Тяжело дыша, поднялась на ноги, опираясь на инструмент.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Продолжала рыть, люто ненавидя каждую секунду. Утешала себя мнимой надеждой, что, в конце концов, в эту яму ляжет волчара.

Всё-таки главарь же не имел в виду, что придет за ней, когда они окажутся на небе или ещё где-нибудь. Надеялась, что он планировал вернуться при жизни. Но времени оставалось всё меньше, и растягивать его на вязкие миллисекунды уже не было смысла.  

Видимо, отвоевать право на фирму и на жизнь одновременно – нереальная задача.  

Боль в висках усиливалась и в глазах периодически темнело. Пережидая приступы тошноты и черные блики перед глазами, возвращалась к чертовому заданию, пока волчара пристально наблюдал за каждым движением.

Плоская почва медленно приобрела контур могилы.

- Теперь вглубь, - радостно скомандовал.

Руки онемели и отказывались подчиняться словам авторитета. Приволоклась к дереву, используя лопату как трость. Уперлась спиной в шершавый, холодный ствол и отбросила инструмент.

Злость и бессилие перед вооруженным человеком переполняли.

Жадными рывками хватала воздух и как никогда лучше в этой жизни понимала смысл фразы: «Перед смертью не надышишься». Черт. Кто бы это не придумал, он был прав.

Провела ладонями по лицу и посмотрела на мужчину, в глазах которого застыл вопрос. Покачала головой, отвечая, что дальше ничего делать не собирается. Сильно надавливая пальцами на виски, сползла вниз по стволу дерева. Присела на траву и, понимая, что натиски не убирают головную боль, опустила руки. Провела пальцами по колкой, холодной траве и закрыла глаза. 

- Это твой выбор, Элис, - послышались сиплые ноты удовольствия в голосе.

Услышала шаги и открыла глаза.

Не дрогнет прицел, и нет смысла просить пощады. Да и не стала бы ни за что. В любом контексте для неё это было унижением. Это означало бы, что она раскаивается. Предать саму себя и сдать назад, как трусливый фраер ради жизни... До последней секунды верила, что её поступок оправдан. И если такова плата мести за убийство мужа – пусть будет… Скоро встретится с Денисом.

Приподняла голову в унисон с тем, как мужчина вытянул руку с пистолетом. Вмиг оказалась под прицелом и в шаге от расплаты.

Опустила голову и закрыла глаза, послушно дожидаясь выстрела.

- Смотри на меня!

Тихо выдохнула, понимая, чего он хочет. Ответка по всем канонам. За пулю между глаз ставят пулю опять-таки между глаз. «Сильный взгляд. Смотри так на всех, кто бы ни стоял перед тобой. Хоть главарь, хоть бродяга».

В голове вихрем прозвучала фраза Романова. Но теперь перед ней стоял бродяга. Издала нервный всхлип, но бросила мужчине последний надменный взгляд.

Волчара почти прикоснулся к крючку, когда раздался выстрел.

Зажмурилась и, прикрывая голову руками, вжалась спиной в ствол дерева.

- Стоять!

За восклицанием послышалась очередь пистолетных выстрелов, что отразилась едким звоном в ушах. Прилегла на землю, глубоко дыша и уже слабо соображая, что происходит.

- Даня, ты запомнил мои слова насчет трупа? – веселый баритон словно воскресил из полумертвых.

Села и слабо улыбаясь, что тоже причиняло боль из-за разбитых губ, окинула испуганным взглядом главаря. Авторитета утащили два мужика, кажется, один из них – экспрессивный, неунывающий дядя. Но теперь его изрядно потрепанный костюм уже никак не тянул на звание брендовых шмоток.

Перевела взгляд на главаря. В белой окровавленной рубашке с оборванными рукавами и перебинтованной рукой, но с ликующей улыбкой на тонких губах. Живо сократил расстояние и присел рядом.

- Всё, - бросил полушепотом и легонько прикоснулся, прижимая к себе.

Уткнулась лбом в его плечо, ощущая едва уловимые, будто боязливые поглаживания по руке.

- Теперь всё, - поцеловал в макушку и аккуратно прикоснулся к затылку.

Не сдержала нервный смешок, прижимаясь сильнее. 

- А если бы ты не успел? – хрипло спросила, закрывая глаза.

- Не могло такого быть, - уверенно ответил и подхватил на руки. – Поехали, художница.

