Яна Мелевич - Сын маминой подруги

Тем более, если Настю все устраивает, зачем лезть?

- У меня, кстати, возникла отличная идея. Точнее у нас. Насчет твоей работы, - засияла точно медный таз Настя, вновь устроившись на коленках супруга. – Знаешь какая?

- Мне же она не понравится, верно? – вздохнула Алиса, понимая, что все равно не отделается.

Лица у Тасмановых стали такие, что еще сильнее захотелось сбежать. Коробка и мост уже не казались чем-то ужасным, ведь можно было научиться рыбачить, добывать пропитание на улице. Свобода, никаких друзей с их «отличными» идеями.

Едва супруги помотали головой, Ежова мысленно перекрестилась.

- Ну, и какая?

- Мы устроим тебя в «Баболовский дворец» к моему отцу! – радостно поделилась мыслью Настя, заставляя подругу в ужасе отшатнуться.

- Нет, - прошептала, в панике посмотрев на Марка. – Нет же?

- Да, - безапелляционно ответил тот, улыбаясь еще шире. – И нечего так трястись. Подумаешь, придется терпеть маразматичные заскоки дяди Паши…

- Марк! – рявкнула Настя, на что ее супруг поправился:

- В смысле, слушать его нудли на тему старости и того, что у него волосы выпадают…

- Тасманов!

- Да, принцесса? – мурлыкнул, обняв вырывающуюся жену крепче. – В общем, одни сплошные плюсы.

Алиса опасливо отошла на шаг, затем другой. В горле встал ком, а непрошенные воспоминания обрушились прямо тут посреди квартиры ее друзей, заставляя вновь окунуться в прошлое. То самое, которое она безуспешно пыталась забыть вот уже пять лет.

Тогда они тоже находились в самом первом и самом популярном ресторане города «Баболовский дворец», созданного Павлом Канарейкиным практически с нуля. То, что когда-то было руинами, получило три звезды Мишлен – высшую награду в сфере общепита. Максимальное количество – рекордная оценка для молодого заведения. Очень часто, в детстве, приходя в гости вместе с матерью или подругой, она разглядывала восстановленные по архивам интерьеры дворца, мечтая работать в этом месте. Именно здесь Настя Канарейкина, ныне Тасманова, праздновала свое восемнадцатилетние.

Красивый дизайн, огромный торт, только родные и близкие кругом. Радовы, семья Алисы, Алла Кенина, проживающая сейчас заграницей, работая там от имени Павла, Тасмановы – все ради счастья одной маленькой принцессы. Подруга в тот вечер сбежала тайком вместе с Марком, а Алиса с остальными отправилась в клуб Канарейкиных – Адова пасть. И там же познала невиданное счастье, а затем потеряла свое сердце.

Возвращаться обратно в точку невозврата - это пугало и грозило разбередить старые раны. Тасмановы смотрели на нее с любопытством. Им ли не знать того, о чем она думала.

Попытавшись найти сочувствия, Алиса жалобно выдохнула:

- Может не надо?

- Надо, - сурово отбрили, на что Алиса обреченно ответила:

- Ладно, я попытаюсь. Но никаких подачек, ясно? – строго направила указательный палец в сторону Насти, громко фыркнув:

- В конце концов, чего бояться. Елисей все равно не в стране.

Вздохнула полной грудью, улыбнулась и тут же наткнулась на благожелательные лица друзей, которые усилено изучали потолок. Оба.

- Нет же? – подозрительно спросила, на что ответом ей было нарочито уверенное:

- Не-е, - дружно покачали головами.

Ей бы уже тогда стоило бы знать, что верить на слово Тасмановым нельзя. Вообще. 

Для многих мальчиков и девочек их отцы – супергерои. А если твой папа – бизнесмен, то вовсе хорошо. Правда, чаще всего, встречался один из вариантов без права на второй.

Елисею Канарейкину повезло – Павел Канарейкин был не только отличным предпринимателем, но еще и прекрасным отцом. Его нельзя было упрекнуть в халатности к отцовским обязанностям – даже, когда он забыл детей забрать из сада – и совершенно точно он любил своих кровиночек больше жизни. Во всяком случае, пока они не доводили его до белого каления. Вот, как сейчас, когда он метался туда-сюда по кабинету, едва не меча искры из глаз и не выдыхая дым из носа.

Но Елечка хороший сын, потому сделал вид, что он слепоглухонемой инвалид и совершенно не слышит отцовских воплей. Вообще.

- Ты, бл*ть, шутишь что ли?!

Когда Паша злился, он переходил на русский матерный и принимался все вокруг убирать. На данный момент, тер до блеска свой дубовый стол влажными хлопковыми салфетками. Его помощница Сашенька тихонько выскользнула из кабинета пару минут назад, вручив любимому начальнику полироль для чистки сверхтонкого экрана монобука.

