Стефани Лоуренс - Своевольная красавица

Загадочно улыбнувшись, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в уголок рта.

— Времена меняются. — Она посмотрела на цепочку темных точек, двигавшихся по дороге. — Пора хозяйке долины познакомиться с окружающим миром.

Когда замок скрылся из виду, Девил откинулся на сиденье и, притянув к себе жену, звучно чмокнул ее.

— За что это? — подозрительно спросила Онория. Она все еще дулась на мужа за трехдневное исчезновение, несмотря на состоявшееся ночью примирение.

Он усмехнулся с невинным видом:

— А так.

Карета подпрыгнула на ухабе. Девил повернулся к окну.

— Просто я очень рад за Ричарда.

— Хм! — Онория закрыла глаза, положив голову ему на плечо. — Катриона как раз то, что ему нужно.

Глядя на проплывавшие мимо поля и перелески, Девил задумчиво кивнул:

— Как и все это. Она дала ему дом в нужный момент и в нужном месте.

Последовало короткое молчание, затем Онория промолвила:

— Иногда мне кажется, что ты веришь в судьбу.

Покосившись на жену, Девил увидел, что ее глаза закрыты, и позволил себе улыбнуться, прежде чем повернуться к окну, — оставив ее слова без ответа.

Рука об руку Ричард и Катриона вошли в парадный холл.

— Прошу прощения, сэр, — встретил их Хендерсон. — Корби хотел бы перемолвиться с вами словцом, прежде чем возвращаться на ферму.

— Конечно. — Отпустив руку жены, Ричард знаком велел подойти стоявшему у стены садовнику.

Помедлив в нерешительности, Катриона направилась к лестнице. У нее оставалось незаконченное дело, которым пришла пора заняться.

Пока родственники Ричарда гостили в замке, Катриона находила тысячу причин, чтобы не думать об отравительнице мужа. Тем более что предпринять что-либо в присутствии семьи не представлялось возможным.

Во всей долине не было человека, не знавшего, кто отравил Ричарда. Но люди с присущей им неколебимой верой предоставили это дело Катрионе, не сомневаясь, что она выполнит волю Госпожи.

Что она и намеревалась сделать, хотя и с тяжелым сердцем,

Добравшись до лестничной площадки, Катриона остановилась и посмотрела вниз в холл, где Ричард беседовал с Корби. Она долго смотрела на мужа, затем глубоко вздохнула и, распрямив плечи, зашагала в свою комнату.

Ричард заметил ее уход в ту же секунду, как Катриона скрылась из виду. Наблюдая за ней краешком глаза, он видел, как она медленно поднялась по лестнице и, задержавшись наверху, посмотрела на него, прежде чем окончательно уйти.

Едва закончив разговор с Корби, он последовал за женой. Открыв дверь их спальни, он увидел Катриону, которая засовывала в седельную сумку теплую шаль.

Она бросила на него взгляд, не прерывая своего занятия. Ричард закрыл дверь и шагнул к кровати.

— Где она?

Катриона вопросительно посмотрела на мужа. Черты Ричарда приобрели жесткость.

— Алгария. Совершенно очевидно, что это она отравила меня.

После некоторого размышления Катриона поморщилась.

— Мы не можем знать это наверняка.

— Я не определю, что именно подмешали мне в кофе, но в состоянии сообразить, что, кроме тебя, только она разбирается в эликсирах и снадобьях, которые хранятся в буфетной.

— Едва ли этого достаточно, чтобы обвинить ее.

— Но этого достаточно, чтобы ее подозревать. — Помолчав, он спросил более спокойно: — К тому же если я не прав, то куда ты собралась?

Катриона скорчила гримасу. Ричард вздохнул и, прислонившись к столбику кровати, обнял жену.

— Ты все еще не доверяешь мне?

В его взгляде не было ничего, кроме беззаветной преданности, самоотверженной и бескорыстной. Вздохнув, она закрыла глаза и положила голову ему на грудь.

— Ты же знаешь, что доверяю.

— Тогда я поеду с тобой. — Он поднял руку, останавливая возражения, готовые сорваться с ее уст. — Как твой защитник и помощник. Обещаю повиноваться тебе во всем. — Он заглянул ей в глаза. — Я не сделаю ничего против твоей воли.

Глубоко вздохнув, Катриона кивнула:

— Нам понадобится два дня.

Было уже далеко за полдень, когда они добрались до края долины. Катриона направила свою кобылу на юг; Ричард верхом на Громе повернул следом. Дождавшись, пока они поравнялись, он спросил:

— Куда мы едем?

