– А чего ж не продадите? – поинтересовалась Вера.

– Что вы! Как можно? Это ж подарок. А потом я все-таки надеюсь, что Ирка моя когда-нибудь из своей Америки приедет. Вот и будет ей, на чем ездить.

– Да, сейчас многие уезжают. Или ваша хозяйка в Америку замуж вышла?

– Угу. Ее, можно сказать, туда вышли. Они б с мужем и тут прекрасно жили бы, да не дали. Магазины «Линия» слышали?

– Знакомая история. – Вера тяжело вздохнула. Еще бы она не слышала про «Линию». Ей эта тема была хорошо известна. На своей шкуре испытала, что такое рейдерский захват.

– Такое дело угробили! Теперь вот, распродают всё по частям. Тьфу, подонки! Сами работать не умеют и другим не дают. Ну, да ладно! Чего тут у нас? Где больной? – Тамара Федоровна рассмеялась и потерла руки.

– Пройдемте. – Вера сделала приглашающий жест и повела Тамару Федоровну в бухгалтерию. Там Тамара Федоровна освоилась сразу. Быстро пробежала глазами папки с документами и поковырялась в компьютере.

– Да! Не густо, – сказала она, закончив. – Но ничего, будем лечить. Штрафы небольшие будут за то, что отчетность просрочена. Но это ерунда. Налоговую отчетность мы восстановим. Но пока вы деятельность не начнете, я вам особо не нужна. Разве что регулярно пустые балансы в налоговую отправлять. Так это я и без вас сделаю. Образец только подписи Вашей мне на бумажке чиркните. Лучше пару раз. Я руку быстро набью. Документы для налоговой на смену учредителя и назначении директора я вам подготовлю завтра же. Вам надо будет только со мной к нотариусу подъехать. Вот это я возьму с собой. Сейчас опись составлю.

Тамара Федоровна уселась за стол и стала переписывать документы.

– Я с вами еще посоветоваться хотела. Меня тут прораб спрашивал, как стройку оформлять будем? – поинтересовалась Вера.

– Что за стройка?

– Да, реконструкция небольшая. Это же пансионат, а я его хочу в клинику медицинскую переоборудовать.

– Вы переоборудование с реконструкцией не путайте! – Тамара Федоровна аж подпрыгнула на месте. – Реконструкцию вам со всей шайкой-лейкой согласовывать придется, а это, я вам скажу, все равно, что выше головы прыгнуть! Мрак и средневековье. Никогда не запуститесь. Уж, поверьте мне. Мы с Иркой моей на этом собаку съели.

– Как согласовывать? С какой шайкой? Это ж моя собственность!

– Это вам только кажется, что она ваша, пока вы не решили стенку какую-нибудь снести или передвинуть. Тут же явится вам некто и начнет проверять, контролировать и штрафовать. До вашей собственности всем дело есть. И администрации, и госархстройнадзору, не к ночи будь помянут, и пожарникам, чтоб им пусто было, и санэпидстанции, пропади она пропадом. Так что, послушайтесь, деточка, старую Тамару Кранк, ремонт ваш зовите косметикой, стенки старайтесь не сносить. И, вообще, лучше ремонт этот никак в отчетных документах не показывать.

– Как же?! А я слышала, что при капитальном строительстве можно даже НДС назад возместить.

– Ха! – Тамара Федоровна взялась за бока. – Матушка! Да ты никак банк открываешь? Ты что плательщик НДС? Тебе ж клиенты свои кровные понесут безо всякого эндээса! По упрощенной схеме. А кроме того, чтобы этот эндээс у страны обратно получить, надо опять выше себя подпрыгнуть. А потом налог на имущество, знаешь, какой у тебя будет? У тебя ж удорожание здания по полной программе на сумму реконструкции твоей пойдет. Так что сиди и не рыпайся. И стройку свою не выпячивай.

Вера заметила, что Тамара Фёдоровна перешла «на ты», видимо от возмущения, но не обиделась, а почувствовала себя неразумной девчонкой, которую распекает заботливая мамаша. Это ощущение Вере понравилась. Как же давно о ней никто не заботился! Наверное, с тех самых пор, когда умерла мама.

– Так вот почему у бывшего владельца два коттеджа нигде в документах не значатся! – После разъяснений Тамары Фёдоровны это стало ясным Вере, как дважды два.

– Точно. Себе дороже. Умный человек, видать, бывший хозяин. Вон у него по документам всё здание чуть больше трех рублей стоит, а земля по кадастровой стоимости обозначена. Тебе ж еще и лицензия медицинская нужна будет?

– Ага.

– С этим Михайлова тебе поможет. Там тоже все непросто. Ты б, пока суд да дело, уже врачей каких-нибудь подыскивала.

