Сандра Частейн - Святой грешник

– Нет! – рявкнул он.

С трудом подавив свое раздражение, Нико повернулся обратно к Карен. Он зашел слишком далеко, лучше ему остановиться, а то неизвестно, к чему приведет его терапия. Но он так близко к цели!.. Он не может уйти сейчас, еще несколько минут, и она придет в себя.

Снова сев на кровать, Нико склонился над женщиной.

Что она сейчас чувствует? Как реагирует на происходящее? Не может же она просто спать, когда ее так заводят. Сам Нико не был уверен, что его ширинка выдержит еще несколько минут подобного натиска. Ладно, либо принцесса проснется и так вмажет ему, что он пролетит через всю палату, либо она мраморная статуя, а не женщина…

Прости его, Гиппократ!

Нико сжал ее руку.

– Тебе повезло, что ты спишь, принцесса, а не то ты бы видела, что творишь со мной, – проговорил он хрипло. – Я с ума схожу от желания, а ты всегда знала, как раздразнить меня.

Нет, это не сон. Все происходит на самом деле. Волна желания накрыла ее. Карен так хотела прижаться к его сильному мускулистому телу, хотела его любви. Его сексуальная энергия бешеным потоком захлестывала ее.

Кривые на мониторе словно сошли с ума. Но тут распахнулась дверь, и в палату с обходом зашла медсестра. Нико едва успел отпустить руку Карен.

– Что тут происходит? – удивленно спросила медсестра, увидев его сидящим без халата на постели пациентки.

– Она пытается очнуться. – Нико положил пальцы на запястье Карен, проверил пульс. – Все в порядке. Я просто применял новые методы терапии. Вы можете идти.

Продолжай. Прошу тебя.

Медсестра подозрительно взглянула на Нико.

– Я не понимаю.

– Вам и не надо понимать. Оставьте меня наедине с пациенткой, вы мешаете лечению.

Медсестра нерешительно попятилась к двери.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – проворчала она.

– Да, знаю, – отрезал он и вздохнул с облегчением, когда дверь за ней наконец закрылась.

Итак, пациентка реагирует физически на его прикосновения и на его слова. Что ему делать дальше? Продолжать так называемую физиотерапию? Это шло вразрез со всем тем, чему его учили в университете. Его собственное тело было подтверждением тому, что его действия выходят за границы медицинских исследований. Проклятье, он хотел ее, хотел до умопомрачения.

Колебания графиков на экране затухали. В немой ярости Нико поднялся, захватил халат и вышел из палаты. Даже если его метод действует, он не имеет права на физический контакт с пациенткой. Его действия отдают насилием и мало что общего имеют с медициной. Мак слишком многого от него хочет!

– Наблюдайте за больной. Если будут какие-либо изменения, пошлите за мной, – инструктировал он растерявшуюся медсестру.

– Но я даже не знаю, кто вы такой, – робко возразила она.

– Я доктор Николай Шандор, – прорычал он, – меня еще называют дьяволом с девятого этажа.

Дьявол? Он искушал ее, пытаясь завлечь в свои тенета. Но, слава Богу, он оставил ее в покое, и больше не потревожит своими лживыми речами. Больше никогда она не позволит себе поддаться чувствам. Это слишком опасно.

Пятница, 13-е. 14–00.

Таймс-сквер

Библиотека, в которой работала Карен, находилась недалеко от больницы. Ее здание на Таймс-сквер, зажатое с двух сторон конторами, спряталось за огромной рекламой кока-колы, пускающей неоновые пузырьки.

Мало чем отличаясь от других подобных зданий, маленькое, обшарпанное, оно как будто гордилось своим высоким предназначением – нести людям знания. Больше пользы от него, однако, было бездомным, которые грелись там зимой и наслаждались прохладой летом.

Еще раз сверившись с адресом, Нико вошел в вестибюль. На полу лежал потрепанный ковер, а за конторкой сидела немолодая женщина.

– Сэр, чем могу помочь? – устало спросила она его.

– Мне нужна кое-какая информация.

– Вы знакомы с нашей компьютерной системой?

– Вы меня неправильно поняли, – пояснил он. – Я врач в госпитале милосердия и хотел спросить у вас о Карен Миллер, моей пациентке.

– У вас есть при себе удостоверение личности?

– У меня есть права и больничный пропуск, – ответил Нико, улыбнувшись. Дабы избежать неприятностей, он часто пускал в ход свое обаяние. Мак не случайно вспомнил его любовные приключения: Нико умел обращаться с женскими сердцами и их кошельками.

