Он чуть повернул голову и с еще большей страстью продолжил поцелуй. Его сильные руки обвились вокруг нее. Прикосновение его губ было сладким, яростным и пугающе соблазнительным. Коротко вздохнув, она поцеловала его сама, обняла за шею и инстинктивно прижалась к нему всем телом. Какое-то время они так и стояли, замерев и прижавшись друг к другу, пока громкие шаги Сегсбери не возвестили о его возвращении. Мартин отпустил Джулиану. Его глаза потемнели, и в них полыхал огонь. У Джулианы перехватило дыхание.

— Опасное деяние, — снова произнес Мартин. Он слабо улыбнулся, и внутри ее снова вспыхнуло пламя. — Может, вы и правы, леди Джулиана. — Он взял ее руку и прижался губами к тыльной стороне ладони. — Доброй ночи.

Глава 4

Мартин наблюдал, как госпожа Лейн усаживает Китти и Клару в кресла, которые располагались вокруг танцевальной площадки. Он хмурился. Обе девочки выглядели мрачными, и он не мог понять почему.

Он развернулся и стал пробираться сквозь толпу к банкетному залу. Он думал, что будет разумно посетить бал самой леди Селвуд, надо же как-то прекратить сплетни о поведении Клары и Китти. Его присутствие давало гарантию, что сестры будут вести себя прилично и любой скандал можно будет погасить в зародыше. Но все равно вечер обещал быть скучным.

Он взял бокал шампанского и оглядел комнату. Неподалеку он увидел Адама Эшвика и его жену Эннис. Они разговаривали с Джоссом и Эми Теллант. Адам приветственно вскинул руку, и Мартин в ответ ухмыльнулся. Он уже собирался подойти к ним, но тут краем глаза заметил леди Джулиану Мафлит.

Во всяком случае, ему показалось, что это была она. Она в серебристо-дымчатом одеянии промелькнула в толпе, как видение. В великолепных медно-рыжих волосах красовалась корона с луной и звездами. Глаза скрывала серебристая маска, а за плечами струился невесомый полупрозрачный плащ. Она казалась хрупкой и призрачной, этакая сказочная Золушка.

Интуиция подсказывала Мартину, что это Джулиана, и сие обстоятельство его обеспокоило. Как он дошел до интуитивного узнавания, если они встречались всего несколько раз? Он не мог этого объяснить. И необходимо было как-то разобраться с тем, что он ее целовал. Джулиана назвала это «опасным деянием», и он тогда над ней посмеялся. Он понятия не имел, что ее слова окажутся правдой. Мартин с сожалением подумал, что ему очень хочется повторить этот опыт. Он чуть не застонал. Проклятье. Но, несмотря на все эти рассуждения, Мартин не смог удержаться и проводил взглядом Джулиану, которая пронеслась мимо, даже не взглянув на него. Она казалась хорошенькой и невинной. И слишком юной для низкопробной вдовы, героини всеобщих сплетен, женщины с разрушенной репутацией, которая, как предполагается, скачет от одного любовника к другому.

Джулиана Мафлит исчезла из вида. Мартин повернулся и увидел стоящую рядом сестру. Несколько дней назад он сболтнул Араминте, что подыскивает себе невесту, и сестра с таким рвением бросилась ему помогать, что Мартина это даже обеспокоило. За последние три дня Араминта представила его стольким респектабельным леди, что Мартин начал опасаться путаницы с именами. С упавшим сердцем он заметил сегодняшнюю претендентку. И у него не было ни малейшего желания с ней знакомиться.

Рядом с Араминтой стояла маленькая блондинка, которую сестра подталкивала к нему. Мартин собирался было нахмуриться, но поймал многозначительный взгляд Араминты и растянул губы в радостной улыбке.

— Мартин, могу я представить тебе миссис Серину Элкотт? — произнесла сестра, тоном подчеркивая значимость слов. — Серина, это мой брат, Мартин Давенкорт.

Мартин поклонился. Миссис Элкотт застенчиво поприветствовала его в ответ и смущенно опустила глаза. Ее щеки порозовели. Очень симпатичная женщина, изящная, как фарфоровая статуэтка.

— Хм… как поживаете, миссис Элкотт?

Серина Элкотт захлопала ресницами. Она слабо улыбнулась, видимо, ей понравилось увиденное зрелище.

Араминта многозначительно кашлянула, и Мартин, дернувшись, заметил, что она смотрит на него убийственным взглядом.

— О! Да… Миссис Элкотт, не окажете ли вы мне честь потанцевать со мной?

Серина Элкотт сверилась со своей бальной карточкой. Она впечатляюще пестрела именами.

