Алина Знаменская - Свидетельница

– Хватит болтать! – разозлилась я. – Сделай что-нибудь! Найди ее!

– Поехали.

Мы сели в машину.

У детсада Игорь остановил.

– Ты иди в сад, а я проеду по ближайшим дворам. Звони.

У сада стояла машина моей подруги. Ксюшка разговаривала с воспитательницей, а Миша сидел в салоне.

– Так, – увидев меня, решительно заявила Ксюха. – Мы сейчас домой, посмотрим, вдруг Иришка к нам отправилась. Дорогу-то она хорошо знает.

Ксюшкина идея меня обнадежила. На самом деле Иришка могла ждать, ждать, да и решить прийти в Поле Чудес самостоятельно. Играет теперь во дворе, спокойно ожидая Ксюшу.

– Мы тут с ума сходим, а она, может быть, у нас.

Они уехали.

В пустом детском саду остались убитая горем воспитательница и бледная как полотно заведующая.

– Никогда у нас такого не было, – повторяла заведующая. – Никогда…

Воспитательница плакала и пересказывала весь режим дня.

Приехала милиция. Милиционер, неповоротливый, толстый, был спокоен как танк. Мне хотелось накричать на него, как только что я кричала на мужа. Но он остановил меня жестом:

– По порядочку, мамаша. Сначала спросим воспитательницу.

Милиционер спрашивал так, будто не ребенок пропал, а курица.

Он беседовал неторопливо и обстоятельно. А между тем вечерело, сгущались сумерки. Я живо представляла все ужасы, которые могли случиться с моей дочерью.

– Вы не нервничайте, мамаша. Приметы ребенка у нас есть. Сейчас сообщим во все отделения. Участковый уже пошел по дворам… Сейчас дежурная группа подъедет. Прочешем все ближайшие магазины… Может, заходила, спрашивала мороженое там, жвачку…

– Да вы поймите – девочка не говорит. Она не пойдет одна в магазин…

– Глухонемая, что ли? – не понял милиционер.

– Нет, Ирочка слышит, но не говорит, – торопливо пояснила воспитательница. – Она такой… особенный ребенок.

Меня трясло. Хотелось бежать куда-то и орать. У меня болело сразу все, будто через меня пропускали электрический ток.

Милиционер внимательно посмотрел сначала на меня, затем на воспитательницу. Кивнул:

– Существенная деталь. Вы, мамаша, вспомните все, что было утром.

– Утром все было как обычно, – торопливо вспоминала я. – Мы собирались. Я предупредила Иру, что за ней сегодня придет Ксюша.

– Кто это?

– Моя подруга. Она не успела приехать.

– Так. Адрес и координаты.

И в это время зазвонил телефон.

– Вот как раз моя подруга звонит, – обрадовалась я. С замиранием сердца я нажала кнопку.

– Свет, ее здесь нет…

– А у Гориных? Зайди к Гориным! – заорала я.

– Была уже. У Гориных Ира не появлялась.

Я опустилась на стул. Воспитательница несла мне воду в стакане.

Медлительность милиционера убивала. Он осмотрел детский сад, двор, территорию вокруг двора.

– Кто-нибудь подходил к саду? – спросил он воспитательницу. – Во время прогулки вы никого подозрительного не заметили?

– Нет, что вы?! Я бы сразу… Мы ведь телевизор смотрим, знаем, что творится…

– Может, кто-то подходил посторонний во время прогулки?

– Да нет, ну что вы?! – испугалась воспитательница, будто он ее в чем-то обвинял. А заведующая ходила за ним по пятам и повторяла:

– У нас никогда дети не пропадали… Это первый раз.

– Все когда-то бывает первый раз, – изрек милиционер и заявил: – Значит, так. Вы, мамаша, сейчас отправляйтесь домой и ждите.

– Да вы что?! – возмутилась я. – Я не смогу сидеть и ждать!

– А если ребенок нагуляется и придет домой, а там нет никого?

Его слова меня почему-то обнадежили.

Я помчалась домой. Вбежала в подъезд, стала звонить всем соседям. Их непонимающие лица отнимали у меня надежду капля за каплей. Я поднялась на пятый этаж и снова спустилась вниз.

Пустота нашей квартиры оглушила меня. Я снова стала обзванивать родных. Приехали родители и Лена.

Я металась по квартире, скулила и скребла стены. Сама себе напоминала кошку, у которой отняли котят.

Когда вошел Игорь и я убедилась, что он один, ноги отказались держать меня, и я опустилась на пол в прихожей.

– Дворы ближайшие объехал. Нет. Дай фонарик.

– Зачем фонарик?

– Нужно пройти по подвалам.

Лена охнула. Мама убежала на кухню. Она не хотела, чтобы я видела ее слезы.

