Федька почувствовал сердце, когда уже заканчивал тренировку. Странно, вроде бы не особо и усердствовал. Врачи говорили, что сердце Федьки Моргунова немного не поспело за внезапным и быстрым ростом организма, и в результате – несколько недоразвитый миокард. Сердце особо никогда не болело, просто Федька его иногда очень отчетливо чувствовал. Причем чувствовал его точно таким, каким оно изображалось в учебнике биологии. В середине груди с кучей всяких сосудов, клапанов, мешочков, вен и артерий. Сердце пульсировало и как бы сообщало Федьке, что ему не совсем приятно. Ничего страшного, как объяснил Федьке врач-кардиолог, главное не перенапрягаться. Федька отпустил рычаги и откинулся на холодную железную стойку тренажера. Надо немного посидеть спокойно. Он посмотрел в окно. За окном царила обычная осенняя питерская мерзость. Сыро, промозгло, тускло и ветрено. Федька посмотрел в другую сторону. Там, в огромном зеркале была всё та же заоконная мерзость, на фоне которой Федька увидел себя и всех посетителей зала. Конечно, сам себе он понравился больше всех. Как там говорила про него Шуркина мама? Джигурда! А что? Вон все девчонки пялятся. Даже та, которая к нему спиной сосредоточенно вышагивает на беговой дорожке. Оглядывается периодически и следит за ним через зеркало. Федьке стало смешно и грустно. Такая фактура без толку пропадает.
Каждый раз, когда у него заканчивался очередной проект, Федька впадал в хандру. Без работы было неуютно, казалось, что простой будет длиться вечно. Особенно тяжело было в этот раз на фоне вкалывающей Шурки. Она работала практически без выходных, приходила поздно и валилась спать совершенно без сил. Федька же, как какой-то плейбой, практически полдня торчал в тренажерном зале. Форму поддерживал. Нужна ли кому-нибудь еще эта его форма?
Конечно, деньги, заработанные на последнем сериале, еще не кончились, но неизвестно еще, сколько времени он пробудет без работы. Он прошел несколько кастингов и все безрезультатно. Даже в Москву на кастинг съездил. Вот уж где чистая авантюра. Чуть ли не в Америке съемки обещали. Вроде утвердили, но не его одного. Пробы провели, загранпаспорт забрали для визы, и …тишина. Вот уже месяц ни слуху, ни духу. Жалко паспорт, сейчас бы взять Шурика в охапку да хоть в Финляндию в аквапарк смотаться, да по магазинам прошвырнуться. При мысли о магазинах Федька вспомнил про деньги и поморщился. Он встал с тренажера, прислушался к затаившемуся сердцу и отправился в душ. Стоя под душем, он подумал, что надо бы съездить к себе домой за теплыми вещами. Съезжать от Шурки он не собирался. Внутри себя Федька уже решил, что они будут жить вместе. Может быть, даже квартиры сменяют на одну. В конце концов, если не будет работы, он всегда сможет плюнуть на это кино и пойти к брату в химчистку. Брат молодец! Крутится как белка в колесе, мысли у него в голове разные зреют по поводу развития своей сети, и все время Федьку к себе зовет. Вроде бы и деньги обещает неплохие. А что? Живут же люди и без кинематографа. Правда, свою жизнь без кино Федька представлял себе очень плохо. Он всегда испытывал щенячий восторг, когда видел себя на экране. На экране Федя Моргунов казался невозможно крутым и непобедимым. Ему даже не верилось, что это вот он сам и есть. Что он так здорово смог изобразить такую смелость и крутизну.
Федька оделся и вышел на улицу. Там оказалось еще неприятней, чем виделось из окна. Пронизывающий ветер швырял в лицо противную дождевую крупу. Вроде бы уже и не совсем дождь, но еще и далеко не снег. Федька добежал до машины, нырнул внутрь, завел мотор и нажал кнопку подогрева сиденья. Не сразу, но тепло пошло, и стало полегче. Федька вспомнил, как раньше обходился без машины. От этого воспоминания его передернуло.
«На обратном пути надо заехать в универсам, купить Шурику чего-нибудь вкусненького», – подумал он, выруливая со стоянки. Каждый день, когда Шурка уходила на работу, он начинал без нее скучать. Ему хотелось к её приходу обязательно сделать что-нибудь для нее хорошее. Хотя бы и ужин приготовить.
