— А ты не думаешь, мои милый, что я могу употребить свое влияние по-другому, и ты лишишься всего, чего достиг с моей помощью? — ехидно поинтересовалась Полина.

— Мне смешны твои угрозы, Полин! Я не боюсь ни тебя, ни твоего мафиози. Мне глубоко безразличны и ваши деньги, и ваши мастерские. Я сам готов отказаться от всего, что получил с твоей помощью. Больше всего на свете я ценю свободу. Я художник, а не мещанин, трясущийся над жалкой копейкой.

— Теперь ты запел о свободе! А может быть, ты нашел другой, более легкий, путь для получения этих жалких копеек? Сейчас ты отказываешься от мастерской и от работы, на которую мне стоило немало труда устроить тебя, потому что ты знаешь, что твой тесть найдет тебе что-нибудь получше. Не так ли, милый? Тебе это хорошо известно, потому ты и говоришь, что не боишься ни меня, ни Крока. А ты не думаешь, любимый, что я могу разрушить твои иллюзии? Ты нашел другую кормушку, но я могу прикрыть и ее… Влюбленная в тебя дурочка поймет, что ты вовсе не любишь ее, а лишь пользуешься ею, как раньше пользовался мной?

— Прекрати, Полин. — Артур сел на подоконник. — Мне надоело это слушать. Я не понимаю, о чем ты говоришь. А свою жену я люблю. Она не такая, как ты…

— Мне тоже надоел наш разговор, Артур. — Полина направилась к двери. — Я не бросаю слов на ветер. И у меня есть возможность отомстить тебе.

Марго решила, что наступил наиболее подходящий момент, чтобы войти в мастерскую. Во-первых, она наконец-то возьмет настоящий реванш над Полиной. Артур только что сказал, что предпочитает ее Полине, и она сможет унизить соперницу, с которой уже встречалась в этой же мастерской при совершенно иных обстоятельствах. А во-вторых, Полина сейчас все равно откроет дверь, и у Марго уже нет времени, чтобы спуститься вниз. Будет просто глупо, если ее застанут подслушивающей. Она вошла в помещение, столкнувшись с Полиной, и, подойдя к Артуру, картинно обняла его и поцеловала.

— Я имела в виду документы на землю, благодаря которым ты получил мастерскую, — словно Маргариты и не было здесь, завершила стычку Полина и вышла на лестницу.

— Подожди, Полин, объясни мне… — Артур, шагнул за ней, но встретившись с недоуменным взглядом жены, махнул рукой. — Некоторые женщины не умеют достойно принять тот факт, что мужчине они больше не нужны, начинаются истерика и нелепые угрозы. Ты слышала что-нибудь, дорогая, из нашего разговора?

— Только то что ты любишь меня, а не ее, — солгала Марго. У нее было много вопросов, но она не смела задать их — она ведь обещала Артуру перед свадьбой не выслеживать его и не лезть в его дела. Да и какое ей дело до его прошлой жизни, если сейчас он принадлежит ей, а она ему.


