– Стаська, может быть, мне сделать перманентный макияж? – спросила я у сестры, начитавшись ее толстых глянцевых журналов. Мы валялись на ковре и пили вино. Храбрость моя была подогрета возлиянием, не иначе.

– С ума ты сошла, – отреагировала Стася.

– А что такого? Слушай, я только сейчас поняла. К нам в прошлом году приезжали в гости друзья отца. Один был с новенькой женой-моделью. Она ныряла в бассейн, а выныривала оттуда, как была, накрашенной. Это и был перманентный макияж, да?

– Необязательно. Может, и не татуаж. Может, водостойкая косметика. Но тебе это не светит. Там чтобы все поджило, нужно как раз недели две. Не успеем. Да и потом, это довольно-таки больно, не слышала?

– Тогда не надо.

Стася знала, что я панически боюсь боли.

Какой концерт я закатила, когда она решила выщипать мне брови, это что-то! Только вот не надо думать, что мне щипали брови впервые в жизни – разумеется, это происходило и раньше, но в салонах я требовала обезболивания, и по бровям мне проходились стиком с анестезирующей пастой! А без наркоза это мука, оказывается! Стася предложила сначала выпить вина, потом притащила кусочек льда из холодильника и выщипала-таки мне брови – причем скорректировала форму куда лучше, чем это делали в самых дорогих салонах. С этой проблемой мы справились, а вот рисовать стрелки я так и не научилась. Кончилось тем, что Стаська дала мне на дом огромный фолиант, называвшийся «Основы искусного макияжа». Мне страшновато было тащить книгу домой, но я все же принесла и обернула ее в суперобложку от альбома «Величайшие картинные галереи мира». Совершенно обнаглев, штудировала прямо в гостиной, под носом у Аптекаря. Но вдруг у меня зазвонил телефон, я вскочила, и тяжелый том, соскользнув у меня с коленей, предательски упал на ковер – форзацем вниз, разворотом вверх. На картинке были представлены виды губных помад. Богато проиллюстрированы. Я застыла. Аптекарь поднял альбом и начал листать его, хмыкая. Не то иронически, не то одобрительно.

– Ты заинтересовалась косметикой? Очень вовремя.

– Что ты имеешь в виду? – решилась спросить я.

– Подумываю наладить линию производства косметики, – сказал Аптекарь, глядя на меня так испытующе, что у меня зашевелились волосы на затылке.

– А-а, это хорошо, – промямлила я.

– Верного человека на это дело у меня нет, – посетовал Аптекарь, снова как-то странно взглянув на меня. Слово «верный» он произнес с нажимом, с особым значением.

«Намекает, что я – неверный человек, – пронеслось у меня в мыслях. – Да нет, даже не намекает, он прямым текстом говорит. И как отвечать?»

Но ничего говорить не пришлось. Рассмотрев мою жалкую фигуру в подробностях, Аптекарь сунул мне в руки злополучную книгу и вышел из комнаты.

Хорошо, что эта пытка, эта мука подходила к концу. Приближался час икс.

Удрать из дома и стать другим человеком.

Анастасия Анисимова превратится в Александрину Воронову. По ее документам она улетит за границу. Чтобы достичь совершенного сходства со мной, Стасе пришлось перекрасить волосы в невнятно-серый цвет, примерить мой унылый гардероб, отказаться от косметики и от нескольких любимых словечек.

Александрина Волкова станет Анастасией Анисимовой. Она будет носить яркие топики и потертые джинсы, пользоваться косметикой, устроится на работу в магазин парфюмерии и косметики. Начнет самостоятельную жизнь, наконец.

О том, что будет потом, когда Стася вернется из-за границы, мы с ней не говорили. Многозначительно молчали об этом. И она, и я полагали, что нужно решать проблемы по мере их поступления. Когда она приедет, тогда и станем думать, так ведь?

И вот наступил час икс.

Я ушла из дома, где прошла вся моя жизнь.

Вероятно, накануне я вела себя немного странно и вызвала вполне законные подозрения у домочадцев.

– Да что с тобой такое приключилось? – недоумевала Ирина. – Ты что-то ищешь? Что-то потеряла?

– Ничего, – ответила я, но Ирина продолжала испытующе смотреть на меня.

– Ты странно ведешь себя в последнее время.

– Уж кто бы говорил, – сказала я, улыбнувшись, хотя внутри у меня все застыло.

– Что ты имеешь в виду? – пожала плечами Ирина, но мне показалось, я ее смутила.

– Ты тоже как будто что-то ищешь. Постоянно делаешь уборку.

– Дом очень захламлен, – вздохнула Ирина.

