«И теряю голову от счастья» – добавила я про себя.

Ну откуда же я знал, что ты сочинила такую историю, в которой именно сегодня я должен был произнести трогательную речь, встав на одно колено?

«Дамы и господа! Пожалуйста, пристегните ремни и приведите спинки крес ел в вертикальное положение. Через полчаса наш самолет совершит посадку в аэропорту Шарль де Голль. Температура воздуха в Париже – двадцать три градуса».

Я убрала папку с бумагами в сумку. За день до моего отъезда в агентство обратились знакомые из издательства с просьбой проиллюстрировать книгу со странным названием: «Как правильно расстаться и влюбиться снова». Эта книга – своеобразный тренинг расставания. В течение всего полета я безуспешно старалась вчитаться в рукопись. Было невозможно представить, что в такой день кому-то может быть грустно. Ведь у меня самое чудесное настроение, какое только можно представить. Я витаю в облаках. Я на седьмом небе!..

Твоя американская командировка закончилась. Вчера ты прилетел из Сан-Франциско в Париж и уже, наверное, ждешь меня в аэропорту. Я закрыла глаза и представила себе уютный номер отеля, уличные кафе на Больших бульварах, Сену с прогулочными пароходами… Мы будем гулять с тобой, взявшись за руки, обсуждать нашу свадьбу, строить планы на будущее. «Поднимемся на Эйфелеву башню, и я покажу тебе настоящие перспективы», – написал ты в своем последнем письме из Америки.

Даже с закрытыми глазами я ощущала на лице солнечные лучи из иллюминатора. Скорее бы увидеть тебя…

От счастья я даже не почувствовала, как самолет коснулся земли. И вот уже позади паспортный контроль… Иду «зеленым коридором» и издали узнаю твою фигуру. Как долго я ждала этой встречи!..

Через минуту ты смеешься и сжимаешь меня в объятиях.


…За два дня, проведенные в Париже, я поняла, что такое счастье. Это когда ты рядом и никуда не спешишь. Мой портрет, нарисованный уличным художником на Монмартре, шелест прогретой листвы в Люксембургском саду, шум и сверкание воды под мостом Александра III – все это было лишь великолепным дополнением к главному: ты рядом и никуда не спешишь.

Я нежилась в лучах солнца, сверкавшего в ярко-синем небе Парижа. Лишь изредка на солнце набегали облака, и тогда в моей голове проносилась беспокойная мысль: почему ты не говоришь ни слова о нашей свадьбе?


… Заканчивался наш третий парижский день. Завтра возвращаться в Питер… К вечеру погода стала портиться, небо покрылось плотными облаками. Мы шли по Йенскому мосту от Трокадеро к Эйфелевой башне. Вода в Сене потемнела, и я с трудом отгоняла прочь свою тревогу. Но может быть, ты специально откладывал разговор о нашем будущем до того момента, когда мы окажемся наверху?

И вот мы у башни. Над нами – тяжелое стальное кружево.

– Нам повезло, – сказал ты, подходя к кассе. – Народу совсем немного. Когда погода ясная, ждать приходится часами. Ведь Эйфелева башня – самая посещаемая достопримечательность на Земле.

Я кивнула, и в этот момент кто-то тронул меня за рукав. Арабская девочка протягивала мне букет лесных фиалок.

– Давай купим! – попросила я.

– Потом, когда будем возвращаться. – Ты уже держал в руках билеты. – Пошли скорее, лифт внизу, мы можем успеть.

Через несколько минут скрипящий лифт поднимал нас в небо. Его стены были прозрачными, и я видела, как земля медленно уходит из-под моих ног.

– Посмотри, какая красота! – Ты обнял меня и прижал к себе.

Лифт остановился на второй площадке. Мы вышли. Я посмотрела вниз, и голова слегка закружилась.

– Жаль, что погода испортилась, – произнес ты. – В солнечную погоду отсюда видны даже предместья. Но и так весь Париж как на ладони. Хочешь посмотреть на Сакре-Кер? – Ты повернул ко мне установленную на штативе подзорную трубу.