— У Алгарии есть небольшой домик. — Катриона качнула подбородком, указывая направление. — На севере. Это недалеко, если перенестись по воздуху, но дороги, увы, оставляют желать лучшего.

Это было еще мягко сказано. После пересечения с широким трактом, уходившим в сторону Эйра, ровная дорога, по которой они выехали из долины, превратилась в узкую тропинку. Кобыла Катрионы изящно ступила на нее. С недовольным ржанием, цокая тяжелыми копытами. Гром последовал за ней.

С этого момента они продвигались по едва приметным стежкам, протоптанным овцами в каменистой почве. Оглядывая раскинувшееся вокруг унылое пространство, Ричард заметил вдалеке худосочный скот, бродивший по покрытому низкорослой растительностью полю.

Он перевел взгляд на жену, соблазнительно покачивающуюся в седле.

— Кажется, это земли сэра Олвина?

— Да, — кивнула Катриона. — По обе стороны отсюда.

Ричард еще раз посмотрел на тощих животных, уткнувшихся носами в грядки.

— Похоже, он только что лишился остатков своей капусты.

Катриона проследила за его взглядом. Убедившись в справедливости его предположения, она фыркнула.

— Я много раз пыталась ему помочь, но он не желал и слушать.

Разглядывая унылый пейзаж, представлявший разительный контраст с долиной, находившейся всего лишь на расстоянии нескольких миль, Ричард приподнял брови.

— Неудивительно, что он так хотел жениться на тебе.

Катриона только хмыкнула в ответ.

Всю вторую половину дня они провели в пути, медленно продвигаясь вперед. Наконец Ричард решил остановиться на вершине небольшого холма. Тропа, перевалив через возвышение, спускалась вниз и терялась в тени. Сидя на солнышке, Ричард обозревал каменистую пустыню, оставшуюся позади, и багровую дымку вдалеке, за которой скрывалась долина. Покормив лошадей сушеными яблоками, подошла Катриона. С тихим вздохом она опустилась рядом и прильнула к мужу. Ричард обнял ее.

— Какой величественный вид. По-своему прекрасный, но такой суровый и неприступный, что по сравнению с ним долина кажется настоящим чудом, бесценным сокровищем.

Улыбнувшись, Катриона теснее прижалась к нему.

— Да.

Чуть погодя Ричард поинтересовался:

— Мы все еще во владениях сэра Олвина?

— Теоретически да, но он не обрабатывает эти земли. Жилище Алгарии находится чуть южнее их северной границы.

Положив подбородок на плечо жены, Ричард нахмурился.

— Значит, сэр Олвин — лендлорд Алгарии?

Катриона взглянула на него.

— По-видимому, да. — Положив руку ему на талию, она вернулась к созерцанию пейзажа, но спустя несколько мгновений вздохнула. — В одном я уверена — у Алгарии были веские причины отравить тебя. Не думаю, что она сделала это с легким сердцем. Во всяком случае, не из личной неприязни и даже не потому, что считала тебя неподходящим мужем для меня.

— Она не делала из этого секрета.

— Да… это вполне в ее духе. Она не скрывает своих мыслей. Но только чрезвычайные обстоятельства могли толкнуть ее на подобный шаг.

Уловив трепет в ее голосе, Ричард притянул ее ближе.

— Почему ты так уверена?

Катриона не задумываясь ответила:

— Потому что последовательница Госпожи может отнять чью-либо жизнь только ради сохранения других жизней. То есть она сделала это, пытаясь защитить других.

— Тебя, например?

Катриона кивнула:

— Меня. Или жителей долины. — Помолчав, она вздохнула. — Но это бессмысленно. Ты же не сделал ничего, что повредило бы мне или долине. Совсем наоборот.

Повернувшись к мужу, она заглянула в его синие глаза.

— Как ты думаешь, не было ли чего-нибудь после твоего приезда в долину, что она могла истолковать как реальную угрозу?

Ричард видел ее тревогу и хотел бы облегчить ее бремя, но не знал как. Держа ее лицо в ладонях, он проникновенно посмотрел ей в глаза.

— Со дня нашей свадьбы у меня не было иной цели, кроме твоего благополучия, а это едва ли совместимо с тем, чтобы причинить вред тебе или долине.

Катриона вздохнула. Склонив голову, она поцеловала мужа в ладонь и снова уютно устроилась в его объятиях.

— Знаю. И это не дает мне покоя.

Они продолжили путь. День между тем клонился к вечеру. Заметно похолодало. Свернув в узкую расщелину между скалами, Катриона остановила лошадь у грубо сколоченной постройки. В ответ на вопросительный взгляд Ричарда она сказала:

— Скоро стемнеет. Мы бы добрались за один день, если бы выехали пораньше.