Я не смогла подняться. Фонарик принесла Лена.

– Игорь, я с тобой, – сказал папа, и они ушли.

– Я тоже должна что-то делать, – заявила я.

– Пойдем вместе, – поддержала меня Лена. – Нужно обойти все места, где вы любили гулять.

– Лена, а если ее увезли? – холодея от ужаса, спросила я. – Посадили в машину и увезли?

– Детский сад как на ладони, – возразила Лена. – Кто-нибудь бы увидел.

– Но машина могла стоять во дворе, среди домов.

Мы стали обходить ближайшие к саду дома – квартиру за квартирой, пока мне не позвонили из милиции.

– Светлана Николаевна, вам нужно приехать в отделение на освидетельствование.

– Что? – не поняла я.

– Тут привезли нескольких женщин с детьми. Приметы схожие.

– Да, да, я еду.

Я позвонила Ксюхе, и она приехала на своем «пежо», повезла нас в милицию. Я ничего не соображала, плохо помню последующие события. Там были какие-то перепуганные женщины, каждая – с ребенком. Одна все время твердила, что хозяин ее убьет, что она няня, вышла с ребенком погулять и зашла по своим делам в магазин, где ее и повязали.

Я ничего не воспринимала из того, что говорил мне милиционер и все эти женщины. Я понимала одно – моей дочери здесь нет.

Потом уже Лена объяснила мне, что милиция так старалась, что задержала всех подозрительных женщин с детьми. Потом их благополучно отпустили.

Я без конца звонила Игорю, а мне без конца звонили мама и Кира. На город неумолимо надвигалась ночь.

– Куда? – спросила Ксюха.

Я не знала, куда ехать, что делать. Мне казалось, что меня вообще больше нет.

– Я должна увидеть Игоря, – решила я. – Если они с папой все еще в подвалах, я пойду с ними.

– Тогда надо заехать домой, – предложила Лена. – Переодеться и сменить обувь.

Дома я не успела ответить на вопросы мамы, как запел телефон в моем кармане. Звонила воспитательница.

– Не нашли? – был первый ее вопрос. Выслушав мой немногословный ответ, воспитательница продолжала: – Я вспомнила, Светлана Николаевна.

– Что вы вспомнили? – встрепенулась я.

– Ну, помните, милиционер спрашивал, не подходил ли кто к территории из посторонних… Я сказала, что нет, а теперь вспомнила.

– Ну! – похолодела я.

– Девочка приходила, бывшая наша воспитанница. Она, конечно, не посторонняя, мы своим выпускникам разрешаем заходить в сад, я поэтому и значения не придала. А теперь вот весь вечер думаю…

– Кто? – Я почти наверняка знала, что она ответит.

– Рыженькая такая девочка… Людмилы Викторовны бывшая воспитанница. Она еще заикается немного…

– Конечно же! – Я фурией пронеслась мимо мамы и Лены. – Это она! Это Карина! Лена, верни Ксюху. Мы едем в интернат.

– Светланка, какой интернат? – удивилась мама. – Ночь на дворе.

– Это Карина! – сверкнув глазами, объяснила я. – Ученица моя, ты ее должна помнить по аквапарку.

– Ласковая такая девочка, – вспомнила мама. – И что?

– Это она приходила днем в детский сад. Эта ласковая девочка, мам, ненавидит детей. Понимаешь? Она могла натворить что угодно!

– Света, возьми себя в руки! Ты обвиняешь ребенка голословно…

Я наконец скинула шпильки и стянула с себя узкое платье, предназначенное для похода в ресторан. Натягивая джинсы, я объясняла ошарашенным Лене и маме:

– Это не голословно. Я сегодня обидела Карину. Она двоек нахватала в последней четверти. Я стала ее стыдить, а дети… Ну что я объясняю?! Я лучше знаю своих детей. Она могла придумать мне такую месть.

– Мне кажется, ты ошибаешься, Светочка. Карина – несчастный, покинутый ребенок, обиженный судьбой. Ей не хватает тепла, участия…

– Я ей задам тепла… – пообещала я, зашнуровывая кроссовки.

– Я поеду с тобой, – решительно заявила мама. – Ты сейчас не способна здраво мыслить. Наломаешь дров…

– Света, не кипятись, – попыталась успокоить меня Лена. – Даже если Карина и увела Иришку из детского сада, самое большее, что она могла сделать, это привести девочку в интернат.

– Да? – закричала я, едва сдерживая подступающую истерику. – Ты не знаешь Карину! Иногда мне кажется, что у нее не осталось души! Ты понимаешь меня?

– Света, не говори так! – взмолилась мама. – Пожалуйста, поедем уже!

