Дамы в дорогих платьях, кавалеры при костюмах. Мэр города Валентин Копейников с довольным лицом прожевал кусочек утки, наслаждаясь ее вкусом. Не было никаких сомнений в том, что ему понравилось, хоть он с предубеждением отнесся к веганскому мясу. Однако в целом вся его похвала звучала коротко и размыто:

- Неплохо, неплохо. Не шедевр, конечно.

Рядом брезгливо скривила полные скульптурные губки молодая супруга, кажется, по счету уже шестая. Стоящие рядом низшие чиновники, министры и прочие государственные деятели закивали, поддакивая словам руководителя. Парочка бизнесменов с опаской покосились в сторону невозмутимо Павла Канарейкина, рядом с которым стояла его супруга Кира, а также их дети.

- Уверен, Валентин Дмитриевич, до шедевра мы еще не дошли, - потянул Лиса, тихо скрипнув зубами.

- Шедевральнее только ямы на дорогах и разваливающиеся новенькие многоэтажки, - притворно сладким голосом отозвался Павел, почувствовав, как жена дернула его за рукав и прошипела тихо:

- Кенар, веди себя прилично!

У мэра города поперек горла встал кусочек утки.

- Аккуратнее, - потянула Настя, отпивая шампанское.

- Так ведь и умереть можно, - сочувственно добавил Марк Тасманов, крепче сжав руку на талии супруги.


- Моментально, - отозвался Антон.

- В море, - злорадно закончил Елисей.

Кира тихонько вздохнула, ощущая возникшее вокруг напряжение. Ее пальцы, лежащие на руке мужа, чуть сжались, будто удерживая его от очередной остроты, готовой сорваться с языка Павла и тот будто вняв молчаливому предупреждению, предпочел разглядывать лебедя из салфетки на одном из многочисленных столов, расставленных вдоль стен.

Лиса оглянулся и бросил взор на часы. Краем глаза заметил Ладу в длинном черном вечернем платье, которая кивнула ему незаметно, стоя рядом с отцом. Вальдемар Хроменко смеялся, улыбался, пытаясь произвести впечатление на директора крупного холдинга «Палерма». Мария Ласточкина сдержанно улыбалась, пряча ехидную насмешку за бокалом дорогого шампанского и зорко оглядывала территорию.

Интересно, сколько денег она потеряет, когда все вскроется? Хотелось бы Лисе это знать, но к сожалению, выражения ее лица он не увидит. Как и Вальдемара, Апполона и Соболь с Авдеевой, которых сюда даже не позвали.

«Если я пойду против отца, хочу хотя бы знать, что поступаю правильно»

Иногда помощь приходит от тех, от кого совсем не ждешь.

-…слышал, вы решили баллотироваться в мэры на следующий год, Павел Александрович?

Елисей обернулся к отцу, замечая чуть прищуренный взор и удивленно моргнул. Отец решил податься в политику? Судя по удивленным взглядам остальных, не считая только старшего поколения, что находилось совсем рядом – ни Настя, ни Марк, ни Антон, ни братья Радовы об этом не знали.

- Почему нет? Может, хоть кто-то научит дорожные службы, как правильно расходовать выделяемые на ремонт средства. – язвительно отозвался Ярослав Тасманов, подходя ближе.

- Политика все-таки нечто большее, чем управление столовыми, - подал голос один из чиновников, быстро стушевавшись под взглядом Павла.

- Ничего, некоторым купленный диплом юриста же помогает регулярно спускать бюджет на кривые бордюры, - иронично отозвалась Кира. – Да, Раис? – обратилась она к подруге, разглядывающей свои ногти.

- И светофоры вечно не работают.

- Да ладно, дамы, полно, - хохотнул Паша, улыбаясь насмешливо и глядя Валентину в глаза. – Управление столовыми лучше, чем анархия коррупции, созданной неумелым руководством. Верно, Валечка?

От «Валечки» мэра передернуло, но невозмутимое выражение лица не потерял. Мужчина сунул руки в карманы, спуская все эти замечания в шутку, будто бы здесь происходил обмен любезностями. Ничего больше.

Лживое высшее общество никогда не позволяло себе «терять лицо».

- Я отойду, - шепнул Елисей остальным, поймав удивленный взор матери и нахмурившегося отца. Нажимая на появившемся экране нужную команду и подавая сигнал со своих смарт-часов, Лиса улыбнулся застывшему Хроменко, проходя мимо него.

- Вальдемар Бенедиктович, - хмыкнул, кивая и незаметно пройдясь взглядом по лицу Лады, которая стояла рядом с отцом.

