Расположилась вблизи каминной зоны и высоченного окна.

Треск горящих дров успокаивал. Лучшая медитация в придачу к любимому делу, которое сейчас продвигалось медленно и не очень охотно.

Опустила руку с кистью и ещё раз взглянула на стену, украшенную работами итальянских художников. Но самой забавной достопримечательностью оказался  огромный книжный шкаф, который использовался не по назначению. Да, стеклянные дверцы открывали вид на какие-то книги, но в целом полки были забиты алкоголем. Вина всего мира к услугам главаря.

Устало усмехнулась и возвратила взгляд полотну. Выбрала камерный портрет, чтобы максимально раскрыть сущность главаря. Поясное изображение, чтобы помимо прожигающего мир взгляда, изобразить костюм и  полюбившийся платок в верхнем кармане пиджака.

Звук спокойных шагов раздался за спиной. Застыла на секунду и продолжила доводить краску до однородной консистенции. Шаги становились отчетливее и, наконец, его теплое дыхание коснулось шеи.

-  Из какого материала холст? – прозвучал за спиной баритон.

Верно, главарь. Это именно то, что нужно спрашивать, стоя так близко.

- Лён, - тихо ответила Алиса. – А что?

- Работа должна быть на высшем уровне, - прикоснулся к её локону.  – Тебе платить за портрет?

- Мне всё равно. Возможно, я и не допишу эту картину.

- Нет, художница, - продолжал играть её рыжими локонами. – Считай, я этого не слышал. Взялся – ходи. Мне нужен этот портрет.  

Проговорил начальственным тоном и отстранился. Взглянула на главаря, отслеживая каждый уверенный шаг. Романов расселся на кожаном диване, закидывая руку на спинку. Слегка поджав губы, взглянул на огонь в камине и тут же переместил взгляд на Алису. 

- Правда, в таком состоянии…

- Я не пьяна, - живо прервала, опровергая умозаключение. – Немного пригубила.

- Что праздновала? – хитро спросил он.

- Жизнь.

Главарь сдержал смешок и слегка подался вперед.

- А почему выбрала такой мрачный фон для портрета?

- Таким я вижу твой мир, - отступила на шаг и осмотрела холст. – Но ты скажи, если не устраивает. Всё можно пере...

- Теперь я понял, художница, почему ты выбираешь масляные краски.

- Работая масляными, можно исправить любой недочет, - вернулась к работе. – Краски легко убираются с поверхности холста. А если слой просох, то можно рисовать поверх него, исправляя ошибки в работе.

Невольно ассоциировала это с жизнью. Жаль, что в жизни нельзя наложить новый цвет на просохший старый. В жизни от таких нагромождений появляется ещё больше ошибок.  

- Ты можешь заказать портрет акварелью, - прекратила танец красок, отрывая кисть от холста, и посмотрела на приближающегося мужчину. – Я умею…

- Нет, - спокойно перебил он, - мы закончим то, что начали.

Нервно сглотнула, не обрывая гипнотизирующий зрительный контакт. Как же двусмысленно порой звучали его фразы.

- Виски или вино? – хитро спросил главарь.

Мотнула головой в непонимании и вернула уже прищуренный взгляд.

– Повремени с портретом, - слегка прикоснулся к запястью, а затем ненавязчиво и аккуратно забрал палитру и кисть. - Ты сейчас не в том состоянии. Да и пришла не для рисования.

- Виски и лед, - тяжело выдохнула и поплелась к дивану.

Главарь оставил предметы на столике и вышел из гостиной.

Устало рухнула на холодный диван и поджала ноги, усаживаясь удобнее. По-домашнему.

Вскоре мужчина вернулся с подносом в руке и ударил костяшками по одному из выключателей. Гостиная вмиг погрузилась в уютный полумрак. Романтика в представлении Романова. 

Обняла себя руками, слушая, как темнота наполняется приятным треском огня в камине и шагами нужного человека.      

- А портрет решила рисовать по памяти? – спросил, подавая стакан виски.

- В художественной школе нам устраивали тренировки зрительной памяти, - прервалась на глоток. – Если нужно будет, я взгляну на тебя.

