Люсинда Райли - Свет за окном

– К сожалению, отдать вам ее я не могу, это заказ какого-то парня из Сити, которого отыскал Себастьян. Но зато могу написать вам точно такую же, – если хотите. Только, извините, не в ближайшие три месяца. Занята под завязку.

– Предложение привлекательное. Сколько вы хотите за эту работу?

– О, этим занимается Себастьян, вам надо будет с ним переговорить, – отмахнулась Белла. – Думаю, обычно это что-то между пятью и двадцатью тысячами, в зависимости от размера полотна.

– А есть ли резон делиться с кем-то еще, когда мы с вами сидим один на один и могли бы договориться?

– Да я понимаю, – кивнула Белла. – Все агенты – стервятники, кормящиеся от чужого таланта, но в моем случае это в некотором смысле дело семейное. Что удобно.

– Простите, мой английский не очень хорош, я не вполне поняла, – Эмили выдавила улыбку. – Вы имеете в виду, что Себастьян – он ваш родственник?

– Нет, не вполне родственник. Скорее, как вы, французы, называете это, mon amour.

– Ах вот как, – Эмили изобразила понимание. – Да, и, кажется, месье Максвелл сказал, что он ваш… возлюбленный.

– Так далеко я бы не заходила! – усмехнулась Белла. – Но мы неплохо ладим уже не один год. Познакомились много лет назад, когда я окончила колледж Святого Мартина, а Себастьян пришел на мою выпускную выставку. Он живет у меня, когда бывает в Лондоне. Это нас обоих устраивает. Еще вина?

– Да, пожалуйста, – и Белла налила ей чуть-чуть, а себе – полный бокал.

– Говоря между нами, – доверительно продолжила Белла, – он недавно женился, и я думала, что нашему союзу пришел конец. Но нет! Впрочем, что-то я отвлеклась, – и она допила вино.

– А вас не смущает, что он женат? – с фальшивым интересом спросила Эмили.

– Честно сказать, я считаю, что жизнь слишком коротка, чтобы заковывать себя в семейные цепи. Наши с Себастьяном отношения взаимовыгодны. Он знает, что у меня есть другие любовники, – она повела плечами. – Да и я, знаете, не из ревнивых. Хотя, в общем-то, удивилась, когда он женился. Я его особенно не расспрашивала, это не наш стиль… даже не знаю имя его жены, но знаю, что она довольно богата. Недели через две после свадьбы он приехал и подарил мне бриллиантовый кулон от Картье, – Белла бессознательно коснулась рукой прекрасного солитера на своей лебединой шее. – А в доме жены отыскал Матисса, продал и получил неплохие комиссионные – хватило, чтобы купить новый «Порше», на котором он раскатывает теперь по Лондону. Бедолага! – Белла вздохнула. – Сколько его знаю, всегда в долгах. Ну совсем в карманах деньги не держатся! Что есть, все спускает, но, однако, всегда каким-то образом выкарабкивается.

– Значит, финансово вы от него не зависите?

– Господи, конечно, нет! – Белла рассмеялась. – Это была бы катастрофа! На самом деле все, пожалуй, наоборот. Мне повезло с родителями – они достаточно состоятельны, чтобы поддерживать мои амбиции и стремление стать успешным художником. Что, как вы понимаете, чертовски непросто. Однако несколько месяцев назад я поставила их в известность, что зарабатываю достаточно, чтобы отказаться от помощи. Это был настоящий триумф! – Белла улыбнулась.

– Понятно, – кивнула Эмили, понимая, что достигла своего предела терпения, и с нее довольно. Пора сворачивать этот доверительный разговор. – В таком случае я, возможно, помогу вам на вашем пути к независимости. Остается свести меня с Себастьяном, чтобы мы условились с ним о цене. Когда вы его увидите?

– Сегодня вечером у него встреча с перспективным заказчиком, но к ночи он вернется домой. Запишите свой номер, пожалуйста, он вам сам позвонит. Я знаю, что завтра ему надо ехать в эту дыру, которую он унаследовал в Йоркшире, к женушке. – Белла улыбнулась ей, как сообщнице. – А мне и лучше! Выходные мои. Сейчас я принесу вам, на чем записать номер.

– Хорошо.

– Вы не возражаете, если мистера Максвелла мы в наши дела посвящать не будем? Строго говоря, поскольку он нас свел, он вправе рассчитывать на комиссию. Если вы промолчите, я тоже ничего ему не скажу, и тогда мы сможем спросить с вас меньше.

– Разумеется, – кивнула Эмили, и Белла пошла на кухню, где в ящике стола отыскала листок бумаги.

– Вот, возьмите.

Эмили, чуть помедлив, тщательно и разборчиво написала свое полное имя, номер телефона и адрес во Франции. И поднялась.

