Сола Рэйн - Тафгай

Ну и где он, черт бы его побрал?

Сидя в постели, я схватила со стола свой мобильный телефон и нетерпеливо набрала Эшу сообщение:

«Ты в Чикаго?».

Спустя шесть мучительно долгих минут меня уже стал раздражать стук собственных ногтей по экрану.

Ответь.

Ответь.

Ответь.

Наконец сотовый просигналил и на дисплее высветился ответ: «Да».

Я нервно пожевала губу.

Этикет текстовых сообщений запрещал спрашивать дальше. Ведь если бы Эш хотел сказать мне, где находится, то сразу бы об этом написал.

Но когда я вела себя разумно?

«Ты в отеле?».

«Нет».

Сердце неприятно заныло в груди.

Теперь мне не хотелось знать, где он.

Я положила телефон на ночной столик и осторожно, чтобы не разбудить Джо, встала с кровати, которая своим размером скорее напоминала небольшой остров.

Подойдя к окну, я отодвинула штору и вгляделась в темноту. В тусклом лунном свете озеро Мичиган выглядело пугающе мрачным и безмолвным. Ветер с глухим стоном подхватывал крупные редкие снежинки и швырял их в стекло, где они моментально таяли, превращаясь в слезы.

Настроение ухудшалось с каждой секундой.

Теперь я представляла, как в эту секунду Эш трахает очередную сексуальную хоккейную зайку[25], с размахом отмечая грандиозную победу над Детройтом, и задыхалась от ревности.

Одна лишь гребаная мысль о том, что Сандерс сейчас с другой, в миг уничтожила мой душевный покой. Мне хотелось плакать, страдать, злиться, разбить табуретом долбаное окно…

Эмоции развернули внутри меня целую войну.

Я продолжала твердить себе, что не имею никаких прав на этого мужчину и что он ничего мне не обещал, но это не помогало.

Мне было страшно.

Мне было больно.

И меня тошнило от неопределенности.

Неожиданно на столике завибрировал телефон. Я схватила его, едва не уронив на пол, и резким движением пальца разблокировала экран.

«Я у Дэйва».

Клянусь богом, вздох моего облегчения был слышен даже на Гавайях.

Я зажмурилась и на несколько секунд прижала телефон к груди, стараясь совладать с сумасшедшими эмоциями, а затем дрожащими пальцами набрала:

«Спокойной ночи».

Ответ пришел мгновенно:

«Спокойной ночи, Клубничка».

Я опустила кисть и отступила назад, чтобы посмотреть на законченную работу.

Ох, дьявол…

Щеки вспыхнули от смущения, и я прикусила нижнюю губу, изумленно качая головой.

Картина получилась очень откровенной. Просто поразительно, как такое небольшое по размеру произведение – примерно два на два фута[26], смогло вместить в себя столько моих мыслей и чувств. Я буквально вывернула себя наизнанку. Выболтала все секреты.

Работа была создана путем добавления капель и брызг ярко-розового и аквамаринового цветов на влажные серые полосы краски, которые я нанесла валиком по сухой штукатурке в технике альсекко[27]. Красочная жестикуляция смотрелась очень эстетично на белоснежной стене в гостиной, но для меня она была чем-то гораздо бо́льшим, нежели простым украшением интерьера.

Розовый и голубой – как женское и мужское начало, представляли собой наш с Эшем эмоциональный акт. Столкновение двух мятежных душ на едином сером – цвете компромисса, фоне.

– «Второй шанс», – задумчиво прошептала я первое, что пришло на ум.

Да, это название чертовски ей подходило.

– Что скажешь, милая? – обратилась я к Джо, которая все это время лежала позади меня на экстравагантном ковре, который выглядел так, будто кого-то стошнило Скитлс[28], и что-то сосредоточено рисовала в своем альбоме.

Она подняла голову, и ее длинные высокие хвостики качнулись в такт.

– Ва-а-а-ау, – протянула Пчелка, разглядывая картину, и тут же нахмурилась. – Мамочка, а почему тебе можно рисовать на стенах, а мне нет?

Неожиданно со стороны прихожей раздался какой-то грохот, и мы с Джо одновременно повернули головы на звук.

– Осторожнее, твою мать! – послышался громоподобный голос Эша. – Направо!

Четверо крепких мужчин в синих рабочих комбинезонах внесли в гостиную огромный диван цвета спелого апельсина.