- Елисей, - ехидно отозвался ресторанный критик, вскинув бровь. – Как твое здоровье?

- Не жалуюсь. А ваше?

- И мое неплохо. И будет еще лучше, когда откроется ресторан, - с довольным видом произнес, осматривая помещение и улыбаясь. – Жаль будет, когда эта красота рухнет под вынужденным гнетом конкуренции. Дела у вас все хуже и хуже.

- Папа, - предупреждающе произнесла Лада, будто давая отцу последний шанс. Еще один, совсем маленький.

- Когда увидела твою Алису... Не знаю, чего мне хотелось больше: выдрать ей волосы или спросить, почему ты ее выбрал. Я знала, зачем она приходила с твоим дружком Тасмановым. Не считай меня такой идиоткой.

- Никогда так о тебе не говорил, - отозвался Лиса. Ощутив некий стыд и с трудом садясь в кровати, глядя прямо в глаза усмехнувшейся горько девушке.

- Но думал, - отозвалась лада, заметив, как Елисей вздрогнул и опустил взгляд. – Да, Лиса. Я дура. Признаю это. Собственный отец обо мне такого мнения и не раз его озвучивал: «Ты меня позоришь, Лада», «Вся в мать – такая же глупая», «Тебе бы только о платьях думать».

От каждого слова и фразы Елисей неприязненно морщился. Он и не знал о таком отношении, при нем Вальдемар всегда был подчеркнуто вежлив. Нескольким недовольным взглядам в сторону дочери он не придавал значения. Да собственно, разве он когда-нибудь вникал в ее проблемы? Они просто спали вместе и вроде как встречались. Сейчас же рассматривая девушку под таким углом, он мог с уверенностью сказать, что ничего до этого момента не понимал.

- Помолчи, - тихо рыкнул на нее Вальдемар, возвращая Елисея в настоящее время из воспоминаний. В глазах Лады мелькнула боль и привычная обида, а сама она закусила губу, опуская взгляд.

- А что касается тебя, - Хроменко перевел неприятный взор внимательных глаз на парня и гаденько улыбнулся. – Надо было лучше выбирать невесту. И семью.

Лиса покосился туда, где промелькнул знакомый поварской наряд. Шеф-поваров позвали к гостям, дабы представить в конце торжественной речи, которую должен был зачитать его отец и мэр, пожав друг другу руки в мнимом перемирии. Он непроизвольно улыбнулся, осматривая большой зал, свою семью, друзей – таких шумных и постоянно друг с другом ругающихся. Встретившись взглядом с братом, кивнул ему, показывая большой палец.


И тот подмигнул, наклонившись к удивленным родителям.

- Ты не представляешь, как тебе повезло с семьей. Я тоже хотела стать е частью. Думаю, едва ли не каждый второй это жаждет, - проговорила Лада и поморщилась. – Я кое-что записала во время одной из встреч отца с мэром. Озвучивать твоей девушке не стала, потому покажу тебе. Не знаю, зачем это сделала. Наверное, ждала момента, чтобы отомстить.

- А не пожалеешь? – полюбопытствовал Лиса, внимательно разглядывая крепко сжатые пальцы девушки на коленях. – Это же твоя семья.

- Нет у меня семьи, Лиса. Не было и нет. Я не нужна своему отцу и даже Соболь я нужна лишь для продвижения по карьерной лестнице, не более. Отец обещал ресторан, когда они смогут провернуть все дела и потопить бизнес твоего.

Елисей хохотнул, незаметно запуская на развернувшийся большой экран позади музыкантов на установленной сцене. Один из них удивленно смазал звук, едва началась трансляция записи. Многочисленные гости и все присутствующие, открыв рты смотрели туда, не в силах произнести ни слова.

- Что же, Вальдемар Бенедиктович. Цена вопрос зависит от успеха. За мной стоят большие люди, и они хотят результатов, - ухмылялся с экрана мэр, постукивая ручкой по столу.

Откуда издали послышался отчаянный вопль:

- Это вранье! Подстава!

- Ах ты маленькая, лживая дрянь, - зашипел Вальдемар зло, оглянувшись на отошедшую дочь и с ненавистью сжимая кулаки, пока на экране двое мужчин заключали сделку, смеялись. А тихая Лада осторожно снимала, принимая из рук молоденькой секретарши мэра бокал вина в честь грандиозного события.

Картинка дернулась несколько раз, давая возможность присутствующим переварить увиденное. Земля, на которой стоял Баболовский дворец, - это лишь часть того, что в итоге должно было отойти государство в случае разорения Павла Канарейкина. Все памятники архитектурного наследия в случае банкротства отходили городу, а собственно его мэр мог распоряжаться имуществом по своему усмотрению. Никто бы не стал возражать. Пара лет и все бы забылось, дворцы посносили бы, построив на этом месте еще парочку современных торговых центров.

