– Ну, ты же худенькая.

– Негодяй, – улыбнулась она и хлопнула его по плечу. Их шутливый разговор ее успокоил. – Это ужасно, что семьи продавали дочь за скот. Какое неуважение!

– Можно взглянуть и с другой стороны. Их дочь так дорога им, что за нее надо платить.

– В этом случае мой отец заломил бы такую высокую цену, что я на всю жизнь осталась бы в его доме.

– Ты смогла с ним поговорить?

Лекси поморщилась и повалилась на кровать.

Она говорила с отцом, но не все ему рассказала. Она не призналась, что узнала правду об автокатастрофе и о том, что это его вина. От этого не будет никакой пользы.

Мэйсон вытянулся рядом с ней на кровати. Лежать рядом было приятно. Ей вдруг захотелось, чтобы Мэйсон был, прежде всего, ее другом, а не любовником.

– Ты ему все рассказала? – спросил Мэйсон.

– О чем? Что тебе известно?

– Только то, что ты мне сказала. Отец относится к тебе как к ребенку, требует, чтобы ты вернулась домой.

– Верно. Но кое о чем я умолчала.

– Например?

– Сейчас отец заботится обо мне сверх меры, но в нужное время ничего не сделал, чтобы меня защитить.

– Морской пехотинец не мог так поступить.

Лекси села, скрестив ноги, и посмотрела в его красивые глаза. Она хотела сделать это с самого первого момента их встречи, видимо, подходящий момент настал. Потянувшись, она провела рукой по его коротким волосам. Мэйсон сжал ее запястье.

– Почему ты гладишь меня, как собаку?

– Мне давно хотелось понять, какие твои волосы на ощупь.

– Первое и последнее предупреждение. Если ты будешь меня гладить, я не смогу сдержаться.

Он отпустил ее руку, лег на спину, подняв глаза к потолку.

– То нужное время, это было давно?

– Я попала в автокатастрофу, когда мне было двадцать. Я тебе рассказывала. Я была уверена, что все произошло случайно, несмотря даже на то, что виновника так и не нашли. Мне повезло, что мимо проезжала машина, водитель помог мне и вызвал медиков.

Она покрутила головой, стараясь отогнать ужасные воспоминания.

Мэйсон положил ладонь на ее колено. В этом жесте было желание успокоить и поддержать. А в его глазах она увидела сочувствие, он смотрел так, будто хотел забрать ее боль, избавить от страданий.

– Оказалось, – продолжала Лекси, и голос ее уже не дрожал, – все это было подстроено врагами отца. Нападение на меня было предупреждением ЦРУ, МИ-6, всем тайным агентам. Они выбрали меня. Я приняла на себя удар за все семьи.

– А потом? – прошептал Мэйсон.

– Что потом? – раздраженно бросила Лекси. – Ты о чем?

– Ты говорила, что кто-то пытался тебя убить, и ему это почти удалось. Но ты ничего не объяснила. Теперь ты мне достаточно доверяешь, чтобы все рассказать?

– Может, да. А может, нет.

– Твой отец знал, что на тебя могут напасть?

– Нет. Он не мог знать. Будь так, братья бы не отходили от меня ни на шаг.

– А что он сделал, когда все узнал?

– Эти люди хотели, чтобы он бросил то, чем занимался. Он так и сделал. Он вышел в отставку и все время был со мной.

Ее переполняли противоречивые чувства. Она невольно заставила отца отказаться от дела, которое он любил? Или это он сломал ей жизнь, подставив под удар?

– Мы никогда это не обсуждали, – продолжила Лекси. – Он не знает, что мне известна правда об аварии и почему он ушел со службы.

Мэйсон сел и осторожно провел рукой по ее волосам.

– Твоей вины нет в том, что отец бросил работу и посвятил все время тебе. И он не виноват в том, что эти люди подстроили аварию.

– И кого мне винить?

– Водителя той машины, организацию, к которой он принадлежал. Войну, в конце концов. Скрытую войну, которая велась и ведется до сих пор. Можешь обвинять все человечество.

– Это несправедливо.

– Но ты ничего не в силах изменить. Все уже в прошлом.

Лекси тяжело вздохнула, положила голову ему на грудь и обняла за плечи. Не выпуская ее из объятий, Мэйсон лег на спину. Она потерлась щекой о мягкую ткань футболки.

– Мне бы хотелось, чтобы прошлое было другим, – сказала она.

– Что ж, удачи.

Она хотела избежать травм, иметь возможность строить будущее по своему желанию. Мэйсон хочет иметь детей, и значит, она не та женщина, которая ему нужна. Разумнее закончить их отношения прямо сейчас, пока они еще чужие друг другу, пока он не стал частью ее жизни, ведь потом будет больнее.

