Наверное, больше всего меня беспокоит, что я совершенно не понимаю, каким образом все разрешится. Мы оба как на иголках, в то время как сроки действия наших контрактов истекают. Потерей любимой работы я буду уничтожена, но не обрадуюсь, если ее не получит и Картер. Может, мне и нравится наблюдать за его страданиями, но я не хочу, чтобы он потерпел сокрушительное поражение.

«Потому что он тебе нравится», — насмешливо подсказывает мне внутренний голос. — «Очень, очень нравится».

Мой внутренний голос тот еще засранец.

В фойе меня приветствует Максин, жена Брэда, забирает мое пальто и говорит, где найти выпивку и закуски, сделав ощутимо меньший акцент на последнем. На мероприятия я никогда не приезжаю ровно в назначенное время, но посмотрев по сторонам сейчас, понимаю, что приехала одной из последних.

Нуждаясь в спасательном круге, я сразу же начинаю искать Амелию, которая время от времени посещает эти сборища. Здесь сейчас человек пятьдесят, но от гула голосов толпа кажется многочисленней. Как и всегда, Максин организовала живую музыку, дорогие закуски и шампанское, бокалы с которым разносят официанты. Главный зал очень просторный и с видом на Голливудские холмы. Французские двери распахнуты в сад, где расположены обогреватели, чтобы не было так прохладно.

Все вокруг великолепно, правда. И в такие моменты я переполнена радостью иметь возможность погружаться в великолепие этого мира. Этот мир — мир привилегий и излишеств, и всякий раз, когда я осознаю легкость, с которой все мы этим владеем, понимаю собственную мелочность по поводу своих жалоб на нескольких жалких мудаков. По большому счету, присутствующие здесь люди — хорошие. Это жестокий бизнес, но только немногие из нас так же ужасны, как уверяют. А нестабильность и конкуренция превратят в монстра любого.

Мне ли не знать.

Амелии нигде не видно, зато в другом конце зала, рядом с открытыми дверями замечаю Картера с Брэдом. Он ведь вырос в Нью-Йорке; интересно, каково ему здесь, когда в ноябре мы дрожим от холода, если температура опустилась ниже 18 градусов, и надеваем шубы на званые ужины. Еще мне интересно, как мы будем отмечать конец года в обновленной команде. Внутренние переделки идут медленно, но само слияние произошло мгновенно, и большинство сокращенных были из «СТМ».

Картер переоделся в сапфирово-синюю рубашку и закатал рукава, обнажив предплечья, по которым я хочу провести языком или ампутировать — еще не решила.

Мне не хочется признавать существование между нами какой-то судьбоносной связи, но и отрицать свое внутреннее волнение, которое появляется в ответ на его взгляд, когда он замечает, что я иду в его сторону, я не могу.

Выражение его лица выдает его радость видеть меня, но потом он тут же ее прячет и возвращается к разговору с Брэдом. Мне даже в голову не пришло подойти и прервать разговор Картера с боссом… потому что я здесь не ради Брэда. Я приехала ради Картера. Но он, конечно же, об этом не знает.

Вот только нерешительность в его взгляде заставляет меня засомневаться, и я сворачиваю в сторону подноса с вином. Взяв бокал, здороваюсь с коллегами и любуюсь огромной рождественской елкой в дальнем конце зала.

Каждое украшение — маленькое произведение искусства. Золотые большие и маленькие шары, лошади, сани и снежинки. В мягком освещении зала кажется, что елка мерцает.

Мне все еще слышен голос Брэда, который хоть и тихий, но заметный даже на расстоянии.

— Ну так что, как тебе идея?

— Гольф в Вегасе? — говорит Картер. — Да в любой день недели.

— Молодец. С тобой у нас набирается целая команда.

Гольф-тур для мальчиков в Вегас?

Закатив глаза, я разворачиваюсь и иду к ним. Отношения с Брэдом у меня достаточно напряженные, поэтому действовать мне нужно осторожно, но вот такое спустить на тормозах я точно не могу.

— Привет, парни! — говорю я.

— Иви! — приветствует меня Брэд и наклоняется поцеловать в щеку, чего бы никогда не посмел сделать в офисе.

Картер меня в щеку не целует, а лишь слегка улыбается.

— Привет, Иви.

Улыбнувшись ему, я поворачиваюсь к Брэду.

— Случайно услышала про планы поездки всем отделом в Вегас. Как здорово!

