Норман покачал головой:

– Солнышко, я обрыскал всю комнату, как Шерлок Холмс. Там ничего не было.

Кейт вздохнула с облегчением. Она подумала о ключе от камеры хранения и ключах от сейфа, которые она нашла у Квентина. Если дубликаты фотографий и негативов существуют – а зная Квентина, она могла предположить, что эти дубликаты существовали, – они должны быть в сейфе, где и находятся, вероятно, сейчас. Никто, кроме Квентина, не может открыть сейф, и его содержимое никогда не выплывет наружу.

Убрав Квентина из игры, она спасла себя.

– Спасибо, Норман, – устало произнесла она. – Спасибо. Ты оказал мне неоценимую услугу.

Норман Вэбб улыбнулся.

– Всегда готов помочь тебе, дорогая, – сказал он, протягивая руку. – Всегда. В любой момент.

Она благодарно посмотрела ему в глаза. В них она не увидела ничего, кроме искренней дружбы.

9

Кейт была одна в своем доме в Бенедикт-Кэньон.

Джо дал ей сегодня отдых. Он верно почувствовал, что она просто не в состоянии работать. Не пытаясь выяснить причины ее подавленного настроения, он настоял, чтобы Кейт отправилась домой. Она мудро согласилась принять это предложение, зная, что ей предстоит сделать некоторые важные дела, прежде чем она доберется до дома.

Теперь она металась из стороны в сторону по комнате, как дикая кошка из джунглей, которую заперли в клетке зоопарка на глазах у любопытных зрителей, равнодушных к ее неволе, ее ярости, ко всем ее мучениям.

Кейт будто чувствовала: что-то надвигается на нее из прошлого, из жестокого мира, который окружает ее любовь к Джо. Что-то слишком огромное, зловещее, чтобы бороться с ним, несмотря на все ее отчаянные попытки и предостережения.

В миле от города она выбросила чемодан Квентина в мусорный контейнер. Он был пустой. Его содержимое Кейт разбросала в мусорные баки по всему Голливуду.

Исчезли все следы пребывания Квентина в отеле, включая самый важный – записку, написанную рукой Квентина, с описанием дороги к их домику в Сьеррах. Этим утром Кейт сожгла ее в трейлере на «Монак».

Кейт физически почувствовала себя дурно, когда прикоснулась к брюкам Квентина, его рубашкам, его трусам, когда осматривала содержимое чемодана. Трогая его грязную одежду, она почти наяву ощущала запах его тела. Это был запах прошлого. Это был запах смерти.

В этот самый момент тело Квентина разлагается в темной глубине горного озера. Кейт представляла, как, уже разбухая, оно колеблется от подводных течений, его поедают озерные рыбы… Эта мысль заставила ее броситься в ванную.

Она не могла не вспоминать об этом жестоком, мелочном человеке, которого она убила и который лишил ее невинности, когда она была еще девочкой. Ее первый мужчина… Это заставило ее почувствовать не только приступ дурноты, но вызвало острую боль в сердце, душевную боль. Она содрогалась от мысли, что ее невинность была отдана такому порочному, низкому человеку. Казалось, это мучило ее всю жизнь.

Она не жалела, что убила Квентина. У нее не было выбора. То, что она дала ему денег, не остановило бы его. Он, против своей воли, сказал слишком много, когда занимался с ней любовью, за несколько минут до своей смерти, едва чувственное возбуждение одолело его обычную осторожность. Она знала Квентина. Ничто не остановило бы его. Он пришел бы опять и опять – со своей памятью, со знанием ее прошлого, брачным свидетельством и с шантажом. Не было границ его низости.

Она не сожалела о том, что Квентин был мертв. Она сделала доброе дело. Оно поможет сотням людей, которые уже попали к нему под прицел, и другим, которым он мог причинить много зла, когда их дороги пересекутся.

Самым ужасным во всем этом был неистребимый след его прикосновения, который внедрился во все ее существо. Кейт казалось, что именно поэтому Квентин безошибочно нашел дорогу к ней. Именно потому, что он ощущал на ней свой собственный запах, следовал ему, видел свои знаки на ней, нашел ее на краю земли.

Ну что ж, теперь Квентин исчез. Но проклятый след остался. Это вызывало в ней тошноту – от самой себя и своего прошлого.

И даже теперь этот след был на ее теле, которое принадлежало Джозефу Найту. Как она сможет удержаться и не выдать себя каким-нибудь образом? Как она сможет сделать так, что его умные глаза не увидят этого? Его сердце не почувствует?

