Марго растерялась. Она была шокирована и смелостью предложения, и его неожиданностью. Надо же быть такой наивной, чтобы возомнить, что она увлекла Артура красивым платьем. Ведь он даже не помнил ее имени. А если бы она ему нравилась, он бы каждый звук ее имени выучил наизусть, Марго чувствовала, как кровь отливает от ее щек и как ей хочется зареветь от досады и обманутых надежд.

— Не знаю, — сказала она, и ее голос прозвучал зло и резко.

Она не скажет ему ни «да», ни «нет». Пусть он поуговаривает ее.

— Подумайте, — равнодушно предложил Артур. — Я бы хорошо платил вам. Вам ведь, вероятно, нужны деньги на дорогие побрякушки и вычурные наряды, которые вы так любите… Если вас останавливает предрассудок, по которому профессия натурщицы считается не совсем приличной, то, уверяю вас, это всего лишь предрассудок. Тело человека гармонично и прекрасно, а долг художника — донести до людей красоту и гармонию. Но разве художники могли бы самостоятельно, без натурщиц, передать всю красоту человеческого тела? Только в средневековье инквизиция запрещала это. Вы можете послужить искусству, Маргарита. Подумайте, — повторил он и, отвернувшись, возвратился к своему столику, закурил и больше ни разу не посмотрел в сторону Марго.

А у девушки слезы, как ни старалась она их скрыть, уже катились по щекам и падали на зеленый бархат платья, оставляя на нем темные пятна. Но Марго не задумывалась о том, что может испортить его. Она выбросит это платье, как только приедет домой. Лишь сейчас она поняла, насколько пошлым и вычурным выглядел ее наряд на этом вечере. Никто из присутствующих не был одет так, как она. Многие из студенток пришли в джинсах, излюбленной одежде их курса, а те, кто был в платьях, были одеты так, как и подобает быть одетым на студенческом вечере. Лишь она одна вырядилась так претенциозно, словно собиралась на светский бал. Марго сорвала с себя серьги, больно дернув ухо, поморщилась от боли, уже осторожнее сняла колье и выбросила и то, и другое в открытое окно, словно мстила им за свой позор. Ей ужасно хотелось покинуть этот зал, но папин шофер должен был приехать к одиннадцати часам, а сейчас было только девять. Не может же она идти в этом дурацком платье через весь город! То, что прохладно — не беда, она не простудилась бы в нем и зимой, но ей было просто стыдно показываться в таком виде на улице. И Марго, прислонясь к деревянному переплету окна, ревела от боли, которую причинил ей Артур, и от безысходности своей любви. Никогда еще жизнь не казалась ей такой мрачной и ненужной.

— Только не выбрасывайтесь в окно вслед за своими украшениями, — услышала она совсем рядом насмешливый голос, который уже слышала раньше. Он принадлежал человеку, к которому так опрометчиво подсела Надя. Это именно он первым сказал Марго правду о ее наряде. Марго совсем забыла, что его столик расположен как раз там, куда она привела Артура, готовясь выслушать объяснение в любви. Столик и раньше находился в тени, а теперь там было совсем темно, потому что незнакомец зачем-то погасил единственную в этом уголке зала свечу. Марго вдруг поняла, что этот человек слышал весь ее разговор с Артуром слово в слово и все время исподтишка наблюдал за ней. Разозлившись, она смогла овладеть собой и справиться с нахлынувшей болью. Слезы сразу высохли на ее щеках. Она гордо вскинула голову и прошла к своему столику. Марго еще не успела сесть, как ее уже пригласили на танец и вскоре она весело закружилась в вихре музыки со своими однокурсниками, стала оживленнее, чем когда-либо, кокетничать со всеми. Пусть никто не думает, что она может быть слабой. Никто не посмеет насмехаться над ней! Марго поглядывала украдкой в сторону Артура, но он курил в одиночестве и даже не замечал, каким успехом она пользуется. А успех был триумфальным: не было ни одного студента, который не попробовал бы пригласить Марго. Она танцевала с самим ректором и с деканом, но Артур ни разу больше не подошел к ней и даже не предпринял попытки пригласить ее.

А Надя и Николай все время танцевали только друг с другом, тихонько переговариваясь о чем-то. «Идиоты», — зачем-то мысленно обозвала их обиженная на весь мир Марго. Она тоже хотела бы протанцевать весь вечер с любимым человеком, а незаслуженное счастье выпало на долю ее невзрачной подружки, которая смеет любить какого-то никчемного студента, когда здесь есть Артур, единственный, достойный любви. К тому же Марго хотелось обсудить с Надей предложение художника, а та, кажется, совершенно позабыла о своей подруге. Наконец Марго не выдержала и, пройдя между танцующими парами к Наде и Николаю, сказала:

— Надя, мне нужно срочно поговорить с тобой.