Моя маска всегда на лице. Жаль, что по-другому не бывает, но я никогда и ни при каких обстоятельствах не теряю бдительность. Естественно, при мне Брэд упоминать Вегас не стал бы, и готова поспорить на ползарплаты, что Роуз или Эйми — как и другим агентам женского пола — он тоже ничего не говорил. Единственные вагины, которые будут желанны в этой поездке, будут в стрип-клубе в десятке сантиметром от их лиц.

— Ага, — отвечает Брэд, хорошо пряча разочарование. В конце концов, в этой игре он столь же хорош. —  Ты с нами?

— Напомни, когда едем? — я улыбаюсь, давая ему возможность сохранить лицо и сделать вид, будто он мне об этом уже говорил.

— В первую неделю марта.

Брэд переминается с ноги на ногу. Готова поспорить, он предположил, что на похмельном гольфе в Вегасе мальчики обойдутся без женщин-агентов, которых вполне нормально не приглашать. Есть еще и бонус. Мы возьмем на себя все неотложные дела. Те, кто останется, по крайней мере… А мой контракт до февраля.

У Картера до марта. Интересно.

— Срок мне вполне может подойти, — говорю я и смотрю на Картера, догадавшегося уже, что дам не пригласили.

Мне хочется обнять его, потому что он не в восторге от сексизма Брэда. В то же время хочется покровительственно погладить его по голове и нараспев сказать: «Ну, конечно же, он не стал приглашать никого из «своих девочек», мой милый щеночек».

— Отлично! — говорит Брэд и просит проходящего мимо официанта принести ему скотч. Трюкач. — Знаешь, давно хотел тебя спросить. У меня есть друг, который делает местный подкаст «Да, Прямо Сейчас». Слышала о нем?

Я качаю головой.

— Вряд ли.

— Он делает серию выпусков про карьерные неудачи, и я говорил ему, что ты можешь стать интересным гостем.

Картер морщится. А меня охватывает смущение. Надеюсь, я смогу сдержать румянец.

— Заинтригована, — силой заставив себя улыбнуться, отвечаю я.

— Вот и замечательно, — говорит Брэд и протягивает руку за принесенным ему скотчем. — Тогда я вас познакомлю. Ты часто падала, но всегда умудрялась находить в себе силы подниматься. Это я люблю, девочка. Было приятно пообщаться с тобой, Картер.

И с этими словами он хлопает каждого из нас по плечу и идет разговаривать с кем-то еще.

У Картера на лице написано раздражение. И он делает сейчас то, что сводит меня с ума — изучающе смотрит на меня своими искренними зелеными глазами — и сейчас стоять радом с ним ощущается опасным мероприятием, ведь так «мы» противостоим «им».

Я не могу сопротивляться, когда он такой. Выглядит великолепно. Немного влажные от выпитого пива губы. Знакомый блеск глаз. Словно он читает мои мысли и находит каждую забавной.

Мне хочется быть более похожей на него, но тут резко и болезненно ко мне приходит понимание, что я от такого слишком далеко. Я всегда была хороша в своей работе, ну а Картер делает все с такой изящной легкостью, с которой мне трудно соревноваться. Ему просто… комфортно. В своем теле, в душе и мыслях. В то время как мне приходится сражаться за каждого клиента, за каждую сделку. Каждую секунду поддерживая собственное хладнокровие. Приятно, конечно, что иногда довожу его до психоза, но это ненадолго.

При этом… я ни к кому еще не испытывала ничего подобного.

Прикусив губу, я обдумываю такую возможность, при которой и Картер немного зациклен на мне.

— Такое ощущение, будто у тебя в голове сейчас крутится миллион разных идей, — замечает он.

— Каких, например?

Он пожимает плечами и подходит ближе.

— Например, что сделать: поцеловать меня или ударить.

От его откровенности у меня так сжимается в груди, что на какой-то момент становится тяжело дышать

— Ежедневные муки выбора.

Кажется, он в восторге.

— Да ну? Я пошутил, кстати. И до пятницы думал, что ты меня скорее ударишь.

— Так и хотела.

— Если это поможет тебе чувствовать себя лучше, меня мучал схожий выбор, — Картер делает паузу, глотнув пива. — Увы, мой пал на поцелуй.

Сглотнув, я стараюсь сдержать внешние проявления своей реакции на его слова. Плечи еле заметно приподнимаются, и я делаю глоток вина, чтобы получилось притвориться, будто моя дрожь — от холода.

— Может, нам стоит поговорить о произошедшем? — тихо спрашивает он.

Открываю рот, чтобы ответить ему, что да, конечно, только не здесь, как вдруг меня обнимает чья-то мягкая рука. Я вздрагиваю. Это оказалась Роуз, принесшая с собой сильный запах текилы.

— Иви!

