Розмари Роджерс - Связанные любовью

— Да.

— Зачем? Смотреть в глаза, придумывая очередную ложь… какое наказание. Она отвела взгляд.

— Надеялась, что мне удастся найти в Англии подходящего жениха, потому как всем ухажерам в России я отказала.

— Ну-ну, — прошептал он, управляясь со следующей ленточкой. — Девица вашей красоты и вашего положения не стала бы искать жениха в деревне. Вы могли бы блистать в лондонском свете.

Она фыркнула — какое дурацкое слово.

— Я не из тех, кто блистает.

— Не могу согласиться. — Его взгляд спустился по вырезу рубашки и задержался на темнеющих под тонкой тканью сосках. — Меня так вы просто ослепили.

Она задвигалась под ним, подчиняясь разворачивающейся пружине желания.

— Вы…

Закончить не удалось — он захватил губами сосок, вжимая в тело влажные кружева, запуская под кожу восхитительную дрожь, обжигая своей страстью.

— Скажите правду.

Ее пальцы уже запутались в его волосах, а тело беспомощно отзывалось на каждое прикосновение.

— Не могу. Стефан перенес пытку на другую грудь.

— Почему?

Софья попыталась раздвинуть обволакивавший ее туман наслаждения.

— Потому что моя мать в опасности.

Он сделал что-то такое, отчего она застонала и выгнула спину.

— Я поклялась не говорить.

— Как удобно.

— Шутите? Какое уж удобство…

— Бедняжка, — усмехнулся он, развязывая последние ленточки и стягивая вниз тяжелое платье. — Пожалеть?

— Что вы делаете? — едва слышно прошептала она, теряя остатки рассудка под его непрекращающимися ласками, чувствуя, как охватывает ее всю сладостная дрожь, как плавятся в жаре его прикосновений руки и ноги и как нарастает неудержимое желание принять его в себя и раствориться в накатывающей волне.

— Что ж, правда подождет, — прорычал Стефан, покрывая ее грудь печатями поцелуев, — а вот я ждать уже не могу.

Воздух вырвался из легких, и сердце замерло на миг.

— О… Стефан приподнялся.

— Чтоб вас…

— Что такое? Я ничего не сделала.

— Вы лишили меня покоя. С того самого дня, как приехали в Суррей. Кроме вас, я ни о чем не могу думать. Забросил дела, забыл о поместье и брате.

— Если вы не забыли, я уехала из Мидоуленда. Так что можете располагать собой по собственному усмотрению и заниматься чем хотите.

— Не будет мне покоя, пока не избавлюсь от этого проклятого желания. — Он впился в нее безжалостным поцелуем палача. — Я хочу изгнать вас из своих мыслей.

— Вы избрали для этого не самые подходящие средства… — начала Софья и осеклась — Стефан ухватился за лиф рубашки и одним рывком разодрал ее надвое. — Что вы наделали?

— Куплю другую. — Он едва не задушил себя, срывая платок. — Куплю целый гардероб. Только поцелуй…

И она поцеловала — вопреки всему.

Молния в нее не попадала, но теперь Софья представляла, что чувствует тот, в кого бьет небесная стрела.

Еще дрожа после жестокой любовной схватки, она перевела дух, когда Стефан скатился с нее на простыню и затих. Внутри колыхалось бесконечное море наслаждения.

Боже…

В отличие от их первой ночи, когда Стефан был мягок и нежен, теперь он явил всю силу, всю ярость, всю мощь своего желания, которое выплеснулось сразу, одним гремящим водопадом, ошеломившим ее радужным сиянием неведомых доселе ощущений.

Она еще раз вздохнула и, повернув голову, встретила его взгляд.

Мир на мгновение остановился. Тесная комната с потертой мебелью, звонкое щебетанье птиц за выходящим на задний двор открытым окном, мучительное беспокойство из-за того, что ее поймают еще до русской границы, — все померкло и отступило.

Незнакомое, но невыразимо прекрасное чувство вцепилось в ее сердце.

И холодок страха пробежал по спине.

Нет, не настолько же она глупа, чтобы влюбиться в этого человека.

Да о чем говорить! Он же считает ее воровкой и лгуньей. Он обещал утащить ее в свою Англию и предать суду.

По счастью, эти мысли остались скрытыми от Стефана, который, заложив руки за голову, наблюдал за ней со слегка самодовольной усмешкой.

— Восхитительная интерлюдия, моя голубка.

