Но, с другой стороны, трудоголик если уж возьмется за что-то, то головы не поднимет, пока не сделает. Именно такой особенностью и отличалась Арина.

В первые месяцы фрилансерства она сумела заработать довольно приличную сумму. Это ее настолько вдохновило, что она принялась трудиться без выходных, почти забыв про сон, про то, что день должен чередоваться с ночью. Бралась за любые заказы, боялась что-либо упустить…

Потом, когда упала однажды в обморок (сидела у монитора без сна, забыв о еде), решила сменить ритм жизни и больше не стремилась заработать все деньги на свете. Стала отказываться от многих заказов, выбирая только то, что ей было интересно, в чем она могла отличиться как профессионал.

И осознала главное – фриланс дает лишь призрачную свободу. Да, не надо ходить в офис с девяти до шести, слушать брюзжание начальства, терпеть склоки в коллективе, трястись в дороге… Но в остальном фрилансер – еще больший раб, чем наемный работник. Наемный, тот – после шести дня уже свободен. А Арина – нет. Она просто выбирает время для работы сама. И это еще сложнее, чем трудиться в зависимости от четкого графика. А вместо начальства у нее теперь – клиенты, порой весьма капризные и склочные. И в четырех стенах, оказывается, тоже сходишь с ума, точно так же как в городских пробках на дорогах, сидя в троллейбусе или же трясясь в метро, зажатая людьми со всех сторон…

«Почему Тим не звонит мне?» – спохватившись, Арина посмотрела на часы, и оказалось, что уже полдень. «Ладно, пойду прогуляюсь…»

Она заставила себя одеться, вышла из дома. Лето еще только началось, но по городу уже летел тополиный пух. По улицам ходили люди – в основном быстрым шагом, с серьезными лицами. У всех были какие-то дела, лишь она одна бродила неприкаянно.

Три часа дня.

На всякий случай Арина проверила телефон, включен ли звук. Вернулась домой, упала на диван с книгой, которая вот уже полгода валялась на столе, так и не раскрытая, углубилась в чтение.

Наступил вечер. Семь. Восемь…

В девятом часу книга выпала у девушки из рук. Она уже ничего не могла делать, лишь бродила из угла в угол по своей квартире. «Может быть, он позвонит мне, как и вчера, опять ночью? Придет ночь, и он придет, встанет у моих дверей. Я открою ему, и мы опять будем вместе. И все повторится. Я хочу к нему прикоснуться, я хочу, чтобы Тим меня обнял… Господи, это ведь счастье, когда рядом такой мужчина, как Тим. А я дура, дура, дура, я ничего не понимала раньше! Мы же сейчас могли быть вместе. И жили бы вместе, и гуляли бы вместе, и спали бы вместе, обнимая друг друга. Это же такое счастье, невозможное, невероятное счастье!»

Арина, не понимая, что с ней такое творится, разрыдалась.

Когда время перевалило за полночь, она успокоилась. Вернее, холодное безразличие овладело ею. «Конечно, я дура. Упустила из внимания такую очевидную вещь. Он же уехал, даже не попрощавшись со мной. Вскочил среди ночи и смылся. Его никто не гнал, не заставлял покинуть мой дом… Просто он не захотел просыпаться рядом со мной. Я показалась ему противной, некрасивой! О, я знаю!!! Я разочаровала его своей доступностью. Это раз. Ну да, по сути, я сама на него вешалась. Я показалась ему самкой, точно. Что-то там бормотала, даже, кажется, кричала? Не помню… – она потерла лоб, затрясла головой. – Он меня любил нежно, возвышенно, а я вела себя как нимфоманка. Фу… Напилась мартини и кричала».

Арина вдруг вспомнила, как Тим поцеловал ее, перед тем как она провалилась в сон, очень ласково поцеловал. Или это не ласка, а насмешливая снисходительность? А она взяла и заснула после этого поцелуя, точно бесчувственная. А если она потом храпела во сне?!

Арина знала, что не храпит, но теперь уже не могла быть ни в чем уверенной.

Проснувшись следующим утром, она поняла, что ненавидит Тима. Ненавидит до такой степени, что… Девушка взяла свой сотовый, нажала на кнопку – ни одного входящего звонка, ни одного сообщения.

– Скотина… Скотина! – закричала она, глядя на экран телефона, который прыгал в ее трясущихся руках. – Я тебя ненавижу!

Она, уже не владея собой, не понимая себя, не узнавая даже (подобных истерик с ней никогда не случалось раньше), швырнула телефон прямо в стену. А тот – со звонким хрустом впечатался в нее, а затем рассыпался по полу мелкими деталями.