— Привет, Роуз, — улыбаюсь я, и она оставляет на моей щеке мокрый поцелуй.

Сзади подходит Эйми, от чего у меня складывается впечатление, что она присматривает за Роуз, чтобы та не переборщила с выпивкой.

— Привет, народ, — говорит она.

Роуз наклоняется ко мне ближе.

— Ты просто потря-я-я-ясная, — растягивая слово, говорит она, и в запахе текилы проявляются нотки лайма.

Хохотнув, я делаю шаг из ее объятий.

— Ой. Спасибо.

— Нет, правда. Ты моя супер-героиня.

Посмотрев на Картера, я сдерживаю смех — у него сейчас до того смешное лицо. На этот раз его не раздражают комплименты в мой адрес.

— Типа героиня среди женщин? — со смехом переспрашивает он.

— Типа среди всех героев героиня. Герои-и-иня-я-я…

— Роуз тут неплохо повеселилась, — говорит с улыбкой и кивком головы Эйми. — Роуз, дорогая, может, нам уже пора? Я тебя подброшу.

Отмахнувшись от нее, Роуз с ног до головы оглядывает пьяным взглядом Картера.

— Привет, Картер.

Слегка покраснев, он смеется.

— И тебе привет, Роуз.

Сунув руку в карман, он переводит взгляд на меня. А у меня все внутри плотно стягивает, словно шнуром, потому что своим вниманием Картер молча дает мне понять, о ком сейчас его мысли… и ради кого он здесь.

Я поймана в ловушку его взглядом. Заарканена им.

— Иви, — драматическим громким шепотом говорит мне Роуз, и я вздрагиваю от ощущения ее влажного дыхания на своей шее. — Как насчет стать сестрами по эскимо с этим красавчиком?

Ее вопрос — словно ушат ледяной воды мне на голову. Я отодвигаюсь от нее и мотаю головой.

— Сомневаюсь, что это может иметь ко мне какое-то отношение.

Смотрю на Картера, но не могу понять, слышал ли он. Мне хочется забрать у Роуз бокал и отвести ее на диван, чтобы она там отдохнула и, возможно, протрезвела.

Развернувшись, я врезаюсь в грудь Брэда.

— Смотрю, Роуз уже успела опрокинуть пятую «Маргариту», — со смехом, сочетающим в себе выговор и восторг, говорит он.

— Четвертую, — поправляет его Роуз. — Но эта была особенно крепкой.

Без каких-либо переходов Брэд берет ее за подбородок и спрашивает:

— Ты собираешься ускориться в этом квартале, Рози?

Я чувствую, как от такого грубого рабочего вопроса на вечеринке и от желания поддержать Роуз мои щеки краснеют.

Тоже покраснев, она отвечает:

— Конечно. Предыдущий был для меня не типичен, — она смотрит в сторону и в воцарившейся неловкой тишине залпом допивает свой коктейль.

— Я бы не сказал, — отвечает Брэд. — Остальные члены команды закрывают сделки направо и налево. Эштон в этом месяце привел три крупных клиента. Картер вернул Джетта Пэйна на «Нетфликс» и заполучил для него роль в фильме Ридли Скотта. Иви сделала Сару Хилл новым безумным увлечением всех подростков. Думаю, тебе пора понять, как вписаться в общий пазл.

— Если, а не как, — говорит Роуз, и еще никогда в жизни мне не хотелось сбежать от разговора. — Иногда я смотрю на кого-то вроде Иви и думаю, создана ли я для такого. То есть я люблю свою работу. Но…

Мы с Картером встречаемся взглядами и тут же их отводим. Все это болезненно для нас обоих. Мне хочется сказать Роуз остановиться и замолчать. Хочется сказать ей, что она зашла слишком далеко и этот разговор не для чужих ушей. Может быть, это можно обсудить со мной или с кем-нибудь еще, кто в состоянии проявить сочувствие, но не здесь и не сейчас. Семь дней в неделе — даже в отпуске — Брэд хочет выигрывать. Он не станет переживать о ее сомнениях и ничем не успокоит. Он хищник, и если ты ему покажешь слабину или рану, то начнет охотиться на тебя до тех пор, пока не сожрет твои внутренности.

Драматично, но по верно по сути.

— Зависит от того, — с тихой угрозой в голосе говорит Брэд, — кем тебе быть более комфортно: неудачником или лентяем.

Зная, что потом пожалею, что выпила его так быстро, я залпом приканчиваю свое вино, потому что мне нужно чем-то занять себя, чтобы не стоять здесь и не слушать, как Брэд так отчитывает хорошего человека прямо посреди предрождественской вечеринки.