Интернат был почти полностью погружен во тьму, светилось по одному окну на каждом этаже. Сторож не спал. Выслушав мой сбивчивый рассказ, он кивнул и пропустил нашу компанию без лишних разговоров. Ни слова не говоря, мы гуськом, в затылок друг другу, пробрались на третий этаж. Дежурная воспитательница спала, и мы беспрепятственно подошли к спальне девочек. Я знаю наизусть, кто где спит. Весь путь – от каморки сторожа до спальни младших девочек – меня подогревала одна мысль: вот я подойду к койке Грошевой, откину одеяло и вместо одной девочки увижу двух. И все. И больше ничего не надо. Я даже ругать Карину не стану, я все годовые контрольные за нее сама решу и оценки ей поставлю липовые, чтобы перевести в третий класс!

Пусть только Иришка окажется здесь!

Но когда я подошла ближе, ноги отказались меня слушаться. Я столбом встала в проходе между рядами. Мои намерения осуществила Ксюха – подошла и осторожно убрала одеяло. Карина спала, свернувшись клубком, обнимая пушистого зайца – Ксюхин подарок. Большой палец правой руки Карина, как маленькая, держала во рту.

Моей дочери рядом с ней не было. Я прошла вдоль рядов, заглянула под кровати и в шкафы. С каждым шагом теряя надежду, вернулась к койке Грошевой.

Ксюха поправила одеяло, и в этот миг Карина открыла глаза.

– Тетя Ксеня! – изумленно прошептала она и в следующий миг уже сидела на кровати. – Вы за мной? Я сейчас оденусь!

Ксюха открыла было рот, но я отодвинула ее и кивнула:

– Да, мы за тобой. Постарайся никого не разбудить.

Я вытолкала подругу в коридор, где, изнемогая от неведения, топтались Лена и мама.

– Зачем мы ее забираем? Куда? – возмутилась Ксюха. – Мише это не понравится и вообще…

– Так надо, – ледяным тоном остановила я ее нытье. – Не здесь же ее допрашивать!

– А где? – недоуменно вопросила Ксюха.

– У тебя! Она любит твой дом, она там расслабится…

– Но Миша…

– Заткнись, – попросила я.

Вышла Карина – с портфелем и зайцем. Будто собиралась навсегда покинуть интернат. Увидев мою маму, подошла и прильнула к ней, будто они были знакомы сто лет. Мама машинально пригладила ее рыжие вихры и забрала из рук девочки портфель.

– Спускаемся, – скомандовала я.

В машине Карина уселась между мной и мамой, глаза ее светились чистой детской радостью. Если бы я достаточно хорошо не знала этого ребенка, я бы решила, что встретила ангела. Но я была начеку.

– Карина, а где Ира? – как ни в чем не бывало спросила я.

– Какая Ира? – Карина взглянула на меня невинными глазами.

– Моя. Ты ведь сегодня… то есть уже вчера… видела ее?

– Да. Видела в детском саду.

– А зачем ты пошла в детский сад, детка? – вклинилась моя мама. – Ты ведь уже большая девочка, в школе учишься.

Карина вздохнула:

– Я туда иногда хожу, чтобы повидаться с Людмилой Викторовной и с нянечками. Они все такие добренькие.

– В интернате нянечки не такие добрые? – участливо продолжала мама.

– В интернате злые. Только ругаются и кричат. В садике не такие… И Людмила Викторовна такая добрая, всегда меня ждет.

– А когда ты вчера в детский сад приходила, ты с Ирой разговаривала? – ласково продолжала мама.

– Иришка ведь не умеет разговаривать, – вежливо напомнила Карина.

– Ну, может, ты играла с ней… Погулять с собой пригласила…

– Я не люблю гулять с маленькими, – призналась Карина. – Да их и не выпускают за ограду.

– Но ведь можно и не послушаться иногда? – подала голос Лена.

– Зачем? – не поняла Карина. – Маленькие должны гулять только со взрослыми. На улице кругом машины… Ребенок может не заметить, побежать и… попасть под машину. Такие случаи бывают.

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха. Стала дергать ручку, пытаясь опустить стекло. Ксюха заметила мои потуги и опустила стекло с моей стороны.

– А после детского сада ты куда пошла? – поинтересовалась мама.

– Как – куда? В интернат, на ужин.

– А чем вас кормили?

– Гречневой кашей. Ненавижу ее!

– Приехали, – объявила Ксюха.

Карина сразу же потеряла интерес к моей маме. Она услужливо кинулась к двери гаража – помогать Ксюшке ставить машину.

– Ни на грош ей не верю, – прошептала я на молчаливый кивок моей мамы. – Она врет и не краснеет! Это ты размякла, мамочка, поскольку дела не имела с такими детками, как моя Грошева!