Убедившись, что все в порядке, Бэн немного посидел у теплого очага и поднялся наверх, в свою спальню. И здесь он с удивлением обнаружил, что в маленьком очаге горит огонь, бросающий темные тени на стены. Он не стал зажигать свечу, тем более что хорошо видел в полумраке. Раздевшись догола, он умылся водой из тазика и подошел к кровати. Покрывало внезапно откинулось.

— Ложись, — велела Элизабет, — иначе замерзнешь.

Ошеломленный Бэн вспомнил о собственной наготе и схватил покрывало, чтобы прикрыться.

— Я уже видела все, что ты можешь предложить, — хихикнула Элизабет. — И поверь, это более чем впечатляюще.

Отбросив покрывало, она открылась его взору.

— Ты… голая… — прохрипел он, не в силах оторвать глаз от стройной, женственной фигуры.

Тонкая талия, изящные изгибы, упругая грудь и полные бедра. Кожа — как лучшие сливки, золотистые волосы разбросаны по плечам.

Их взгляды встретились.

— Ложись в постель, — повторила она.

— Ты, похоже, безумна, девушка! — ахнул он отступая.

— Ты не поверил, когда я сказала, что хочу видеть своим мужчиной только тебя? — спокойно спросила Элизабет.

На самом деле ее сердце колотилось, и она чувствовала себя далеко не такой смелой, какой хотела казаться. Он такой большой… везде.

От сестер она знала, что происходит между мужчиной и женщиной. Но просто не представляла, каким огромным может быть мужское достоинство.

— Если я лягу в эту постель, — мрачно предупредил он, — для нас обоих возврата не будет. Ты не сможешь обвинить меня в насилии.

— Но зачем это мне? — удивилась она. — Ты ведь мой мужчина.

— Если ты девственница, я погублю тебя. Кто захочет взять в жены такую, как ты?

— Я девственница… и не хочу никого, кроме тебя.

— Но я не смогу остаться с тобой, когда мои дела здесь будут закончены. Мне придется вернуться в Грейхейвен, — попытался он урезонить ее. — Ты сама это понимаешь.

Элизабет протянула ему руку.

— Иди сюда, — тихо сказала она.

— Но если… — забормотал он.

— Ты возьмешь мою невинность, и тогда с этим барьером, что стоит между нами, будет покончено.

Бэн судорожно сглотнул и, собравшись с силами, повернулся к ней спиной и отошел.

— Нет, девушка. Я не обесчещу тебя.

Элизабет спрыгнула с кровати и бросилась к нему. Нежное стройное тело прижалось к загорелому и мускулистому. Маленькие ладошки сжали его лицо.

— Только посмей убежать от меня, Бэн Маккол! — пригрозила она. — Это тебя недостойно!

Самообладание Бэна имело свой предел. Он с силой, стиснул ее и стал целовать с яростью, вызвавшей озноб во всем ее теле.

— Ты — дерзкая ведьма, Элизабет Мередит, и то, что случится между нами, только твоя вина! Ты это понимаешь?

Сейчас ее сердце вырвется из груди! Она таяла от жара их тел.

— Да, — свирепо прошептала она. — Да!

— Пусть будет так, — простонал он, подхватил ее на руки и осторожно положил на постель. — Я хотел тебя почти с той минуты, как впервые увидел, — признался он.

— Знаю. Ты не слишком хорошо умеешь скрывать свои чувства.

Она притянула к себе его голову и одарила головокружительным поцелуем.

— Я не учил тебя так целоваться, — ревниво бросил он.

— Не учил, — согласилась Элизабет. — Ты был первым, кто поцеловал меня. С тех пор я целовалась с другими, но больше никогда не буду. Для меня существуешь только ты один, — поклялась она.

— Когда-нибудь у тебя будет муж.

— Ты считаешь меня настолько бесчестной? Думаешь, у меня будет другой мужчина, после того как я отдам тебе свое целомудрие? — возмутилась Элизабет. — Не будет у меня другого! — Ее тонкие пальчики ласкали его затылок. — Но тебе придется подсказывать мне, что делать…

Он вздрогнул и прикрыл глаза. Это настоящее сумасшествие.

Элизабет покрывала легкими поцелуями его лицо. Бэн обреченно покачал головой. Нет смысла отрицать, что он возбужден. В конце концов, он смертный. Не святой. Она нежная. Мягкая. Благоухающая. И так хочет, чтобы ее любили. А он любил ее.

Бэн открыл глаза и взглянул в прелестное личико.

— Тебе говорили, что в первый раз может быть больно? — тихо спросил он.

Его большая рука откинула с ее лба светлые волосы. Элизабет кивнула, и он заметил проблеск страха в ее глазах.