«Немного воды смоет с нас этот грех…»

Она вспомнила слова леди Макбет. Год назад она читала эту пьесу по совету Нормана Вэбба. Норман любил трагедии и обожал расширять кругозор Кейт. Психологические тонкости поведения людей, когда они встали на путь, ведущий их к гибели…

Даже в те времена, обремененная своим нелегким прошлым, Кейт была потрясена почти непереносимой виной леди Макбет. Казалось, такой груз не в состоянии была вынести ни одна душа. Но только теперь, когда убийство было на ее собственной совести, Кейт в полной мере оценила величие шекспировской трагедии.

Она пыталась успокоить себя тем, что думала – как она тщательно уничтожила все следы Квентина. Она даже вынула все бумаги из бумажника, все деньги, сожгла их и выбросила бумажник. Ключ от комнаты Квентина был в отеле, ключ от камеры хранения был в камере хранения. Ключ от его машины был в машине. Конечно, полиция отгонит ее в какой-нибудь гараж. Никто ничего не узнает. Квентина нельзя будет обнаружить.

Единственная вещь, которая осталась у Кейт, был ключ от сейфа. Она знала, что это был неразумный и опасный поступок. Но она надежно спрятала ключ, не имея мужества выбросить его. Он был словно талисман, даровавший ей небольшую долю власти над тем, что произошло. И что могло еще произойти. А еще, извращенным образом он символизировал ее связь с Квентином. У нее было странное ощущение, что, только не пытаясь уничтожить это связующее звено, принимая его и всю ответственность за него, она сможет контролировать влияние Квентина после его смерти, держать его погребенным там, где он был сейчас.

Этот ключ словно означал одновременно ее неволю и спасение, отраву и противоядие от Квентина. Только держа эту вещицу в непосредственной близости от себя, Кейт сможет избавиться от Квентина. Она должна быть броней, щитом, который хранит Джо и ее любовь от угрозы прошлого.

Эти мысли были на грани холодного расчета и чего-то иррационального, мистического. Потому что Кейт отчаянно пыталась спастись от ситуации, которая проникла ей прямо в сердце. Эти трое мужчин, включая Криса Хеттингера, были единственными людьми на земле, которые серьезно затронули ее душу. Она не могла быть вполне здравомыслящей, когда дело касалось таких сокровенных вещей.

Кейт отчаивалась, и думала, и молила Бога, чтобы прошлое больше не преследовало ее. Она сделала все, что могла.

Она все еще металась из стороны в сторону, поглощенная ужасом, когда услышала звук открываемой на кухне двери. Она чуть не потеряла сознание.

Это был Джо. Он был одет в темный костюм и галстук – как и каждый вечер, когда возвращался со студии. Хотя он сегодня много и напряженно работал, Джо выглядел свежее и красивее, чем обычно.

Он смотрел на нее, забота смешалась с любовью в его карих глазах.

Прежде чем он смог что-нибудь сказать, Кейт бросилась в его объятия.

Она тесно прижалась к нему и поцеловала. Прильнув к Джо, Кейт словно хотела уничтожить все дурное, что могло встать между ними.

Он засмеялся, увидев ее такой пылкой.

– Что с тобой стряслось? – нежно спросил он.

В течение долгого времени Кейт ничего не отвечала. Когда она наконец смогла овладеть своим голосом, он был дрожащим и слабым.

– Просто скучала по тебе, – сказала она. – Мне было так одиноко без тебя…

Он взял ее щеки в свои ладони и посмотрел на нее. Нежность была в его глазах. Она ощутила свежий запах мужской кожи и увидела красивые блестящие волосы, обрамлявшие его загорелое лицо. В его глазах был вопрос, но также была и любовь, беспредельная, страстная, которую она всегда ощущала в его взгляде.

– Я тоже скучал по тебе, – сказал он просто. – Целая ночь без тебя – это слишком много. Слишком много.

Они оба так привыкли быть вместе почти каждую минуту дня, как части тела, которые невозможно отделить друг от друга, что Джо казалось невозможным, неестественным быть разлученным с Кейт на целую ночь и еще большую часть дня сегодня.

– Как Мелани? – спросил он.

Взгляд Кейт омрачился. Она совершенно забыла о своей выдумке о Мелани, и в его устах это звучало диссонансом для ее слуха.

– Хорошо, – ответила она уклончиво. – Я оставила ее с другой подругой. Мне бы не хотелось идти к ней опять – пришлось бы опять уходить от тебя. Я не хочу уходить от тебя.

