Джейн Кренц - Сюрприз

Маттиас поднялся с кресла.

— Вы можете думать что вам угодно. — Он еле заметно улыбнулся. — Но я советую вам быть чрезвычайно осторожным в выражениях.

Патриция растерянно оглядела полки книжной лавки.

— Вы уверены, что брат не будет возражать против моей покупки?

— Предоставьте Колчестера мне, — твердо заявила Имоджин. — Я сама с ним поговорю, если он станет возражать. Впрочем, я очень в этом сомневаюсь. Стоимость одной-двух книг совершенно ничтожна по сравнению со счетами за ваши платья, и я думаю он даже не обратит на эту сумму внимания.

Лицо Патриции слегка побледнело.

— Я знаю, ваша тетя заказала для меня так много платьев! И такие дорогие ткани!.. Колчестер придет в ярость, когда узнает, во что это обойдется.

— Чепуха! Я все объясню ему, если потребуется. — Имоджин ободряюще улыбнулась. — А сейчас давайте пройдемся вдоль полок и посмотрим. Я хочу выяснить, есть ли в продаже книга Гаррисона об античных артефактах. А к тому времени, когда мы освободимся, тетя Горация закончит свой разговор с миссис Хортон. Она будет ждать нас в карете.

Чувствовалось, что Патрицию одолевали сомнения, тем не менее она принялась читать заголовки книг на ближайшей полке. Имоджин подошла к прилавку, ожидая, когда владелец закончит разговор с клиентом. От нечего делать она стала листать лежащий на столе толстый том. Звякнул дверной колокольчик, и Имоджин взглянула через плечо.

Она похолодела, увидев в дверях Ваннека. Она впервые видела его после бала у леди Блант.

Его появление в книжной лавке может быть простой случайностью, сказала она себе. Но не исключается также вероятность того, что он в конце концов клюнул на приманку. В общем-то пора, подумала она.

— Мисс Уотерстоун. — Подходя к прилавку, он наградил ее масленой улыбкой. — Какая приятная неожиданность? Кажется, прошло три года?

— Кажется, так.

— Вы ищете какую-то конкретную книгу? — вежливо осведомился он.

Имоджин изобразила на лице, как она хотела надеяться, самую безмятежную улыбку:

— Пытаюсь найти что-нибудь о предметах, найденных на Замаре.

— Вполне естественно. Меня нисколько не удивляет, что вы сохранили такой интерес к древнему Замару. Помнится, вы и три года назад интересовались этим предметом. — Ваннек небрежно оперся о прилавок, в его глазах светилось плохо скрываемое любопытство. — Идут разговоры, что недавно вы получили весьма интересное наследство.

— Я была очень счастлива. Помимо солидного дохода дядя оставил мне богатую коллекцию предметов старины. Есть весьма любопытные экземпляры…

Ваннек бросил быстрый взгляд вокруг и наклонился к Имоджин поближе:

— В том числе, как я понимаю, оставил и некую карту, которая дает ключ к тому, чтобы отыскать весьма ценный предмет.

— Слухи распространяются быстро. — Она заставила себя стоять на месте, хотя ей отчаянно хотелось отодвинуться от Ваннека подальше.

— Стало быть, это верно? — Ваннек хищным взглядом уставился ей в лицо. — Вы верите, что с помощью этой карты можно подобраться к Великой печати королевы?

Имоджин небрежно пожала плечами:

— Вполне возможно, хотя мне от этого сейчас мало проку. Я не могу позволить себе снарядить экспедицию и отправиться на поиски печати. Но все же я надеюсь, что финансовые проблемы рано или поздно будут решены.

— По всей видимости, вы обращались к Колчестеру?

— С его стороны было весьма любезно проявить интерес к моим проблемам.

— Проклятие! Стало быть, я был прав… — Его рука на прилавке сжалась в кулак. — Потому-то он так увязался за вами… Вы должны знать, что об этом говорит весь город.

Имоджин посмотрела на кончик своего носа:

— Разве, сэр?

— Он хочет наложить лапу на вашу карту. Колчестер пойдет на все, чтобы найти печать королевы.

— Конечно, все знают, что его светлость — крупный коллекционер и собиратель изысканных замарских предметов, — признала Имоджин.

Ваннек наклонил голову и понизил голос:

— Я знаю, что вы затаили обиду на меня за тот злосчастный инцидент трехлетней давности. Однако смею вас уверить, что я был такой же жертвой обстоятельств, как и вы.

— Я много размышляла о том инциденте, и меня всегда интересовал вопрос: что вы делали в той спальне?

— Если вы так хотите знать, я ожидал кое-кого… Милую вдовушку, чье имя по вполне очевидной причине я не назову… Я никак не думал увидеть там вас. Это была какая-то кошмарная ошибка.