– Это было… занимательно, познакомиться с вами, Белла. Желаю удачи. Уверена, вас ждет успех, вы, несомненно, очень талантливы.

– Благодарю вас, – Белла проводила ее к двери. – Рада была поболтать с вами. Надеюсь, не в последний раз.

– Да, – и, подчинившись порыву, Эмили коснулась ее плеча. – Вы мне, правда, понравились, Белла. Берегите себя.

На этом она повернулась и вышла из девятой квартиры.

В Блэкмур-Холл Эмили приехала около полуночи. В Йорке она взяла такси – «Лендровер» остался в аэропорту, и Себастьян, если ему будет угодно, может сам за ним туда съездить. Ей до этого больше дела нет.

К счастью, окна Алекса в конце здания были еще освещены – собираясь рано утром уехать, она хотела с ним попрощаться.

– Входи, Эм! – крикнул он, когда она постучалась. – Что-то ты поздновато вернулась. Неужели опоздала на рейс?

Он сидел на диване с книгой.

– Нет. Я была в Лондоне.

Тут он заметил ее отчаянный взгляд и осунувшееся лицо.

– Что случилось?

– Я пришла сказать, что завтра уезжаю во Францию. Мы с Себастьяном разводимся, и я сделаю все, чтобы это произошло как можно скорее.

– Так, – выдохнул Алекс. – Есть какая-то особая причина?

– Я была сегодня с визитом у его любовницы. И своими глазами видела в ванной его несессер.

– Понятно. Принести бренди?

– Нет, я сама.

Эмили ушла в кухню и вернулась с бутылкой и двумя стаканами.

– Ты о ней знал? – спросила она, протягивая ему стакан.

– Да.

– И знал, что Себастьян поддерживает с ней отношения после того, как женился на мне?

– Ммм… возникли некоторые подозрения, когда он стал так часто мотаться в Лондон, а тебя оставлял здесь… Но наверняка я, конечно, не знал.

– И ты не рассказал мне? Как ты мог, Алекс? А я думала, мы друзья! – сокрушалась она.

– Подумай сама! – возразил Алекс. – Себастьян представил меня как чудовище, которое на что угодно пойдет, лишь бы замарать его честное имя. Ты что, в самом деле думаешь, что поверила бы мне?

– Да, ты прав, – Эмили сделала глоток. – Извини. Нет, не поверила бы. – И она прижала ладонь ко лбу. – Нелегкий был день.

– Себастьян знает, что ты заглянула к его подружке?

Она пожала плечами:

– Не знаю, я выключила мобильный.

– А ты сказала Белле, кто ты такая?

Эмили, едва сохраняя самообладание, мрачно на него взглянула. То, что имя Беллы известно Алексу, доказывало, что в жизни Себастьяна та занимает важное место.

– Нет. Я сказала, что хочу заказать у нее картину. На это она спросила, как ее агент сможет со мной связаться. Я просто написала на листке свое полное имя, адрес в Гассене и телефон. Она пообещала, что передаст листок Себастьяну, когда тот вернется… «домой».

Алекс удивил ее – откинул голову и расхохотался.

– Ох, блестяще, Эм! Просто блестяще! Извини, – он утер слезы, – я понимаю, такая реакция неуместна. Да, это был мастерский удар. И как на тебя похоже! Тонко, элегантно… – восхищенно добавил он. – Ты только представь себе физиономию Себастьяна, когда Белла подаст ему этот листок!

– Алекс, – вздохнула она. – Мне все равно теперь, какая у него будет физиономия. Я просто хочу скорее отсюда уехать и оказаться дома.

– Да, конечно, – кивнул он. – Но я хочу, чтобы ты поняла: с тех пор как ты тут появилась, я был словно между Сциллой и Харибдой. Хотя я надеялся, что Себастьян нашел наконец женщину, которую искренне полюбил.

– Если он и любит кого-то, кроме себя, то Беллу. Она очень красива и очень талантлива. Не будь она любовницей моего мужа, я бы всерьез подумала, не купить ли мне у нее картину, – и впервые за день Эмили улыбнулась. – Ты знаком с ней?

– Да. Когда-то она приезжала сюда на выходные. – Алекс не отрывал от нее внимательных глаз. – Послушай, Эм, ты меня поражаешь. Как ты умудряешься так держаться?

– У меня есть варианты? – дернула она плечом. – Дело в том, что Себастьян больше не тот человек, которого я когда-то любила. Чувство, которое я испытывала к нему, мертво.

– Верится с трудом… Но в любом случае снимаю перед тобой шляпу. Ты… ты непостижима. Да… Прямо удавил бы Себастьяна за то, что он тебя упустил!