Артур, конечно же, согласился поехать с ней в дом отдыха, и молодожены были вполне счастливы, наслаждаясь обществом друг друга. Было только одно «но», которое наряду с сомнениями, пока что благополучно разрешившимися в результате подслушанного разговора, портило жизнь Марго Ни после свадьбы, когда они вернулись из ресторана и остались одни, ни даже теперь, два месяца спустя. Марго не испытывала в постели со своим любимым тех чудесных и неповторимых ощущений, которые так ярко описывались в книгах. Книгам, конечно же, можно было бы и не верить, но были еще сны. Во сне, когда ее обнимал и целовал мужчина, причем не Артур, а совершенно незнакомый ей человек, сладострастие, охватывающее ее тело от его прикосновений и поцелуев, нарастало, и, когда они сливались в последней близости, она испытывала все, о чем писали поэты, романисты и сексологи. Это чувство было так восхитительно, что Марго просыпалась и еще под воздействием его вступала в близость с мужем, но опять ничего не испытывала. Ей не было больно или противно. Она просто смотрела на себя и Артура как бы со стороны и каждый раз удивлялась отсутствию какой-либо реакции, а потом ее мучил жгучий стыд за свои сны и за то, что она так холодна в постели. В одной из книг она прочла, что подобное нередко проходит после рождения ребенка, но ребенка Артур не хотел и никогда не терял бдительность во время их близости. Иногда, когда они только стали жить вместе, Марго казалось, что она почти близка к тому состоянию, которое преследовало ее во сне — наслаждение начинало наплывать на нее волнами, но всякий раз, именно в этот момент, ее муж рывком выходил из нее и шарил рукой в поисках заранее приготовленной салфетки, считая такой способ предохранения от беременности самым безопасным, презервативы иногда рвутся, объяснял он, а таблетки оказывают негативное воздействие на организм. Когда это произошло в первый раз, Марго была просто в шоковом состоянии и приходила потом в себя около получаса. У нее невыносимо билось сердце, пронизывал холодный пот, словом, было как-то нехорошо. А потом она стала ждать этого момента и вместе с Артуром исподволь следить за тем, чтобы ни одна капля семени не проникла в нее. О ребенке Артур и слышать не желал — наряду с текущей работой он готовился к новой выставке, которая обещала быть еще более успешной и пышной, чем первая. Марго мужественно предложила использовать противозачаточные таблетки, но Артур категорически воспротивился, опасаясь за ее здоровье. Марго подозревала, что он просто боится, как бы она таким способом не обманула его и не забеременела. Скорее всего, это было не так, но Маргарите постоянно лезли в голову неприятные мысли об Артуре и его отношении к ней, хотя потом она каждый раз убеждалась, что была не права. А однажды она прочитала где-то, что дисгармоничность в постели приводит к недоразумениям в отношениях, и поняла, почему все время сомневается в Артуре. С тех пор к стыду за свои сны прибавился стыд за необоснованные подозрения. Но все вместе это было не так важно по сравнению с тем, что Марго по-прежнему любила его, считала самым красивым и, несмотря на то, что презирала ревность как пережиток прошлого, жутко ревновала его ко всем девушкам, которые с ним заговаривали.

Так что разочарование в постели было сущей ерундой по сравнению с тем, как Марго любила его. Просто она слишком романтично была настроена на физическую близость с мужчиной и поэтому так сильно огорчилась, открыв, что это почти такой же обычный и простой акт, как еда. Ей не нравилось, что все происходит не так потрясающе, как в книгах или кино, но кино — это кино. А жизнь — это жизнь. И сны — это только сны. Она сама виновата в том, что подобная предусмотрительность мужа кажется ей отвратительной. Отвратительной настолько, что Марго вообще перестала испытывать наслаждение от его поцелуев и ласк, заранее зная, что произойдет потом. Конечно, она просто наивная, глупая девчонка, которая должна внушить себе, что действия ее мужа вполне нормальны и не противоестественны. И она старательно внушала себе это, но пока что из ее стараний ничего не получалось.

А сладострастные сны порой оборачивались кошмарами. Ей казалось, что она сама из красивой юной женщины превращается в эту безвольную и безликую салфетку, тряпку, пригодную лишь для бесплодной и безрадостной любви.

Часть вторая

Марго разбудил телефонный звонок. Телефон стоял около широкой мягкой двуспальной кровати, на которой Марго, как это стало уже привычным за последнее время, проснулась одна. Протянув руку, она взяла трубку.

— Доброе утро дочка, — услышала она голос отца. — Я звоню, чтобы узнать, не нужны ли тебе твои учебники по истории архитектуры, оставшиеся на полке в твоей комнате. Вы что, уже перестали изучать этот предмет?

— Папа! — воскликнула Марго. — Ты каждый раз придумываешь новые предлоги, чтобы позвонить мне. Прошлый раз ты сообщил, что никаких писем на мой старый адрес не приходило, словно я когда-нибудь вела обширную переписку и с нетерпением жду важного письма. Зачем это, папочка?

— Но ты же сердишься, дочка, когда мы с мамой просто хотим узнать, как идут у тебя дела. Вот и приходится… — начал объяснять отец.

— Папочка, ну сколько можно так волноваться за меня?! Я уже взрослый человек и живу не одна, а с мужем, — словно маленькому ребенку втолковывала мэру города Марго.

— С тех пор, как ты вышла замуж и вы стали жить отдельно, мне очень тоскливо. — Голос у отца был жалобный. — Мало ли что может у тебя случиться…

— Папа, но у всех людей дети когда-нибудь вырастают. — Марго не позволяла себе поддаваться жалости. — Ничего у меня не случится, просто мама настроила тебя против Артура, вот ты и беспокоишься. Но ты же знаешь нашу маму, она ничего не понимает в людях. Ей хочется, чтобы все были такими же занудно правильными, как она сама.

