Сола Рэйн - Тафгай

– Дай мне пять минут, ладно? – попросила я, распахивая дверцу машины.

– Без проблем, – пожал он своими громадными плечами.

Войдя в магазин, я вытащила из кармана очки, которые стеснялась надевать при Эше, и побрела вдоль разноцветных рядов.

В маленьком помещении было тихо, как в библиотеке. Кроме меня и пожилой женщины на кассе, в магазине не было ни единой души.

Зато здесь были куклы…

Чертовски много кукол. От модных резиновых Барби до самых жутких фарфоровых плакальщиц, при виде которых кровь стынет в жилах. За рядами игрушек почти не было видно стен, отчего помещение больше напоминало пугающий лабиринт из страшных безжизненных кукольных глаз, которые словно наблюдают за тобой.

Б-р-р…

– Я бы выбрал эту, – раздался за спиной голос Эша.

Подпрыгнув от страха, я схватилась за сердце, и из моей груди вырвался вздох размером с Канаду.

– Проклятье! Я не заметила, как ты подошел, – не поворачиваясь к нему, я быстро сняла очки и спрятала их обратно в карман. – Что там у тебя?

Он сунул мне в руки розовую коробку с куклой, и я не сдержала улыбки, когда увидела ее. Это была эксцентричная Барби-мулатка с разноцветными волосами, которые были заплетены в две косички, и стильным красочным нарядом в лучших традициях Сандерса. В ее ушах блестели крупные золотые сережки-кольца, а на носу сидели модные солнечные очки. Внешностью она чем-то походила на Селену Гомес, а стилем – на Рианну.

Думаю, из целого миллиона различных кукол Джо непременно выбрала бы именно ее.

– Спасибо, – у меня защипало в глазах. – Она обалденная!

– Простите, вы случайно не Эш Сандерс?

Я и не заметила, как к нам подошла пожилая продавщица. Она сжимала в руках какую-то бумажку, похожую на билет, и смотрела на Эша, как диабетик на сладкое.

– Возможно, – ослепительно улыбнулся Сандерс.

Святые небеса…

Этому парню нужно запретить законом улыбаться в публичных местах. Его поразительная красота может запросто довести неподготовленных престарелых дамочек до сердечного приступа.

Пока я наблюдала за тем, как Эш подписывает женщине использованный билет на хоккей и делает с ней памятное селфи, нервный клубок внутри меня, который образовался пару дней назад, начал понемногу распутываться.

Сколько бы сотен тысяч раз я не кричала, стоя перед зеркалом, какой этот парень мерзавец, я так и не научилась ненавидеть его.

Думаю, мне просто нужно научиться жить с ним в одном мире.

Это ведь не сложно, правда?

Победу у Нашвилла мы вырвали зубами.

Буквально.

В середине второго периода наш капитан команды Алекс Чехов решил скорректировать бросок Дэйва, шайба отскочила от его рта и срикошетила в ворота соперника. Этот необычный победный гол стоил Чехову шести зубов. Медики наложили парню несколько швов, без анестезии, конечно, – допинг, и к концу третьего периода русский воин снова вернулся на лед.

По мере того, как мы приближались к плей-оффу, наши игры становились все более злыми и эмоциональными. Впервые за свою спортивную карьеру я чувствовал в себе невероятную бодрость каждый гребаный матч. Столкнуться со мной на льду было равносильно столкновению с грузовиком, потому что я не прекращал интенсивно тренироваться, даже когда следовало бы отдыхать. В этом сезоне я выкладывался на полную и, судя по росту моей результативности, все делал правильно.

В Чикаго мы вернулись лишь вечером следующего дня.

Когда мы с Дэйвом спустились на платную стоянку аэропорта, я неожиданно для себя увидел там Эмбер. Она стояла возле моей белоснежной ласточки и нервно теребила руками свой шерстяной вязанный снуд. На ней было короткое зимнее пальто цвета запекшейся крови и черные замшевые сапоги до колен, которые подчеркивали ее бесконечно длинные ноги. Короткие темные волосы были идеально уложены, а лицо покрывал макияж в стиле Круэллы Де Виль[17].

Мне кажется, именно так выглядят неприятности.

– Я думал, вы уже разбежались, – скучающим тоном произнес Каллахан.

– Я вообще-то тоже, – поморщился я, доставая из кармана смарт-карту для машины.