Но это и не требовалось. Отчетливо помнила каждую деталь и каждый штрих его внешности. Черты лица, очертание губ, выраженные скулы и прочее. Картинка отпечаталась глубоко в памяти и только ждала трезвого состояния художницы, чтобы переместиться на холст.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Романов подбросил в камин дров и неспешно вернулся к Алисе, попутно избавляясь от пиджака. Раздраженно стянул галстук, словно тот был тугой удавкой и отшвырнул предмет гардероба на ковер. Уже завалившись на диван, расстегнул две пуговицы рубашки. Да, это романтика.   

- Что у тебя произошло? – спросил нежным голосом и потянулся за стаканом.

- Ничего, - ответила, сопровождая ложь глотком горьковатого напитка. – Твой киллер промахнулся.

Романов застыл, затем тонких губ коснулась презрительная ледяная улыбка. Он спокойно пригубил виски и качнул стакан, наблюдая за движением кубиков льда. Будто вслушиваясь в их холодный перезвон.

- Киллеры не промахиваются, художница, - произнес с каплей гордости. – Ему просто сказали стрелять в бок.

- Зачем? Чтоб мне пришлось бинтовать Данила?

- Ты это делала? – бросил удивленный взгляд. – Зря. Надо было просто убраться оттуда и всё.

Не стала объяснять свои мотивы и историю о том, что когда-то волчара спас её от холодного лезвия, а лишь тихо перевела дыхание.

- Что у вас происходит? – пристально смотрела на лицо главаря.

- Я должен отчитываться? – негрубо задал вопрос, скрывая эмоции.

- Всё-таки хана вашей дружбе. Можешь дальше ничего не говорить.

- Эта тупая скотина организовала бунт в моем криминальном королевстве, - проговорил с напускной возмущенностью и закрепил слова глотком виски. – Вот так, художница.

- Бунт удался на славу, - прозвучал то ли вопрос, то ли утверждение.

- Да, группировка негласно раскололась. Ну, ничего. Победа встанет только на мою сторону.

Спокойствие, что насыщало последние предложения, вдохновляло не на шутку. Возможно, он тревожился больше, чем показывал это, но в таком случае актерской игре можно едко позавидовать.

- Научи меня хладнокровию, - прозвучала отчаянная просьба.

Главарь посмотрел сквозь прищур ледяных глаз.

- Не могу, художница, - огорчение вкраплялось в твердые ноты голоса. – Это жизнь учит хладнокровию. Подбрасывает ситуации и учит.

Алиса ответила грустной улыбкой. Сделала небольшой глоток и бесшумно поставила стакан на столик.

- Но могу закрыть тебя в подвале на несколько дней, - весело добавил главарь. - Медитация. Потренируешься в терпении и хладнокровии…

- Это натренирует нервный срыв, а не хладнокровие, - усмехнулась, облокачиваясь на спинку дивана.

Главарь удовлетворенно хмыкнул и состроил гримасу, словно всерьез задумался о предложении закрыть её в подвале. Нет уж, подобное бы точно означало вселенский заговор.

- Спокойнее ко всему нужно относиться, художница, - наконец отозвался мужчина и осушил граненый стакан. – Везде ищи выгоду.

Куда уж спокойнее, когда заперли в подвале. Бандиты заперли. Уткнулась лбом в ладонь и закрыла глаза. «Везде ищи выгоду». Так и хотелось спросить прямым текстом: «Когда ты планируешь убирать Данила?». Вражда между бандитами могла оказаться на руку. Вероятно, была причина тянуть с этим и главарь терпеливо выжидал.

- А что бы ты сделал, зная, что завтра тебя убьют? – подперла голову рукой и прищурено взглянула на Романова.

- Уже завтра? – ненавязчиво придвинулся ближе.

- Не знаю… ровно через сутки, например, - прикоснулась к пуговице его рубашки и неторопливо расстегнула.

Он отследил жест и подарил тяжелый взгляд в ответ. Под действием этого взгляда можно было пережить любые испытания, вступить в любую игру.

- Начинать новое дело не имеет смысла, - полупьяно продолжала, опуская руку к следующей пуговице. - Завершать что-либо - так же. Ты не успеешь насладиться успехом. Можно прокатиться и проведать родственников, но что делать...

Пьяные речи прервал спокойный, размеренный поцелуй. Отличный способ приятно заткнуть человека. Слегка отстраняясь от объятий, скинула с себя  рубашку и отшвырнула куда-то на пол. Заключила в ладони лицо мужчины и подалась навстречу прикосновениям. Не тут-то было.

- А я бы воспользовался этим временем, чтобы найти убийцу, - провел большим пальцем по слегка приоткрытым губам Алисы и удовлетворенно откинулся на спинку дивана.

