Благодаря союзу блестящей интуиции Найта и практических советов Фройнда, фильм медленно, но неуклонно двигался вперед, воодушевляя каждого, кто имел к нему отношение. Он мог стать величайшей сенсацией десятилетия, если бы не хранился в таком строжайшем секрете. При настоящем положении вещей это была самая большая тайна за всю историю существования «Монак пикчерз». Элемент романтической таинственности лишь увеличивал восторги съемочной группы.

Ребекка Шервуд предложила название фильма, которое было одобрено Джозефом Найтом и Оскаром Фройндом – «Конец радуги». Вдохновение Ребекки, рожденное ее глубокой погруженностью в происходящее в ленте, сумело горьким образом соединить мечты двадцатых и их конец в период Депрессии.

Идея Ребекки была последним штрихом к творению, которое уже само по себе было самым выдающимся фильмом за долгую память Оскара Фройнда. «Конец радуги» был лучшим проектом, над которым он когда-либо работал. И Джозеф Найт – дилетант, новичок – был самым блестящим талантом, который он когда-либо встречал в Голливуде.

Итак, спустя одиннадцать трудных месяцев оба наиболее значительных фильма Голливуда прошли через муки рождения. Каждый из них был своего рода событием. «Зима их судьбы» была сверхдорогой, сверхнасыщенной костюмированной эпической драмой, в которой играли две любимые публикой звезды, чуть поднявшиеся над границами своего таланта. Фильм был снят на основе сценария, откорректированного студийными продюсерами. Создание его с самого начала было сопряжено с проблемами. Но все же это была продукция самой преуспевающей и престижной студии Голливуда.

«Конец радуги» – детище никому не известного продюсера, который до того не снял ни единого фильма. На главные роли он пригласил малоизвестных актеров. Режиссером был импульсивный неудачник, которого в предыдущие годы увольняли изо всех известных студий Голливуда.

Его создатели пошли на риск – фильм осмелился расстаться с традицией голливудского кинопроизводства последних десяти лет и оставил публику наедине с трагическим финалом. Пренебрегая незыблемым правилом сладенькой сказки, фильм отражал чувства печали, поражения и тоски, порожденные Депрессией, и использовал их, чтобы расшевелить сердца публики. Даже разрывать.

Примет ли американский зритель подобный фильм – было для его создателей величайшей загадкой.

Оскар Фройнд начал испытывать муки сомнения по мере того, как фильм приближался к завершению. Он боялся, что Брайан Хэйс со своим «бестселлером» одолеет их экспериментальный фильм и получит множество «Оскаров».

Когда он поделился своими невеселыми мыслями с Джозефом Найтом, тот ободрил его улыбкой.

– Позвольте мне отвечать за это, – спокойно сказал Найт. – Смотрите на мир философски: мы славно поработали. Чего нам еще желать?

Оскар Фройнд улыбнулся. Джозеф Найт был прав. Выиграют или проиграют – в обоих случаях они получили нечто большее – их труд, самозабвенное вдохновенное творчество, содружество. Кинокартины должны делаться и смотреться легко и приятно, думал он раньше. Теперь он понял, что создание фильма может быть серьезной работой, полной глубокого смысла.

Брайан Хэйс работал по восемнадцать часов в сутки над украденной собственностью, как будто это было его детище. По мере того как фильм мучительно приближался к концу, он удвоил, утроил свои усилия. Он вложил в них все, что знал о кинопроизводстве. Вероятно, в фильме были и слабые места, но он достаточно изучил публику, чтобы знать, что блеск ее любимых звезд и чары сюжета затмят все недостатки. Он работал так, как будто успех был уже в шляпе. И когда он чувствовал себя изможденным работой, он искал отдохновения в объятиях Дарии Кейн.

Между тем Джозеф Найт проявил спокойный профессионализм, когда окончились съемки «Конца радуги» и начался период доводки фильма. Хотя он и не позволял ни себе, ни своим коллегам ни малейших поблажек в том, что касалось работы, он никогда не выказывал и тени раздражения или негодования. Его личное спокойствие, казалось, передавалось другим, давая им смелость выходить за пределы своих возможностей. Если неизвестность, связанная с будущим «Конца радуги» и будоражила его нервы, он никогда не показывал этого окружающим.

Люди на студии «Монак» не могли понять, как Найт, новичок в голливудском бедламе, мог успешно и хладнокровно работать над замыслом подобного размаха и значения.

Или он был гений, решили они, или он знал нечто, чего не знали они.

И лишь некоторые, включая Оскара Фройнда, поняли, что правда и то и другое.

8

Ив Синклер проснулась в своем доме в Малибу.