* * *

Инге на тренингах по повышению женственности внушали, что у серьезных мужчин на первом месте всегда работа. На мужчин обижаться не надо, они обязаны быть нацеленными на карьеру, на бизнес, а если такой цели у них нет, то тогда они просто валяются на диване. Поэтому любовь, семья идут у нормальных представителей сильного пола вторым пунктом.

Да, стоять на втором месте в списке мужских приоритетов – немного обидно. Но зато женщина знает, что мужчина своим трудом создает их семье подушку безопасности. Без денег нынче и ребенка родить нельзя… Время такое.

Когда Тимофей по одному звонку буквально сорвался куда-то, Инга растерялась, огорчилась. Она же ужин со свечами приготовила, с восточным танцем к своему мужчине вышла… Но потом, сидя в одиночестве, постаралась успокоиться. Напомнила себе, что ее возлюбленный занят серьезным делом. Это ведь не шуточки – электричество…

Поэтому она, погрустив немного, переоделась, продукты спрятала в холодильник, а свечи затушила. Ничего, в следующий раз все у них с этим мужчиной получится, она еще сумеет поразить его своими талантами.

Приехав на следующий день на работу, в кафе, Инга даже виду не подала, что у нее что-то не клеится в личной жизни. Да и некогда было болтать, в понедельник, как всегда, набежали посетители, голодные и немного озлобленные (ну как же, выходные-то кончились!), не до разговоров с коллегами.

Даже Славик бегал от столика к столику мрачный, молчаливый, держа при себе все свои язвительные шуточки, на которые обычно не скупился.

А вечером, к восьми, когда кафе уже закрывалось, звякнул колокольчик над входной дверью, и в зале появился он, Ингин Железный Дровосек. Ее Тимофей…

– Привет, – он коротко чмокнул официантку в запылавшую от волнения щеку, – Ты скоро? Я на стоянке тебя буду ждать, – сказал и вышел, не обращая ни на кого внимания.

– Беги-беги! – шепотом произнесла Антонина, слегка подтолкнув младшую подругу в спину. – Я сама тут все закрою.

– До завтра, Оборина, – вяло бросил Славик. – Счастья в личной жизни тебе…

Инга переоделась и, стараясь не срываться на бег, отправилась на стоянку. Тимофей сидел в машине, откинувшись назад, в салоне играла негромкая музыка.

– А вот и я! – садясь рядом с водителем, приветливо произнесла Инга. – Куда сегодня поедем?

– Сегодня? Нет, сегодня никуда не получится съездить… Я тебя до дома подброшу, там поговорим, ладно?

– Ладно, – кротко ответила Инга. Ей показалось, что возлюбленный – не в духе, что ли. А это значит, что не надо теребить его расспросами и пустыми разговорами. Захочет – сам расскажет, что у него там случилось. Наверное, на работе какие-то неприятности, недаром он вчера умчался куда-то на всех парах…

Доехали до пункта назначения быстро, без пробок.

– Ты голодный? – ласково спросила Инга, когда они уже оказались в ее квартире. «Вообще, это странно, что Тимофей меня ни разу еще к себе не пригласил. Все время у меня встречаемся. Или у него дома беспорядок?» – Она улыбнулась. Не дождавшись ответа, продолжила: – Погоди, сейчас что-нибудь придумаю на ужин.

– Нет-нет, спасибо, не надо. Я только до дома собирался тебя подбросить. И сказать кое-что, – мрачно произнес мужчина.

– Что именно? – Инга прошла в комнату, села на диван, показывая Тимофею жестом – и ты рядом присаживайся.

– Мы не можем больше встречаться. Ты меня прости, если можешь.

– Как? – пробормотала девушка. Сразу стало холодно в груди, навалилась тоска.

– Ты очень хорошая. – Тимофей сел рядом, взял ее за руку. – Дело не в тебе, дело во мне.

– Я так и знала… – Инга заплакала. – Ты женат. Ты просто придумывал про ту девушку, которую не в силах забыть… А на самом деле это твоя жена, да? Вот поэтому мы ни разу к тебе не заходили… Она там.

– Я не женат и ни разу не был! И я не в гражданском браке даже! – зарычал Тимофей. – А ко мне домой не заходили потому, что мне все время тебя приходилось подвозить. Но… дело не в этом. Мы с тобой не можем быть вместе.

– Она тебя обратно позвала, да? – всхлипнула Инга. – Господи, какая же я несчастная, как мне не везет все время… Я же хорошая, я очень хорошая, я очень стараюсь, почему же ко мне жизнь жестока, за чьи грехи я расплачиваюсь?!

– Пожалуйста, не надо. Дело не в тебе. Это я тебя недостоин.

– Я тебе не нравлюсь? Ты считаешь меня уродиной, да? Необразованной дурочкой? Я тебе не ровня, признайся?