— Ошибка, которая стоила Люси жизни.

Ваннек в явном смятении посмотрел на Имоджин:

— Люси?

— Вы помните ее, милорд? Она была вашей женой.

— К чему эти колкости? — Ваннек пробежал пальцем по складкам галстука, затем коснулся шеи. — Конечно же, я помню ее… Но она уже три года как умерла, и человек вправе жить своей жизнью.

— Да, конечно. — Имоджин крепко сжала в руках книгу, которую держала, и приказала себе оставаться спокойной. Она поставит под угрозу выполнение своего плана, если сейчас даст волю гневу.

Ваннек нахмурился:

— Вы и Люси были друзьями, мисс Уотерстоун. От вашего взгляда не должно было укрыться то, что моя жена была весьма неуравновешенна. Ее так легко было вывести из себя… Вы не должны винить себя в ее смерти,

Имоджин задохнулась. «Я виню тебя, — подумала она, — отнюдь не себя». Но вдруг это правда!* Не потому ли она стремилась наказать Ваннека, что в ней жило чувство собственной вины за то, что случилось в тот вечер? Дрожь пробежала по ее телу.

— Не стоит ворошить прошлое, — наставительно сказал Ваннек. — Поскольку мы с вами познакомились

Благодаря тому, что вы дружили с моей женой, я считаю своим долгом дать вам совет. Имоджин насторожилась.

— Совет? Мне?

— Я обязан предупредить вас: не доверяйтесь Колчестеру,

«Ага, стало быть, клюнул на приманку». Имоджин изобразила на лице улыбку:

— Но я намерена отыскать Великую печать королевы, сэр. Колчестер может найти деньги на экспедицию.

— Вступить в деловой союз с Колчестером — это все равно что согласиться сплясать с самим дьяволом.

— Чепуха! Вы наверняка преувеличиваете, сэр.

— Я говорю вам сущую правду! — отрезал Ваннек. — Его не зря называют Безжалостным Колчестером. Если он и согласится финансировать экспедицию для поисков печати, то лишь для того, чтобы впоследствии завладеть ею.

— Я думаю, что мы с ним сумеем договориться.

— Чушь! Должно быть, так полагал и бедняга Ратледж. Все мы знаем, что потом с ним произошло.

— А что, собственно, известно?

— Он так и не вернулся из Замара. Есть люди, которые полагают, что Колчестер точно знает, как умер

Ратледж.

— Я ни на минуту не поверю в эту злобную сплетню. Колчестер — джентльмен до мозга костей. Он не имеет никакого отношения к смерти Ратледжа.

— Джентльмен? Колчестер?! — Глаза Ваннека округлились, затем в них блеснуло понимание. — Бог мой! Может быть, он сумел убедить вас, что он намерен по-настоящему ухаживать за вами? Мисс Уотерстоун, вы не должны быть столь наивны… в вашем возрасте.

Нет никакой необходимости, чтобы Ваннек столь недоверчиво воспринимал идею о том, что Маттиас якобы влюбился в нее, подумала Имоджин.

— Мои отношения с Колчестером — это мое личное дело.

— Простите меня, но я счел бы, что не выполнил долг вашего старинного друга, если бы не предупредил, что Колчестер может попытаться соблазнить вас, чтобы завладеть картой.

— Вздор! Меня это возмущает, сэр! Ваннек недоверчиво посмотрел на нее:

— Вы действительно полагаете, что человек с положением Колчестера может сделать честное предложение женщине ваших лет и… гм… имеющей такую… несчастливую репутацию?

Имоджин уперлась ладонями в бедра и стала стучать носком туфли об пол.

— Откровенно говоря, сэр, меня мало интересует замужество, и я ищу человека, который смог бы финансировать мою экспедицию. В настоящий момент у меня нет альтернативы лорду Колчестеру. Он единственный джентльмен из числа тех, кого я знаю, кто способен организовать экспедицию и кто заинтересован в ней.

— Есть другие способы финансирования экспедиции, — быстро возразил Ваннек. — Способы, которые гораздо менее опасны, чем иметь дело с Безжалостным Колчестером.

Имоджин поджала губы:

— Вы так считаете? Я одно время думала о создании консорциума, но у меня нет ни опыта, ни связей, чтобы провернуть такое сложное дело.

— Правда? Очень интересно.

Боже милостивый, неужто ей удастся провести его по всему этому хитрому маршруту? Она сделала вид, что смотрит на циферблат своих маленьких часиков.

— Уже поздно. Извините меня, сэр, я тороплюсь. Меня ожидает моя тетя.