— Думаю, мне удастся втиснуть вас на котильон, мистер Давенкорт, — с милой улыбкой ответила она. — Это было бы восхитительно.

Араминта со своей протеже отошли в сторону, и Мартин снова стал осматривать бальный зал. Китти с несчастным видом сидела, как на привязи, около госпожи Лейн. Клара танцевала, но всем видом показывала, что подобное занятие не для нее. Она отставала по крайней мере на пять тактов и мешала танцевать остальным парам. Ее партнер, юный граф Эркол, был явно расстроен отсутствием энтузиазма. Мартин вздохнул. Эркол был очень подходящей партией, но ясно, что он не станет делать Кларе предложение, если она танцует с таким видом, словно сейчас зевнет ему прямо в лицо. Он начал было гадать, куда исчезла Джулиана Мафлит, но потом заставил себя прекратить о ней думать. Черт подери эту женщину! Она нарушила его душевный покой.

— Ну, — выжидающе произнесла Араминта, снова появляясь рядом. — Так что ты о ней скажешь?

Мартин удивленно моргнул. На мгновение он подумал, что она имеет в виду Джулиану, но потом сообразил, что она спрашивает о Серине Элкотт.

— О ком? Ах да, миссис Элкотт! Да… Я полагаю, она отвечает всем моим критериям. Она кажется спокойной и разумной женщиной.

Но лицо Араминты не выразило удовлетворения. Напротив.

— Бог мой, как сухо и напыщенно ты выражаешься, Мартин! Ты мог бы выказать побольше энтузиазма. Разве ты не считаешь ее хорошенькой?

— Очень хорошенькой.

— Не похоже, чтобы ты этому рад. Я больше не стану ради тебя стараться.

— Уверен, в этом не будет необходимости, — сказал Мартин. — Миссис Элкотт, по-моему, идеальна во всех отношениях.

Совершенно не обрадованная такой похвалой, Араминта нахмурилась:

— Не представляю, как ты мог вынести такое суждение после двухминутного разговора! Может, она будет для тебя совершенно неприемлема. Ты же не лошадь покупаешь, Мартин!

— Конечно нет. — В глазах Мартина мелькнула искорка. — Мне нужно немало времени, чтобы выбрать лошадь!

Араминта издала неодобрительное восклицание.

— Если тебя интересует такой подход, то родословная Серины безупречна. Знаешь, она племянница маркиза Телланта, кузина Джосса Телланта и леди Джулианы.

Мартин ощутил внутри неприятный толчок. От мысли, что он будет ухаживать за кузиной Джулианы, ему стало нехорошо. Это казалось предательством.

— Редко кто может похвастаться худшей рекомендацией, — заметил он.

— Чепуха! — храбро заявила Араминта. — Джосс Теллант очень симпатичный и очаровательный молодой человек, да не только этим он хорош. Господи, он же твой друг!

— Да, но я сомневаюсь, что даже он стал бы отрицать, что Телланты печально известны своими безумствами!

— О, леди Джулиана — возможно, и Джосс, конечно, был повесой в юности, но я сомневаюсь, что это у них наследственное. Отец Серины Элкотт был очень приличным человеком, а ее мать приходилась сестрой нынешнему маркизу и тоже была очень уравновешенной и респектабельной. Что же до самой Серины: у нее было безмятежное детство, потом достойный брак, и теперь, овдовев, она живет тихой и спокойной жизнью.

Мартин поморщился. Он сам не понимал, почему идеальное прошлое Серины Элкотт вызвало у него раздражение.

— В твоих устах это звучит трагически скучно, Минта.

Араминта нахмурилась:

— Господи, ты сегодня само противоречие, Мартин! Так чего ты хочешь — спокойствия и здравомыслия или порывов своенравности? Поскольку можешь быть уверен, и того и другого вместе ты не получишь!

Разгневанная, она ринулась прочь.

Леди Джулиана Мафлит танцевала. Мартин заметил ее во время котильона, ее партнером был человек в ярком костюме Арлекина. Мартин прислонился к колонне и стал за ними наблюдать. Джулиана Мафлит и этот подлец Джаспер Коллинг.

Если уж на то пошло, он сам удостоился интереса некоторых дебютанток. Мартин огляделся и увидел, что вокруг него уже начинает образовываться кружок юных леди. Надвигаясь, словно небольшая флотилия, они загоняли его в угол.

— Какая честь снова видеть вас, леди Джулиана! — Улыбающийся до ушей Брендон Давенкорт пошел навстречу Джулиане, едва она появилась из игральной комнаты. — Принести вам бокал вина, мэм? Или вы хотите потанцевать?