Ощутила, как поднял с земли, и крепко удерживая, куда-то подался, скорее всего, к машинам. Сил на то, чтобы обхватить шею главаря не осталось. Хоть в этом и не было нужды. Он прекрасно справлялся со своей задачей – как всегда - и надежно держал на руках. Уложив голову на его плечо и закрыв глаза, поняла, что медленно проваливается в сон. Выкрики, рев двигателя и мужские разговоры сливались в единый шум, что уносил подальше от реальности. И на задворках этой суматохи, последнее, что она услышала – голос, со штрихами хрипотцы, словно её звал папа.

*****   

Цепкий сон надежно уволакивал в свои миры. Там больше не было падающих самолетов или других опасностей. Там был гипнотизирующий черный экран, что позволял окунуться в крепкий сон, а не летать по параллельным мирам или созерцать бредовые картинки подсознания.

Перевернулась на другой бок, четко понимая, что в черный экран перед глазами навязчиво врывались какие-то блики. Уткнулась лицом в подушку и вдохнула знакомый резкий запах одеколона. Слабо улыбнулась, на этот раз без боли, и открыла глаза. 

Ещё никогда в жизни не ловила такой кайф от обычного действия – открыть глаза. И увидеть ярко-синий водопад выполненный акварелью.

Спальня главаря. Проснуться в его спальне. Лучшее, что может произойти после неудачного побега и сладкой победы, которую они всё-таки за уши приволокли и выставили за своими спинами.

Провела рукой по одеялу, кайфуя от прикосновения холодной ткани и натянула повыше.

Состояние мутное, словно под действием медикаментов. И что-то явно мешало, плотно обволакивая голову и прикасаясь к вискам. Подняла руки и прикоснулась к материалу. Поморщилась и аккуратно стянула повязку с головы.

Шорох раздвижной двери заставил резко обернуться. Оторопела от увиденного, потому что мужчина на пороге, что делал последнюю затяжку, сжимая двумя пальцами темно-коричневую сигарету…

- Папа? – привстала и отшвырнула бинт.  – Что ты здесь…

- Врач уже уехал, - зачем-то сообщил он.

Замялся и растерянно осмотрелся, вероятно, выискивая пепельницу. Но не найдя место для окурка, просто швырнул его за ограждение террасы. Ай-яй-яй.

- Ты мне скажи, чем ты вообще думала? – начал с порога с грохотом задвигая бедную стеклянную дверь.

- Перестань…

- Тебе голова нужна только для рыжей шевелюры и картинок?! Ты понимала, во что ты ввязыва…

- Папа, перестань! – повторила с напором и медленно села на кровати. – Это ничего не поменяет. Всё! Тем более всё закончилось.

- Да что ты?! – прошел и сел на противоположный край кровати. – Закончилось, говоришь? А нам разгребать кипишь. Ты влезла в криминал, наворотила черти чего. Дочь известного банди…

Осекся и сжал руку в кулак.

- Кого? – иронично переспросила. – Ты же честный бизнесмен, - он прищурился. -  Почему ты мне не сказал, что никуда не уходил из криминала. Даже не собирался.

- Зачем? – в голосе отслеживался мрачный оттенок. – Ты прекрасно справилась и без этой информации.

Цокнула языком и скрестила руки на груди. Снова отсылка к тому, что она натворила.

- Это не женские игры, Алиса! – явно пытался смягчить голос, но точно был вне себя от ярости. – Нельзя делать всё, что вздумается…

- Я доказала, что женщины тоже могут играть…

- Нет! – ударил кулаком по кровати. – Тебя чуть не убили! Теперь все знают, чья дочь это сделала! Знают, что замешан Агранов…

- Я сделала тебя более популярным, - тихо вставила ненужный комментарий, прикасаясь к повязке на предплечье.

- Прекрати паясничать! – подорвался с места. – Понятно, что мы всё уладим. И конкретно тебе ничего не угрожает, но больше… - пригрозил указательным пальцем. – Если только подумаешь ещё что-то натворить... Я сам тебя прибью! Услышала?

- Предельно.

Взглянула на плечи, отмечая взглядом кипу кровоподтеков.

- Ладно, - вновь взглянула на нахмуренного папу. – Я обеща…

- Обещаешь? Воровка! – его губы сжались в прямую линию, а слово «воровка» четко подсказало, о чем пойдет речь. – Ничего не стоят твои обещания! Ты обещала не воровать у меня оружие. Нюх, как у собаки. Куда не запрячу…

- С детства каждую субботу меня таскали на охоту, - подалась вперед, повышая голос. – В холод, в дождливую погоду. Я даже слово «суббота» ненавидела. Но… - уселась удобнее и перевела дыхание. – В какой-то момент я поняла, что на самом деле меня всё устраивает. Это занятно. Разбирать и чистить оружие, целиться, жать на крючок. Палить по мишеням, пустым бутылкам. Единственное, что мне не нравилось… Когда убивали животных. Но ты сам привил мне любовь к оружию.

