Пару раз во время приема к ней заглядывал Кирсанов, но Шура махала на него руками, делая свирепое лицо. Мол, уходи, все потом, не видишь разве сколько народу. Когда Шура, наконец, освободилась и буквально выползла из клиники, машины Кирсанова на парковке уже не было. Шура так устала за этот день, что с трудом добралась до дома. Ехала практически на автопилоте. Есть совершенно не хотелось, она набрала себе горячую ванну и с удовольствием плюхнулась в ароматную пену. Тут же вернулись мысли об увиденном в приемной и о том, что ей поведала Светочка. В принципе Светочка Шуре ничего особенно нового и не сообщила. Кирсанов же сразу честно сказал, что живет с женой из-за денег и бизнеса. Светочка только прояснила, в чем именно этот бизнес заключается. Но Шура-то представляла себе жену Кирсанова совсем по-другому. Она думала, что несчастный Кирсанов из-за денег и любимой работы вынужден делить кров с настоящим крокодилом. Однако увиденная Шурой женщина ни на крокодила, ни на пупырчатую жабу совсем не походила. Ни капельки. Напротив, жена Кирсанова очень даже смахивала на саму Шуру. Ну, или наоборот, Шура смахивала на жену Кирсанова. Опять же, стало понятно, почему Кирсанов зовет Шуру Сашенька. Дашенька и Сашенька. Чудесно! Даже если напутаешь, то кто там разберет, какую ты первую букву в имени назвал. Тьфу ты, гадость какая! Еще и беременна эта Дашенька. И отнюдь не ветром ей эту беременность надуло. Это вынужденный жить из-за денег с нелюбимой женой Кирсанов, оказывается, не всегда перчаточками пользуется. Не иначе, как из-под палки, бедняга, исполнял свой супружеский долг. Так что по всему выходит, что Шура вроде игрока запасного состава. Да уж, Сашенька, права Эльвира Викентьевна – балда ты и дура дурацкая! Шурочка, выходит, дурочка! Шуре стало настолько тошно, что в голову закралась поганая мысль, засунуть голову в воду и лежать так, пока не кончится воздух.

Но тут дверь в ванную комнату заходила ходуном, а Шура увидела торчащие из-под двери серые лапы. Федор протестовал. Чувствовал, наверное, хозяйкины поганые мысли. Шура представила, как она захлебнется в ванной, а Федор помрет от горя и голода. Этого нельзя было допустить! Ни один мужчина не стоит страданий ее любимого кота. Шура всполошилась и открыла устройство для слива воды. Она выбралась из ванны, вытерлась и кинулась к Федору. Обнимала его так, как будто неделю не видела. Федор жмурился, урчал и перебирал лапами. Шура смотрела на воду в ванной, закручивающуюся в стремительную воронку, и ей казалось, что весь ее роман с Кирсановым утекает в сливное отверстие. От этого зрелища у Шуры вдруг проснулся зверский аппетит. Она помчалась на кухню, достала из холодильника сыр, открыла бутылку красного вина и устроила себе маленький праздник.

Утром Шура позвонила в «Люкс Престиж» и записалась на стрижку к ворчливой Тане. Теперь попасть к Тане оказалось не так-то просто, но Шура решила, что еще неделю она потерпит свою похожесть на жену Кирсанова.

Всю следующую неделю Шура под разными предлогами избегала Кирсанова. Объясняться с ним не хотелось. Да и чего, собственно, объяснять? Что Шура иначе представляла себе его жену? Или, что фантазировала про их с женой отдельное проживание? Или про то, что мечтала родить Кирсанову ребенка? Надеялась, что когда-нибудь он уйдет от жены и женится на Шуре? Ну, не дура разве? Так что в собственной глупости признаваться Кирсанову Шуре совершенно не хотелось. Хотелось убежать, спрятаться и никогда больше Кирсанова не видеть. Но как тут его не видеть, когда он главный врач? Вот и зашел, в конце концов, к Шуре в кабинет в тот момент, когда у нее случайно организовалось окно в записи.

– Сашенька, ты от меня прячешься, что ли? – Кирсанов притиснул Шуру к стенке и ухватил за грудь.

Шура покраснела и стала, молча, отбиваться. Кирсанов попытался Шуру поцеловать, но она вывернулась и забежала за процедурный стол.

– Не понял! – Кирсанов плюхнулся на Шурино рабочее кресло и похлопал себя по колену, приглашая Шуру присесть.

– Игорь, уйди, а? – попросила Шура.

– С чего бы это? – удивился Кирсанов, поднимая соболиные брови.

– С того. Ты мне мешаешь.

– Ты медитируешь тут, что ли? Между приемами.

– Нет. Ты мне мешаешь в принципе.