Дома, у себя в квартире, Федьке вдруг стало неуютно, огромное панорамное окно, в котором виднелись трепыхающиеся на ветру сосны, как бы распространяло тоскливое погодное безобразие на всю Федькину жилплощадь. Надо же! А раньше он так гордился своей квартирой и особенно этим окном. И как он мог столько лет без Шурика обходиться? Он собрал теплые вещи, запихнул их в спортивную сумку и на всякий случай включил автоответчик. После нескольких щелчков, говорящих о том, что кто-то звонил, а потом вешал трубку, Федька, наконец, услышал женский голос. Голос принадлежал девице, имени которой он не запомнил. Девица подвизалась то ли ассистентом, то ли еще кем-то на пробах, которые Федька проходил в Москве для авантюрного американского проекта. Девица сообщила, что не далее, как именно завтра Федька должен быть в Москве для окончательного решения вопроса о его участии в съемках. Федька матюгнулся. Для американской визы он заполнял анкету и оставлял все свои телефоны. Но какого беса, эта выдра звонит на домашний телефон, когда у неё есть его мобильный? И этот мобильный всегда при нем! Не иначе кого-то своего хотят пропихнуть. А он, как дурак, у них на подтанцовках, для количества! Мол, не смогли дозвониться, даже сообщение на автоответчике оставили. Кукиш вам с маслом. Ишь, нашли массовку! Главное, чтобы билеты на утренние рейсы были. Даже если его не утвердят на роль, а утвердят вряд ли, вон какую интригу конкуренты затеяли, он будет знать, что сделал все от него зависящее. Федька ухмыльнулся. Вот ведь как вовремя он домой за шмотками заскочил.
Он позвонил в службу доставки, билеты оказались в наличии, и он заказал билет на первый же рейс. В универсаме по пути к дому Шуры он купил французский консервированный рататуй, изготовленный из каких-то особым образом выращенных овощей и законсервированный без помощи консервантов, а также несколько свиных эскалопов из мяса, которое якобы никогда не было замороженным. В винном отделе Федька прихватил бутылку испанского красного вина и к приходу Шуры стол у него уже был накрыт, а в квартире витал соблазнительный аромат жареного мяса. Кот Фёдор с глубокомысленной мордой курсировал вокруг стола и заглядывал Федьке в глаза.
Шурка, не раздеваясь, подпрыгнула, повисла у Федьки на шее и потерлась щекой о его бороду.
– Федька! Хорошо-то как! Правда?
– Хорошо! – согласился Федька. Он поставил Шуру на пол и снял с нее куртку. – Правда, местами. Вот, блин, Шурик, почему так не бывает, чтобы все у человека было хорошо?
– А чего у тебя плохо-то? – испуганно поинтересовалась Шура, снимая сапоги.
– В том-то и дело, что все хорошо, только мечтать. – Федька погладил Шуру по попе. – А вот с работой фигня какая-то! Как думаешь, это закономерность?
– Ты намекаешь, что дело во мне? – Шура выпрямилась и уперла руки в бока. – И нам с тобой надо расстаться, тогда сразу у тебя работа появится?
– Ты чего? – Федька постучал себя кулаком по голове. – Наоборот, мы с тобой когда на заправке встретились, мне сразу на следующий день работу хорошую предложили.
– Вот! Значит, пока еще хорошей работы для тебя нет. Подождать надо малость.
– Сколько ж можно? – Федька тяжело вздохнул.
– Сколько нужно. Вот я тебя, например, после нашей встречи на заправке каждый день ждала, а ты шлялся невесть где! Целых три месяца. Кстати! Где это ты прохлаждался? Я все спросить забываю.
– Я не шлялся невесть где и не прохлаждался, а снимался в Карелии. Я ж про то и говорю, про хорошую работу, что мне сразу после нашей встречи предложили. Не сериал, а кино полнометражное. Скоро выйдет.
– А чего не позвонил?
– Так связи не было. И потом, я на съемках стараюсь ни с кем из своих не общаться, чтобы в роль полнее вжиться.
– Вжился?
– Да, вроде. Режиссер доволен.
– И кого ты там в Карелии из себя изображал?
– А… – Федька вспомнил свое обычное амплуа, ухмыльнулся и махнул рукой, – Как обычно, бывшего спецназа, который всем по балде настучал.
– Ух, ты! Рэмбо?
– Почти. Только роль не главная. Главный персонаж – ботан, а я у него вроде как на подхвате был. У каждого ботана дружбан обязательно спецназом бывшим должен быть, чтобы справедливость восторжествовала.
– А девушка?
– Какая девушка?
– Ну, любовная линия.
– Так это у главного героя любовная линия, а у меня только – бац, бац, бац. И готово.
– Я вот думаю, что если ты будешь на экране любовную линию гнуть, мне будет не по себе!
– Брось, я на вторых ролях. Там любовных линий нет.
– Во-первых, ты на вторых ролях временно, для начала, а во-вторых, вспомни, как князь Анатоль Куракин, тоже, между прочим, второстепенный персонаж, отбил Наташу Ростову у Андрея Болконского. Там такая любовная линия – будьте здрасьте!