– Куда поставить, мэм? – тяжело дыша, спросил один из них.

Я растерянно захлопала ресницами, поправляя очки, и ткнула пальцем в центр комнаты. Следом за рабочими в гостиную вошел Сандерс, несший в руках целую гору разноцветных диванных подушек.

– Эш! – радостно вскрикнула Джо.

Он бросил подушки на пол и подхватил на руки подбежавшую к нему дочь. Пчелка громко захохотала, когда Эш несколько раз подбросил ее в воздух. Мысленно шлепнув себя по заднице, я быстро сняла очки и спрятала их в задний карман джинсов.

– Привет, – странно улыбнулся мне Большой Парень, помогая маленькой обезьянке забраться к нему на шею.

– Привет, – я прикусила щеку изнутри и метнула изумленный взгляд в сторону дивана. – Оранжевый?

– Тебе не нравится?

– Хм, – я подошла к апельсиновому гиганту и провела рукой по мягкой кожаной поверхности. – Думаю, нравится.

– Он такой большой! – прокомментировала Джо.

В неоновых глазах Эша появился хитрый блеск. Его идеально ровные белоснежные зубы сверкнули, и я почувствовала, как мои колени превращаются в желе.

– Мистер Сандерс! – заорал из прихожей мужской голос. – Кровать поднимать наверх?

Кровать?

Эш опустил Пчелку на пол и расправил ее вязаное платье.

– Я скоро вернусь, – загадочно бросил он и зашагал в сторону прихожей, оставляя нас обеих в полном недоумении.

Рабочие провели в доме Сандерса не менее двух часов. За это время я успела собрать свои краски, помыть инструменты, немного почитать с Джо и приготовить ужин – отварную куриную грудку, рис и овощной салат.

Когда я раскладывала еду по тарелкам, на кухню вошел Эш. Он сел за стол рядом с дочерью и нетерпеливо заерзал на стуле.

– Ням, – облизнулся красавчик, когда я поставила перед ним наполненную с верхом тарелку, и жадно набросился на еду.

Впившись зубами в сочную куриную грудку, он буквально застонал от удовольствия. Мы с Джо переглянулись. В ее больших голубых глазах застыло выражение веселого изумления.

– С самого утра ничего не ел, – принялся оправдываться Эш с набитым ртом. – Адский выдался денек…

– Тебе понравилась мамочкина картина? – поинтересовалась Джо.

Сандерс поднял голову, и его вилка застыла на полпути ко рту.

– Картина? – спросил он, изогнув широкую светлую бровь.

Я пожала плечами.

– В гостиной.

– Пойдем покажу, – Джо спрыгнула со стула и потянула его за руку, вынуждая подняться.

Я вышла из кухни следом за ними.

Эш подошел к моему рисунку и внимательно уставился на него, чуть склонив голову набок. Каждая секунда его тишины отщипывала по кусочку от моей уверенности в себе. Билл Гребаный Мудак Уиллис всегда ненавидел мои работы. Он, как и миллионы людей в этом мире, считал абстрактный экспрессионизм «детской мазней».

Что если Эш тоже окажется не большим фанатом этого художественного направления?

От волнения у меня вспотели ладони и пересохло во рту. Его затянувшееся молчание нервировало, поэтому я, в конце концов, неохотно произнесла:

– Если тебе не нравится, то все это можно убрать, и я…

– Мерфи, – он резко повернулся ко мне лицом. Его глаза светились восторгом, как два неоновых прожектора. – Это умопомрачительно!

Я облегченно вздохнула, и губы Сандерса изогнулись в соблазнительной улыбке, от которой меня моментально бросило в жар.

– Что такое «умопомрачительно»? – тут же спросила любопытная Пчелка.

– Это когда что-то классное настолько, что кружится голова, – пояснил ей Эш, улыбаясь.

– Тогда моя новая кукла Джинджер – умопомрачительная! – заявила Джо. – Мамочка сказала, что это ты мне ее подарил.

– О, нет, – отмахнулся Эш, медленно отступая в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. – Я бы ни за что не подарил тебе куклу, у которой нет красивого кукольного дома.

– Кукольного дома? – прищурилась Джо.

– Ну да, – небрежно ответил он. – Например, такого бо-о-ольшого, ярко-розового, который, кажется, прямо сейчас стоит в твоей спальне.