– Раньше не мешал, а теперь вдруг помешал?

– Не вдруг. Я недавно поняла, что ты мне жить мешаешь.

– Каким образом?

– Мне скоро тридцать, я хочу замуж выйти, ребенка родить.

– Ну, а я при чем? – Кирсанов пожал плечами.

– Вот именно. Ты ни при чем! Совершенно. Чего ты сюда приперся?

– Соскучился. Это же естественно.

– Вот и иди к жене. Я тут её недавно видела. Она у тебя, оказывается, красавица, да к тому же еще и беременная.

– Ты меня к жене, что ли ревнуешь? Приехали! Я тебе сразу сказал, что развестись с ней не смогу. Я же тебе ничего не обещал. – Кирсанов в недоумении развел руками.

– И не надо! Не надо разводиться ни в коем случае и обещать мне ничего не надо, но и лезть ко мне тоже не надо.

– Ты меня бросаешь, что ли? – На красивом лице Кирсанова была написана такая обида, что Шуре на секунду даже стало его жалко.

– Нет. – Шура постаралась подобрать самую безобидную формулировку. – Мы, как кинозвезды, расстаемся по обоюдному согласию ввиду непреодолимых противоречий.

– Твердо решила?

– Твердее не бывает.

– Ну, так я тебя уволю, – зло сказал Кирсанов. Он откинулся на кресле и закинул ногу на ногу. Кресло опасно заскрипело.

– Да, ради бога. Могу прямо сейчас уйти. – Шура поняла, что опять сглупила, пытаясь щадить самолюбие Кирсанова. Ишь ты, угрожать сразу начал. – Ты моих пациентов сам примешь, или организуешь кого? У меня там запись на месяц вперед.

– Ладно, работай пока, но учти, с этого момента все твои привилегии кончились. – Кирсанов вскочил, вышел из Шуриного кабинета и хлопнул дверью.

«Какие такие привилегии?» – подумала Шура, пожимая плечами. – «А вот работу, пожалуй, надо себе подыскивать! И как это меня угораздило так вляпаться?»

Действительно, вляпалась Шура Животова, иначе не скажешь! Кто ж это женщину увольнять будет за то, что отказала? Только оно. Самое распоследнее коричневого цвета. С него, с этого распоследнего ведь станется и отомстить. Под статью подвести, например. Вот вам и любовь! А нечего с начальством шуры-муры крутить. Начальство должно вашу работу организовывать и контролировать, а также поощрять ваши успехи, ну, или отругать, когда вы проштрафились. Но спать с начальством….!!! Ни-ни. Тем более, имея такую сказочную красоту, как у Эльвиры Викентьевны. Добро б еще последний вагон какой-нибудь или на безрыбье. На безрыбье, как известно, и начальник соловей. Но чтоб так. При молодости, да при красоте….

* * *

Утром Вера проснулась безо всякого будильника, привела себя в порядок и с наслаждением выпила большую кружку растворимого кофе. Когда она покончила с кофе, к ней постучался Ашраф. На носу у него красовались вчерашние очки, а под мышкой была зажата папка с документами.

– Все нашел, – сообщил он, снимая валенки. – Вот, здесь в папке все.

Вера взяла папку и открыла ее. Там аккуратно подшитые находились все квитанции по оплате электричества и расчеты по счетчикам соседей.

– Я сегодня снял показания с обоих счетчиков. Вот тариф, а вот расчеты. Штраф за просрочку платежа, который инспекторша выписала, распределил между всеми пропорционально потребленной электроэнергии.

Вера пробежала глазами цифры. Все было правильно.

– Спасибо, Ашраф! Я смотрю, в твоем хозяйстве все есть, даже калькулятор.

– Нет. Калькулятора нет. Голова есть, – Ашраф усмехнулся и постучал кулаком по лбу.

– Так ты и за бухгалтера работать можешь!

– Я же говорил, все могу. Как спалось?

– Замечательно.

– Вот и отлично. Пойду пока снег почищу у емкости для дизеля.

Вера аккуратно переписала на два листа расчеты Ашрафа и отправилась на станцию к универсаму. По всем признакам там обязательно должен был быть банкомат. И, действительно, он красовался прямо при входе в универсам. Вера сняла деньги Ашрафу на зарплату и подумала, что эту зарплату надо бы поднять. Потом она взяла тележку и пошла вдоль прилавков пустынного магазина. Магазин был красивым, продукты на прилавках поражали своим ассортиментом, но от цен у Веры закружилась голова. Даже будучи зажиточной домохозяйкой Вера никогда не покупала продукты в дорогих универсамах премиум-класса. Разве только, что-нибудь необходимое, чего не было в обычных гипермаркетах. Колбасу, например, особого сорта, или сыр какой-нибудь уникальный. Понятно, когда дамочка с работы очумелая несется и в ближайшем гастрономе все подряд метет, чтоб успеть семью накормить, но домохозяйке такое поведение не к лицу. Сейчас, конечно, Вера домохозяйкой быть перестала, однако она перестала быть и замужней женщиной. Теперь каждая копейка у нее на счету.

