Пирующая шумная компания то ли решила, что в зале слишком тихо, то ли захотела немедленно устроить салют, но сразу несколько человек из нее затеяли соревнования в стрельбе по люстрам. Поднялся такой шум и визг, что у меня уши заложило. Прибежали два охранника, официанты и повар с кухни, но никто и не подумал вмешаться, только смотрели с интересом. Женщины визжали в разных углах, но поскольку никто вроде бы не трогался с места, то надо было так понимать, что это были визги восторга. Стрелки были пьяны и почти все время мазали, но все-таки в зале стало темно. Я переглянулась с крупной девицей, сидящей за столиком справа, она пожала плечами и вдруг подмигнула мне. Судя по ее спокойному виду, она тоже не находила повода для беспокойства. Сеня все не возвращался, неужели он не слышит в туалете звуки выстрелов? Стрелкам надоели люстры, висящие высоко, и они стали палить по настенным бра. Положение осложнилось, летели осколки стекла, да и попасть в людей ничего не стоило. Все заорали еще громче и повскакали с мест. Я тоже вскочила, хотела ринуться в фойе, но застыла, увидев в трех шагах от себя Вадика, который целился в меня из какой-то странной штуковины с длинным дулом. Все было как в дурном сне, время словно растянулось, я успела подумать: «Вот так Новый год!» За моей спиной грохнул выстрел, я вздрогнула, но упала почему-то не я, а Вадик. Недоумевая, я оглянулась и увидела, что девица, озорно подмигнувшая мне пару минут назад, прячет оружие в карман и идет ко мне. Вот уже она и ее здоровенный спутник подхватили меня с двух сторон под руки и повлекли в фойе. Навстречу нам бежал целеустремленной тяжелой рысцой Сеня, тоже с оружием в руке. На меня он не обратил никакого внимания и проскочил мимо, я хотела остановиться и окликнуть его, но мне не дали. В растерянности от всего происходящего я даже не сопротивлялась, мои непрошеные спутники дотащили меня до двери кабинета, на которой блеснула черная табличка «Директор», и втолкнули внутрь. В кабинете было несколько человек, но я уставилась на одного. За столом, в директорском кресле, сидел Пестов и разговаривал с кем-то по мобильному телефону. У меня вдруг ослабели ноги, я тихо сказала: «Ну вот!» И плюхнулась на кем-то подставленный стул.

Глава 17

НАЗАД В КЛЕТКУ

Пестов закончил говорить и посмотрел на меня:

— Ну здравствуй, красавица! Все еще выкидываешь номера? И чего тебе не живется спокойно?

Я, видимо, совсем обалдела, потому что вдруг сказала:

— С Новым годом! — потом подумала и добавила: — Это не я стреляла.

Пестов хмыкнул:

— Ну тебе еще только стрелять не хватало! Все остальное ты, кажется, уже пробовала.

Вокруг сдержанно засмеялись. Я нервно огляделась: на подоконнике, за спиной Пестова, сидел его всегдашний телохранитель, в сторонке на стульях расположились два «быка», которых я тоже неоднократно видела. В углу на маленьком сейфе испуганно жался незнакомый мне мужчина, я заподозрила, что он и есть директор ресторана и хозяин этого кабинета, хотя сейчас таковым не выглядел. Зато он единственный был одет как надо — в костюм и белую рубашку с галстуком, остальные одеты кто во что. У Пестова под пиджаком была какая-то немыслимая водолазка, совершенно ему не идущая, вид он имел усталый. Я оглянулась, пара, доставившая меня сюда, незаметно исчезла.

Только что Пестов пусть иронически, но улыбался мне и вдруг рявкнул:

— Какого черта ты связалась с этим ментом?!

Я удивилась:

— С ментом? С каким ментом? Я пришла сюда с Сеней. Так это что, он мент? Ну ничего себе, он же мой сосед!

Мне казалось, что на мента он не был похож. Открылась дверь, и вошла пара, доставившая меня сюда. Парень нес три бутылки шампанского и большую вазу с фруктами, девушка — поднос, на котором было несколько плиток шоколада и фужеры.

Поставив принесенное на стол, она пояснила:

— Уже без трех минут, Новый год все-таки. Парень сорвал пробку с одной из бутылок и молча передал ей, так же молча открыл вторую. Может быть, он немой? Даже не зная, как я встречала Новый год раньше, можно было смело предположить, что эта встреча — самая оригинальная из всех. Мы успели чокнуться как раз на двенадцатом ударе, бой курантов был слышен по радио, которое включил директор, но желание я загадать не успела. Даже я выпила полфужера, язык защипало, и я закусила долькой шоколада, которую мне сунул один из «быков». Тут мне снова стало не по себе, я вспомнила о том, что произошло несколько минут назад, и спросила:

— Алексей Степанович! Я ничего не понимаю. Ведь этот Вадим, он же ваш, работает в фирме, то есть работал, и он нормально ко мне относился, почему же сейчас хотел меня убить? Чем я ему так не угодила?