- Как нехорошо-то, - цокнула языком Мария Федоровна, глядя на побледневшего Вальдемара. Через ахающую толпу к ним уже шла полиция во главе с довольной собой Колокольчиковой Алиной. Весь ее вид кричал о том, что за столь громкое дело – взяточничество и хищение государственных средств – она непременно получит грамоту. Или медаль. А может две.

Генеральный директор холдинга «Палерма» отступила, позволяя девушке-полицейскому зачитать права арестованному Вальдемару, который то кричал о своей невиновности, то обвинял во всем свою дочь и «треклятого дельца Канарейкина». Оставаться женщина тут больше не собиралась, тем более, нужно было срочно прекратить ведение дел с мэром и его приближенными. Мало ли, от греха подальше.

- Уже уходите? – она остановилась, сжав небольшую сумочку и оглянулась. Ее внимательный взор прошелся от волнистых густых каштановых волос до прищуренных каре-зеленых глаз.

- Антон, если не ошибаюсь? Средненький из помета? – равнодушно поинтересовалась, отбрасывая каштановую прядь с проседью волос за спину.

Зеркальная поверхность одной из панелей отразила уже немолодую, но все еще стройную и красивую женщину. Уже не первые морщины, которыми Мария гордилась, как и своим сорокапятилетием. Она не становилась хуже с каждым годом – глупо не любить себя. Лишь потому что становишься старше.

- Это же ваши деньги, - отозвался Канарейкин младший, сунув руки в карманы брюк и опускаясь на ступень ниже, настороженно смотря на Марию. – Хотели получить эту землю и построить тут очередной центр? Или новенькое офисное здание?

- С чего ты взял, мальчик, что я имею к этому отношение? – приподняла брови Ласточкина, с интересом продолжая разглядывать Антона.

Красивый парень, куда краше своего отца. Возможно даже брата. И судя по его выводам, умнее, чем желал казаться.

- Да я вас умоляю. Дочерка, зарегистрированная на одного из ваших работников, заключила контракт с рестораном Хроменко, чьим спонсором выступила фирма кузена жены мэра. Тут любой дурак дойдет, стоит провести минут десять в Гугле и запросить доступную информацию о владельцах, - бросил Канарейкин с недовольством, сжимая кулаки.

К его удивлению женщина не испугалась. Она задрала голову и громко рассмеялась, оглашая пустующий холл своим смехом, отражающимся от стен и колон. Администратор на рецепшене удивленно подпрыгнула, оглядываясь в опаске.

- Нравишься ты мне, - хмыкнула Мария, разворачиваясь и преспокойно шагая к выходу. Один из работников гардеробной мгновенно подскочил, помогая женщине надеть пальто, которая оглянувшись, махнула Антону и подмигнула.

- В тебе гораздо больше от Павла, чем в остальных. Уверена, мы еще встретимся.

- Не думаю, - буркнул парень, ощущая неловкость. Антон уже слышал, как его зовут обратно. Елисей искал его, да и не только он. Поворачиваясь к выходу, до него долетели брошенные напоследок слова, которые Антон отчего-то в тот вечер запомнил:

- Когда решишь стать самостоятельным, приходи. Надеюсь, твой проект удивит меня, и я не буду разочарована в своих предположениях.


Стук ее каблуков все еще стоял в его ушах, хоть Антон не посмотрел ей вслед. Стоял, совершенно ошарашенный и очнулся, лишь когда Лиса коснулся его плеча.

- Алло, Лиса вызывает Тото. Вернись на землю, - хмыкнул Елисей, внимательно рассматривая младшего брата. – Ты чего застыл? Что тебе сказала эта ведьма?

- Да я…

- Не виноват я! Нет! Отпустите! Лада звони адвокату, слышишь? – орал Хроменко, которого с конвоем выводили сотрудники полиции. За ним шагал Родион, ведущий гордо поднявшего голову мэра. Стоило ему оглянуться на довольного Павла, как Валентин дернулся и зашипел:

- Ты тоже с рылом в пушку, Канарейкин! За мной следом пойдешь!

- Шагайте, Валентин Дмитриевич. – толкнул мужчину в спину Родион Рамолов, мимо которого радостно пробежала Колокольчикова, лишь на секунду отвлекшись и улыбнувшись Андрею Радову.

- Бубеньчикова!

- Я Колокольчикова, - надулась девушка привычно и Рамолов хмыкнул, бросив взор на Тасмановых, Канарейкиных и Радовых, цокнув языком.