– О нет… Ты с ума сошла! – Кажется, Тимофей был уже в бешенстве. – Ты чудесная девушка, в тебе нет недостатков!

– Тогда ты, наверное, подозреваешь меня в корысти. Ты ведь москвич, да… Ты думаешь, я тебя охмуряю… хочу завладеть жилплощадью…

– Нет!

– Тогда почему…

– Тебе обязательно знать это «почему»? – осекся Тимофей. И даже как будто успокоился.

– Да. Хочу знать правду и только правду. – Инга вытерла слезы ладонью, приготовилась слушать.

– Я вообще не собирался ни с кем завязывать серьезные отношения. Я не хочу семью, брак… Я бирюк по натуре, одиночка.

– А та девушка? – опять напомнила с обидой Инга.

– Я ей не нужен. Она любит другого. Да, она проявляла ко мне иногда… интерес, что ли… но это, думаю, ничего не значит. Я даже жалею, что встретил ее, что позволил себе в нее влюбиться. Дело не в ней.

– А если бы она тебя любила, то что? У ваших с ней отношений было бы будущее?

– Нет. Я не могу ни с кем ужиться. И не хочу. И тебе голову тоже морочить не стану. Ты понимаешь меня? – осторожно спросил Тимофей.

Как ни странно, эти слова немного успокоили Ингу. Им на тренингах объясняли, что в первые дни и недели знакомства мужчина часто сомневается в своем выборе. А та ли эта девушка, что с ним сейчас рядом, и если не та, то тогда надо искать другую подругу… Потом, после небольшого периода притирки, сомнения покидают мужчину, он полностью вовлекается в отношения, и дальше уже все у пары идет как по маслу.

– Понимаю, – вздохнула Инга. – Только ты сейчас неправильно поступаешь. Потерпи немного, подожди. Скоро ты привыкнешь ко мне. И привяжешься даже…

– Зачем? – ледяным голосом спросил тот.

– Ладно, давай так, откровенность за откровенность, – решительно предложила девушка. – Затем, чтобы создать семью, родить детей, жить долго и счастливо, в любви и согласии. Мне не нужна твоя квартира… Ты ведь все равно останешься ее собственником, и, если, не дай бог, развод, она все равно останется у тебя, ты же ее приобрел до брака…

– Опять ты про квартиру… Нет, ты меня не поняла. Ты меня не слышишь! – с ожесточением произнес Тимофей. – Я – не люблю тебя. Я даже не влюблен, вот честно… И чем дальше, тем… тем меньше я хочу быть с тобой. Просто ты – не мой человек! Ты прекрасна, но – для кого-то другого.

– Зачем же ты связался со мной?.. – дрожащим голосом спросила Инга, чувствуя подступающие слезы.

– Я не знал, что все так закончится. Думал, смогу, оказалось – нет. И того, что мы с тобой не пара, сразу не понять! Если бы все такие умные были, с лёту все схватывали бы – «о, это мой человек, а вон тот – чужой!», то половина браков потом бы не распадалась!

– Ты меня обманул… – Инга закрыла глаза, закачалась. Почувствовала, как из-под сомкнутых ресниц потекли по щекам слезы.

– Чем я тебя обманул? Если ты помнишь, то я тебе сразу сказал, в первый же вечер, что люблю другую, что сомневаюсь в том, что смогу быть с тобой… Я тебя предупреждал! Обманул – на самом деле это когда обещал, а потом своего обещания не выполнил. Обманул – это когда поматросил да и бросил, оставив без денег и жилья, а ребенка – без алиментов… Обманул – это когда предал, нарушил все клятвы. Чем же я тебя обманул? Каких своих обещаний не выполнил? У нас с тобой было три… – он растопырил пальцы, – …три свидания всего! И уже на третьем я окончательно, бесповоротно осознал, что у наших отношений нет перспективы. А ты? Ну не могла же ты за три свидания настолько в меня втрескаться, что жизнь уже теперь не мила?! Ты ж не двадцать лет со мной прожила, и я вдруг решил уйти… Вот тогда – да, тогда – трагедия, а сейчас-то что? Любой нормальный человек, знакомясь с кем-то, должен понимать, что, возможно, ничего не получится из этого знакомства…

Мужчина говорил, и говорил очень умно и правильно, а Инга слушала его, закрыв глаза и обливаясь слезами. В словах Тимофея заключалась своя правда, но какая-то грубая, злая. Бесчеловечная.

– Но ты же не сможешь прожить всю жизнь один, Тимочка… – пробормотала она.

– Смогу! Или не смогу… Но это я, я решаю, а не ты за меня! Мной нельзя командовать вообще, я упертый. Я не хочу, не могу продолжать наше с тобой знакомство, имею на это право. И я от этого подлецом и негодяем тоже не становлюсь.