Ванек нахмурился:

— Могу я видеть вас сегодня вечером?

— Возможно. У нас несколько предложений. Я еще не знаю, которое из них мы примем. — Имоджин бегло улыбнулась и отошла от прилавка. — До свидания, сэр.

— До вечера. — Ваннек небрежно кивнул, повернулся и решительно двинулся к двери.

— Мисс Уотерстоун. — К ней подошла Патриция, держа в руке книгу. — Я выбрала.

— Отлично. — Имоджин проследила, как за вышедшим Ваннеком закрылась дверь. Затем выглянула в окно. — Я вижу, что тетя Горация садится в карету. Нам надо идти. Мы должны дома успеть распаковать покупки… Платье, которое ты наденешь сегодня вечером, доставят в пять часов. Нам предстоит множество разных дел.

— Вы действительно надеетесь, что платье будет готово вовремя? — спросила Патриция. — Мы дали модистке такой короткий срок,

Имоджин улыбнулась:

— Тетя Горация обещала мадам Мод королевскую плату. Так что будь уверена — платье принесут в срок.

Кажется, это не убедило Патрицию. Она выглядела озабоченной более чем обычно.

— А вы уверены, что мой брат не придет в ярость, когда узнает, сколько денег мы потратили сегодня?

— Я вижу, тебя очень беспокоит отношение Колчестера к твоим тратам… Почему ты считаешь, что он рассердится?

— Потому что он ненавидит меня, — прошептала Патриция.

Имоджин удивленно уставилась на нее:

— Это невозможно.

— Это так, мисс Уотерстоун… Он презирает меня, потому что я дочь второй жены его отца.

— Это не так!

— Мама объяснила все это мне в тот самый день, когда рассказала, что у меня есть старший брат. Она сказала, что я ничего хорошего не должна ожидать от Колчестера. И еще сказала, что он очень опасен и ему не свойственны никакие тонкие чувства.

— Чушь! Пойми, Патриция, это просто смешно!

— Она рассказала, что его прозвали «Безжалостный», когда ему было двадцать четыре года.

— Уверяю тебя, Колчестер — жертва злобных сплетен.

Патриция нервно теребила платочек.

— Два года назад папа сказал мне, что, если что-либо случится с ним и с мамой и если я почувствую себя несчастной в доме дяди, я должна отправиться к Колчестеру. Папа сказал, что Колчестер обещал позаботиться обо мне.

— И он это сделает.

— Папа говорил, что его единственная хорошая черта — это то, что он всегда выполняет обещания.

— И это правильно.

— Но я знаю, что он не хочет видеть меня в своем доме, мисс Уотерстоун. Он под любым предлогом стремится отделаться от меня. Когда к нему придут счета за мои платья, он решит, что я слишком дорого ему обхожусь… Куда мне идти после этого? К моему дяде я не отважусь вернуться. И мне придется идти в работный дом или в какое-нибудь место еще похуже. Может, я буду вынуждена торговать своим телом.

— Я не думаю, что дойдет до этого, — пробормотала Имоджин.

— Если бы вы только знали, мисс Уотерстоун, как я тоскую по маме и папе!

Волна сочувствия к девушке поднялась в груди Имоджин. Ей было столько же лет, сколько и Патриции, когда она потеряла своих горячо любимых родителей.

Она хорошо помнила чувство одиночества и остроту потери в первое время после их смерти. Единственное успокоение в ее смятенную душу вносила лишь Люси. Горация не могла навещать ее часто, потому что была прикована к своему тяжелобольному мужу в Йоркшире. Ее дядя, Селвин, был всецело занят своим хобби. Одним словом, Имоджин очень хорошо понимала, что переживала сейчас Патриция!

Не обращая внимания на неодобрительные взгляды хозяина лавки, Имоджин тепло обняла ее.

— Теперь все изменится, Патриция. Ты больше не одинока.

Оживление в зале привлекло внимание Маттиаса, и, подойдя к двери библиотеки, он с изумлением наблюдал за возвращением женщин из магазинов Пэл-Мэл и Оксфорд-стрит.

Из кареты выносились ящики и свертки всех размеров и видов. Уфтон стоял в стороне со стоическим, каменным выражением лица, а командовала Имоджин. В своем дорожном платье модного зеленого цвета-с узорами и в громадной шляпе, украшенной орнаментом в виде ракушек, она выглядела бодрой и оживленной.

Имоджин отдавала лакеям команды с точностью, достойной офицера. Горация суетилась, проверяя пакеты, едва их вносили в зал. Патриция переминалась с ноги на ногу, и на лице ее, как обычно, была написана озабоченность. Она то и дело бросала короткие тревожные взгляды в сторону Маттиаса.