– Спасибо, – ответила она, глядя в пол. – Но у меня к тебе есть вопрос, прежде чем я уеду.

– Я тебя слушаю.

– Скажи мне, Алекс, для чего твой брат женился на мне? Что такого ему от меня понадобилось, чего ему не могла дать Белла, которая, она сама мне это сказала, тоже из состоятельной семьи? – Эмили наклонила голову набок. – Я просто не понимаю.

– Эм… – Алекс вздохнул. – Ответ, как всегда в таких ситуациях, у тебя перед носом.

– Не понимаю?

– Ты просто не обратила внимания.

– Ну вот сейчас, например, – Эмили скосила глаза на свой нос, – кроме моих коленей, перед носом у меня ничего нет.

– Вопрос, собственно, в том, действительно ли ты хочешь это узнать?

– Ну конечно! Завтра я улетаю во Францию. Мужа у меня больше нет.

– Ладно, – кивнул Алекс. – Но тогда уговор: с этого момента – все начистоту.

– Идем, – согласилась Эмили.

– Хорошо. Пошли со мной, я тебе покажу.

– Так…

Алекс включил свет в том маленьком кабинете, где Себастьян работал, когда бывал дома. Подъехав к книжному шкафу, нашел нужную книгу, за которой, как оказалось, лежал ключ. Развернулся и отомкнул этим ключом ящик стола, на котором стоял компьютер. Вытащил из ящика папку и протянул ее Эмили.

– Это экспонат первый. Не открывай, пока я не соберу другие.

Алекс устроился перед столом, включил компьютер и, когда открылось окошко, напечатал пароль.

– Откуда ты знаешь пароль? – удивилась Эмили.

– Когда живешь с человеком, задача которого – отравить тебе жизнь, то поневоле приходишь к выводу, что такие вещи надо иметь в виду. Особенно если свободного времени у тебя навалом, – продолжая тыкать по клавишам, ответил ей Алекс. – А кроме того, для меня брат – открытая книга.

– А пароль, случаем, не «Matisse»? – вспомнив про своего Матисса, предположила Эмили.

– Разумеется, Шерлок, – ухмыльнулся, довольный, Алекс. – Понимаешь, Себастьян так уверен в себе и своем умении выпутаться из любой передряги, что даже не заметает следов. А теперь, – он потянулся, чтобы достать из принтера распечатанные страницы, – вот тебе экспонат второй. И сейчас будут еще. – Он показал на портрет Констанс, который висел на стене. – Сделай одолжение, сними.

Эмили сняла, и за портретом обнаружился маленький сейф.

– Хорошо. Если код он не изменил, – а он, скорее всего, по беспечности ничего не менял, – то это дата бабушкиного рождения. – Алекс протянул руку к циферблату на дверце сейфа и аккуратно набрал цифры. – Будем надеяться, все осталось на месте с тех пор, как я лазил сюда в последний раз. – Он пошарил рукой в глубине и со вздохом облегчения достал сначала пухлый пакет, потом обыкновенный белый конверт. – Ну вот, это экспонаты третий и четвертый.

Закрыв сейф, он жестом попросил Эмили вернуть портрет на место.

– А теперь предлагаю провести стратегическое отступление, отойти на мою территорию. На случай, если разоблаченный муж мчится сейчас из Лондона спасать свой брак… или, вернее, себя. Не говоря уже о том, что у меня там теплее.

Он выключил компьютер и принтер, и они вышли из кабинета. У себя в гостиной Алекс попросил Эмили разложить все «экспонаты» в ряд на кофейном столике.

– Итак, Эм… – он сочувственно посмотрел ей в глаза. – Боюсь, открытие тебе предстоит не из приятных. Ты готова?

– Меня уже ничто не испугает, Алекс, – махнула она рукой. – Я просто хочу понять, что, как и почему.

– Ну что ж. Тогда открой первую папку.

Она открыла – и увидела фотографии, свои и своей матери. В папке была целая кипа распечаток газетных статей, опубликованных во французских газетах в связи с кончиной Валери де ла Мартиньерес, где непременно указывалось, что ее дочь Эмили – теперь наследница и одна из самых завидных невест.

– Дальше открой пакет, который я вынул из сейфа, и достань, что там внутри. Только поаккуратней.

В руке Эмили оказалась книга. Она в изумлении уставилась на заглавие.

– «История французских плодовых деревьев»! Надо же, только вчера Жак рассказал мне, что мой папа подарил ее на память Констанс, когда та уезжала. Это что, та книга, которую ты не мог найти в библиотеке?

– Да. Осторожно открой ее и взгляни, что написано на первой странице.

– «Эдуард де ла Мартиньерес, – прочла она. – 1943». Ну и что?