Воцарилось молчание, у директора снова сделался испуганный вид. Пестов поднял одну бровь и сказал:

— Ты тут ни при чем, просто попала в заваруху, вот тебе и показалось.

Я хотела возразить, но не успела, моя спасительница нехотя обронила:

— Да, было. Но ведь все в порядке?

Глаза Пестова зло сверкнули, но он покосился на директора и промолчал. Все тут же встали, импровизированный праздник закончился, и двинулись к дверям, меня подтолкнули тоже, но я уперлась.

— А моя дубленка? И как же Сеня?

— Сеня твой жив и здоров, ходит гоголем и размахивает пистолетом, да еще и дружков себе на подмогу успел вызвать, просил его кто, — раздался знакомый голос от двери.

Я посмотрела и глазам своим не поверила: это был Юрочка собственной персоной! Он-то что здесь делает? Он же не охранник, не боевик какой-нибудь, он ведь юрист. Долго удивляться не пришлось.

Пестов посмотрел на Юрочку и кивнул на меня:

— Проводи!

Но тут почему-то заартачилась девушка:

— Я провожу, — и добавила: — Больше проколов не будет.

И я пошла с ней, словно маленькая девочка в сопровождении няни. В зал мы заходить не стали, а сразу же пошли в гардероб. Я оделась, девушка уже была в куртке. На улице она потянула меня к большому джипу темного цвета, который, несмотря на мороз, завелся с пол-оборота. Я с уважением посмотрела на девушку, она лихо управляла этой, в сущности, мужской моделью.

— Куда? — спросила она, прервав мои наблюдения за нею.

Я назвала адрес, и мы очень быстро доехали. Улицы были совершенно пустые, недавно пробило двенадцать, только часа через два народ выберется на свежий воздух, а пока все едят и пьют. В квартиру девушка поднялась со мной, вошла первой и огляделась, даже в санузел заглянула. «Ага! — подумала я. — Это мы играем в шпионов». Осмотрев все за несколько секунд, она повернулась и молча вышла, бесшумно закрыв дверь, я даже не успела поблагодарить ее, не говоря уже о том, чтобы спросить, как ее зовут.


Я попила чаю с зефиром, хотела включить телевизор, но передумала и легла спать. В одиннадцатом часу меня разбудил звонок в дверь. Накинув халат, я пошла открывать дверь, не сомневаясь, кого за ней увижу. Однако это была не доблестная власть в лице румяного соседа Сени, а хмурый Пестов. Не выспался, должно быть, подумала я, пропуская его на кухню, а сама пошла умываться. Вышла я умытая и причесанная, но Пестова в кухне не нашла, он стоял посреди комнаты и с неодобрительной миной на лице рассматривал нехитрый интерьер.

— Для себя ты, значит, отделываешь так? Потому что тебе так нравится или исключительно для того, чтобы оправдать поговорку: сапожник без сапог?

— Потому что так дешевле, — ответила я, скатывая постель и отодвигая в сторонку. — Что вам не нравится? Чисто, не аляповато и ладно.

— Узнаю твое милое обыкновение: я тебе слово, ты мне два. Но я пришел не об интерьерах с тобой говорить, я чертовски устал, спал мало, давай собирайся и едем.

— Куда? Никуда я с вами не поеду, я вообще завтракать собираюсь.

— Вот и позавтракаешь, но не здесь, а дома. Ну что ты на меня так смотришь? Возвращайся на прежнее место, в квартиру сестры, там тебе будет гораздо удобнее, и на глазах будешь.

— Это вам будет удобнее, а не мне, удобнее за каждым моим шагом следить. Вот только зачем, никак не пойму?

— Я и так каждый твой шаг знаю, что здесь, что там, так что кончай дурака валять, я действительно устал. Нет тебе никакого смысла здесь оставаться, пойми ты это. Если ты от меня хотела убежать, то не убежала, а что касается твоего Бориса…

— Что касается Бориса, почему вы замолчали? С ним все в порядке?

— Значит, он тебя волнует? Тогда договоримся так: ты сейчас быстро-быстро собираешься, я отвожу тебя, оставляю и иду спать. Вечером, часов в семь-восемь, я приду, и мы обо всем поговорим. Так что давай шевелись.

— Ну вы и шантажист, — бросила я, но уже на ходу, собирая одежду, смысла здесь оставаться и правда не было.