– Обязательно. Я уже хирурга одного молодого нашла. Вот, думаю, отправить его в Италию подучиться тамошним методикам. Там пластика на очень высоком уровне.

Тамара Федоровна замахала руками.

– Чур, меня, чур! Ты никак решила с пластикой связаться?

– Да, а что?

– Ни в коем случае! Хотя бы пока так на ноги не встанешь, чтобы светило к себе пригласить. Иначе, кердык! – Тамара Федоровна провела ладонью по горлу. – Это ж какая ответственность! Вот пусть светило и отвечает. Ты бы пока аппаратами разными, да фиглями-миглями безоперационными ограничилась. Нити там волшебные, лазеры-шмазеры, укольчики, клизмы, диеты и все такое прочее. То, что можно без общего наркоза делать. Так сказать, под местным. – Тамара Федоровна щелкнула себя под подбородком, как заправский забулдыга. – Для начала.

– Я подумаю. Пластика, действительно, дело серьезное. – Вера вспомнила разговор с бывшим мужем о конкуренции в медицине. Действительно, каждое светило имело свою собственную клинику и идти к Вере в сподвижники не собиралось. Да, что там светило! Рядовые хирурги, с которыми она общалась, менять собственное место работы не стремились, даже с перспективой обучения в Италии за Верин счет.

– Вот-вот. Врачей вон, по телику говорят, если что не так, одного за другим отстреливают. Ну, или сажают почем зря. Поэтому договор тебе с клиентами твоими будущими надо так продумать, чтобы комар носа не подточил. Тут даже если только одними клизмами заниматься и то подстраховаться надо, чтобы не повесили на тебя чего не надо. А то скажут, что клизму клиенту не туда вставили, вот он и скопытился.

При этих словах Тамары Федоровны Вера тут же вспомнила огромное количество бумаг, которые она подписывала в итальянской клинике. По всему выходит – права Тамара Федоровна. Вон, даже в Италии врачи пытаются всю ответственность на пациентов переложить.

– Девушки! Хотите чаю? – В дверях показался Ашраф с подносом, на котором стоял пузатый чайник, чашки, сахарница и вазочка с пряниками.

«Господи! И когда он все успевает?» – подумала Вера, освобождая на столе место для чаепития.

– Хотим, хотим! – Тамара Федоровна захлопала в ладоши. – Надеюсь, вы, молодой человек, нам компанию составите?

– Если хозяйка не возражает. – Ашраф вопросительно посмотрел на Веру.

– Конечно, не возражает! Ашраф, бери стул, садись. – Вера отодвинулась, приглашая Ашрафа к столу. – У нас еще Акбар есть, – с гордостью добавила она, когда Ашраф уселся.

– Так и Акбара зовите.

– Акбара нельзя, он собака, – пояснила Вера. Тамара Федоровна вызывала у нее непреодолимое желание обязательно всем поделиться. – Такая умная собака. Все понимает. Только не разговаривает.

– Как не разговаривает? Почему не разговаривает? – не согласился с Верой Ашраф. – Очень даже разговаривает. Лаять-то не умеет, вот и приходится ему разговаривать. Сейчас состоит при охране наиважнейшего объекта – хозяйского коттеджа. Хозяйка ж наша двери не запирает, сумки с документами, деньги пачками, да ноутбук свой везде раскидывает. Как нам без собаки?

– Действительно, никак! – согласилась Тамара Федоровна и укоризненно посмотрела на Веру.

* * *

В «Люкс Престиже» Шура решительно заявила Тане:

– Срезай с меня всю эту галиматью. Хоть под ноль стриги, но чтоб никакого намека на «Криминальное чтиво», твист и Уму Турман.

– А я говорила, прическу укладывать надо, – заворчала Таня, закутывая Шуру в пелеринку.

– Так я и укладывала, не видно, что ли?

– Да вроде неплохо. – Таня пожала плечами. – Стильненько.

– Вот то-то и оно! Стильненько, а мне надо стильно. Так ко мне не те мужики прибиваются. Давай, стриги, под Хакамаду.

– Никак, на олигарха зайти решила? – ахнула Таня.

– Там поглядим. Может и на олигарха, а может на кого из Совета Федерации, – Шура многозначительно посмотрела в зеркало на Таню.

– Аха! – Похоже, Таня прониклась.

Она задумчиво поглядела на Шурину голову, помяла Шурин затылок, перекрестилась, сказала «Ну, с богом!» и придвинула к Шуре раковину.

– Ты б глаза, что ли, закрыла, а то мне самой страшно, – добавила она, закончив мыть Шуре голову.

– Главное ты глаза не закрывай, – заметила Шура и зажмурилась.

Когда она открыла глаза, то ничего такого страшного в зеркале не обнаружила. Оказалось, что Шуре Животовой и без волос хорошо. Практически красиво.

