именно французскую сеть вы направляетесь. А теперь, Констанс, вас хочет напутствовать мистер Бакмастер.

И мисс Аткинс отвела Конни в кабинет начальника.

– Констанс, дорогая моя! – Бакмастер вскочил с места и, распахнув руки, обошел стол, чтобы обнять ее. – Ну как? Готовы? – глядя ей в глаза, спросил он.

– Насколько я могу судить, да, сэр.

– Вот и умница. Мне тут докладывали, что лучше вас учениц не было. Уверен, мы в Секторе «Ф» будем гордиться вами, – излучая оптимизм, говорил он.

– Честно сказать, сэр, я просто жду не дождусь, когда окажусь там.

– Конечно! Ждать и догонять – хуже нет! Знаете, волноваться не стоит, дорогая моя. Я беседовал тут вчера с одной… она вернулась со своего первого задания, так она говорит, самое трудное было – каждый день наматывать мили на велосипеде! Говорит, бедра стали как у слона! – Они посмеялись. – Есть какие-нибудь вопросы, Констанс?

– В общем, нет, сэр, за исключением того, что я беспокоюсь о Винишии. Есть ли новости от нее? Я знаю, несколько дней назад она улетела…

– Нет. – Бакмастер на мгновенье нахмурился. – Новостей пока нет. Но это дело обычное, так часто бывает… Радистам требуется время, чтобы наладить связь… А потом, в том регионе, куда она послана, в последнее время возникли некоторые проблемы. Как бы то ни было… – Он подошел к столу, открыл ящик, достал оттуда коробочку и протянул ей. – Это подарок вам, на удачу.

– Благодарю вас, сэр.

– Откройте! – попросил он. – Я дарю это на прощание всем нашим девушкам. Очень, очень полезная вещь, – если вдруг настанут трудные времена, вы всегда сможете это продать! – Конни достала из коробочки маленькую серебряную пудреницу. – Нравится?

– Прелесть! Спасибо, сэр!

– Не могу допустить, чтобы мои девушки пренебрегали своей внешностью, даже на поле боя! Ну что ж, Констанс, мне остается только поблагодарить вас за ваши успехи в учебе. Не сомневаюсь, в ближайшее время мы получим от вас известие. Благослови вас Бог и – удачи! Bonne chance!

– Благодарю вас, сэр. До свидания.

Конни повернулась и вышла из комнаты.


Вечером семнадцатого июня Конни и Вера Аткинс прибыли на автомобиле на Тангмерский аэродром в Суссексе. В глубине ангара сели за хлипкий столик, и Вера протянула Конни листок бумаги.

– Констанс, у вас есть двадцать минут, чтобы запомнить все, что здесь написано. Ваше кодовое имя будет «Лаванда», именно им надо пользоваться во всех случаях, когда вы будете сообщаться с нами или вступать в контакт с другими агентами на месте действия, как французами, так и англичанами. Вы приписаны к группе под названием «Натуралист», которая действует в Париже и его окрестностях. После приземления во Франции – это будет в Во-Бриолле – вас встретят специальные люди, которые предоставят вам транспортные средства и сообщат, как связаться с руководителем, радистом и прочими членами группы.

– Да, мисс Аткинс.

– Должна предупредить вас, Констанс, связь с группой «Натуралист» в последнее время вызывает у нас затруднения. Те, кто вас встретит во Франции, надеюсь, информируют вас точнее. Однако уверена, что вы, с вашим умом и здравым смыслом, справитесь со всеми проблемами. А теперь, – мисс Аткинс поставила на стол небольшой кожаный саквояж, – вот здесь все, что вам потребуется. Документы, в которых вы значитесь как Констанс Шапелль, учительница, проживающая в Париже. У вас много родственников на юге Франции, откуда вы родом. Именно это послужит вам оправданием, если понадобится куда-то съездить, а контрольно-пропускных пунктов, надо сказать, там хватает.