— Интерлюдия? — Словно подброшенная пружиной, Софья вскочила с кровати, отбросила ногой разорванную рубашку и торопливо натянула свое ужасное платье. Она не знала, почему ее так задели его слова. Для Стефана она была всего лишь еще одной женщиной в, без сомнения, длинной череде соблазненных. Однако, думала она, лихорадочно завязывая ленточки, возможно, ей следовало бы поблагодарить его за эти слова, подстегнувшие желание бежать, бежать и бежать. — Да я, должно быть, совсем спятила… Права была моя служанка…

— Права? В чем? — спросил он с кровати.

Стараясь не замечать распростертое на мятых простынях обнаженное тело, Софья покачала головой.

— Нужно было захватить с собой пистолет.

Стефан усмехнулся.

— Одним пистолетом меня из твоей постели не вытащишь.

Наглец. Самоуверенный мерзавец.

— Будь добр, уходи.

— Никто никуда не уйдет. Пока ты не скажешь, зачем приехала в Мидоуленд и что именно украла у меня.

— Я уже сказала — не могу.

Что-то зашуршало, и Софья краем глаза увидела, как Стефан, соскочив с кровати, натягивает бриджи.

— Слышал. И про то, что твоей матери угрожает опасность, тоже.

— Не смешно. — Она повернулась к нему. — И опасность угрожает не только моей матери.

— Хочешь сказать, и тебе тоже?

— И мне, и каждому, кто… Он вскинул брови.

— Кому?

— Ты можешь просто поверить мне?

— Нет. — Он покачал головой и, подойдя ближе, крепко взял ее за плечи. — Этого я не могу.

— Почему? — Она подавила желание вырваться. — Я бы никогда не сделала ничего плохого ни тебе, ни твоей семье. Наоборот, я сделала все, что в моих силах, чтобы защитить вас. Это твое глупое желание последовать за мной…

Он сердито поджал губы.

— Ты знала, что я не отпущу тебя так просто.

— Вообще-то я полагала, что у герцога хватает и других, более важных дел, кроме как гоняться за нежеланными гостями.

— Я не позволю, чтобы то, что принадлежит мне, уходило из поместья.

Смирив гордость, Софья уже открыла рот, чтобы, если понадобится, признаться во всем, но тут за окном что-то громко и сухо треснуло.

Боже! Неужели стреляли из пистолета?

Захваченная врасплох, она не сразу осознала опасность. Но в следующий миг Стефан покачнулся и стал падать, а из его плеча на обнаженную грудь брызнула кровь.

Обхватив Стефана за талию, Софья пыталась помочь ему устоять на ногах.

— В вас стреляли, — пробормотала она, потрясенная неожиданным нападением.

— Да, я и сам уже понял, — сухо ответил он и, повернувшись, направился к окну.

— Что вы делаете? Вам нужно лечь.

— И позволить этому мерзавцу улизнуть? Черта с два.

Софья прижала руку к груди. Сердце колотилось от страха. В Стефана стреляли. Его ранили. И даже могли убить. Из-за нее.

— Ради бога, вы что, хотите получить еще одну пулю? — прошипела она.

Став сбоку от окна, он выглянул в задний двор.

— Проклятье. Никого. Уже сбежал.

Сбросив оцепенение, Софья схватила его за руку и потащила к кровати. Ранение герцога беспокоило ее куда больше, чем бегство неизвестного стрелка.

— Сядьте, ладно? Вы весь в крови.

Он неохотно, не проявляя ни малейшего интереса к своей ране, опустился на край кровати.

— Ничего особенного. Простая царапина.

— Нужно позвать врача. С удивительным для раненого проворством Стефан схватил ее за руку.

— Нет.

— Вы ведете себя как мальчишка. Рану необходимо осмотреть и почистить. Чтобы не было заражения.

— Конечно. И тогда весь Париж узнает, что герцога Хантли подстрелили в номере дочери княгини Марии. Вы этого хотите?

— Никто в Париже не знает, кто я такая.

— Послушайте меня. Обратитесь к врачу, и расследования не избежать. Этого потребуют французские власти.

— По-вашему, расследования не будет, если герцог Хантли истечет кровью в номере парижского отеля?

Его губы дрогнули в усмешке.

— Так легко вы от меня не избавитесь. Мне случалось получать ранения и пострашнее. Не передадите мне сюртук?