Она высвободилась из его объятий и встала с кровати.

– Что мне надеть на свидание? – спросила она, расправив плечи.


Лекси была рада, что отказалась от идеи надеть очень короткую юбку и короткий топ. Для вечера с Мэйсоном она выбрала узкие джинсы, ковбойские сапоги и бирюзовую рубашку, на которую накинула короткую кожаную куртку. Волосы девушка убрала в хвост и перевязала золотистой лентой. Она выглядела очень мило и женственно.

Мэйсон принял душ, но не стал бриться. По подсчетам Лекси, Мэйсону было лет двадцать семь, двадцать восемь, ей двадцать пять – они отлично подходили друг другу по возрасту.

По дороге в ресторан через холмы за Аспеном Лекси украдкой изучала его профиль. Классический римский нос, но в остальном он, скорее, похож на викинга.

В 6:30 вечера они сели за стол.

Мэйсон был внимателен и предупредителен, он пропускал даму вперед, открывал двери, помогал снять куртку. Его манеры джентльмена произвели впечатление на Лекси, она ощущала себя настоящей леди. Взяв бокал с водой, она посмотрела через стол на Мэйсона.

– Ты когда-нибудь закончишь оценивать риски? – спросила она.

– Если бы я не закончил, мы бы здесь не сидели, – был ответ. – Сигнализация в доме исправна и работает. Никто не сможет проникнуть в дом, чтобы это не отразилось на мониторах в командном пункте. Адмирал сказал мне, что его охранная система – своего рода шедевр, и это верно.

– Тогда у меня вопрос. – Лекси поставила бокал и провела рукой по скатерти. – Если адмирал так уверен в безопасности дома, зачем он нанял тебя?

– Слышала поговорку «Бережного бог бережет»?

Лекси кивнула.

– Полагаю, адмирал решил перестраховаться, ему ведь известно, что на тебя уже было нападение. Он хотел быть совершенно уверен, что тебя есть кому защитить. Как и твой отец, адмирал чувствует себя виноватым.

– В этом нет необходимости. Если не подавить в себе плохие чувства, ничего хорошего не будет.

Мэйсон вскинул бровь.

– Этому учат в школе нянь?

– О боже, ты прав, я веду себя как Мэри Поппинс.

– Значит, ты умеешь летать?

– Но я не хочу остаться одинокой на всю жизнь и заботиться о чужих детях.

Подошел официант и заученно перечислил блюда, которые мог бы рекомендовать: курица с паприкой, шницель и тушеная капуста. Лекси предпочла блюдо с картофелем и олениной, о котором раньше не слышала. Оба выбрали пиво.

– Наше свидание очень необычное, – сказала она, когда официант удалился. – Я никогда не заказываю алкоголь.

– Я рад.

– Становится страшно, – начала она и задумалась. – Получается, мы не можем противостоять преступникам. Кроме того, живем буквально в шпионской паутине, любой может оказаться врагом. Люди из общества уверены, что база данных в доме, а мы живем сейчас там.

Лекси ни на минуту не забывала, что в документах упоминается имя ее отца.

– Проблема в том, что мы не полицейские. Я не имею права требовать, чтобы люди отвечали на мои вопросы.

– Но никто не помешает нам слушать.

Его понимающий взгляд воодушевлял. Ведь на няню, как правило, не обращают внимания. Она не имела привычки подслушивать и все же слышала немало. Например, она знала, что у красивого агента Кольера роман с его боссом, той женщиной в эффектном платье, которая на пятнадцать лет его старше. Еще она слышала, как два капитана обсуждали человека, который был уволен, его имя упоминалось в связи с базой. Это был Акерман. Лекси и раньше слышала эту фамилию. Но где?

Официант вернулся с корзиной горячих ароматных булочек и двумя запотевшими кружками светлого напитка, сваренного в местной пивоварне.

– Это пиво от двух джентльменов за столиком у окна, – сообщил он.

Лекси удивленно посмотрела в сторону и увидела Хэнка Гроссмана и Сэма Бертинелли. Что здесь делают агенты АНБ?

Глава 14

Гроссман и Бертинелли сидели за двумя кружками пива, без тарелок, это говорило о том, что они не ужинали. Возможно, они пришли лишь за несколько минут до них с Лекси. Или агенты следят за ними?

Лекси помахала им рукой и улыбнулась.

– Может, стоит подойти? – спросила она Мэйсона.