Глаза Пчелки причудливо округлились. Эш подмигнул ей, а затем рванул на лестницу. С оглушительным визгом Джо побежала следом за ним, а я в свою очередь за ней.

Когда мы оказались на втором этаже, Сандерс распахнул перед нами дверь одной из комнат, и я застыла на месте.

Бог ты мой!

Комната, которая еще сегодня утром была полностью пустой, сейчас выглядела как спальня диснеевской принцессы. В центре просторного помещения стояла круглая белая кровать с полупрозрачным, усыпанным звездами, балдахином. Постельное белье на кровати было такого же цвета, как висящие на окнах шторы, из какой-то нежно-розовой переливающийся ткани. У правой стены аккуратно выстроились стеллажи для книг и игрушек, а также большой плательный шкаф, у левой же – маленький стол, комод и два стула. На полу лежал светлый ворсистый ковер, на котором были разбросаны мягкие игрушки и забавные подушки в форме рыбок и звезд.

Но все внимание Джо было приковано к огромному многоэтажному кукольному дому, который стоял в дальнем углу комнаты. Мне на секунду показалось, что она даже перестала дышать от волнения. Впрочем, как и я.

Мы с ней обменялись взволнованными взглядами и одновременно уставились на Эша.

– Можно мне посмотреть? – шепотом спросила Пчелка, неуверенно топчась на пороге.

– Это твоя комната, Джо, – спокойно ответил Эш. – Все это принадлежит тебе.

– Навсегда?

– Навсегда.

Она прижала свои маленькие ручки ко рту, а затем нерешительно пересекла порог комнаты. Каждый ее шаг становился смелее и увереннее, и уже через пару мгновений она сидела на коленях перед кукольным домиком и о чем-то оживленно болтала сама с собой.

– Как ты… Когда ты успел? – прошептала я, усиленно моргая, чтобы не расплакаться и не разволновать Джо еще больше.

Эш прислонился спиной к косяку и запустил руку в свою густую длинную челку, отбрасывая ее назад.

– Успел? – недовольно фыркнул он. – Я ни хрена не успел, Мерф! Ей ведь еще нужна одежда, обувь, и наверняка какая-то специальная детская еда… Ты можешь помочь мне со всем этим?

– Конечно, – ответила я. – Но мне нужно, чтобы ты еще кое-что сделал для нас…

Эш вопросительно наморщил лоб.

– Школа, – выдохнула я. – Джо нужно поскорее устроить в школу, чтобы я могла найти работу.

– Зачем тебе работа?

– А зачем люди работают, Сандерс? – в моем голосе появилось раздражение. – Наверное, чтобы зарабатывать деньги, а не без конца одалживать их у своих родителей!

– Ничего не понимаю, – потряс он медвежьей головой. – Если ты уже потратила свой аванс, то могла просто сказать мне, что на мели, а не занимать деньги у своей шизанутой семейки.

Я моргнула в замешательстве.

– Какой аванс, Эш? Перед тем как уехать в аэропорт, я вернула на твой счет все до последнего цента.

Его брови сошлись в одну линию, а челюсть дернулась.

Святой Иисус, этот парень даже не заметил мой денежный перевод!

Двадцать тысяч долларов…

Гребаный Мистер Золотая Задница.

– Мерфи, – он наклонился и взял в руки мое лицо. Наши глаза встретились, и все вокруг замерло. Единственное, что существовало – его гипнотический взгляд и мое громкое сердцебиение. – Даже изумительные тараканы в твоей безумной голове нуждаются в пище. Поэтому, вот как мы поступим – я сегодня же переведу тебе на счет всю сумму нашего контракта, а ты спокойно продолжишь украшать этот дом своими потрясающими рисунками.

– Эш, я не…

– Ш-ш-ш, – он приложил палец к моим губам, а затем провел им по подбородку. Мое тело незамедлительно откликнулось дрожью. – А вопрос со школой я решу в ближайшее время, идет?

Я подняла руки, капитулируя перед его напором.

– Окей. Тогда компромисс. Не уверена, что тебе знакомо это словно, но все же… – усмехнулась я. – Сегодня я буду спать на диване в гостиной.

– Почему? – спросил он, отстраняясь.

– Потому что ты провел свой выходной, бегая по магазинам, вместо того чтобы восстанавливаться после игры, и заслужил чертову королевскую кровать!

Он как-то странно посмотрел на меня, а затем повернулся и ушел.