Негромкий звук прибоя был ее единственным гостем, хотя неулегшееся возбуждение напоминало ей о мужчине, который провел ночь в ее постели.

Бывший ведущий актер был известным «жеребцом» в Голливуде.

Он был чрезвычайно популярен среди дам-звезд и жен чиновников и, получая от них многочисленные подарки, загребал больше благ, чем давал его жалкий контракт.

Он помог Ив прекрасно провести время и исчез рано утром в неизвестном направлении – быть может, отправился в объятия другой женщины, как равнодушно предположила Ив.

Было десять часов утра. Ив редко поднималась раньше этого времени, когда у нее не было съемок. Она почти всегда просыпалась в одиночестве, потому что ее многочисленные любовники были ранними птичками и разлетались по своим утренним делам задолго до того, когда она расставалась с царством сна, переходя в суровую реальность Голливуда.

Потянувшись как сонная кошечка, она поплелась на кухню, где решила сварить кофе. Пока он готовился, приняла горячий душ, который на две минуты сменился ледяным, прежде чем она стала вытираться полотенцем.

Она возвратилась на кухню, надев шелковый халат. Голову Ив обернула полотенцем. Затем налила себе кофе и стала просматривать газеты Нью-Йорка и Голливуда, не говоря уже об «Уолл-стрит джорнел», чтобы знать, как обстоят дела с ее инвестициями.

На третьей странице «Голливудского репортера» она наткнулась на упоминание ее собственного имени в колонке слухов.

«Стройная и элегантная Ив Синклер была замечена в «Трокадеро» во вторник вечером об руку с сердцеедом «Коламбиа» Дирком Чемберленом. Неужели на горизонте роман между этими потрясающими звездами? Наш безошибочный глаз говорит: да! Взгляд красивых глаз Ив не оставляет сомнений: что-то связывает ее с Дирком… Горячо! Горячо! Горячо!»

Ив улыбнулась. В болтовне журналиста не было ни капли правды. Она никогда не бывала с Чемберленом в «Трокадеро». Заметка была состряпана на основании слушка, пущенного агентом Чемберлена и ее собственным с подачи департамента рекламы на студии. За прошедшие годы имя Ив не раз было связано в прессе с именами известных актеров, имевших огромный успех у женщин, без указания кого-либо, кому Ив отдавала предпочтение всерьез и надолго. Все это были выдумки. Никто, конечно, не считал те мимолетные, чисто сексуальные связи, вроде сегодняшнего гостя. Ив ненавидела актеров. Ненавидела их слабую натуру, которую лихорадило от славы и честолюбия, их раздутое самомнение. Все это делало их совершенно невыносимыми в качестве друзей, тем более – партнеров по браку.

Но тем не менее она была замужем за одним из них. Ее первый муж был звездой, чья карьера шла вверх в те времена. Это был «студийный» брак, организованный мастерами рекламы, и Ив была рада такому повороту в весьма деликатный момент ее собственной карьеры.

Ее замужество кончилось так же внезапно, как и началось, – когда дела в билетной кассе пошли из рук вон плохо. Ив никогда не тосковала по своему мужу, так как едва замечала его во время своего брака.

Ее второй брак с одним из ведущих продюсеров «МГМ» длился дольше. Но однажды один из шпионов мужа застал ее при весьма сомнительных обстоятельствах с одним из самых красивых любовников, конгрессменом из Нью-Йорка, который баллотировался в Сенат.

Возник скандал. Ив взвешивала «за» и «против». Политик искренно хотел жениться на ней. Но он настаивал на том, чтобы Ив бросила профессию актрисы и стала просто его женой. Это не входило в ее планы. В результате продюсер дал ей великодушный развод. Она бросила своего политика и с тех пор больше не выходила замуж. Ни один мужчина с возможностями, которые могли повлиять на восхождение ее карьеры, ей не встречался.

Так что Ив была совсем одна в этом мире. У нее не было близких или верных друзей – это было роскошью в суровых джунглях Голливуда – и не было собственной семьи.

Судьба ее матери была ей неизвестна. Ей казалось, что мать где-то порхает от замужества к замужеству в поисках самого богатого мужчины, которого она сможет подцепить. Ив никогда больше не видела ее.

В случае болезни Ив или несчастного случая людьми, которым следовало известить о несчастье, могли быть ее поверенный, финансовый советник и ее агент. Не было ни одной живой души, которая любила бы ее или была привязана настолько, что захотела бы узнать о случившемся с нею. Конечно, руководство студии хотело бы знать, чтобы поменять свои планы в случае…

У Ив не было никого. Странно, но она не ощущала это как трагедию. Она воспринимала этот факт как вполне удобную внутреннюю пустоту, вполне гармонировавшую с ясностью в голове, которую требовала ее профессия. Другие люди были ненужным раздражителем. Ее карьера была единственной ценностью, которая действительно волновала Ив.