Прошла целая вечность с тех пор, как мы виделись с Эмбер в последний раз. Я был чертовски уверен, что после той сцены, состоящей из одного разбитого бокала, одного неудавшегося минета и пары-тройки крепких словечек, у Эмбер хватит гордости не заваливаться больше в мою жизнь.

Само-ува-же-ние.

Вы что-нибудь слышали об этом слове, дамочки?

Если ваш чертов парень, трахая вас в рот, одновременно с этим болтает по телефону, играет в видеоигры или смотрит по ящику баскетбольный матч (не хоккейный, хоккейный можно) – вы ничего для него не значите. Запомнили?

– Привет, Эмбер, – нехотя поздоровался я, когда мы с Дэйвом подошли к нашим автомобилям.

– Я ждала, что ты позвонишь мне.

Из пасти канадского недоноска вырвался смешок, и я послал другу убийственный взгляд. Сняв Теслу с сигнализации, я обогнул ее и распахнул перед Эмбер переднюю дверцу пассажирского сидения:

– Поговорим в машине.

Дождавшись, пока ее маленькая округлая попка опустится на кожаное сиденье, я захлопнул дверцу и тяжело вздохнул.

Этот никчемный разговор – последнее, в чем я сейчас нуждался.

Пять часов сна, две пресс-конференции и съемки в рекламе изотоников[18] превратили меня в кучку гребаного пюре. Добавьте сюда еще двухчасовой перелет и встречу с бывшей, которая, похоже, не знает, что она бывшая.

Вечеринка в полном разгаре.

Простившись с Дэйвом, я включил электрический двигатель и выехал с парковки.

Почти весь путь мы ехали молча. Я ни на мгновение не отрывал глаз от дороги, а Эмбер копалась в своем телефоне, изредка задавая какие-то тупые вопросы, которые я игнорировал.

Пентхаус, в котором я арендовал для нее апартаменты, находился всего в нескольких кварталах от района «Великолепная Миля» на улице Мичиган-авеню. Я остановил машину у главного входа в Барти-Тауэр – большой, сверкающий стеклом и металлом небоскреб, и нервно постучал пальцами по рулю.

Раз…

Два…

Три.

– Эмбер, мы расстались.

Здесь должен прозвучать гудок финальной серены.

– В смысле? – боковым зрением я заметил, как она с силой сжала в руке свой айфон. – Окей, что я сделала неправильно, Эш?

– Эмбер…

– Скажи, ублюдок! – потребовала она, хлопнув себя по колену. – Мне нужна нормальная причина!

Я повернулся к ней и честно ответил:

– Мне просто больше неинтересно.

– Наигрался? – ее нижняя губа задрожала, и я почувствовал себя полным говнюком.

Я сжал пальцами переносицу и приготовился к мелодраматичному финалу.

Саундтреком к нему выберите какую-нибудь раннюю песню Холзи.

– Этот мир очень удобен для таких мужчин как ты, не так ли? – злобно усмехнулась она, смахивая слезу. – Какого это – чувствовать себя не вершине пищевой цепи и заботиться лишь о собственном драгоценном эго? Какого это – быть полным мудаком и постоянно класть свой длинный толстый член на эмоции других людей?

У меня окончательно сдали нервы.

– Эмбер. Когда мы впервые встретились в ночном клубе, ты отсосала мне раньше, чем я спросил твое имя. Какого это – думать, что подобные отношения должны заканчиваться как-то иначе?

Я видел, как она подняла руку.

Как замахнулась для удара.

Я мог бы остановить ее.

Но не стал.

– Ненавижу! – прошипела она сквозь слезы и выскочила из машины.

Проводив Эмбер взглядом до дверей пентхауса, я дождался, пока в ее окне включится свет, и завел мотор.

Вторая пощечина за неделю.

Иду на личный, мать его, рекорд.

* * *

Подъехав к дому Мерфи, я остановил машину и стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев.

Проклятье. Я до смерти хотел ее увидеть.

Хоть на одну наносекунду.

Но я мог лишь помочиться на свое распрекрасное желание. Мерфи сказала, что улетит обратно в Питтсбург, если я заявлюсь к ней на порог. И, зная Бреннан, это не было пустой угрозой.

Но так как идиот во мне был бессмертен, я вытащил из кармана телефон и набрал ей сообщение:

«Выброси эти ебаные шторы».