- Нет, - вернулся на край кровати. – Я хотел привить любовь к самозащите. Чтобы ты не боялась постоять за себя, не боялась выстрелить... В человека, который намерен причинить вред тебе. Но не для того, чтобы ты играла в мстителя…

- А таких было много, да? – прервала полушепотом. – Людей, что хотят навредить мне. 

- Хватит напоминать о моем статусе! Ты ведешь себя не как моя дочь, а как глупая…

- Врач не говорил, что мне нельзя нервничать и нужно отдыхать? – указала пальцем на дверь, безмолвно прося папу уйти.

Осекся, будто прочел в её глазах отчаянный приказ и желание отдохнуть от всего и всех.

- Как ты узнал? – легонько ощупывая лицо, задала вопрос.

- Когда мне донесли, что охранников убрал этот упырь, я мигом прыгнул в самолет и вернулся в страну, - звучала спокойная хрипотца. – Сразу приказал прислать к тебе людей, но мне сообщили, что Романов попал в лапы врагов. А вместе с ним попалась моя дочь. Когда я слушал своего помощника, который рассказывал в деталях, что ты натворила…


- То-то я смотрю, что ты поседел ещё больше, - опустила руки и натянула одеяло на себя. – Новости меняют цвет волос…

- А ещё говорят детей бить нельзя…

- Это бессмысленно, - хмыкнула в ответ. – Гены не выбить.

Он вяло махнул рукой и посмотрел ей в глаза. Теперь же что-то изменилось, потому что взгляд насытился отцовской любовью и заботой. Черты лица смягчились. Все его гневные крики объяснялись волнением за её жизнь, а не за свою репутацию. 

- Прости, - стыдливо бросила, уводя глаза. – Иногда я думала, что всё плохо закончится. Но каждый раз я была слишком далеко от отправной точки, чтобы остановиться. Я думала, что ты давно вышел из этой партии, и нет смысла просить тебя о помощи. А когда узнала, то просто боялась говорить тебе...

- Прекрасно, - саркастично прокомментировал папа.

- А кто меня переодел? – приподняла одеяло и взглянула на пижамную лиловую майку и шорты на тон темнее.

- Хахаль твой, - вновь недовольный голос. – А это вообще отдельная тема, - опять вскочил на ноги. – Ты нахрена с ним связалась?

Слабо улыбнулась и невинно пожала плечами.

- Подожди, - его голос забавно дрогнул. – А он же говорил, что женился… - папа бросил такой взгляд, будто на него сейчас упадет небо. 

- Это по Фрейду, как сказала бы твоя жена, - не сдержала смешок. – Может, он в активном поиске обручальных колец и сделает мне предложение.

Его глаза потемнели, явно выражая протест. Папа насытил легкие воздухом, вероятно, готовясь к бурному обсуждению романа с Романовым…

- Па, мне надо в ванную, - живо нашлась и откинула одеяло, что угодно лишь бы убежать от этой темы. – Потом всё обсудим, а?

Возможно, он понял, что это ложь и лишь предлог убежать от разговора, но кивнул и живо подбежал, чтобы помочь встать.

Ступни коснулись теплого паркета. Поднялась, придерживаясь за плечо папы, и отчетливое головокружение тут же напомнило о себе. Благодарно кивнула, ожидая пока черные мелкие точечки перед глазами улетучатся и прекратит доставать легкая тошнота.

Даже странно не ощущать боль, что ещё недавно нагло оккупировала каждую клетку тела.

- Дальше я сама, - уверенно отмахнулась от помощи, как только точки завершили танец.

Быстро, но аккуратно взял за руку, явно не одобряя её с-самостоятельность.

- Давай помогу дойт…

- Сама дойду, - освободила руку и мило улыбнулась. 

На удивление живенько прошмыгнула к двери и, не оборачиваясь, покинула спальню. Наверняка на лице папы было выражение: «Я воспитал упрямого монстра».       

Холл пуст. Не считая работ испанских художников, фантазия которых оживала на громоздких полотнах и пристально наблюдала за происходящим в помещении. Тишина. Словно в доме больше никого, кроме неё и папы.