— Ладно, ладно, успокойся, дочка, я ведь ничего не имею против твоего мужа, — услышала она слова отца. — Главное, что ты счастлива с ним. Ты ведь счастлива?

— Ну конечно, — нетерпеливо ответила Марго.

— Значит, ты поступила правильно, что вышла за него замуж. Только пообещай, что, если тебе будет плохо, ты обязательно сама позвонишь и расскажешь нам, пообещай ничего не скрывать от меня. — В голосе отца была неподдельная тревога.

— Обещаю, папа. Только не нервничай из-за меня. Работай спокойно, — вздохнув, сказала Марго и повесила трубку.

Приятно с утра услышать папкин голос, но все равно Марго никогда не сможет рассказать ему всей правды. Счастья в ее жизни нет. Муж очень мало времени проводит с ней, он постоянно занят, часто не ночует дома, объясняя это тем, что у художника ненормированный рабочий день и что вдохновение чаще всего приходит по ночам. Он вечно пропадает в своей мастерской и где-то еще, опять что-то оформляя. Последние две недели Артур вообще не появляется дома, правда, звонит и обещает появиться на следующий день. Но на следующий день сообщает, что работы осталось еще немного, и так каждый раз… Она даже не знает, где он, и не может пожаловаться отцу, потому что сама согласилась на такую жизнь. Могла бы заранее представить, что все будет именно так.

Так было и в этот лень. Марго побывала в институте, приготовила ужин, а Артур опять не пришел. Стрелки часов уже показывали десять, и Марго с грустью поглядывала в окно, предаваясь невеселым мыслям. А на улице стоял морозный снежный декабрь, высились кажущиеся синими в свете фонарей огромные сугробы, и медленно спускались на них все новые и новые снежинки. Как хорошо было бы провести такой вечер вдвоем с любимым, но любимый пропадал неизвестно где. Размышления девушки прервал телефонный звонок. Марго подбежала к телефонному аппарату, думая, что это звонит Артур. Она уже собиралась разреветься и сказать ему, как скучает без него. Эти две недели они встречались только в институте, где ей вообще строго-настрого было запрещено подходить к нему с домашними проблемами. Но звонил Геннадий Васильевич.

— Привет, крестница, — услышала она знакомый добрый голос ректора. — Ты дома?

— А где же мне еще быть, дядя Гена, — грустно усмехнулась Марго.

— Почему ты такая невеселая? Что-нибудь произошло? — участливо спросил он. — А Артур дома?

— Артура нет, дядя Гена. — Слезы выступили на глазах Марго. — А у меня все в порядке, не волнуйтесь.

Геннадий Васильевич был единственным, к кому Марго могла бы обратиться со своей бедой, но она и этого не посмела сделать, потому что Артур всегда говорил о том, как его не любит ректор.

— Я сейчас приеду к тебе, девочка, хорошо? — В голосе крестного прозвучала тревога.

— Зачем? Уже поздно, — стала возражать Марго, но услышала гудки в трубке.

А через полчаса раздался звонок в дверь, и в квартиру, сразу заполнив ее своим объемом, ввалился Геннадий Васильевич. У него был такой расстроенный и встревоженный вид, несмотря на то, что он пытался шутить и улыбаться, что Марго стало немного стыдно: он так любит ее и беспокоится о ней, даже больше, чем ее родители, а она ничего не хочет ему рассказать.

— Так в чем же дело, малышка Марго? — спросил он, привлекая ее к своему толстому мягкому животу.

— Артура нет дома уже вторую неделю, и я даже не знаю, где он, — призналась Марго, и горючие слезы хлынули в три ручья.

— Это все не так страшно, как ты думаешь. — Ректор достал из кармана брюк носовой платок и, как в детстве, вытер слезы Марго. — Ты уже, наверное, придумала, что он тебя не любит? А все совсем не так.

— И вы знаете, где он? — Марго удивленно уставилась на крестного.

— Догадываюсь, — загадочно произнес он.

— Где? Скажите, дядя Гена! — взмолилась она.

— Это, конечно, должен был бы сказать он сам, ведь он готовил для тебя сюрприз, но я просто не могу видеть тебя в таком состоянии, — улыбнулся Геннадий Васильевич. — Артур занимается обустройством вашего нового гнездышка.

— Что? — изумилась Марго.

— Ровно две недели назад он получил прекрасную четырехкомнатную квартиру в новом роскошном доме, построенном по германскому проекту. Я из дружеских и еще кое-каких чувств к тебе смог добиться ее для вас. — Ректор, прищурившись, наблюдал за девушкой.