— Я не буду спешить и подготовлю тебя, милая, — пообещал он.

— Я доверяю тебе, Бэн, — торжественно и покорно ответила она.

— Коснись меня, — нежно улыбнулся он. — Дай волю своим хорошеньким ручкам. Трудно бояться того, что знаешь, Элизабет. Мужчины любят прикосновения не меньше женщин.

Он лег на спину.

Она приподнялась на локте и стала изучать его. Первое впечатление подтвердилось. Он большой. Очень большой. Она застенчиво провела рукой по его груди. Кожа была гладкой и теплой. Скользнула к упругому животу, но тут же отдернула руку, потому что впервые видела обнаженного мужчину.

Бэн ничего не сказал. Тогда она принялась целовать и лизать его соски. Бэн блаженно вздохнул. Осмелев, она уселась на него и стала гладить широкую грудь, перемежая ласки поцелуями.

В ответ он стиснул ее маленькие грудки и стал играть с ними, нежно гладя набухшие полушария. Теребил соски, пока они не затвердели. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, Бэн схватил ее в объятия и вновь уложил на спину.

Она ахнула, и он успокоил ее поцелуями. Она немного затихла, но тут же напряглась, когда его пальцы запутались в треугольнике золотистых волос между ее молочно-белыми бедрами.

— Легче, девушка, — прошептал он.

Его палец скользнул вдоль пухлых створок лона, и Элизабет задрожала.

— Меня никогда раньше не касались там… — призналась она.

Ее слова стали сильнейшим стимулом для него. Он первый!

Бэн проник между створками розовой раковины и нашел крохотный узелок плоти, который возбудит ее и подарит наслаждение. Он коснулся этого узелка, и она затрепетала, словно предвкушая разгадку тайны. Она уже повлажнела, но еще не была готова. Он осторожно потер крохотный бутон кончиком пальца.

Элизабет беспокойно задвигалась. Что он делает? И почему?

Но инстинкт твердил, что не нужно противиться. И она подчинилась этому инстинкту.

Он продолжал гладить чувствительный кусочек плоти, будя в ней непонятные ощущения. И вдруг ее охватило слепящее наслаждение. Она вскрикнула. И еще раз, уже громче.

Их взгляды встретились, и она увидела в его серых глазах восторг. Восторг оттого, что он смог дать ей удовольствие.

— Тебе хорошо? — прошептал он.

— Да, — выдохнула она, прежде чем снова вскрикнуть: его палец проник в нее на всю длину. — Бэн! Что ты делаешь?

— Хочу убедиться, что ты готова, — простонал он, ища губами ее губы.

Он весь горел от нетерпения поскорее овладеть ею. Наполнить ее своей плотью и услышать крик наслаждения, когда их тела сольются. Он понял, что Элизабет готова его принять. Ее любовные соки обильно текли, заливая его руку.

Он отнял палец и стал обсасывать его, наслаждаясь ее вкусом. Сейчас он взорвется!

Элизабет тяжело, прерывисто дышала.

— Бэн… — испуганно пролепетала она.

— Я не могу остановиться, Элизабет, — почти всхлипнул он. — Не могу!..

— Знаю, — пролепетала она. — Сделай это! Пожалуйста!

— Господи, милая, не надо бояться, — взмолился он. — Я постараюсь быть очень нежным.

Он развел ее бедра и устроился между ними.

Она ощутила, как наконечник его копья проникает в нее, и застыла, не смея шевельнуться. И не осмелилась открыть глаза, но чувствовала, что ее пронзают железным стержнем. Она старалась взять себя в руки, ибо сама устроила эту встречу. Но, кровь Господня, он так велик!

— Если станешь сопротивляться, даже не желая этого, будет еще больнее, — предупредил он, прежде чем преодолеть последний барьер.

Элизабет задохнулась. Она хотела этого. Хотела его! И, взяв себя в руки, сделала то, что, по словам Бэнон, дает мужчине наслаждение, — обвила ногами его талию и охнула:

— Скорее!

Он не нуждался в дальнейших поощрениях и, слегка отстранившись, вонзился в ее податливое тело, ощущая, как под его властным напором рвется хрупкая преграда. На секунду остановился, давая ей привыкнуть к его вторжению, после чего стал медленно, осторожно двигаться в тугом, тесном лоне, принявшем его.

Придавленная потным мужским телом, Элизабет испытывала поразительное ощущение собственной власти. Она прижимала его к себе, пока он трудился над ней. И едва не зарыдала, когда ее страхи улеглись, уступив место ее желаниям.

— О Бэн! Любовь моя! Дорогой! — воскликнула она почти в беспамятстве.