Она наклонилась, подняла с пола сюртук и подала Стефану. Пальцы наткнулись на что-то пухлое во внутреннем кармане. Кошелек?

Если бы у нее были эти деньги, она смогла бы выехать из Парижа еще сегодня, не дожидаясь, пока починят колесо. И тем самым отвести беду от Стефана.

— Зачем он вам?

Достав из другого кармана небольшую плоскую флягу, Стефан вернул сюртук Софье.

— Эта штука очистит рану не хуже какого-нибудь костоправа. Не поможете? — Он криво усмехнулся. — Уверяю вас, жжет как черт.

— Хорошо. — Расстроенные чувства лучше всего скрывать за показным гневом. — Подставили себя под пулю, вот и помучьтесь теперь. Заслужили.

Софья плеснула содержимого фляжки на оказавшуюся, к счастью, неглубокой рану. Стефан только моргнул.

— Мой брат выразился бы в таком же немилосердном духе. — Он кивком указал на валявшуюся на полу рубашку. — Оторвите пару полосок. Думаю, повязка получится неплохая.

Она так и сделала. Сложила ткань в несколько раз, наложила на рану и перевязала длинной полоской.

— Вижу, своей драгоценной одеждой вы пожертвовать не пожелали.

— Я обещал купить вам целый гардероб. — Стефан повернул голову и коснулся губами ее щеки. — Конечно, это обещание действительно только при условии, что мне будет позволено срывать одежду с вас.

Она резко выпрямилась, огорченная собственной реакцией на его прикосновение.

— Мой бог, в вас только что стреляли, а вы уже думаете о том, как будете срывать с меня одежду!

— Когда вы рядом, я только об этом и могу думать, — угрюмо, словно признаваясь в постыдной слабости, пробормотал Стефан. — Но вы правы.

Неожиданно для нее он поднялся с кровати и посмотрел в дальнее окно.

— Что вы собираетесь делать? — раздраженно спросила Софья.

— Стрелявший, чтобы заглянуть в комнату, должен был забраться на дерево.

Софья представила, что было бы, попади пуля чуть ниже, и в животе затянулся пульсирующий узел страха.

Удивительно, но мысль о том, что Стефан мог бы лежать сейчас на протертом ковре мертвый, отодвинула все прочие. Она даже не подумала, что злодей, возможно, стал свидетелем жаркой постельной схватки или что пуля предназначалась не герцогу, а ей самой.

— Похоже на то.

— Из чего следует, что выстрел был не случайный. — Стефан пронзил ее сердитым взглядом. — Стреляли, чтобы убить кого-то из нас.

— Да.

— Значит, либо кто-то здесь, в Париже, узнал вас, либо у меня появились враги, о существовании которых я даже не догадывался.

Она в отчаянии заломила руки.

— Вам не нужно было преследовать меня.

— Хватит. Мне надоели ваши игры. Вы расскажете всю правду, — прохрипел он и коротко выругался — в дверь громко постучали, и оба вздрогнули от неожиданности. — Не отвечайте.

— Мадам, — донесся из коридора встревоженный голос управляющего. — Мадам, я слышал выстрел. Вы не ранены?

Софья тихонько прошептала:

— Если я не отвечу, он войдет сам.

Стефан стиснул зубы, сдерживая боль.

— Ладно. Но…

— Что?

— Это должно остаться между нами, — предупредил он. — Не вмешивайте посторонних.

Софья откинула назад растрепанные волосы и направилась к двери.

— Оставайтесь здесь и не шумите, — бросила она.

В дверь снова постучали, громче и настойчивее. Софья открыла ее и вышла в коридор.

— Ну, хватит, — бросила она, принимая властный тон и суровое выражение матери. Перед ней стоял суетливый, невзрачный мужчина с мышиного цвета волосами и печальным, пепельно-серым лицом. — Почему вы колотите в мою дверь? Что случилось?

Управляющий нервно теребил накрахмаленный платок.

— Стреляли… — заикаясь, выдавил он.

— Стреляли?

— Да. Я слышал пистолетный выстрел.

— Ах да, меня что-то разбудило. — Софья покачала головой, задумчиво сдвинула брови и, прищурившись, уставилась на управляющего. — То есть вы хотите сказать, что в отеле завелся сумасшедший, который стреляет в ваших постояльцев?

Управляющий замахал руками и нервно оглянулся, желая убедиться, что коридор пуст и никто не слышит прозвучавших обвинений.