Джулиана улыбнулась:

— С удовольствием с вами потанцую, мистер Давенкорт.

Она танцевала не часто, но сейчас, заметив, что Мартин Давенкорт мрачно наблюдает за ними с другого конца зала, она очаровательно улыбнулась Брендону и взяла его за руку, давая Мартину отличный повод выразить свое неодобрение. Они не виделись с той ночи, когда неделю назад он привез ее домой из «Корон». Тогда он совершенно ясно показал, как к ней относится.

— Как замечательно, что вы согласились потанцевать со мной, леди Джулиана, — сказал Брендон, выводя ее на танцевальную площадку. — Я думал, вы мне откажете. — Он ослепительно улыбнулся и стал очень похож на старшего брата, только в более нежном возрасте. — Они говорили, что вы не танцуете — никогда не принимаете приглашения.

— «Они»?

— Все остальные ваши поклонники. Они умрут от зависти.

Джулиана засмеялась:

— Что я могу сказать, мистер Давенкорт… Мне нравится быть непредсказуемой.

— И это для меня потрясающая удача. — Брендон умопомрачительно улыбнулся. — Простому Брендону выпала такая честь. — Он закрутил ее в вальсе. — Поскольку вы так хорошо знакомы с нашей семьей…

Джулиана скорчила гримасу:

— Едва ли. Я не сомневаюсь, что ваш брат относится ко мне с сильным неодобрением.

— Господи, да Мартин ко всему в последнее время относится с неодобрением. — Брендон нахмурил лоб. — Знаете, он меня сегодня ужасно выругал. Говорил, что мое обучение должно стоять на первом месте, а я бросил Кембридж в выпускной год. Он был во мне очень разочарован. — В его глазах читалась грусть, но, заметив, что она его изучает, Брендон встряхнулся и сверкнул улыбкой. — Тысяча извинений, мэм. Для бала эта тема слишком невеселая.

— Это не важно, — сказала Джулиана. Разговор с привлекательным молодым человеком не был ей в тягость. Она прищурилась. — Я как-то не понимала, что вы уже закончили свое обучение, Брендон.

Тот кивнул:

— Боюсь, несколько преждевременно, мэм. Не вышло из меня прилежного ученика. — Он скорчил гримасу. — Думаю, это одна из причин того, что Мартин во мне разочаровался. Он в свое время очень хорошо учился.

— Я помню, когда мы с Мартином познакомились, он был убийственно прилежным, — сказала она. — Ему было лет пятнадцать, и он все время изобретал новые математические уравнения, читал поэзию или книги по философии. Боюсь, на меня его ученическое рвение просто навевало сон!

Брендон кружил ее в вихре танца.

— Философия, говорите? Надо будет запомнить на случай бессонницы! По-моему, наша библиотека доверху заполнена книгами Мартина.

— Смею сказать, что сейчас у мистера Давенкорта вряд ли есть время на чтение философских трудов. На его попечении находятся семеро младших братьев и сестер, — сухо заметила Джулиана. — Или шестеро, поскольку вы уже можете о себе позаботиться, Брендон. Хорошо, если ему выпадает время прочесть газету. Про книги можно и не вспоминать.

Брендон снова нахмурил лоб.

— Полагаю, мы для него настоящее наказание, — произнес он и еще сильнее свел брови. — И я своим ранним возвращением едва ли облегчаю его участь, но…

Он прервался.

— Финансовые трудности, не так ли? — сочувственно спросила Джулиана. Она слишком хорошо знала, что молодые люди, как правило, бросают учебу по двум основным причинам.

Брендон быстро взглянул на нее и жалко улыбнулся:

— Нет, проблема не в деньгах.

— А, романтические дебри. — Джулиана улыбнулась. Она легко могла себе это представить. Очарованию Брендона поддалось бы большинство благонравных женщин. Чтобы в этом убедиться, достаточно просто бросить взгляд в бальный зал. Дебютантки смотрели на нее так, словно она украла у них из-под носа самого достойного джентльмена.

— Да. Я влип по уши в совершенно убийственную неразбериху, — откровенно признался Брендон. Он произнес это так сокрушенно, что Джулиана улыбнулась.

— О, бедняжка. А ваш брат знает об этом?

Брендон замялся.

— Нет еще. Пока не представился подходящий момент.

— И никогда не представится, — со вздохом сказала Джулиана. — Помяните мое слово, Брендон. Я кое-что знаю о трудных признаниях. С ними лучше всего побыстрее покончить, особенно если проблема имеет под собой нечто смущающее или потенциально дорогое.