– Сравнила! Где я и где Василий Лановой! Он же талантище.
– Федька! Если ты не будешь верить в свои силы, то так и останешься на вторых ролях, но если ты начнешь крутить шуры-муры с актрисами, то – берегись! – Шура поднесла к Федькиному носу кулачок.
Федька чмокнул Шурин кулак.
– Шурик, ну как тебе такое в голову пришло! Это ж с ума сойти можно, с актрисами дело иметь. У них ведь не разберешь, правда она тебя любит, или играет в любовь, – Федька вспомнил свою однокурсницу Настю Величко, которая крутила романы со всем курсом, а потом и со всеми своими партнерами по сцене и в кино. Ведь каждый раз влюблялась до беспамятства. Так это у нее хорошо получалось играть большую любовь и огненную страсть, что даже сама в это верила. Правда, недолго. До следующей большой любви.
– А у тебя разве разберешь? Ты ж актер! Вдруг ты меня дуришь? А на самом деле героя-любовника играешь.
– Ну, я актер пока еще так себе, особенно герой-любовник из меня никудышный. А кроме того я ж в тебя с детства влюбленный, когда еще никаким актером и вовсе не был. Ни актером, ни любовником. Даже близко. – Федька решил уже ей в этом признаться. Чего темнить? Ведь влюбился, можно сказать, с первого взгляда, с первого класса.
– Ой, брось! – Захихикала Шура и почему-то покраснела.
– А что? Ты думаешь, чего я за тобой твои причиндалы художественные таскал? Кстати, а чего это ты не рисуешь? Я, помню балдел просто, когда у тебя из ничего получалась картина. Это ж волшебство самое настоящее.
– Да, некогда как-то. Я вот лепкой у себя на работе занимаюсь. Тётенькам разным лица прекрасные леплю.
– Ну, да! Я её слепила из того, что было!
– Почти. Знаешь, как у меня здорово получается. Тоже волшебство. Ты вот лучше скажи, а почему ты в театр никакой не пробуешь устроиться? Была бы работа постоянная.
– Ха! Ха! И еще раз ха! Кому я там нужен в театре? Особенно в академическом. Там даже если у всей труппы уже песок высыпался, молодым дороги не дадут. Так и будут ползать по сцене, как мухи полудохлые. Да и деньги там смешные.
– А не в академическом?
– Там обычно все свои. Друзья или сокурсники. У меня таких знакомых нет никого.
– А антреприза? Вон они все время гастролируют. Там и деньги, и слава.
– И слава! Вот именно. Чтоб в антрепризу попасть прославиться надо сначала.
– Да, Федька! Остается тебе только одно.
– Чего?
– Прославиться.
– Говно вопрос. Вот завтра в Москву слетаю, а оттуда сразу в Голливуд.
– Я тебе дам в Голливуд. На родине прославляйся.
Шура Животова ревела навзрыд в мраморном холле клиники «Вечная молодость», а вокруг нее трепыхались завсегдатаи: Евгения и Эльвира Викентьевна. Картину дополняла администратор рецепции, мечущаяся вокруг с пластиковым стаканчиком воды из кулера. Глаза администратора тоже были на мокром месте. Видимо она сочувствовала Шуре и готова была поддержать её своими слезами. Однако поддержку уже обеспечивала Сюсенька, которая выбралась из сумки Эльвиры Викентьевны и жалостно подвывала Шуре.
Вера приехала в клинику в самом разгаре этого процесса. Когда она вошла в холл, на нее никто не обратил внимания.
– Что случилась? – спросила Вера у Евгении. Та подняла на Веру свои изумрудные глаза и пожала плечами. По случаю осени Евгения была без шляпы. Её рыжие кудри были завязаны на затылке с помощью замысловатой зеленой сеточки в очень легкомысленный пучок, отчего Евгения казалась совсем молодой. Зеленая сеточка отлично гармонировала с изумрудными глазами Евгении и делала её похожей на эльфа.
«А ведь и правда фея?» – подумала Вера, разглядывая хрупкую Евгению.
– Шурочка, меня проколола. – Евгения показала Вере сначала одну щеку, затем другую. На полупрозрачных щеках Евгении вмешательство иглы было практически незаметно. – Потом, как всегда, пошла меня провожать на рецепцию, тут ей позвонили и вот… – Евгения развела бледными тонкими ручками.
– Может быть, умер кто-то, – высказала предположение Вера.
Эльвира Викентьевна сверкнула глазами в Верину сторону и прошипела:
"Таблетка от старости" отзывы
Отзывы читателей о книге "Таблетка от старости". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Таблетка от старости" друзьям в соцсетях.