– Ерунда. Дома хирургическая чистота, оперировать можно. В любом случае, от твоей уборки в последнее время одни неприятности. Зачем тебе понадобилось снимать шкафчик в гостевой ванной? Ты не смогла его повесить на место, споткнулась, ушиблась…

– Совсем чуть-чуть! И Кузьмич сразу все повесил обратно.

– Ты ничего не сказала мне, когда узнала, что я рассталась с Глебом. Ни слова, о друг мой, ни вздоха. Ни сочувствия, ни вопроса. Как будто тебя это не интересовало.

– Девочка моя! – всплеснула руками Ирина. – Да ведь я просто не хотела тебе докучать! Я и думать не могла… Да и потом, ты ведь не очень-то переживала. Он тебе совсем безразличен, да? Или нашелся кто-то, кто занял его место в твоем сердце?

– Нет. И еще ты стала часто уходить из дома. Раньше такого не было.

– Так ведь и ты раньше не отлучалась так часто. Я перестаю быть нужной тебе, моя хорошая. Ты стала совсем взрослой, у тебя какие-то тайны…

Странное впечатление оставил у меня этот разговор. Я уходила от ответа, потому что мне было что скрывать. Но ведь и Ирина поступала точно так же. Значит, и у нее имелась тайна.

Или она знала больше, чем я предполагала?

Но что я могла потерять – она все равно не догадывалась.

Я потеряла свой дом. Я ходила по лестницам, спустилась в тренажерный зал, постояла на каждом из четырех балконов. Трогала пальцем резные дубовые перила. Этот дом не стал мне мил, но все же это был мой дом.

Почти все вещи, которые казались мне ценными по сентиментальным причинам, я уже перевезла к Стасе.

В том числе и злополучного белого барашка.

У Стаси, оказывается, был такой же, но он потерялся при многочисленных переездах.

Накануне моего бегства Аптекарь уезжал куда-то на пару дней.

Я была рада, что так совпало – пожалуй, я бы не смогла его обмануть.

Как водилось, состоялась трогательная сцена прощания, я называла ее про себя «цветочек аленький». Аптекарь страшно любил, когда я провожала его, причем чем трогательнее была сцена, тем лучше. И обязательным ритуалом являлась просьба о подарке, причем, желательно, экзотичном и редкостном. Если я ничего не просила, Аптекарь выглядел недовольным и бубнил через губу что-то о неблагодарных, зажравшихся детях. Но мне ничего не было нужно! Приходилось изощряться, придумывая невероятнейшие сувениры, вроде клыка дикой собаки динго в серебре или вино из змеиной желчи. Услышав слово «кандзаси», Аптекарь жмурился от удовольствия и принимался расспрашивать – украшения для прически? Гейши носили? Ну-ну.

И он всегда привозил то, что я просила. То, что мне было не нужно. Лилово-черное вино из змеиной желчи крал из буфета страдавший запоями садовник, в моем столе долго валялись золотые шпильки хираути, шелковые лепестки цумами, коралловые шарики тама – ненужные, нелюбимые, забытые вещи.

На этот раз не обошлось без «сцены у фонтана». Аптекарь рассеянно поцеловал меня в лоб и сказал:

– Ну, будь умницей. Кстати… Ты не заходила в последнее время в мой кабинет? Не искала там ничего?

– Нет. А…

– Неважно. Когда я вернусь, у нас с тобой будет важный разговор.

Мне стало не по себе.

Он явно о чем-то догадывался.

Когда я уходила из дома, шел дождь. Ирина была в столовой. Видимо, она решила использовать отсутствие Аптекаря для уборки.

– Хочешь натереть паркет? – спросила я ее мимоходом. – Тебе помочь?

Ирина вздохнула, не поднимая головы. Она стояла на коленях, трогала пальцами досочки паркета, словно клавиши рояля. Щетки и мастики я не заметила.

– Не нужно. Я заметила, тут пол очень скрипит. Перестилать придется. Иди, детка, я справлюсь.

Чувство вины захлестнуло меня с головой. Я порывисто обняла ее, она сначала вздрогнула, как будто испугавшись, но потом расслабилась, пожала мои руки:

– Ты куда-то собираешься? Поторопись, а то попадешь под дождь. Уже накрапывает.

Я закрыла за собой дверь и подумала об Аптекаре. Не обнаружив меня дома, он наверняка придет в ярость. Записка, которую я оставила, мало что ему объяснит. Он кинется к Ирине – ведь именно она «просмотрела» меня. Не исключено, что он решит выместить свое раздражение именно на Ирине.