– Нет, вот лицо! Я ж говорила, черты правильные, благородные. – Таня откровенно радовалась, рассматривая свое творение. – Хоть наголо брей! Почти все срезала, а ей хоть бы хны! Ничем бабу не испортишь. Все штабелями полягут. И олигархи, и Совет Федерации в полном составе.

– В полном составе не надо, там и дамочки имеются. – Шура вертела головой и поглаживала затылок. – Дамочки нам без надобности.

Со следующего дня по рабочему графику у Шуры начинались выходные, а так как они, что было редкостью, совпадали с выходными днями всей страны субботой и воскресеньем, Шура была приглашена на дачу к маме и Пьетрофичу. В программе мероприятия значились шашлыки, вино, бадминтон, картишки и прочие дачные увеселения. Вот уже две недели подряд погода стояла жаркая, так что можно будет позагорать и поплавать в бассейне. В бассейне у Эльвиры Викентьевны можно было плавать смело, туда ни один микроб не прорвется. Шура, конечно, представляла, что скажет мать, увидев ее новую стрижку. Густые волосы всегда были одним из достоинств Эльвиры Викентьевны, доставшихся Шуре по наследству. А Эльвира Викентьевна к своим достоинствам в Шуре относилась очень и очень трепетно. Она искала в дочери собственные черты, а найдя, настаивала на том, чтобы Шура их всячески подчеркивала. Матери всегда казалось, что если Шура не будет краситься, стричься и одеваться, как она, то обязательно все испортит. Предыдущая Шурина прическа, та самая для танца с Джоном Траволтой, была Эльвирой Викентьевной очень ядовито осмеяна. А тут Шура явится практически без волос с ежиком на голове… Ну, лучше уж явиться и получить по полной программе, чем прятаться от Эльвиры Викентьевны и получать еще и за это. Опять же Федору по такой жаре нечего в четырех стенах сидеть. Коту нужно немного поразвлечься, да побегать на воле.

С утра Шура достала с антресолей переноску для Федора, и он радостно туда запрыгнул. Федор любил ездить с Шурой в автомобиле и бывать на даче. Даже, несмотря на Сюсеньку-Эсмеральду. Обычно на даче у Пьетрофича он занимался тем, что носился по всему участку, выскакивая внезапно из кустов на проходящих мимо мирных дачников. Эльвира Викентьевна и Шура обычно при выскакивании Фёдора верещали, а Пьетрофич матерился и грозил утопить Фёдора в бассейне. Бассейна Фёдор побаивался, предпочитая наблюдать за ним издалека. Зато Сюсенька могла спокойно восседать у бассейна под зонтом, не боясь получить от Фёдора по морде.

Шура повертелась в коридоре перед большим зеркалом, теперь зеркала у нее в квартире были повсюду, и осталась собой очень довольна. Легкий льняной сарафан синего цвета очень Шуре шел и подчеркивал все достоинства ее теперь такой стройной фигуры. Правда, мялся этот сарафан чрезвычайно. Ну, на то он и льняной, чтобы мяться. К сарафану очень подходили серьги с аквамаринами, подаренные Шуре отчимом на восемнадцатилетие. Раньше-то Шура серьги носить стеснялась. Ей казалось, что красивые серьги привлекают внимание окружающих к ее толстым щекам. Зато сейчас, когда никаких таких толстых щек у Шуры не было и в помине, серьги сверкали голубыми камнями и подчеркивали Шурину красивую длинную шею.

По дороге на дачу Пьетрофича Шура заехала на заправку. Федор сладко спал в своей переноске. Конечно, без кондиционера он скоро проснется и недовольно заорет, но колонка находилась в тени под навесом, и Шура решила, что несколько минут без кондиционера ее любимый кот уж как-нибудь переживет. Шура вставила пистолет в бензобак, запомнила номер колонки и направилась в магазин. Там оказалась небольшая очередь. Шура встала в конец и подумала, что пока она дойдет до кассирши, машина как раз и заправится. Однако очередь двигалась медленно. В магазине было полно всяческой дребедени и сопутствующих заправке бензином услуг. Кто-то пил кофе, кто-то покупал журналы, пирожки и жареные сосиски. Шура начала постепенно раздражаться. По всем расчетам ее машина должна была уже давно заправиться, а Фёдор проснуться и возмущенно орать.

«Ну, какого ляда ты сюда приехал?» – грубо думала Шура, глядя на толстого дядьку, покупающего какие-то пироги. – «Заправляться или жрать? Да еще в субботу! Заправка для того, чтобы заправляться!»

Толстяк сменился девицей, которая кроме бензина брала еще какие-то журналы и шоколадки. Причем все никак не могла остановиться на чем-либо одном. После того, как отошедшая уже было от кассы, девица вернулась и попросила у кассирши пробить еще какую-то жвачку, Шура аж ногой топнула и фыркнула от возмущения.