— О чем? — спросила Надя и, не дождавшись ответа, произнесла: — Хорошо, пойдем поговорим. Извини, Николай.

Лицо у нее было настолько счастливым и одухотворенным, что даже Марго, скептически относившейся к Надюшиной внешности, она показалась в этот момент хорошенькой. Надя послушно прошла к окошку за подругой.

— Ты знаешь, что предложил мне Артур? — поинтересовалась Марго, предварительно проверив, не подслушивает ли их разговор тот отвратительный незнакомец. Но столик за колонной был пуст.

— Знаю, мне Коля сказал, — спокойно ответила Надя. — Они задумали сюжет: две нимфы сидят на берегу озера. Им кажется, что мы вполне подходим для этой роли.

— Да как они смеют предлагать нам такое?! — воскликнула Марго.

— А что здесь особенного? — удивилась Надя.

— Так ты согласилась? — озадаченно спросила Марго, глядя на подругу.

— Согласилась, — опустив длинные ресницы, ответила та.

— Но нимфы, насколько я знаю мифологию, ходили голенькими, — решила напугать ее Марго, предположив, что Надя не понимает, чего он нее требует художник.

— Конечно, голенькими, — согласилась Надя. — Они ведь были детьми природы, и у них было платьев из зеленого бархата.

— Тебе не нравится мое платье? — третий раз за сегодняшний вечер ей говорят об этом.

— Главное, чтобы оно нравилось тебе, — ответила Надя.

— А тебе не стыдно будет раздеваться перед мужчинами? — Марго все сильнее удивлялась подруге.

— Но они прежде всего художники, — ответила Надя. — Ты ведь не стесняешься раздеваться перед врачом, даже если он мужчина. А художники во все времена рисовали обнаженную натуру, ведь тело человека так прекрасно и гармонично. Только в мрачное средневековье инквизиция запрещала это.

— А раньше ты думала совсем по-другому, — напомнила ей Марго.

— Я ошибалась, — произнесла Надя. — Коля тоже считает, что в работе натурщицы не ничего позорного.

— Вот как? Значит, так считает Коля? А кто втемяшил ему все то, что ты с его слов пересказываешь мне? — Марго сердилась, видя, что Надя уходит из-под ее влияния и теперь будет поступать так, как захочет Николай. А Николай полностью находится под влиянием Артура, самого любимого и самого ненавистного для Марго человека на земле.

— Так, значит, ты пойдешь? — Глаза Марго метали зеленые молнии, которые должны были поразить Надю, но они пронзали подругу, а она была по-прежнему тверда. — Я ведь отказалась.

— Пойду, — ответила Надя.

— Даже без меня?

— Да.

— Ну, тогда и я пойду, — решительно произнесла Марго, тряхнув локонами, и направилась к Артуру. Если даже такая скромница, как Надя, согласна, то чего стесняться ей самой? И разве у нее есть другая возможность хоть как-нибудь сблизиться с Артуром?

— Я согласна, — сказала Марго, подойдя к нему и усаживаясь рядом за столик.

— Что? — Артур был поглощен разговором с Николаем, которому пришлось вернуться за столик. — Ах, да! Приходите завтра в три Ваша подруга скажет вам адрес.

Артур вернулся к прерванному разговору о воздушной перспективе, и ей пришлось снова разыскивать Надю.

— Надя, а что это за мерзкий тип, к которому ты подсела в самом начале? — вспомнив про незнакомца, спросила Марго. — И как это ты настолько осмелела, что стала болтать с совершенно незнакомым мужчиной?

— Да, ты права, я не очень-то умею общаться с мужчинами, — ответила Надя. — Мне все время кажется, что я вот-вот ляпну какую-нибудь глупость. Но он такой вежливый и тактичный, что с ним я чувствовала себя умной и находчивой.

— Это он-то вежливый? — усмехнулась Марго. — Да я в жизни не встречала человека наглее и отвратительнее.

— Нет, это тебе так показалось. Ты просто его не знаешь, — возразила Надя.

— А ты знаешь? — подозрительно спросила Марго. — Не может быть, чтобы ты так спокойно разговаривала с совершенно незнакомым человеком. Кто он? Я разыщу его и поговорю с ним по-другому. Здесь мне было неудобно ответить ему так, как он заслуживал. Но этот тип должен расплатиться со мной за свое хамство.