Но я подавила неуместное желание пойти, броситься Ирине на шею, зашвырнуть свою сумку на шкаф и остаться дома. Я перешагнула порог. Меня ждала машина. Таксист, парень со смешным носом уточкой, украдкой курил. Увидев меня, бросил окурок в окно. Странно, что Ирина даже не вышла меня проводить. Ах да, ну я же стала совсем большая. У меня могут быть свои дела…

Стася сидела на чемоданах. Вернее, она на чемоданах подпрыгивала. Малыш ходил вокруг с привычно сумрачным выражением лица. Похоже, он уже не так рьяно одобрял наш план или в последнюю минуту испугался ответственности. Еще бы – увезти дочь олигарха Воронова! Кто на такое способен? Да кому такое в голову вообще взбредет?

Но дороги назад не было. У нас осталось одно, последнее дело. Мне требовалось выкрасить волосы. В салон идти я боялась. Мне казалось, это может нас выдать. Поэтому Стася красила мне волосы дома. Это было нелегко – понадобилось три тюбика краски. Кроме того, сестра была на взводе, руки у нее тряслись, когда она смешивала зловонные составы, она стукнула меня по голове щеткой и едва не заехала себе кисточкой в глаз. Стася очень спешила, но мы все равно не успели – покрасили, подержали, вымыли, а вот высушить не успели.

С мокрой головой я поехала провожать Стасю в аэропорт. Чтобы я не простудилась, она выдала мне забавную шляпку. По дороге Стася была нехорошо возбуждена. Она подпрыгивала на сиденье и экзаменовала меня.

– Губная помада! Какая бывает губная помада?

– В гильзах, в баночках, помада-карандаш. Бывает жидкая помада с кисточкой и жидкая помада с аппликатором. Это по форме, а по фактуре различают помады увлажняющие, питательные, стойкие, гигиенические, матовые, глянцевые, атласные, с эффектом увеличения объема, с эффектом влажного блеска… Правильно.

– Блеск забыла!

– Я сказала – с блеском!

– Господи ты боже мой, это не одно и то же! Вот, смотри. – Стася полезла в косметичку, выдернула оттуда два тюбика. – Вот это – помада! А это – блеск! Поняла?

– «Почти» никакой разницы, – смущенно пробормотала я.

– Почти не считается, – ликовала Стася. – Ну-ка, давай про тональные средства!

Это был мой конек.

– Жидкий тональный крем, маскирует незначительные недостатки, выравнивает тон кожи. Обладательницам жирной и смешанной кожи следует выбирать жидкий крем, не содержащий масел, а тем, у кого сухая кожа, лучше подойдет тональное средство с масляной текстурой. Наносится пальцами. Густой тональный крем содержит много жиров и поэтому лучше прячет недостатки, больше подходит для сухой кожи. Тональная пенка и тональный мусс подходят для всех типов кожи. В их состав входит мало красящего пигмента, поэтому на лице смотрятся естественно и прозрачно. Крем-стик маскирует отдельные проблемные места, типа прыщика. Кстати, у тебя прыщик на лбу.

– О, черт, как всегда, не вовремя…

– Тональная крем-пудра – это компактный тональный крем и пудра, два в одном. Не подходит для морщинистой кожи и кожи с расширенными порами и не требует дополнительного припудривания. Тональная пудра – много пудры, мало жира. Подходит для жирной и проблемной кожи.

– Ну, голова, – восхищенно протянула Стася, и я себя почувствовала так, словно окончила магистратуру в Гейдельбергском университете. – Вот это мозг! Ну, а теперь давай про духи.

Духи… С духами у меня было сложно. Никак в моей голове не держались эти определения. Наверное, дело пошло лучше, если бы они были привязаны к каким-то конкретным ароматам. А пока это теория, все как-то зыбко. Стасина парфюмерная коллекция оказалась не столь велика, как коллекция косметики.

– Духи – это дорого, – вздыхала Стася. – Мне не потянуть…

А вот я должна была «потянуть» теорию!

– Значит, так. Цветочные. В этих духах доминирующей темой является либо один цветок, либо, чаще всего, в букете с дополнительными нотами – свежими, фруктовыми или лесными. Бывают ароматы цветочные альдегидные, цветочные водяные, цветочные древесно-мускусные, цветочные зеленые, цветочные фруктовые…

– Пока все верно. Пример сможешь привести?

– «Diorissimo» от Диор, – без запинки ответила я.

– Отлично, едем дальше.

– Восточные ароматы. Восточные гурманские, восточные древесные, восточные пряные, восточные фужерные и восточные цветочные. Они тяжелые, стойкие, чувственные, у них у всех в основе положены мускус, амбра, ваниль, сандал, пачули, ветивер.