Жизнь ребенка-звезды и актрисы-подростка уничтожили в Ив естественную потребность в любви. Ева была женщиной действия. Она не тратила времени попусту, размышляя о своих духовных потребностях. Она жила чем-то вне себя.

Когда она заключала выгодную сделку, уводила роль из-под носа у другой актрисы, обходила остальных звезд по рейтингу в билетной кассе, обводила вокруг пальца продюсера или режиссера, заставляя их делать то, что ей хотелось, она ощущала, что ее жизнь обретала полноту. Если же наступала, по ее понятиям, пустота, она все равно находилась в состоянии боевой готовности. Ни одно чувственное наслаждение не могло сравниться для нее с теми радостями, которые давало ей удовлетворенное честолюбие.

Этот красивый дом, который, как и все остальное, Ив купила на свои огромные доходы, был милой гаванью, но, казалось, не был для нее реален. Она не могла радоваться ему, как радовался бы человек, добившийся достатка нелегким трудом. Это была лишь отправная точка, передышка на пути куда-то. Все в жизни Ив обстояло подобным образом. Все было преходящим, неполным, ирреальным, всего лишь шагом в пути к чему-то большому, конечному триумфу, который увенчает ее усилия.

Каков именно должен быть этот триумф, Ив не могла себе представить.

Если и была неудовлетворенность в ее внутренней пустоте, ее неспособности почувствовать что-либо ценное, волнующее в себе и в мире, выходящее за рамки того, чего она добивалась, – если и была в этом трагедия, Ив ее не ощущала. Она была рада тому, что ей удалось достичь, и жаждала большего. Ее пустота вполне устраивала ее. Чувство душевной полноты, любовь, счастье были чужды ей. Они не имели отношения к Успеху.

Ив сидела с закрытыми глазами, слегка задремав за кофе. Она уже просмотрела газеты. Телефонный звонок вывел ее из полусонного состояния. Она встала со вздохом и сняла трубку.

– Алло!

– Ив, это Фредди. У меня прекрасные новости. Это был ее агент.

– Что такое? – Ее глаза были полузакрыты.

– Твоя роль в «Козероге» завоевала приз лондонских критиков, – сказал Фредди. – Мои поздравления, Ив!

Ив молчала.

– Что ж, это прекрасные новости, – сказала она наконец задумчиво.

– Больше, чем прекрасные. Ты знаешь, что это означает, не так ли?

Она знала, что это означает. Она наверняка войдет в число претендентов на «Оскара» теперь, когда лондонские критики дали ей свое «добро!».

Это не явилось для нее неожиданностью. Ив снялась в «Козероге»– ничего не стоящей романтической мелодраме, в которой, однако, была прекрасная женская роль. В ней Ив была на высоте. За шесть недель съемок она не допустила ни одного промаха, ни одного кадра, который пошел бы в корзину. Сценарий был удачен во всем, что касалось ее героини. Режиссер, умный профессионал по имени Отто Рёйек, беседовал с Ив с глазу на глаз по поводу ее роли. Главный герой, красивый и очень талантливый актер, приглашенный из «РКО», справился со своей задачей хорошо. Но только безупречный профессионализм и превосходная игра Ив вытащили ленту. Об этом знали все.

Картина имела кассовый успех – опять же благодаря Ив, которая была ведущей актрисой Голливуда, самой выгодной в смысле ожидаемой прибыли. Она не только постоянно находилась в десятке самых популярных актрис по кассовому сбору. Ей удавалось при помощи шантажа, различных манипуляций и откровенного «крика» заполучать только лучших актеров в пару и лучших продюсеров в свои фильмы.

Ранее Ив была включена в число претендентов на двух «Оскаров». Масло кто в шоу-бизнесе не считал, что Ив была одной из лучших актрис Голливуда, возможно, лучшей после Греты Гарбо. Она не только схватывала на лету то, чему ее учили и была настоящим профессионалом перед камерой. Она могла трансформировать свою внешность и индивидуальность сверхъестественным образом, чтобы спасти самые безнадежные из ролей. И она использовала свое немалое влияние крупной звезды, свою власть, чтобы быть уверенной, что операторы показывают ее только в лучшем свете, сценаристы дают ей самые лучшие реплики, костюмеры и гримеры делают все для ее блага, и что очень важно, чтобы ее режиссеры сознавали, что работают над картиной с участием Ив Синклер, и должны посвятить все свое дарование тому, чтобы подать ее максимально выгодно.