Ричард не стал спорить. Тропа, по которой они ехали, представляла собой узкую ленту, вьющуюся по каменистому склону холма. Помимо ночного холода, им угрожали овраги и расщелины, подстерегавшие неосторожных путников на каждом шагу. Он спешился и опустил Катриону на землю.

— Что это?

— Заброшенная хижина пастуха. Сомневаюсь, что кто-нибудь ею пользовался с тех пор, как я в последний раз была здесь.

Ричард, отстегивающий седельные сумки, взглянул на нее.

— Ты была здесь? Я думал, что ты никогда не покидаешь долину.

Катриона скорчила гримасу и взяла из его рук сумки.

— Походы за травами не считаются.

— За травами?

— Каждую весну и в конце лета я отправляюсь на поиски трав и корешков, которые не растут в долине.

Расседлывавший коня Ричард прищурился.

— Похоже, в скором времени у меня появится интерес к ботанике.

Катриона усмехнулась и бросила на него лукавый взгляд:

— Я бы многому могла тебя научить.

Ричард улыбнулся:

— Правда? — Сняв седло со спины Грома, он посмотрел на жену. — Почему бы тебе не войти в хижину и не обмести паутину? Я разведу огонь, и ты сможешь научить меня всему, что умеешь.

Улыбка Катрионы стала шире, в глазах заплясали чертики.

— Действительно, почему бы и нет? — сказала она и направилась к хижине.

Ричард провожал ее взглядом, пока она, соблазнительно покачивая бедрами, не скрылась за дверью. Усмехнувшись, он занялся лошадьми.

Первые уроки, которые преподала ему колдунья-жена, не имели ничего общего с ботаникой. Как выяснилось, несмотря на деликатное сложение и изнеженный вид, Катриона обладала навыками бывалого путешественника и в считанные минуты превратила убогую хижину в уютное жилище. Проявив чудеса изобретательности, она приготовила вкусную и питательную еду из захваченных в дорогу припасов и корешков, которые успела собрать возле хижины до наступления темноты.

Ричард совсем разнежился, снисходительно принимая заботы жены. Это было на редкость приятное ощущение. Катриона с улыбкой наблюдала за его расслабленной позой и довольным выражением лица.

Она решилась взять с собой Ричарда только после того, как он пообещал не вмешиваться. Но теперь не сомневалась, что поступила правильно. Он должен быть рядом, когда она встретится с Алгарией, какая бы правда ни ждала их.

Однако этим вечером Катриона постаралась не думать об Алгарии. Независимо от побуждений, которыми руководствовалась наставница, жизнь продолжалась, и у Катрионы была личная, жизненно важная цель.

Она жаждала убедить Ричарда в своей любви. Вбить этот факт в его упрямую голову, чтобы однажды он поверил в себя настолько, чтобы открыто проявить свои чувства. Разумеется, это потребует времени. Сдержанные мужчины типа Ричарда не меняют своих привычек в одночасье. Катриона приготовилась ждать, но не бесконечно.

Почему бы не начать прямо сейчас?

Убрав деревянные миски в седельную сумку, Катриона отставила ее в сторону и подошла к Ричарду, сидевшему на круглом табурете перед очагом. Обняв мужа, она скользнула губами по его щеке.

— Идем спать.

Ричард не заставил себя ждать. Он заранее притушил огонь и, услышав ее нежный шепот, тут же поднялся. Катриона взяла мужа за руку и повела его к устроенной в углу постели. Она заставила Ричарда натаскать свежих еловых веток и выложила ими грубое деревянное ложе, расстелив сверху набитый соломой тюфяк. Все это она накрыла одеялом, оставив два других, чтобы укрыться. В тепле ветки оттаяли и источали легкий аромат хвои, который обещал усилиться под тяжестью их тел.

Остановившись у постели, Ричард тут же потянулся к шнуровке ее платья. Сбросив с плеч шаль, Катриона позволила ему заняться тем, что у него так хорошо получалось. Он освободил ее от платья и нижних юбок и помедлил, глядя на тонкую батистовую сорочку.

— Может, тебе остаться в этом?

У Катрионы были определенные планы на предстоящую ночь, и она замотала головой:

— В другой раз.

Она проворно расстегнула крошечные пуговки, с удовлетворением отметив, как он напрягся, когда она распахнула лиф. Подхватив подол сорочки, она сдернула ее через голову, бросила на табурет к остальной одежде и, схватив лежавшее наготове одеяло, скользнула в постель.