Я заглянула в объектив, направленный в сторону Монмартра. Увеличение было очень сильным. Вчера мы поднимались на холм пешком, и прогулка заняла целый день. Я вспомнила вкус согревшегося на солнце вина, вкус твоего поцелуя…

– А ты знаешь, что в начале двадцатого века башню собирались разобрать? – сказал ты. – Многие парижане считали, что она испортила вид города. Спас только технический прогресс – на ней установили радиоантенны для дальней связи. Целесообразность взяла верх над эмоциями. А теперь весь мир считает, что Эйфелева башня прекрасна…

Я слушала твой рассказ, а на глаза наворачивались слезы. Ты готов говорить о чем угодно, кроме нашего будущего. Да, архитектура прекрасна, но наша жизнь может быть не менее прекрасной… Ты передумал жениться?

– Ну что, поднимемся на самый верх? – спросил ты. – Лифт на третью площадку отправляется через десять минут.

– Я замерзла, – сказала я, проглотив слезы. – Давай лучше спускаться. А то скоро пойдет дождь.

Ты пожал плечами, молча взял меня за руку и повел к лифту.

Когда мы спустились, дождь уже начинал накрапывать. В наступающих сумерках я несколько раз оглянулась.

– Ты хочешь что-то еще посмотреть?

– Нет… Я ищу ту девочку.

– Какую девочку?

– Которая продавала фиалки.

– Слушай, поехали ужинать! – сказал ты. – А по дороге я куплю тебе любые цветы, какие захочешь.

– Разве для тебя не важно, что она уже ушла? – тихо спросила я. – И то, что ты не купил мне фиалки?

Ты немного подумал и честно признался:

– Абсолютно не важно! Ты устала, потому и расстроилась.

Ты попытался обнять меня, но я отстранилась.

– А для меня было очень важно, чтобы ты купил именно эти фиалки!

Я понимала, что глупо вот так стоять и всхлипывать под арочными сводами башни, но уже не могла остановиться. Дело было совсем не в цветах. Но как признаться, что я ждала от тебя совсем другого разговора? Как объяснить тебе, что я не могу первой заговорить о свадьбе?

Ты что-то сказал по-английски. Наверное, забыл, что уже не в Америке. Потом крепко взял меня за руку и как провинившегося ребенка повел на набережную.

Через минуту возле нас остановилось такси. Ты назвал водителю наш отель, распахнул дверцу машины и помог мне сесть на заднее сиденье. После чего громко захлопнул дверцу снаружи. Такси тронулось.

Я обернулась. Ты ловил другую машину. Начинался настоящий ливень.

Слезы хлынули у меня по щекам. На лобовом стекле машины быстро замелькали дворники.


В отеле я бросилась на кровать. На душе было полнейшее смятение. Что ты сказал по-английски? Что тебе все надоело? И что мы – расстаемся?

Ты счел мое поведение капризом. Но почему ты не понял, как мне тяжело в этом состоянии недоговоренности? Ведь я так и не услышала того, чего так долго ждала…

Надо заставить себя встать и умыться! И срочно чем-нибудь заняться, чтобы отогнать гнетущие мысли.

Я порылась в дорожной сумке и достала рукопись. «Как правильно расстаться и влюбиться снова» – кажется, эта тема стала актуальной и для меня…

Сев за стол, я открыла папку и заставила себя углубиться в чтение.

«Напишите, за что вы полюбили своего избранника».

Дальше были оставлены пустые строчки.

Я стала вспоминать, что мне дорого в тебе. Какой смешной вопрос! Ведь любят или за все, или… просто не любят.

«Во что бы то ни стало отвлекитесь от грустной ситуации и напишите благодарное письмо своей уходящей любви».

Можно написать не только письмо, а целый роман! Он будет не похож на другие произведения этого жанра, потому что романтические герои и ведут себя иначе, и говорят иными словами. Но для меня этот роман – самый интересный и самый важный. Я готова бесконечно его перечитывать… И плакать, и смеяться над его незатейливыми сюжетами.

Неужели он закончился? И мне надо учиться, как правильно влюбиться снова?

Я оторвала глаза от рукописи. И почувствовала, что готова влюбиться снова…

Да, я была готова вновь влюбиться в человека, который стоял сейчас в проеме двери и не спешил заходить в номер. Его свитер и джинсы промокли насквозь.

– Вот уж не думал, что для тебя так важны формальности, – сказал ты примирительным тоном.

– Ты имеешь в виду свадьбу? – Я встала из-за стола и сделала шаг тебе навстречу.

– Свадьбу? – Ты недоуменно поднял брови. – Но ведь это вопрос давно решенный. Уверен, ты уже все продумала. Заранее согласен.

– Оказывается, в Париже дефицит фиалок! Я объездил с десяток магазинов, пока не сообразил, что делать. Пришлось прогуляться по Булонскому лесу.