Николай Шандор не понимал, почему ему небезразлична Карен, не мог и объяснить, почему она так притягивает его физически.

«Просто тебе захотелось секса», – говорил он себе. Пора заглянуть в черную записную книжку и нанести визит какой-нибудь светской красотке. Это поможет снять напряжение и забыть леди в голубом.

Библиотекарь застенчиво взглянула на него, возвращая документы.

– Все в порядке, – кивнула она. – Как там Карен?

– Она все еще в коме. У меня сложилось впечатление, что она чего-то боится, поэтому-то и не приходит в себя.

– Мне тоже всегда так казалось, – подтвердила женщина.

– Да? А вы не знаете, в чем тут дело?

Она придвинулась ближе и заговорщицки прошептала:

– Не знаю. Те три месяца, что она работала здесь, Карен никогда не рассказывала о себе. У нее не было друзей, ей никто не звонил – только один раз, в тот день, когда она попала под машину.

– Расскажите мне про этот звонок.

– Трубку сняла я. Звонил мужчина. Он спросил, не здесь ли работает Карен. Он еще неправильно назвал фамилию – не Миллер, а Миддлтон.

Нико внутренне напрягся.

– Тогда откуда же вы узнали, что звонили именно ей?

– Он в точности описал ее. Высокая стройная блондинка с голубыми глазами. Он назвался ее старым другом из Миннесоты.

«Миннесота».

– И что потом?

– Она взяла трубку, потом вдруг бросила ее и выбежала на улицу. Даже свою сумочку не захватила. А потом прибегает старикашка Морт – ну, знаете, он ночует здесь время от времени – и кричит, что Карен сбила машина. Мы вызвали «скорую», и ее увезли в госпиталь.

– А где она живет?

– Похоже, это всех интересует. Сначала полицейские расспрашивали меня об этом, а сегодня утром появился тот старый друг, что звонил ей. Да, я же вам не ответила – она снимала квартиру.

– А что он за человек, этот старый друг?

– Ну, – начала она доверительно, – в конце концов оказалось, что никакой он ей не друг. Он репортер. Я узнала его голос – это он звонил в тот раз.

– Репортер? Проклятие! Только этого не хватало!

– Не волнуйтесь. Я ничего ему не рассказала. Вот еще! Я так поняла, что он даже не знает, где сейчас Карен. А я ни словечком не обмолвилась ни о несчастном случае, ни о больнице. Вы скажите ей, что мы все очень скучаем, да только не знаю, оставят ли за ней рабочее место.

– Конечно, я обязательно передам. А если этот репортер снова объявится, вы спросите, как его найти на случай, если мисс Миллер захочет с ним связаться.

Женщина – ее звали Агнес Фибек – кивнула и, взяв у Нико бумажку с номером его телефона, сунула ее в карман.

– Вы думаете, что это был несчастный случай?

– Конечно, да. – Но Нико знал, что Карен пыталась покончить с собой.

Карен беспокойно заворочалась в постели. Она уже не чувствовала себя защищенной. Пелена сна неумолимо исчезала, и нужно было возвращаться в реальный мир, а ей этого вовсе не хотелось.

Во всем был виноват цыган, который, проникнув в ее сны, подталкивал ее к пробуждению. Что ж, он почти добился своего. Теперь она понимала, что с ней, но все еще не хотела расставаться с миром снов.

Зачем он пришел? Зачем он говорил с ней так, как будто они друзья, любовники? Почему-то Карен не верила ему, хотя и не помнила правды. Разве могла бы она забыть такого, как он? Нет, никогда. Значит, она его не знает. Однако он говорил о личных, интимных вещах, и это не вызвало у нее протеста. Она и хотела, и не могла поверить ему.

Ты никто, Карен. Ты не можешь вызывать в мужчине такое желание. А даже если и можешь, то не должна позволять этого. Теперь это невозможно… и небезопасно.

Она повернулась и зарылась лицом в подушку. Где же благословенный покой? Где ее сны? Она так ждала их, всех, кроме одного. Тот сон был слишком реален. Ее охватывало такое желание, что она даже начала воображать, что цыган и вправду говорит с ней.

Все это из-за боли в голове. Из-за нее мысли Карен перепутались, и она не знала где сон, а где явь. Она не хотела думать, не хотела чувствовать. И все же желание было сильнее ее.

Где же ты? Почему ты ушел?

Из библиотеки Нико отправился в редакцию газеты «Дейли уорлд». Фамилия Миддлтон не шла у него из головы. Ведь репортер разыскивал Карен Миддлтон, а не Карен Миллер. Либо репортер ошибся, либо Карен скрывается под другим именем.