Эти слова были для нее как молитва. Она надеялась, что Джо услышит в них любовь. Он знал ее так хорошо, что было невозможно представить, что он не видит ее насквозь, не чувствует ее ложь о вчерашней ночи, будто читал в ее сердце.

Его взгляд изменился. Он был таким же внимательным, но другим. В нем появилось желание. Она ответила ему таким же взглядом. В одно мгновение одно и то же чувство овладело ими. Кейт погладила его по щеке. Ее тело трепетало в его объятиях.

Он поцеловал ее, долго и страстно. Потом, не говоря ни слова, он взял ее на руки и понес в спальню. Джо положил ее на кровать и сел рядом, его пальцы перебирали ее волосы.

– Мне было грустно без тебя, – сказал он. – Мне казалось, что ты так далеко…

– Я тоже чувствовала, что так далеко от тебя, – кивнула Кейт. – Ах, Джо! Давай никогда не разлучаться больше. Ни на секунду!

Вместо ответа он поцеловал ее опять. Напряженность ее тела мгновенно сменилась желанием. Он начал стягивать с нее одежду, его дыхание стало прерывистым. Мягкие, любимые плечи, загоревшие под солнцем Калифорнии, появились из-под блузки, а потом – упругая грудь, когда он снял с нее бюстгальтер. Казалось, никогда еще она не была так полна желания.

Она выгнула спину, помогая ему снять с нее юбку. Ее точеные красивые бедра, почти невыносимо чувственные, открылись его взгляду. Он нежно коснулся их. Джо наклонился, чуть поцеловав ее грудь, живот, вдыхая аромат ее женственности. Потом он коснулся золотистого треугольника между ног.

Сильное желание, усиленное его тревогой за нее в последние сутки, пронзило его. Он встал, снял пиджак и рубашку одним быстрым движением, потом переступил через брюки. Кейт увидела его напрягшуюся плоть. Она залюбовалась красотой его тела, у нее перехватило дыхание от желания поскорее почувствовать его внутри себя. Но еще более сильной, чем ее стремление к нему, была радость, что он снова с ней. События последней ночи разлучили ее с Джо, создали почти непреодолимую эмоциональную пропасть, и она боялась больше никогда не увидеть его.

Но теперь он был с ней. Джо наклонился, чтобы нежно поцеловать ее, его язык скользнул в ее рот, его руки зарылись в ее волосы. И опять его сильное мужское тело, которое она так любила, прижалось к ее собственному, словно лаская каждый изгиб ее тела, полное радости узнавания.

С негромким стоном она прильнула к нему. Его руки гладили ее лицо, его губы были на ее губах, он медленно приближался к самой сердцевине Кейт, лаская уверенными движениями такое родное тело. Он вошел внутрь ее, сначала на сладкий нежный дюйм, потом еще чуть-чуть и наконец дошел до самых глубин.

С этого мгновения их обоюдное желание заставило их замирать от наслаждения. Она чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо, ее ноги были обвиты вокруг его талии, руки обнимали его спину, ее гибкое женственное тело отвечало ему так упоительно, что в несколько жарких мгновений огненная волна блаженства затопила их, уничтожая все лишнее на своем пути. Кейт чувствовала, что освобождается от тяжкого груза, она хотела, чтобы муж ее дошел до самых глубин ее, владел ею безраздельно, уничтожая все следы Квентина, которые даже сейчас оставались еще на ее теле. Она хотела, чтобы Джо знал, что она принадлежит только ему и живет только для него.

Спазм экстаза был почти болезненным – он был рожден их разлукой, но и их воссоединением, попыткой победить время, реальность, обстоятельства во имя любви. Кейт не знала, чувствует ли Джо это так же остро, как она, но она ощущала, что ее собственное тело говорит об этом каждым стоном, каждым вздохом.

Отгадал ли он ее тайну? Она хотела верить, что нет. Она молила Бога, чтобы сила ее любви уничтожила все тревоги, которые ему пришлось испытать в эти двадцать четыре часа.

Но даже сейчас она знала: неважно, как безмерно она была полна Джо, – он никогда не сможет до конца истребить из ее памяти эту тайну. Когда она обнимала мужа, Джо, его тело было рядом, но ухмыляющееся лицо Квентина плыло перед ее глазами, ощущение прикосновения рук Квентина, вкус его поцелуев с насмешливой настойчивостью мучили Кейт. Она теснее прижалась к Джо, обняла его крепче, словно хотела защитить его от преследующей ее тени. Любя его безгранично, Кейт все же таила в душе огонек ненависти – она готова была вырвать даже самую мельчайшую клеточку своего тела, которая до сих пор хранила на себе память о Квентине.