Краем глаза я уловил какое-то движение в горящем окне второго этажа и повернул голову. Сердце застучало быстрее. Шторы, которые я уже успел возненавидеть, немного сдвинулись, и показался хрупкий силуэт Мерфи. Ее волосы были собраны в неопрятный пучок на макушке, из которого торчала какая-то палка, или карандаш. Благодаря дерьмовому уличному освещению, – это все, что мне удалось рассмотреть.

Спустя несколько секунд мой телефон ожил.

«Уезжай».

«Ты пойдешь со мной на свидание, Клубничка?»

«Нет».

«Ты знаешь, что твои едва заметные веснушки на щеках становятся ярче во время оргазма? Жду не дождусь, когда снова это увижу:)»

На этот раз ответом мне послужил средний палец Мерфи, которым она едва не пробила оконное стекло.

Весь оставшийся путь домой я без конца улыбался, как законченный болван.

Я сидела на полу гостиной в окружении нескольких десятков банок с краской и делала на них пометки черным маркером, когда мимо меня лениво прошаркал хозяин дома. На нем были лишь серые спортивные шорты от Томми Хилфигера и… – бог ты мой! – огромные ярко-розовые пушистые тапки в форме фламинго!

Серьезно?!

Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прочистить взгляд.

Гигантские ступни Халка, которые были размером с два теннисных корта, украшали любимые тапки моей дочери, только увеличенные раз так… в миллиард.

Иисусе… Так не бывает.

Я потрясенно вздохнула, но быстро справилась со своими эмоциями.

– Доброе утро, – сдержанно произнесла я.

Большой Парень замер на месте, а затем медленно сдал назад, поворачивая голову в мою сторону.

– Мерфи? – на красивом заспанном лице отразилось удивление.

– Прости, я воспользовалась ключами, чтобы не будить тебя.

Я понимала, как важен для него полноценный сон. Это же чертов легальный допинг. Лучшее восстановительное средство после серьезных нагрузок. Прервать его – худшее, что можно сделать для организма в период восстановления. Кому, как не мне, бывшей теннисистке, которая десять лет жизни посвятила спортивной карьере, знать это?

– Заботишься обо мне? – спросил он осипшим ото сна голосом, с интересом разглядывая меня.

На мне была свободная белая футболка, серые брюки в клетку и видавшие виды конверсы, в которые я переобулась для удобства. Очки пришлось оставить в кармане куртки. Мне не хотелось на фоне этого пышущего здоровьем и силой красавчика выглядеть полным отстоем. Когда мы познакомились с Эшем, я не носила очки, а слабой степенью дальнозоркости обзавелась уже после родов.

– Просто не хочу, чтобы ты отбросил коньки раньше, чем я получу свой гонорар, – ответила я, стараясь удерживать взгляд на лице Эша, а не на его восьми проклятых кубиках каменного пресса, которые постоянно притягивали к себе внимание.

Сандерс прислонился к барной стойке, которая разделяла гостиную и кухню, и лениво улыбнулся.

– Уже придумала, какое белье наденешь на наше свидание?

– Не будет никакого свидания.

– Почему?

Я приняла задумчивый вид, упираясь указательным пальцем в подбородок.

– О-о-о, даже не знаю, с чего начать… Может, с того, что у меня есть парень?

Мой лежащий на полу мобильник неожиданно ожил, и из динамика полился мертвенно-гипнотический голос Билли Айлиш.

– Кстати, а вот и он! – радостно сообщила я, хватая телефон, затем поднялась с пола и присела в легком книксене. – С вашего позволения, босс.

Прежде чем выйти из гостиной, чтобы поговорить с Биллом без флоридской прослушки, я поймала на себе убийственный взгляд Сандерса, и мое тело пробрала дрожь. Игривая улыбка стерлась с его лица, словно ее и не было, а от голубых глаз повеяло арктическим холодом.

Я прошла в соседнюю комнату, которая оказалась кладовой, закрыла за собой дверь и приняла вызов.

– Доброе утро, – раздался бодрый голос Билла. – Не отвлекаю?

– Нет, все в порядке, – ответила я, окидывая взглядом небольшое помещение, заставленное упаковками бутылок с минеральной водой и деревянными ящиками со свежими фруктами и овощами.

– Ты на работе?

– Ага, но я могу разговаривать, – из моего рта вырвалось облачко пара. В комнате было очень холодно. – Что ты хотел, Билл?