- Какая, к еб***м, свадьба с этой тупой курицей?! Где были твои мозги, Лиса?! А нет подожди, какие мозги! Они ж у тебя в штанах!

Елисей аккуратно отодвинулся на кресле подальше от стола с разбросанными на нем финансовыми документами. Со стены на него печально взирал портрет президента, робот-помощник тихо шумел, сдвинувшись на диван, скандируя каждые пару минут:

- Опасность, опасность. Нужен чай с ромашкой.

Лично Канарейкин-младший был уверен, что никакая ромашка тут не поможет. Отодвинулся еще немного, разглядывая интерьер вокруг от персидского светлого ковра с мягким коротким ворсом, прикрывающим паркетные доски, до окна с широким подоконником. Сейчас через тяжелые бархатные портьеры внутрь проникал солнечный свет весеннего апрельского дня. Его лучи падали прямо на встроенный автоматический шкаф с сейфом под документы и несколько репродукций картин известных художников, а также семейный цифровой фотоальбом с автоматической сменой кадра. Разные фотографии прошлых лет: от детства до взрослого возраста. Вот маленькая Настя, сующая в рот голову пупса, а вот Антон верхом на пони вверх ногами…

- Ты меня вообще слушаешь? – Канарейкин встрепенулся, подняв глаза на пыхтящего отца и улыбнулся, поправляя черный пиджак поверх рубашки в тон.

- Конечно, пап, ты уже сорок минут орешь одно и тоже, я еще полчаса назад весь твой монолог с матами выучил, - вежливо отозвался, чуть сползая в кресле, когда над его головой пронеслась тряпка.

- Пиздюк!

- Знаешь, робот прав, тебе нужен чай с ромашкой. Давай попросим Сашу заварить? – почти искренне обеспокоился нервами Павла его старший сын и спрыгнул с кресла, прячась за спинкой, когда в голову полетел полироль. Хрупкое стекло разбилось на осколки, а робот с бормотанием замигал датчиками, вызывая уборку в кабинет.

Двери автоматически распахнулись и маленький дрон-пылесос принялся за уборку, совершенно игнорируя разворачивающуюся бойню.

- Видишь, ты уже нервируешь робота, - ткнул пальцем в модель А-5689, больше напоминавшего большой жестяной бочонок со светодиодами.

- А-5689 готов исполнять указания, - мгновенно отозвался робот.

- Захлопнись и не отсвечивай! – рявкнул на него Паша, покрываясь красными пятнами злости.

- Не понял команду. Повторите команду?

В робота полетел дрон-уборщик, пойманный на лету, сбивая того с дороги. Где-то внутри коротнула плата, робот несколько раз повторился и затих погаснув.

- Это, кстати, пятый уже, - напомнил Елисей, когда Паша выдохнул, спуская закатанные рукава зеленой рубашки, мрачно воззрившись на сына.

- Я сейчас выйду из-за стола и оторву тебе уши, горе-наследничек, - пообещал почти ласковым тоном, разглядывая темную рубашку сына, довольную улыбку и зеленые, как у него самого, глаза. – Что ты улыбаешься, кактус на моей могиле?! Ты понял, что я говорил, или снова пропустил все полезное мимо ушей своих лисьих, оболтус?

- Конечно, пап, - закивал, отодвигаясь к двери, за которой точно притаилась Саша, аккуратно нажимая кнопку на панели, не глядя. – Все слышал, все запомнил, внемлил, молиться буду и как мантру повторять.

- Ну, повтори, - с ленцой потянул Павел, казалось, расслабившись и скрестил руки на широкой груди, прищурившись. – Слово в слово о твоей идиотской затее со свадьбой на той отстающей в развитии пародии на женщину.

- Пап, - нахмурился Елисей, прекрасно зная, что отец в выражениях никогда не стеснялся. – Повежливее, она все-таки девушка.

Он, может, тоже был не высокого мнения об умственных способностях Лады, однако был сдержаннее в высказываниях. Может он вспыльчивый, но не такой жестокий. Ведь бывали в мире люди, которым не дано быть умными и сообразительными.

- Какая она девушка, Господи, - отмахнулся Паша, огрызаясь. – У нее на лице не единой здравой мысли, а в голове одна извилина и та поперек!

- И все же, у нее есть достоинство.

- Видел я ее достоинство. Размера третьего, - профессионально прикинул Кенар, фыркая громко. – Тебе двадцать восемь лет уже. Я в твоем возрасте жил с твоей матерью! – То есть сбежала она на месяц от большой любви и хорошей жизни? – подколол отца старой, как мир историей, которую ему поведала им всем мама.