Он не мог ею насытиться! И сладкие слова ее нарастающей страсти еще больше возбудили его похоть.

— Элизабет! Мой ангел! Ты моя! Наконец-то моя, — всхлипывал он, нежно целуя ее мокрые щеки.

— Не останавливайся… — молила она.

— Я и не смогу. Я никогда не хотел женщину так сильно!

— Видишь?! — торжествующе воскликнула она. — Я говорила, что мы предназначены друг для друга!

Она неожиданно охнула, сраженная наслаждением, волнами прокатывавшимся по телу. Сознание того, что его страсть так разожгла в ней желание, дало ему ощущение невероятного могущества. Он хотел ее. Нуждался в ней. Она нужна ему, как глоток воздуха. Как сама жизнь!

Элизабет трепетала под ним, и он, не в силах больше сдерживаться, излился в ее разгоряченное молодое тело.

— Ну, приграничная ведьма, теперь ты довольна? — вырвалось у него.

— Еще нет, милый. Это всего лишь начало.

Он, смеясь, откатился от нее.

— Элизабет, Элизабет! Что мне с тобой делать?

— Любить меня снова, — ответила она, ложась на него.

— Ты только что стала женщиной, милая. Тебе нужно отдохнуть. Да и мне не помешает выспаться.

— Ты не хочешь снова любить меня? — удивилась она.

— Говорю же, мне нужно выспаться, восстановить силы, — пояснил он.

— Я видела, как жеребец подмял под себя несколько кобыл подряд, — озадаченно протянула она.

— Как бы я ни хотел стать жеребцом, все равно остаюсь человеком. И ни к чему, милая, чтобы утром тебя нашли в моей постели.

— Ты прав, — согласилась она, — это должно остаться между нами.

Соскользнув с кровати, она накинула сорочку, шагнула к двери и обернулась:

— Доброй ночи, Бэн.

Он долго лежал, думая о том, что произошло. Элизабет беззастенчиво соблазнила его.

Бэн едва не рассмеялся вслух.

Подумать только, он позволил соблазнить себя, хотя знал, чем все кончится. Но теперь назад дороги нет. Невозможно изменить то, что случилось, и, честно говоря, он не хотел ничего менять. Он любил дерзкую девчонку. Любил хозяйку Фрайарсгейта.

Но он тут же отрезвел и тяжко вздохнул. Этого больше не будет. Он предан отцу, и не Элизабет Мередит делить с ним эту преданность.

Но Элизабет уже не было удержу. На следующий день она заперлась с ним в сарае, и, не успев опомниться, он уже вошел в нее на ложе из сладко пахнувшего сена.

Как-то днем она бесстыдно затащила его под кусты живой изгороди на пастбище, и они вновь соединились, невзирая на его шутливые протесты. Она коварно терзала его прикосновениями и поцелуями. Приходила в его комнату каждую ночь, и он не мог ей отказать. Теперь он чувствовал себя на седьмом небе, только когда был с ней.

Когда наполнял своей страстью. Когда она лежала под ним, крича от наслаждения. Да, это было безумием, и все же ни один из них не мог отказаться от очередной попытки утолить голод, мучивший их день и ночь. Элизабет была уверена, что ее план удастся. Скоро он будет навсегда принадлежать ей!

— Ты обязательно забеременеешь, — предупредил он как-то ночью, когда они, сплетясь, лежали в постели. — Не хочу, чтобы ты была опозорена, родив бастарда, как родила меня когда-то моя мать. Не хочу, чтобы ребенка попрекали обстоятельствами его рождения. Скоро мне придется покинуть тебя, милая. Мы не хотим об этом говорить, но ты это знаешь.

— Тогда давай заключим временный брак, — небрежно предложила Элизабет. — В этом случае, даже если тебе придется вернуться в отцовский дом, ребенок будет считаться законным. Такой брак имеет силу только на год и день. Если я не забеременею, значит, так тому и быть, и никому от этого не будет ни вреда, ни пользы. Скоро наступит двадцать девятое сентября, Михайлов день, когда многие тайно вступают во временный брак. Если ты оставишь меня, этот брак станет мне защитой.

— Ты знаешь, что я должен ехать, — расстроено пробормотал он. — Я никогда не скрывал этого.

— Ты мог бы вернуться. Не верю, что твой отец нуждается в тебе больше, чем я, — возразила Элизабет. — У него, кроме тебя, есть два законных сына. Не будь ты так упрям, сам бы все понял. Мы во многом равны, дорогой. Хочешь сказать, что хозяин Грейхейвена такой тиран, что запретит тебе жениться на невесте с большим приданым? Что он не желает тебе счастья?