— Да нет же, я его не знаю, — не очень убедительно произнесла Надя.

— Ты не умеешь врать, — прищурившись, констатировала Марго. — Кто он и о чем вы говорили?

— Мы говорили об Артуре. — Марго видела, что Надя говорит правду. Теперь ее голос звучал искренне. — Он сказал, что ему понравилось оформление зала, а я рассказала ему о художнике и даже показала его. Я не верю, Рита, что этот человек мог оскорбить тебя чем-то.

— Я поняла! — воскликнула Марго. — Он, наверное, из газеты. Папа, конечно же, позаботился о том, чтобы о посвящении в архитекторы появилась статья. Ну, это меняет дело. Если он хорошо напишет об Артуре, я его прощу. А обо мне он не спрашивал?

— Нет, — засмеялась Надя. — Думаю, ты ошибаешься, и никакой статьи не будет.

— У него типичное поведение газетчика, — махнула рукой Марго. — Я их столько повидала на своем веку. Все время держатся в тени, а сами только наблюдают и высматривают. Так что вот увидишь, он напишет о нашем вечере. Ты не заметила, у него не было фотоаппарата?

— Не было, — сказала Надя. — И ничего он не напишет. Он приходил не за этим.

— А зачем? — спросила Марго, насторожившись.

— Не знаю, — словно спохватившись, произнесла Надя. — Рита, ты волнуешься из-за завтрашнего похода в мастерскую?

— Вовсе нет! — залихватски заявила Марго, забывая и о незнакомце, и о странном поведении подруги. — А ты?

— А я очень.

— Я тоже, — призналась Марго.

На следующий день Марго не пошла в институт. Она приняла ванну с ароматическими солями, натерла кремом свою и без того свежую и упругую кожу, тщательно уложила и без того отлично лежавшие локоны и перерыла весь шкаф в поисках красивого нижнего белья. Затем долго крутилась перед зеркалом, выбирая, и наконец остановилась на соблазнительном французском кружевном гарнитуре, настолько прозрачном, что сквозь ткань бюстгальтера просвечивали розовые соски, а маленькие трусики, состоящие из двух узеньких полосок, должны были повергнуть любого мужчину в состояние шока. Девушка, улыбаясь, рассматривала себя в зеркало и осталась довольна этим осмотром.

В мастерскую Артура Марго пришла без опоздания, одновременно с Надей и Николаем, хотя на занятия по рисованию она неизменно опаздывала. Но сейчас в ее планы не входило ссориться с ним, и привлекать к себе особое внимание тоже не следовало — она сделает это чуть позже.

— Здравствуй, Артур. — Она опять обратилась к нему, как к равному.

— Здравствуйте, Маргарита, — не поддержал он ее запанибратского тона. — Девушки, пройдите за ширму, разденьтесь, и приступим к работе. У нас сегодня не очень много времени, вечером я занят.

Марго и Надя прошли к картонной ширме, стоящей в углу мастерской. Надя принялась раздеваться, аккуратно вешая одежду на спинку стула. Но Марго такой процесс раздевания не устраивал.

Не для того она потратила все утро, выбирая нижнее белье, чтобы его никто не увидел. Это таким, как Надя, нужна ширма, ей нечем похвастаться перед любимым — на ней обычное отечественное белье, ширпотреб. Марго вышла из-за ширмы и стала раздеваться в мастерской, краем глаза следя за тем, какое впечатление произведет на Артура. Он удивленно посмотрел на нее, а потом твердо произнес:

— Зайдите за ширму, Маргарита. Здесь у нас мастерская, а не ночной бар, и ваш стриптиз несколько неуместен.

Смутившись, Марго вернулась за ширму. Ни одна из ее уловок не проходит с Артуром. Но ничего! Когда они останутся одни…

Девушки вышли из-за ширмы, и Артур усадил их на деревянный постамент, задрапированный зеленой тканью.

— Это будет травка? — поинтересовалась Марго.

— Это будет луг, — ответил Артур. — Нимфы отдыхают на нем после купания в озере. На их коже еще сохранятся капельки воды, которые будут искриться в лучах солнца. И ваши глаза, Маргарита, как нельзя кстати, будут гармонировать с зеленью травы, а глаза Надежды — с голубизной озера.

— А где же капельки воды? — стараясь придать голосу томность, Марго провела рукой по своему обнаженному телу.

— На то мы и художники, чтобы уметь фантазировать, — ответил Артур.