«У твоего отца характер мерзкий был всегда. Собственно, поначалу это отпугнуло, но потом я прониклась. Мазохизм, не иначе», - вещала она тогда, тяжело вздыхая.

На это, Паша, обиделся, надулся и возмущенно втянул носом воздух.

- А нечего старое поминать, - задрал голову выше, застегивая манжеты своей рубашки, поправляя ворот и оттряхивая шелковистую ткань, которая натянулась на широких плечах, как у его сына. – Глупенькая была, исправилась же. Поняла, кто будет ей лучшим мужем.

- Ну, да-а-а…

- Поговори мне тут, - рыкнул на сына, хлопнув ладонью по поверхности стола. – Мы сейчас вообще о тебе речь ведем! Что еще за фокусы? Какая женитьба? Ты слышал, что я говорил или нет?

- Да слышал, слышал, - закатил глаза Елисей.

- Повтори, - потребовал Павел, опираясь о стол и наклоняясь вперед. – Ну же!     

- Тебе полную версию или сокращенную на матах? Ой, пап, дыши, ты сейчас огнем плеваться начнешь. Волноваться в твоем возрасте вредно: сердце, почки, печень… - принялся перечислять Елисей, отступая еще на шаг за порог. Саша в ужасе пискнула, спрятавшись в приемной за большой кожаный диван в секции ожидания - метнулась туда, едва открылась дверь. Канарейкин-старший зарычал и потянулся рукой вперед.

- Папа поставь обратно статуэтку слоника! И я уже взрослый и самостоятельный! – Елисей резко развернулся на носках дорогих туфель, бросившись через просторную приемную. От колыхнувшегося воздуха шевельнулись листья раскидистой пальмы, а за его спиной заорали:

- Сюда иди, поганец! Я тебе покажу «взрослый и самостоятельный», - орал Паша, бросившись вслед за ловко вильнувшим в коридор, сыном. – Как породил, так и убью! Вырастил лося на свою голову, а вместо мозгов – рога ветвистые!

Елисей «ласточкой» пролетел мимо кабинета испуганной бухгалтерии, огибая кадки с цветами, спеша скорее покинуть второй административный этаж ресторана «Баболовский дворец». Свернул направо, едва не столкнувшись с перепуганными менеджерами и молодыми официантами, очаровательно улыбнувшись симпатичной шатенке.

- Привет, красавица, - успел промурлыкать, прежде, чем услышал:

- Елисей!

- Папа, прекрати орать, - отозвался, побежав дальше. С потолка на него печально взирали херувимы и греческие боги, а от вопля Кенара едва не отвалилась лепнина со стен. – Ты подаешь плохой пример работникам!

- Еще яйцо страуса родителя не учило жизни...

- Ты сам сказал, что страус, я такого не говорил.

- Матери твоей скажу, что нам и двух детей достаточно!

* * *

Находясь перед роскошными кованными воротами, откуда вела прямо к «Баболовскому дворцу» тропа, аккуратно вымощенная искусственным камнем, Алиса паниковала. Настя не разрешила надеть типичные для собеседования вещи: строгую блузку и юбку до колен, заявив, что сейчас так одеваются только старые кошелки и унылые девственницы. Только кэжуал, только свободный стиль. Блузка из легкого кремового шелка, заправленную в темные джинсы с высокой талией, удобные ботинки на устойчивом каблуке, коричневое пальто мужского кроя и полное отчаяние в собственных глазах.

Она рассматривала раскинувшийся сад, чуть дальше от которого располагалась парковка. Сейчас он только начинал зеленеть на деревьях распускались молодые листочки, а желтую, пожухлую траву, аккуратно срезал робот. Первая трава пробивалась из влажной земли, обогреваемая теплым солнцем. И страшно, и любопытно, что ее ждет в этом здании.

- Ой, все, пошли давай. Хватит стоять, хоть прямо сейчас надевай купальник и принимай солнечные ванны, - за ее спиной вздохнули, а Алиса тоскливо обернулась, уставившись в карие глаза веселой блондинки.

Настя была бы не Настя, если бы поверила ей на слово и отправила одну. Нет, в качестве сопровождающей дуэньи сейчас на нее смотрела Милана Боярышникова, ее подруга и самая странная девушка в мире. Ну, не бывает таких отчаянно позитивных, угодливых и милых людей. Во всяком, Алиса с подозрением разглядывала девушку, отмечая, что на ней белое платье с кроссовками смотрится в сотни раз лучше, чем на ней. Она пробовала - вышло ужасно. А эта кукольная блондинка прямо воплощение самой известной игрушки.