Похоже, тренировка хладнокровия уже стартовала. Раздраконил и снова вернулся в лирику.

- Убийцу, который придет за мной завтра. Убрал бы его первым и спас свою жизнь.

Романов встал и в один рывок избавился от оставшихся пуговиц. Сбросил рубашку и подхватил Алису на руки. Справляясь с искренним удивлением, поспешила обхватить руками его шею.

- А потом бы напился, - продолжал он, направляясь к спальне, - и наслаждался обществом рыжей художницы.

Небрежно опустил дверную ручку и ударом ноги открыл дверь комнаты.

Прикоснулась губами к виску главаря и опустилась ниже, чтобы поцеловать щеку, пока мужчина уверенно шагал в темноте. Аккуратно положил её на кровать, навис и тут же наклонился для поцелуя, упираясь ладонями в матрас.


Рано наслаждались обществом друг друга, поскольку ни один из них ещё не вырвал победу из рук врага.     

Но позволила себе представить, что не существует проблем, угроз, свидетелей, авторитетов. Есть только действия хищника и прикосновения, что рисовали правила игры на коже, попутно врезаясь в рассудок.

Как воображаемая дуэль между разумом и телом. И её единственный верный помощник – разум – беспощадно предал её. Предавал каждый раз, когда слетала на пол одежда и хищный, но спокойный главарь заставлял изменить темп дыхания.

Была готова на любую сделку и условия лишь бы в окно, смотрящее на восток, ещё не скоро заглянуло красное солнце. Заглянуло, освещая лучами всю грязь, ложь и отчаяние её собственного мира.

*****                

Открыла глаза и взгляд врезался в красную подушку. Провела рукой по холодной половине кровати, будто от этого жеста материализуется мужчина. Подняла голову и осмотрела комнату. Сквозь стеклянную дверь увидела главаря, что с задумчивым видом курил на террасе. Беззаботно поднес сигарету к губам и сделал продолжительную затяжку.

Алиса уронила голову на подушку и натянула одеяло. Наслаждалась прохладным прикосновением красной ткани к коже.

Совершенно не хотелось вставать. За пределами этой кровати не было ничего привлекательного и хорошего. Краски на холсте меркли по сравнению с гаммой эмоций и ощущений после ночи с главарем.

Он стал персональным успокоительным. Человек, к которому хотелось убегать от проблем, хоть и не рассказывать о них. Как форменный единомышленник, с которым приятно просто стоять рядом. И не только.

Боги, хорошо, что Артем не оказался братом главаря. В таком случае стоило бы бежать с планеты, а не из страны.

Тихий шорох двери и Романов вернулся в спальню.

- Привет, художница, - тот же веселый баритон. – Подглядываешь?

Издала смешок и удобнее устроилась на подушке.

- Я тебя искала, - отследила взглядом его приближение. – Значит, куришь?

- Да. Но ненавижу курящих женщин, - напомнил мужчина..

Она привстала и подперла голову рукой. Главарь сел рядом и прикоснулся к её локонам.

- Плохие новости, художница, - спокойно произнес, словно рассказывал какая погода за окном. – Ситуация на горизонте обострилась. Тебе бы держаться подальше от меня.

- Нет, - села и быстро потянулась за рубашкой, что лежала на столике.

- Я не знаю, что тебя держит в том доме…

Застыла на секунду от слов мужчины и живо накинула рубаху.

- Но сейчас…

- Романов, - прервала, бросая раздраженный взгляд. – Мне плевать на проблемы на твоих горизонтах… - осеклась, не решаясь добавить, что он ей нужен.

- Зря, - прикоснулся к её щеке, будто в попытке успокоить. – Ситуация такова, что мои враги будут использовать все методы. Ты можешь попасть под огонь.

Не отстранилась от прикосновения. Сказать бы, что под огонь попала давно. Паршивое чувство рисовалось внутри, словно отнимают последний шанс на спасение. Забирают необходимое лекарство и оставляют бороться с болезнью собственными силами, что остались у организма.

- Как ты собираешься возвращать группировку? – прикоснулась к его запястью и отвела руку от лица.

- Никак, - решительно ответил. – Я тихо проигрываю. Даю противнику прочувствовать превосходство, силу ума и прочее. Он на шаг впереди. Или даже на три. И пока враг упивается потенциальной победой надо мной, я тихо расставляю сети. А потом прихлопну в секунду.