– Если мы этого не сделаем, они подойдут к нам, сядут за наш стол и останутся на весь вечер.

– Не хотелось бы, чтобы мое свидание прошло в обществе Гроссмана. – Она решительно встала. – Кроме того, вдруг мы что-нибудь узнаем?

– Будь осторожна, – предупредил Мэйсон.

Лекси пожала плечами:

– Это же Гроссман и Бертинелли.

Причиной ее дружеского настроя было их частое появление в доме Прескоттов. Но лучше оставаться настороже. Нельзя исключать, что эти люди связаны с АС-СД. Мэйсон был почти уверен, что эти двое владеют информацией. У АНБ было больше тайных агентов и дома, и за рубежом, чем у любой другой службы Соединенных Штатов.

Он последовал за Лекси к столику Гроссмана и Бертинелли и терпеливо ждал, пока закончатся объятия и приветствия. Затем он обменялся с мужчинами рукопожатием и обратился к Бертинелли, к которому испытывал меньшую антипатию:

– Не ожидал видеть вас здесь, джентльмены. Это место чаще выбирают пары.

– Немецкую кухню? – вступил в разговор Гроссман, прежде чем его коллега успел ответить. По выражению его лица и наморщенному носу было ясно, что он невысокого мнения о любимых блюдах немцев. – Что романтичного в тушеной капусте?

– Мы пришли сюда выпить пиво, – объяснил Бертинелли таким тоном, будто его уличили во лжи. – Здесь отличный выбор.

– Удивлен, что вы остались в этих местах, – продолжал Мэйсон. – Работа?

Гроссман заерзал в кресле и сделал глоток прямо из бутылки, хотя пиво было налито в бокал.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Мэйсон. Что заставило тебя приехать в город?

Он положил руку на плечо Лекси.

– У нас свидание.

– Как мило, – раздраженно произнес Гроссман. Он слишком легко терял терпение.

Бертинелли выпрямился и расправил плечи. Он был дружелюбнее Гроссмана. Ясно, что ему претит игра в кошки-мышки и хитрости с целью что-то выяснить, не задавая прямых вопросов.

– Мы слышали, в доме что-то произошло сегодня днем, – сказал он, теребя пуговицу рубашки, которую никак не мог расстегнуть.

– Да, – ответила Лекси и мило улыбнулась. – А откуда вы узнали?

– О, я уже и не вспомню, кто нам сказал. Кажется, парень на заправке. Что-то серьезное?

– Все уже позади, – заверила его Лекси.

– Никогда не помешает лишний раз все проверить.

Агенты стали выдвигать версии. Непонятно, по какой причине, но Лекси, похоже, с удовольствием их слушала. Щеки ее порозовели, глаза блестели.

– Ладно, хватит, – не выдержал Гроссман. – Нам известно, что происходит. Мы ведем наблюдение за домом.

– Неужели? – воскликнула Лекси.

– Мы видели, как подъезжала пожарная машина, поехали за ними в город и знаем, что они везли взрывное устройство.

– Вы следили за нами весь вечер?

– Я же говорил тебе, он заметит хвост, – понизив голос, сказал Гроссман коллеге.

– Мне казалось, я все сделал правильно. Ты нас видел?

– Не видел, но чувствовал, что за нами следят. К тому же наша встреча – слишком странное совпадение.

Лекси нетерпеливо топнула ногой в изящном сапоге.

– Зачем вы за нами следите?

– У нас нет никаких зацепок. ЦРУ не нашло ничего, что вывело бы нас на базу данных. Ни один из наших информаторов ничего не знает, впрочем, большинство из них сейчас на Ближнем Востоке.

– Да уж, проблема, – произнес Гроссман и сделал большой глоток пива. – Шпионов и осведомителей в этом районе мало.

– Вы не должны пытаться обыскать дом тайно, – строго сказала Лекси.

– Да? – Бертинелли вскинул брови.

– Я поговорю с Хеленой и адмиралом, вы сможете прийти завтра около двух часов.

Они вернулись за свой столик. Мэйсон считал щедрое предложение Лекси неразумным. Он не доверял этим агентам.

Мэйсон отодвинул для Лекси стул. Она повернулась к нему и широко улыбнулась:

– Как забавно.

Он занял свое место и взял большую кружку.

– Что забавно?

– Мы просто идеально работаем вместе. Плохой полицейский и хороший полицейский.

– А ты какой?

– Предпочла бы роль плохого, но я пригласила их в дом.

– И предложи им молоко с печеньями.

– Но мой метод сработал. Гроссман во всем признался. Откровенно говоря, мне было неприятно узнать, что они вертелись около дома с биноклями.