Я посмотрела на часы. Почти одиннадцать, наверняка Нина давно на ногах, и я набрала ее номер. К телефону она подошла не сразу, я поздравила ее с праздником и сразу огорошила новостью, что обстоятельства у меня изменились, жить я в ее квартире уже не буду, уезжаю прямо сейчас. Плата остается ей, а кроме того, я оставляю все, что есть в квартире, с собой забираю одежду, да и то не всю. Машина в гараже, ключи от машины и гаража висят на гвоздике в прихожей, ключи от квартиры на кухонном столе, дверь я за собой захлопну, запасные ключи у нее есть. И, не слушая больше ее недоуменные вопросы, ахи и охи, я повесила трубку. Я не стала говорить, что оставила в шкафу триста долларов, пусть сама найдет их, это ей на детей.

Доставив меня домой, Пестов сразу ушел. Я прошлась по квартире, вздохнула радостно и грустно одновременно и сказала вслух:

— Здравствуй, клетка моя золоченая, я опять в тебя вернулась, недолго побыла на свободе!


Золоченая или нет, но, однако, пыльная. Я засучила рукава и больше часа все мыла и протирала. Наконец, удовлетворенная результатами своего труда, села отдохнуть на диван и вдруг почувствовала зверский голод. Ну конечно, Пестов же не дал мне позавтракать, а уже почти два часа. Я пошла на кухню, холодильник был пуст и отключен, посмотрим, что есть в шкафчиках? Макароны, рис, соль, растительное масло, чай, кофе, сахар. Можно, конечно, сварить макароны, но как-то не воодушевляет, придется тащиться в магазин, да еще пешком, машину нужно отчищать от снега, прогревать и заводить. Все-таки как роскошь разнеживает! Ведь пока жила в Нинкиной квартире, ела картошку с колбасой и огурцами, а сейчас мне сразу захотелось и того, и сего, и пятого, и десятого. А денег осталось не так уж много. Ну ладно, праздник сегодня, как-никак, а потом буду жить экономнее. В результате я вышла из магазина, обвешанная со всех сторон пакетами, только в зубах ничего не несла. Дома устроила себе пир, развалясь в кресле и включив телевизор, как когда-то, когда я только вселилась сюда. Незаметно я уснула прямо в кресле. Разбудил меня звонок в дверь.

— Что-то он рано, поговорить, что ли, не терпится? — ворчала я себе под нос, идя к двери.

Только я успела открыть замок, дверь распахнулась, и в квартиру ворвался Борис, схватил меня, прижал к себе, потом отодвинул и несколько раз энергично встряхнул за плечи. Потом подтолкнул меня к комнате, захлопнул входную дверь и, срывая на ходу кожаную меховую куртку и сапоги, прошел за мной. Я успела посмотреть на часы, было только пять часов, вот дура! Надо было сразу посмотреть время, тогда бы я поняла, что для Пестова слишком рано, и не пошла открывать, думала я, прекрасно сознавая, что обязательно открыла бы. Борис взял меня за голову двумя руками, яростно посмотрел мне в глаза. «Сейчас оторвет», — мелькнула у меня мысль, но он как-то медленно сказал:

— Даже не знаю, что мне лучше с тобой сделать, сразу убить или долго мучить?

— Конечно, долго-долго мучить! — ответила я ему, и мы стали целоваться.

На этот раз мы даже до дивана не добрались, хотя и стояли в двух метрах от него, нам и пола хватило. На диван мы потом все-таки перебрались, но это уже когда оделись и даже перекусили, почему-то я опять проголодалась, видно, любовь требует калорий не меньше, чем паровозная топка! Я посмотрела на своего любовника. Только что мы сплетались с ним в таких тесных объятиях, что не понять было, где чье тело. Он шептал мне, а иногда выкрикивал жгучие и нежные слова, а я отдавалась ему с таким пылом, какого и не подозревала в себе. И вот, чуть остыв, сидим рядом, словно чужие, он хмурится, а я ощущаю, как какое-то горькое чувство поднимается откуда-то снизу и душит меня, словно змея. Неужели мы опять сейчас начнем выяснять отношения, не слушая, не понимая друг друга, раздражаться и растить обиды?! Бессмысленно что-то выяснять, не имея самого важного — доверия. Впрочем, когда у людей есть взаимное доверие, им и выяснять ничего не нужно.

— Где ты была, Ася? Почему так внезапно исчезла? Я каждый день звонил в твою дверь, а в ответ было молчание. Я поссорился с Пестовым, он не говорил, где ты находишься, только сказал, что жива, что с тобой все в порядке, значит, знал, но мне не сказал. Я глазам своим сначала не поверил, когда сегодня ты вдруг открыла мне дверь! Где ты была? Ты специально меня мучила? Или это Пестов тебя увез и где-то прятал? Скажи, ты с ним была, да?