«Надо будет раз в неделю ездить в ближайший гипермаркет на кольцевой», – твердо решила она, когда кассирша огласила ей сумму покупок.

Вера загрузила продукты в багажник и поехала назад в сторону своего пансионата. На развилке, ведущей к пансионату, она остановилась и задумалась. Вдруг вспомнилось: «налево пойдешь – коня потеряешь!» Действительно, куда сначала податься? К депутату или олигарху. Вера решила, что представитель власти вряд ли будет тянуть с возвратом средств за электричество, и свернула налево.

Дорога была хорошо расчищена. Чувствовалось, что ей часто пользовались. Попетляв между соснами, она привела Веру к огромному забору с массивными воротами. Над воротами торчала камера видеонаблюдения. Вера вылезла из машины и пошла к переговорному устройству. На встречу с соседями она не стала наряжаться в норку. Решила, что в валенках и пуховике будет сподручнее. Вон как накануне намерзлась.

Вера нажала на кнопку переговорного устройства.

– Кто? – спросил мужской голос.

– Здравствуйте, я ваша новая соседка, – вежливо представилась Вера.

– Чего надо? – ответили из депутатского дома.

– Откройте, пожалуйста, – попросила Вера.

– Чего надо? – Депутат, явно не хотел сдаваться.

– Мне нужно переговорить с хозяином. – Вера с трудом сдержалась, чтобы не нахамить.

– Чего надо? – Видимо, у охраны депутата были четкие инструкции по переговорам с визитерами.

Вера разозлилась.

– Передайте хозяину, что если завтра до двенадцати ноль-ноль он не оплатит задолженность за электричество, я вас отключу, – Вера засунула в щель под воротами расчет задолженности по счетчику депутата, развернулась и пошла к машине. Камера застрекотала, отслеживая Верины передвижения. Вере очень захотелось засандалить в эту камеру снегом, но она взяла себя в руки и уселась в машину.

У дома олигарха ситуация практически повторилась, за исключением того, что из переговорного устройства на внушительных воротах, с ней вообще не стали разговаривать. Так только камера поерзала туда-сюда. Тут уж Вера не удержалась. Слепила снежок и залепила им прямо в камеру. Не с первого раза, конечно, но с третьего уж точно попала. Камера перестала елозить, а Вера надавила на кнопку интеркома. Минут через десять в воротах распахнулась калитка, и показался небритый мужик с помятым лицом.

– Чего хулиганим? – Он хмурился и беззастенчиво разглядывал Веру.

– За электричество, когда последний раз платили? – с места в карьер набросилась на мужика Вера.

– Ты, это, с электросбыта что ли? – Мужик посмотрел на Верин «Крузер». – Что-то не похоже!

– Я не с электросбыта, я соседка новая. Вчера за свет миллион заплатила, – рявкнула Вера.

Мужик присвистнул.

– А я при чем? – Он пожал плечами.

– Передайте вашему хозяину, что если он завтра до двенадцати по счетчику мне не заплатит, то я вас отключу.

– Хозяин! – заорал мужик куда-то во внутрь двора. – Всё, считай, что передал. Можешь быть свободна. А вот от электроэнергии отключать может только электросбытовая организация. Ты не она, сама призналась! Я с тобой это…, – мужик на секунду задумался, – судиться буду, вот! – Он помахал у Веры перед носом пальцем и захлопнул калитку.

Тут только Вера поняла, что мужик этот был в стельку пьян. Тем не менее, она также засунула в щель под воротами расчет долгов по счетчику олигарха.

«Ну, что за люди!» – расстроено думала Вера, выруливая к своему пансионату. – «Охрану себе приличную завести не могут! А еще депутат с олигархом. Шаромыжники какие-то!»

Вера твердо решила, что назавтра выполнит свои обещания и отключит этим шаромыжникам свет.

Когда Вера подъехала к пансионату, шлагбаум плавно поднялся, приглашая Веру внутрь. Вера подъехала к своему коттеджу и поискала взглядом Ашрафа. Сторожа нигде не было. Вера разгрузила продукты в холодильник, взяла большую сардельку и пошла на поиски Ашрафа и Акбара. У входа в здание пансионата она обнаружила перепуганного прораба, рядом с которым сидел Акбар и внимательно разглядывал прорабские усы. Если б не испуг в глазах, то прораб был бы похож на вальяжного упитанного кота.