Чего она боится?

И какого черта он разыгрывает из себя детектива, вместо того чтобы работать в лаборатории?

Секретарша подсказала Нико, как пройти в кабинет Сэма Вэйда. Нико познакомился с Сэмом много лет назад, перед смертью сестры, и был уверен, что тот сможет ему помочь.

– Ну, и что же заставило вас выползти на свет божий, затворник? – приветствовал его Сэм.

– Мне нужна кое-какая информация.

– Ого! Кто-то ворует наркотики из больничного арсенала?

– Да нет, не это. Это в некотором роде личное. Я пытаюсь помочь одной девушке.

– Девушке? Неужели ты вышел из спячки и откопал какой-то редкий экземпляр?

– Перестань шутить, Сэм, я серьезно. По моим предположениям, что-то произошло месяцев пять-шесть назад в Миннесоте. В этом каким-то образом была замешана девушка по фамилии Миллер или, возможно, Миддлтон. Ее имя Карен. Поищешь в своем банке данных?

– Запросто. А можно мне накропать об этом статейку, как думаешь?

– Только не сейчас. Потом. Я дам тебе знать.

– Ладно, подождем.

Ряды цифр и букв сменялись на экране компьютера.

– Так, на Миллер нет ничего. Посмотрим на Миддлтон… Есть! Карен Миддлтон.

ШКОЛЬНАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА СТАЛА СВИДЕТЕЛЬНИЦЕЙ ПОДЖОГА, ПРОИСШЕДШЕГО НА ДЕНЬ ВСЕХ СВЯТЫХ. ОНА ПРЕДОСТАВИЛА ОБВИНЕНИЮ НОМЕР МАШИНЫ ПОДОЗРЕВАЕМОГО.

– После двенадцати пожаров твоя куколка поймала поджигателя с поличным.

– Поджигатель? – Нико чувствовал какой-то подвох. – Ну и что? Она видела, как подожгли здание?

Сэм продолжал просматривать информацию.

– Ого! Тот тип, которого уличила твоя девочка, – сын весьма влиятельных родителей. Совершил свой первый поджог в десять лет: спалил дотла соседскую мастерскую. Так… нашел! Вот то, что тебя интересует, Нико.

Заголовок гласил: ИСЧЕЗЛА СВИДЕТЕЛЬНИЦА. БЕЗ ОПРОСА КАРЕН МИДДЛТОН ДЕЛО БУДЕТ ЗАКРЫТО. ПОДОЗРЕВАЕТСЯ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО.

Сэм покачал головой.

– Похоже, до нее добрались, и она сбежала.

«Что-то не вяжется, – рассуждал Нико. – Да, она уехала из Миннесоты и сменила фамилию, но с чего ей опасаться за свою жизнь? Ей не платили за молчание, иначе зачем бы ей работать в библиотеке? Кто-то преследует ее, но почему?»

– А что стало с обвиняемым?

– Официально – его только допросили и выпустили на свободу. Неофициально – обвинение с него не снято, а он тем временем не под замком. Хочешь, чтобы я проверил?

Нико поразмыслил над тем, что ему удалось узнать. Ему не хотелось привлекать внимание к Карен, так как расспросы Сэма могут привести преследователя прямо к ней.

– Не сейчас. Лучше, если никто ничего не узнает. – Он поднялся и пошел к двери. – Материал для статьи тебе обеспечен, Сэм, но только когда все утрясется. Ладно?

– О'кэй, док. Не пропадай.

– Спасибо, Сэм. – Нико остановился в дверях и обернулся. – Кстати, ты не читал «Поющих в терновнике»?

– Нет, только фильм смотрел. А что?

– Что случилось с отцом Ральфом?

– По-моему, стал попом.

– А девушка?

– Вышла замуж за другого. А зачем тебе все это?

– Да так. Сам еще не знаю.

Пятница, 13-е. 15–00.

Общественный госпиталь милосердия

Это был как раз тот промежуток времени, когда пациентов оставляют в покое. Утром врачи совершают обход, больными принимаются лекарства, сдаются анализы. Под вечер в больницу устремляются посетители. Сейчас же пациенты были предоставлены самим себе.

Нико всегда говорил, что ощущает в эти часы то же, что и при чтении книги, когда завязка уже позади, а до конца еще далеко: лениво перелистываешь страницу за страницей безо всякого интереса.

Так было во всех отделениях, кроме, может быть, реанимационного. Нико почти жалел, что Карен не в реанимации: там решения приходят в голову с лихорадочной быстротой, и результаты не заставляют себя ждать.